Unspoken Rules

Часть Скеппи боялась, что после того, как он заснул с Бэдом у его уха, боль от разлуки усилится. Тем не менее, этот момент был продолжительным и успокаивающим, так что он уютно устроился в его сердце и приглушил почти постоянные покалывания тоски в его венах. Когда Скеппи проснулся на следующий день, звонок все еще продолжался, и он мог слышать крошечные, хриплые выдохи, которые делает Бэд, когда спит на левом боку. Скеппи пролежал там несколько минут, глаза были закрыты, а дыхание приходило и уходило в целеустремленном тандеме с дыханием Бэда. Затем в дверь постучали и с небольшим стоном, он закончил звонок и встал с кровати. Этот день был лучше остальных. Сочетание дополнительных часов сна и похмелья Спайфи Я хочу умереть создавало более медленный, но все же приятный день. То, что осталось от утра, они провели в отеле, а послеобеденное время повело их по улицам города и закончилось на пляже. Свежий, соленый ветер приятно обдувал легкие; песок, который Верб засыпал ему в шорты, был менее приятным. Но ему нравилось проводить последние несколько часов вместе с друзьями, гоняясь по волнам и падая на песок, чтобы уловить потраченное дыхание. Когда Скеппи поднял голову, чтобы посмотреть, как последние лучи солнца скользят за горизонт, его снова поразило очевидное: он скучал по Бэду. В его сознании мгновенно возник образ, который он так нежно воссоздавал последние несколько дней снова и снова – Бэд, сидя или лежа рядом с ним, переплетя их пальцы. Но в этой мысли не было прежней жалости, и там, где когда-то стояла мучительная тоска, сейчас - удобная боль. Как бы Скеппи не хотелось этого, Бэда там не было. Но теперь он не чувствовал себя так плохо, скучая по нему. Они оставались в звонке до конца ночи. Они не устанавливают расписание; иногда сначала звонит Скеппи, иногда Бэд. Каждый звонок длится несколько часов, но зевки, говорящие об усталости или нежное "спокойной ночи" никогда не встречаются с сигналом разъединения. Однажды Скеппи найдет себя дремлющим под звуки Бэда воркующего с Рэт, и однажды Скеппи подробно описывал новую идею для видео, когда услышал крошечный храп Бэда, доносящийся с другого конца. На следующее утро, он поддразнивал Бэда закидывая сообщениями, пока его друзья были за завтраком. Но еще до того, как другой начал быстро извиняться, и обещать, что он слушал, Скеппи почувствовал себя смущенно очарованным. Тебе не нужно пытаться бодрствовать, если ты устал, напечатал он скрывая улыбку рукавом своей толстовки. Но мне нравится быть с тобой, всплывает через секунду. Удар головы Скеппи о стол, вероятно, привлек несколько любопытных взглядов других посетителей. Он не знал. Он не проверял, не осмеливался поднять голову, надежно спрятанную в его руках, пока жар, кипящий на его щеках, наконец, не начал исчезать. И вот так проходит остаток недели. Катаются на аттракционах, фотографируются, друзей по имени Верб бьют битами для виффла, и Скеппи нравится это. Он все еще скучает и хочет, и мысль о том, что Бэд рядом с ними никогда не исчезает. Но ему не больно. Не так, как раньше, и не настолько, чтобы с его лица исчезла искренняя улыбка. И все же. Все еще, все еще, все еще, ему не по себе. В последнее утро, когда Скеппи пакует чемоданы, это будоражит. Когда он обнимает своих друзей на прощание в вестибюле отеля и борется со слезами, он начинает кипеть. Когда Скеппи сдает билет и садится в самолет, который увезет его обратно, домой, к Рокко и Бэду, обещание скорого возвращения кипит в его жилах и посылает электрические разряды предвкушения в его дергающиеся конечности. На обратном пути пожилая женщина, сидящая рядом с ним, все время оглядывается и спрашивает, нет ли у него синдрома беспокойных ног. Когда самолет наконец-то приземляется, Скеппи превращается в шар едва сдерживаемой энергии. Его телефон включается; два сообщения ждут. Удачного полета, Скеппи! сопровождается фотографией спящей Крысы. Дай мне знать, когда приземлишься! С ово на конце. Скеппи почти не обращает внимания на других пассажиров, шаркающих вокруг него, даже не вздрагивает, когда чья-то сумка скользит по его голове. Он посылает быстрое сообщение в ответ. только что приземлился Почти сразу же появляется новое сообщение. Хорошо!! вместе с множеством счастливых смайликов. Скеппи пригибает голову, пряча от посторонних свою болезненно широкую улыбку. встретимся у багажа?? он с надеждой печатает в ответ. На этот раз не последовало немедленного ответа, что немного разочаровывает. Но Скеппи все равно приходится вставать, так как его ряд начинает подниматься со своих мест, он засовывает телефон в карман и решает подождать, пока вибрация предупредит его. Это займет некоторое время. Ничего, пока они медленно выходят из самолета. Ничего, пока они вываливаются в вестибюль аэропорта, когда Скеппи бросает тоскующие взгляды на пары и семьи, обнимающие прибывших. Ничего, пока Скеппи приближается к выдаче багажа - и это начинает вызывать беспокойство. Скеппи уже начал проверять свой телефон, просто чтобы быть уверенным. Никакой пропущенной вибрации. Никаких новых сообщений. Наконец, грызущее чувство беспокойства побеждает, когда Скеппи неохотно отправляет бэд?? ты там?? я сейчас у багажа Через минуту его телефон загорается в ответ. Хорошо!! Я получил подтверждение от Uber. Он на светло-голубом Форде с футбольными наклейками сзади. Он будет кружить, пока не увидит, что ты выходишь😊 Разочарование накатывает волной, когда Скеппи недоверчиво смотрит на экран. Конечно, они не обсуждали это, но Скеппи просто предположил, что из аэропорта его заберет сам Бэд. Не то чтобы этот человек был против того, чтобы ехать сюда; он сам подвозил Скеппи. ты не пришел, чтобы встретить меня? печатают пальцы, но Скеппи сдерживается, чтобы в последнюю секунду не нажать "Отправить". Он уже знает ответ; Бэд изложил его буква за буквой. Поэтому он стирает сообщение, печатает ок и засовывает телефон обратно в карман. Благодаря наклейкам, машину легко выделить из моря других, кружащих вокруг стоянки аэропорта. Человек, который приветствует его, достаточно дружелюбен, даже предлагает помочь погрузить сумки. Если он и хочет что-то сказать по поводу жестких ответов и сжатых зубов, то не произносит этого вслух. Уровень разочарования неразумен. Скеппи повторяет себе это снова и снова, барабаня пальцами по дрожащей ноге и глядя в окно машины. Бэду не нужно было приезжать за мной, убеждает он себя. И все же верно, Скеппи не спрашивал, а оставил это предположение, которое теперь каким-то образом обернулось против него. Бэд просто, наверное, проводит стрим или занят записью видео, от которой он не может уйти, а Скеппи дуется без какой-либо причины. В любом случае, у него не было плана. Что бы он сделал, если бы Бэд был там? Бросил бы свои сумки на пол, кинувшись в руки другого, как в каком-нибудь банальном фильме? Вцепился бы в него, поцеловал и привлек нежелательное внимание всех присутствующих, пожалев об этом в тот момент, когда фотографии попадут в интернет? Может быть. Нет, твердо говорит он себе. Ты бы не стал. Что, вероятно, верно. Встреча с Бэдом на публике, возможно, на самом деле была бы болезненной. Они не смогли бы разговаривать, прикасаться друг к другу, чего Скеппи в настоящее время так хочет, что практически вызывает вибрации под кожей. Бэд, вероятно, вежливо поздоровался бы, пальцы Скеппи дрогнули в тоске, и они просто подошли бы к машине в напряженном, притворном безразличии, вместо того чтобы схватить друг друга. Да, часть Скеппи тешила фантазия о том, чтобы вытащить Бэда из виду на парковке, прижав его к стене, чтобы поцеловать своего лучшего друга, задыхающегося, ошарашенного и глупого, но это неразумно. Это воссоединение лучше подходит для уединения в их собственном доме, независимо от того, насколько глубоко образ загоняет ногти Скеппи в ладонь. Поездка на машине до их дома занимает двадцать три минуты. Скеппи это точно знает, потому что "отсчет секунд", по-видимому, больше, чем просто фигуральное выражение. Когда Скеппи достает последнюю сумку и машина сигналит на прощание, он изо всех сил старается успокоиться. Вдохни спокойствие, выдохни мелкую боль и трепет нервов. После нескольких секунд дыхания Скеппи выпрямляет спину и начинает подниматься по ступенькам к их двери. Все в порядке. Это то, чего ты так долго ждал. Успокойся. Не наглупи. Звон ключей насторожил Рокко, судя по громким шагам по другую сторону двери. Любопытно, что нет Рэт; ее пронзительные вопли обычно подавляют другую собаку, но на этот раз никакого визгливого аккомпанемента. Как только дверь открывается, Скеппи подтверждает это: виляющий пушистый шар подпрыгивает, чтобы лизнуть его в лицо, но никакой миниатюрной примадонны, обнюхивающей его пятки. Бэда тоже нет. Скеппи проглатывает горький привкус, снова сосредотачиваясь на Рокко, опускаясь на колени и агрессивно потирая руками голову собаки. Рокко облизывает его и радостно вертится. Этого достаточно, чтобы вызвать искреннюю улыбку, когда он наклоняется к Рокко и ощущает, как в ответ, его нос облизывает влажный язык. "Буээ", говорит он собаке, пока стоит спиной вверх. "Мерзость" "Скеппи?" О. Зов Бэда разносится по комнате, посылая дрожь по спине Скеппи, когда его пальцы ослабевают. Сумки выскальзывают из его рук, падая на пол, сопровождая мимолетную мысль о том, что, возможно, Скеппи - это немного тоскливое клише из фильма. "Бэд?" крикнул в ответ Скеппи, пытаясь найти движение в дверях; в его голосе слышалась дрожь, но он не мог заставить себя волноваться. "В гостиной", и ноги Скеппи уже несут его вперед, потому что Бэд звучит по-другому, Бэд звучит нервно, и, может быть, может быть, Бэд чувствует себя так же, как Скеппи в этот момент, может быть, Бэд вот-вот выйдет и бросится в объятия Скеппи, или, может быть... Он сидит. Образ не должен казаться таким оскорбительным. Он не должен посылать гнев по спине, чтобы увидеть Бэда сидящего на диване, стреляющего нервной улыбкой, но в остальном выглядит совершенно нормально. Его ноги укрыты одеялом, Рэт свернулась у него на коленях и... неужели? Серьезно? Бэд даже не встал, чтобы поприветствовать его, почему? Из-за Рэт? Серьзно? Скеппи изо всех сил старается скрыть недоверие, что угодно, лишь бы Бэд посмотрел на него с такой же робкой улыбкой. Руки мужчины сцеплены, пальцы крепко переплетены, он продолжает смотреть на Скеппи, то отводя взгляд, то оглядываясь. Он заметно нервничает, но не встает, не бросается ему навстречу, не потрудился приехать за ним... "Привет", тихо говорит Бэд. "Привет", глухо отзывается Скеппи. "Как прошла твоя поездка?", спрашивает Бэд, раздвигая руки, чтобы похлопать по пустому месту на диване рядом с ним. Подзывая Скеппи, ожидая, что он просто сядет рядом с ним, как будто это нормально, как будто ничего- ничего- Скеппи садится. Сотни вопросов у его языка, но все они кажутся слишком злыми, обвиняющими. Допустив хотя бы один промах, он повысит голос до крика, он в этом уверен. Так как Бэд продолжает смотреть на него своими отвратительно нежными глазами и нервной улыбкой, Скеппи заставляет себя выдавить "Отлично", прежде чем отвернуться. Даже Рэт выглядит несчастной. Она бросает на Скеппи недовольный взгляд, ее плечи напрягаются, когда они обмениваются взглядами. Может быть, завидует ему за то, что он вернулся. Ей всегда слишком нравилось безраздельное внимание Бэда. Это чувство было взаимным. "Это хорошо", говорит Бэд, неловко разминая пальцами диван. "Я рад." Скеппи не поднимает глаз. Он выдыхает, пытаясь стабилизировать дыхание, и рассеянно протягивает руку, чтобы погладить Рэт. "Мм", снова начинает Бэд, думая, что сказать. В конечном итоге это не имеет значения. Когда пальцы Скеппи касаются кончика уха Рэт, она отдергивает голову. Это не совсем ново, знакомое по его первым неделям с ней чувство, но прошло уже много времени с тех пор, как он был полностью отвергнут. С раздраженным ворчанием и ничем иным, кроме свирепого взгляда, она поднимается с колен Бэда и прыгает вниз – приземляясь прямо на покрытые одеялом ноги. Резкий крик - мгновенный, пронизанный болью и останавливающий сердце. Рэт в тревоге выбегает из комнаты, когда Бэд сгибается пополам, слепо хватаясь за ноги. Он шипит сквозь стиснутые зубы, в то время как Скеппи инстинктивно отшатывается. Его мозгу требуется мгновение, чтобы разобраться в том, что только что произошло, и когда его сердце, наконец, возобновляет работу, оно немедленно посылает вспышку паники, которая заставляет вскочить с дивана и потянуться к другому. "Бэд-!" Более резкое шипение, предупреждает пальцы Скеппи за мгновение до того, как они дотронутся до него. Когда Скеппи отстранился, он увидел, что лицо Бэда сморщилось, наполовину зарывшись в складки одеяла, пока мужчина тяжело дышит. Дыши. Дышать хорошо. Дыши, сосредоточься, узнай, что пошло не так. Скеппи чувствует себя почти слепым, когда он осматривает Бэда, пытаясь понять причину очевидной боли. Бэд свернулся калачиком, вцепившись в – ноги, ноги, пальцы возле ног, но не касаясь, нависая над – одеялом, одеялом, которое прикрывает его ноги, пока Бэд сидит и- Не встает. Ни разу не встал, ни разу не поднялся на ноги. Не встал, чтобы поприветствовать его. Не поехал по знакомой дороге. Отправив кого-то вместо себя. Ответ, наполовину осознание, наполовину подозрение, быстро овладевает мыслями Скеппи, пока он пристально смотрит на ноги Бэда. Медленно, рассеянно он видит, как его пальцы тянутся к краю одеяла. Когда они сворачиваются в ткань, Бэд издает еще один болезненный звук. "Ау", он только пищит. Движения Скеппи медленные, методичные. Он дергает одеяло короткими, но твердыми движениями, постепенно снимая его, хватка Бэда внезапно сжимается. Он не смотрит, все еще не поднимает головы от колен, но он знает. Он сопротивляется. "Бэд", Скеппи слышит свой голос. "Дай мне увидеть." Нерешительность. Пальцы Бэда сжимаются сильнее, когда еще одна болезненная дрожь сотрясает тело мужчины. "Бэд", теперь его голос тверже, он знает. Он уверен, он знает не все. Но достаточно. Ему нужно увидеть. Наконец, пальцы Бэда начинают медленно расслабляться, в то время как его тело напрягается, готовясь к неизбежному. Скеппи стягивает оставшуюся часть одеяла одним последним рывком, позволяя ему растекаться по земле внизу, когда видимая правда обнажается. Левая лодыжка Бэда обмотана. Оглядываясь назад, он понимал, что скрывать свое разочарование было ошибкой. Было бы лучше дать понять, даже через текст, что он недоволен отсутствием Бэда. Может быть, быстрый звонок, что-то, чтобы сгладить ситуацию. Он почти уверен, что в этот момент, в это откровение, Бэд предпочел бы спокойного Скеппи, любящего Скеппи, который будет лечить своего раненого друга нежными словами и прикосновениями. Вместо- "Какого ХРЕНА!", Слова вырываются из груди Скеппи, весь огонь и ярость, которая слишком долго сдерживалась; он мгновенно вскакивает на ноги, возвышаясь над другим мужчиной, который, кажется, пытается стать меньше с каждой секундой. "БЭД!" "Скеппи", скулит в ответ Бэд, умоляюще глядя на него. "Я-" "КАК БЛЯТЬ-!" "Скеппи, все не так уж и плохо!!" "НЕ-" Бэд сжался в клубок; этого образа достаточно, чтобы Скеппи проглотил часть гнева, запустил сжатые кулаки в волосы и скрылся из виду. "ТЫ СЛОМАЛ СВОЮ ЛОДЫЖКУ?!" "Нет!" Поправка неистовая, Бэд поднимает руку, как бы успокаивая. "Это просто-" "ПРОСТО?" Бэд сглатывает, слабая попытка улыбки на его лице. "Не сломана", обещает он. "Просто небольшое растяжение. Хорошо?" "Хор- НЕТ! Нет-" Слишком. Слишком яростно. Руки Скеппи опускаются с его волос, чтобы закрыть лицо, когда он пытается успокоиться, пытается дышать через эту волну эмоционального припадка, который Бэд вызвал у него. "Не- блять, когда?" "Мм", произносит Бэд таким тоном, что Скеппи понимает - ответ ему не понравится. "Пока тебя не было." "Когда, Бэд?" "Мм", повторяет Бэд, и Скеппи приходится прикусить язык, чтобы не закричать. "Два... или три дня назад." Нет. Крики вернулись. "ДВА ИЛИ ТРИ-?!" "Все не так уж и плохо!" "Ты не можешь СТОЯТЬ! Ты вообще в больницу ходил?!" "Да! Я позвонил брату, когда это- смотри, это просто небольшое растяжение! Ничего страшного!" "Конечно, ничего страшного! Ты пострадал! Ты ничего не СКАЗАЛ мне!" "Я не хотел, чтобы ты волновался!" "От этого ЛУЧШЕ не становится!!" "Ты ничего не мог сделать оттуда!!" Следующая реплика Скеппи замирает у него на губах; его взгляд снова фокусируется на человеке перед ним. Выражение лица Бэда совершенно несчастное, в уголках его глаз появляются первые слезинки, и этого зрелища достаточно, чтобы мгновенно вывести ярость из дыхания Скеппи. Комната затихает в тревожной тишине, когда Бэд смотрит на него дрожащими губами, прежде чем отвернуться. Легко забыться, когда огонь ревет в ушах. Когда сомнение и разочарование затуманивают его взгляд, иногда это заставляет Скеппи забыть самую важную правду между ними. Бэд никогда, никогда не захочет причинить ему боль. Даже если Бэд не хочет смотреть на него, Скеппи не может отвести взгляда – не смеет. Видимое несчастье Бэда - это груз, который ему нужен прямо сейчас, чтобы держать его сосредоточенным. Он почти бессознательно опускается на диван, его пальцы подергиваются. Он хочет протянуть руку, хочет прикоснуться и утешить, пока не почувствует ответную мягкую, чудесную улыбку Бэда. Разве не этого он хотел с самого начала? Осознание этого вызывает непрошеный звук в его горле. Этот смех - начало одного, крошечного и задушенного разочарованием и недоверием. И все же он становится сильнее, истерические смешки вырываются наружу, пока грудь Скеппи не начинает вздыматься вместе с ними. Пронзительных звуков достаточно, чтобы Бэд настороженно посмотрел в его сторону, и Скеппи снова вынужден спрятать лицо в ладонях, чтобы заглушить звуки. "Скеппи?" Голос Бэда тихий, почти испуганный. "Это так глупо." Где-то между криками голос Скеппи стал хриплым. "Прости." Скеппи вдыхает через нос, выдыхает через рот. Его дыхание было горячим, загрязненным от долгого путешествия. Ощущение может быть неприятным, но оно концентрирует его. Дышать. "Все это время", медленно и осторожно начинает Скеппи. "Всю эту поездку я держался. Думал о возвращении домой." "Прости." Извинение немедленное, болезненное. "Я так много думал об этом", продолжает Скеппи. "Увидеть тебя снова. Я так сильно хотел этого, тебя. Потом, когда я прибуду-" "Прости." "Я просто... кричу на тебя," Скеппи прижимает пальцы к щекам, еще один дикий смешок срывается с его губ. "Тебе больно... и я накричал на тебя за это. Какого хрена?" Бэд шевелится. "Я должен был сказать тебе, когда это случилось." Он тихий, виноватый. Бэд звучит, как будто он на грани слез, и Скеппи никогда не ненавидел себя больше. "Прости", повторяет Бэд. "Я не хотел-" "Не извиняйся", шепчет Скеппи. "Пожалуйста." Между ними снова воцаряется тишина, если не считать тяжелого дыхания Скеппи и редкого сопения Бэда. Вдохни. Выдохни. Скажи это. Ты должен. Ты все испортил. Ты уже делал это раньше, пусть это чувство победит. Ты причинил ему боль. Он заслуживает лучшего. "Я так скучал по тебе," Скеппи бормочет в свои руки. "Мне было больно, когда ты не забрал меня. Я хотел увидеть тебя как можно скорее, и разозлился, когда не смог." Глоток, густой и болезненный. "Прости. Я не знал." Другой вздох. "Это моя вина. Я тебе не говорил. Я боялся, что ты будешь волноваться и не сможешь насладиться поездкой." Бэд снова сдвигается на диване, толкает подушки. "Я не хотел быть еще одной причиной для этого и подумал, что смогу сказать тебе, когда ты вернешься домой. Но я знал, что ты расстроен, что я не пришел, и когда я увидел тебя, я не знал, как сказать-" "Ты знал?" хрипло перебивает его Скеппи. "Откуда?" "Мм. Текст. Ты, м, используешь точки в конце только, когда злишься на меня." Несмотря ни на что, Скеппи чувствует, как его губы кривятся в улыбке. Конечно, Бэд это заметит. Скеппи вздыхает, тихо и медленно; он чувствует, что отпускает. Не совсем, не одним махом, но понемногу вся ситуация начинает сползать с его плеч. Он чувствует себя так, словно его слишком долго и туго обматывали, и только теперь он начинает разматываться. Он проводит языком по пересохшим губам прежде чем спросить "Могу я сделать это снова?" Он не может видеть Бэда с этого места, но он не готов смотреть. Не сейчас. "Что ты имеешь в виду?" раздается тихий ответ. "Просто..." Скеппи разминает пальцы. "Я хочу начать все сначала. Зайти еще раз и попробовать снова." "Оу.." Бэд прочищает горло. "Гм. Хорошо." "Хорошо," эхом отзывается Скеппи и встает. Шаги несут его обратно к двери. Его сумки все еще там, беспорядочно разбросанные по земле. Рокко лежит поперек рюкзака, уткнувшись подбородком в лямки. Когда Скеппи приближается, он поднимает голову и приветливо виляет ему. "Эй, приятель", шепчет Скеппи, присаживаясь на корточки. Рокко еще раз облизывает ему щеку и осторожно принюхивается. Возможно, искал причину слез, которые грозили пролиться по подбородку Скеппи. Скеппи опускает лоб и утыкается в мягкий живот. Мех щекочет ему нос, пока Рокко продолжает разглядывать его, обнюхивая волосы, а Скеппи испускает еще один долгий вздох. "Он заслуживает лучшего", бормочет он. Громко фыркнув, Рокко, кажется, соглашается. Скеппи встает, поворачивается на каблуках и снова становится лицом ко входу в гостиную. Вдох. Выдох. Попробуй снова. Он позволит тебе столько раз, сколько тебе нужно. Когда Скеппи входит в гостиную, его встречает знакомое зрелище. Бэд, сидит на диване, положив руки на колени, и забота написана у него на лице. На этот раз никакой Рэт, никакого громоздкого одеяла, чтобы скрыть неприятную правду. Просто Бэд, храбрый, добрый и обиженный. Делай лучше. "Эй, Бэд", тихо говорит Скеппи. Улыбка не широкая, но кажется - настоящая. "Я дома." "Привет." Бэд улыбается в ответ, так же неуверенно. "С возвращением." Скеппи мерными шагами пересекает комнату и устраивается на диване рядом с Бэдом. Точно так же, как и несколько минут назад. Но на этот раз гнева нет, только тишина и искра тоски от взгляда Бэда. Нежно, сейчас. Внимательно оглядевшись, Скеппи проводит кончиками пальцев по костяшкам пальцев Бэда. Другой напрягается, всего на мгновение, а потом он разжимает кулак, переворачивает его и вытягивает руку. Скеппи делает глубокий вдох, медленно прижимая ладонь к ладони Бэда и чувствуя, как их пальцы переплетаются в отработанном движении. Он может чувствовать его сердцебиение. Оно ускоряется, нервничает и осторожничает, но все же Бэд не отстраняется. Их пальцы сжимаются и расслабляются, сдавливая друг друга, прежде чем отпустить. Веки Скеппи полузакрыты. Он так скучал по этому. "Как прошла твоя поездка?" Мягкий вопрос плывет в тишине, возвращая внимание Скеппи. Бэд наблюдает за ним; некоторая осторожность исчезла, но Скеппи все еще видит полувысохшие следы нескольких пролитых слез на подбородке другого. Его вина, его провал, его беспорядок, который нужно исправить. "Было весело", шепчет в ответ Скеппи. Еще одно пожатие, поглаживание большим пальцем Беда. "Я хорошо провел время." "Я рад". Улыбка, как взгляд Бэда, еще больше смягчается. "Я надеялся, что так и будет." Скеппи сглатывает, глаза снова начинают закрываться, когда он концентрируется на тепле руки Бэда в своей. "Ты.. в порядке?" "Мм. Я немного упал, но со мной все в порядке." "Обещаешь?" "Обещаю." Скеппи кивает, полностью закрыв глаза. "Это хорошо. Я- рад, что ты сказал мне." "Надо было раньше." Еще одно сжатие. "Я пытался скрыть это, и не должен был. Но я обязательно скажу тебе, когда это произойдет, в следующий раз." "Ты что, планируешь следующий раз?", язвительно замечает Скеппи, довольный тем, что в ответ получает легкий смешок. "Нет", фыркает Бэд, и Скеппи слышит улыбку в его голосе. "Но на всякий случай. Это просто небольшое растяжение, и через неделю должно стать лучше. В первый день брат помогал мне по дому." Крепкий, крепкий захват, прежде чем снова расслабиться. "Но теперь ты здесь." Теперь настала очередь Скеппи подавить смешок. "О нет. Я буду отвечать за всю работу по дому?" "Ммм..." Бэд шевелится, придвигаясь чуть ближе; у Скеппи перехватывает дыхание, когда он чувствует, как чья-то ладонь нежно обхватывает его щеку. "Постарайся не сжечь дом, когда будешь стирать." Скеппи хочется рассмеяться. Это уместно, это смешно, но то, как большой палец Бэда гладит его по щеке затуманивает мысли. Ему удается выдавить "Никаких обещаний", прежде чем наклониться к прикосновению, получая в ответ веселое мурлыканье. Для чего-то, что кажется, длится не так долго, Скеппи просто - сидит там. Позволяя Бэду ласкать его щеку, тереться лицом о приветливую ладонь, в то время как руки, все еще держащие друг друга, сжимают и отпускают снова и снова. Это не то, на что были похожи его фантазии о возвращении; он не прижимает Бэда под собой, или придавливает к ближайшей поверхности. Нет ни отчаянной хватки в его волосах, ни рук, овившихся вокруг его шеи, чтобы углубить их поцелуй. Нет необходимости оставлять следы на его коже, отстаивать свои права и компенсировать все время, проведенное в разлуке. Это просто- просто- Прикосновение. Прикосновение, мягкое и нежное, тепло его ладони, его щеки. Это медленные вздохи успокоенных сердец и то, что кажется взаимным прощением, осталось невысказанным. Это чудесное ощущение. Когда Скеппи наконец приоткрывает глаза, Бэд все еще смотрит на него. Взгляд мужчины прикрыт веками, на его лице написано усталое счастье. Скеппи снова утыкается носом в его ладонь, поворачивая лицо, чтобы поцеловать основание большого пальца Бэда. "Я скучал по тебе," шепчет он, прижимаясь к коже. Бэд наклоняется ближе, заполняя пространство между ними, чтобы поцеловать Скеппи в лоб. "Я скучал по тебе еще больше." Скеппи улыбается этому ощущению, сердце трепещет в груди. "Невозможно", бормочет он в ответ, наклоняя голову, чтобы поцеловать изгиб шеи Бэда, и заканчивает быстрым покусыванием мочки уха. Бэд пытается скрыть свой писк вздохом, высвобождая руку из их объятий и прижимая обе ладони к щекам Скеппи. Он держит голову другого неподвижно, на мгновение отрицая блуждающие губы, когда он целеустремленно встречает прикрытый веками взгляд Скеппи своим. "Скеппи..." начинает он. Размышляя, возможно, это было что-то важное. В тот момент это не было похоже на то. Он казался прерывистым, ничтожным по сравнению с тем, каким пьяным чувствовал себя Скеппи от прикосновения. Он был, в своем туманном состоянии, до смешного сосредоточен на том, как губы Бэда сжимаются и раздвигаются, когда он говорит, на том, какими мягкими и плюшевыми они выглядят, на том, как Бэд смачивает их своим языком. Так что, может быть, Скеппи на самом деле не слушал, когда он наклонился, чтобы, наконец, наконец-то, поцеловать Бэда, как он жаждал, как другой заслуживал. Но что бы Бэд ни собирался сказать, этого было недостаточно, чтобы остановить его от поцелуя в ответ. Они беспорядочно падают друг на друга; в этот момент это неизбежно. Когда эмоциональная плотина сломана и разрешение воспето в задыхающихся вздохах, Скеппи над Бэдом, изголодавшийся, отчаянно желая больше, большего прикосновения, большего поцелуя, большего Бэда. Роющие пальцы находят опору везде, где только могут: на диване, на затылке Скеппи, на плечах Бэда. Это слишком много и недостаточно, это неделя тоски по нежным объятиям другого, которые, наконец, будут удовлетворены слишком грубо. Тем не менее. Со свирепостью, с которой Бэд целуется в ответ, Скеппи успевает с восторгом осознать, что Бэд, возможно, так же голоден, как и он. Так не пойдет - только если Скеппи планирует насладиться этим. В своей голове он знает, что должен деликатно поговорить со своим другом прямо сейчас. Но знание не останавливает желание, потребность иметь другого напротив себя. Пойман ли он под ним или лежит сверху, не имеет значения, ему просто нужно почувствовать сердцебиение Бэда, прикосновение, тепло. Везде. Сейчас. В какой-то момент он, должно быть, пробормотал это вслух или, по крайней мере, дал другому картину, потому что мало-помалу им удается сдвинуться. Бэд осторожно поднимает ногу на кофейный столик, позволяя себе лечь под углом, пока Скеппи накрывает его, зарывается в изгиб его шеи, вдыхая запах пота, Рэт и Бэда, пока нетерпеливые, требовательные звуки не заставляют его подняться и снова поцеловать Бэда. На это нужно время. Неловко долго, на самом деле, их поцелуи в конечном итоге замедлились, чтобы позволить Скеппи дышать. Прикосновения нежные, и их губы, наконец, расходятся, позволяя горячему дыханию смешиваться и обдувать лица друг друга. Часть Скеппи сожалеет, что не почистил зубы в самолете, но довольный, остекленевший взгляд Бэда не предъявляет ему никаких жалоб, когда он лениво проводит пальцем по уху Скеппи. "Я люблю тебя, Бэд", хрипит Скеппи, чувствуя себя открытым и несовершенным. Бэд хихикает в ответ, игристый, обожающий и идеальный. Скеппи так скучал по этому.

—

Проходит несколько часов, прежде чем они наконец отрываются друг от друга. Надо признать, что часть этого времени они провели за поцелуями. Некоторые просто лежали рядом, держа друг друга за руки, играя с волосами и рассказывая о событиях своих дней в разлуке. Некоторые из них были потрачены на случайный сон, Скеппи убаюканный, уснул на груди Бэда, чтобы догнать смену часовых поясов, в то время как старший держал его рядом. Как бы то ни было, к тому времени, как Скеппи скатывается с Бэда, на его лице появляется слюна, а на коже липкий пот, который еще три часа назад требовал хорошего душа. Впрочем, не то чтобы оно того не стоило. Бэд остается на диване, заказывая еду, а Скеппи крадется к себе в спальню с едва сдерживаемым зевком. Когда он толчком открывает дверь, он на мгновение удивляется, обнаружив, что его комната чиста. Чище, чем он оставил, это уж точно; когда Скеппи выскочил за дверь, повсюду валялась отвергнутая одежда и определенно одна-две грязные тарелки, о которых он подумал в самолете. Теперь все приведено в порядок; даже простыни выглядят свежими, заправленными с такой тщательностью, которую Скеппи никогда не вкладывал в постельное белье. Его сердце нежно сжимается от осознания этого. Бэд снова был чересчур заботливым. С улыбкой на лице и еще одним приглушенным зевком Скеппи начинает стаскивать рубашку и сбрасывать штаны на пол. Скомкав их, он толчком открывает корзину для белья и уже собирается бросить их туда, как вдруг замечает что-то странное. Рукав чего-то нежно-голубого торчит из белья. Обычно это не было бы поводом для паузы, но у Скеппи нет ничего голубого. Он придерживается приятных черных и белых, темно-синих для джинсов и некоторых более темных коричневых для пальто; но ничего у него нет голубого. Любопытствуя, он протягивает руку и берет рукав; после трех хороших рывков он освобождает одежду и держит ее в воздухе. Это худи Скеппи. В частности, это детская голубая толстовка с лицом его скина, вышитом на капюшоне. Что, опять же, странно, потому что Скеппи не владеет большей частью своего товара. За эти годы он получил несколько образцов, присланных из компании, но реклама себя на самом себе редко была тем, чего он хотел в своей повседневной жизни. Скеппи не помнит, чтобы держал эту версию своих толстовок во время переезда, и, судя по легкому износу, ей, вероятно, уже пару лет. Поэтому он стоит там, ломая голову над этим вопросом гораздо дольше, чем следовало бы, когда это, наконец, приходит ему в голову. Это Бэда. Воспоминание стремительно возвращается; Бэд носил эту толстовку, когда Скеппи хихикал и уговаривал его побриться на стриме. Бэд, натянул капюшон как можно дальше на голову, чтобы скрыть свое совершенно смущенное лицо. Это так очевидно, но Скеппи просто не ожидал, что он- Оставит? Не то чтобы это была собственность Бэда, которую другой любит гордо носить по дому. Это память о чем-то, что привлекло к ним много взглядов, но все же что-то дразнило Скеппи. Это удобный материал, да, но... Просто она такая изношенная. Толстовка явно прошла через несколько стирок и ежедневное использование. Когда Скеппи поднимает воротник, чтобы обнюхать его, он подтверждает через знакомый запах пота, что ее надевали недавно и часто. Почему? Он... думает, что знает ответ. По крайней мере, Скеппи знает, о чем он хочет думать, какой образ его разум нетерпеливо выдвигает на первый план. Бэд, скучал по нему, носил толстовку Скеппи по всему дому во время их недельной разлуки. Скеппи отвергает жар, заливающего его щеки, ругает свое сердце за то, что оно ускоряется в груди. Словно ища способ отвлечься, он еще раз принюхивается к толстовке, выискивая какую-то новую подсказку, которая доказала бы, что его разум пришел к печальному выводу. Подождите. Снова принюхался, нахмурил брови. Есть еще один запах, острее остальных. Он выделяется своей привычностью; он пока не может его определить. Это... мята. Ополаскиватель для рта. Ополаскиватель для рта Бэда. Скеппи знает этот запах, знает вкус его губ, когда он целует его на ночь. Но Бэд чистит зубы только после того, как переоденется в пижаму; у него есть рутина, которую Скеппи наблюдал ночь за ночью. Он всегда надевает одежду, в которой собирается спать, прежде чем почистить зубы, утверждает, что это помогает ему помнить об этом. Он никогда раньше не отклонялся, так почему-? Другая мысль приходит ему в голову. Это просто смешно. Это нелепо, непостижимо – что-то, вызванное разумом, все еще находящимся под кайфом от прикосновений Бэда после слишком долгого отсутствия. Его мысли играют с ним злые шутки, рассуждает он, пока глаза оглядывают кровать с простынями, которые так аккуратно, так красиво выглажены, что это просто подозрительно. Это блять просто невозможно- Скеппи все равно оказывается на краю кровати. Он тянется к левой подушке, той, которой всегда пользуется Бэд, и подносит ее к лицу. Он прикусывает губу, наполовину молясь, чтобы он ошибся, в то время как его разум кричит о возможности того, что это не так. Он нюхает белье. Пахнет мятой, резкой и убийственной, потому что оно свежее. Бэд спал в его кровати. За время их разлуки Бэд спал в его кровати. Бэд спал в его кровати, в грязной толстовке Скеппи, и застелил простыни, чтобы скрыть следы. После нескольких долгих мгновений стояния, разглядывания и покачивания на ногах Скеппи наклоняется вперед и падает лицом на кровать. Он слепо хватается за подушку, подносит ее к лицу и заглушает то, что, возможно, было самым громким криком в его жизни. Раздражающе самодовольный разум Скеппи вспоминает последнее, что сказал Бэд, прежде чем поцелуи и прикосновения стерли все связные мысли. Я скучал по тебе еще больше. Это было не более чем нежное замечание, наполовину насмешка в тот момент – но теперь, но теперь воспоминание играет снова и снова, поет в ушах Скеппи. Он не может остановить его, не смеет попытаться заставить замолчать, когда Скеппи зажмуривает глаза и испускает громкий, дрожащий вздох. Боль в его груди вернулась.