Взаимовыгодное предложение

Кормак Маклагген открыто зевнул — Шекспир, как и вся академическая классика, навевала на него скуку, несмотря на то, что Шерил в роли Дездемоны сегодня была особенно хороша. Ее Дездемона не была поруганной невинностью, а воплощенным пороком под маской целомудрия. Весь пламенный монолог своего оправдания она посылала ему самые пылкие взгляды, эффектно пряча надежду под сенью густых черных ресниц. Кормак лишь довольно улыбался: кажется, лед тронулся, и ему позволят войти в гримерку… Предвкушая прекрасный вечер, он рассеянно навел театральный бинокль на противоположный балкон. Скукота. Постные лица, малоинтересные дамы в кричащих нарядах уже успели приесться Кормаку Маклаггену, который слыл театральным завсегдатаем, amateur d'art [1] ради Шерил Грин, коя сменила на этом посту свою предшественницу Роуз Лесли. Объекты обожания сменялись у него, как роли в акте, и пылкий Кормак всегда умел добиться благосклонности у прим Аберистуитского театра. Этому немало способствовала его внешность: высокий рост и широкие плечи, выдававшие ярого спортсмена, мужественный подбородок, яркие голубые глаза, вьющиеся светлые волосы. А простая манера разговора, щедро сдобренная грубоватыми повадками и щедрыми подарками помогали найти самый короткий путь к сердцу любой не обремененной общественной моралью девушки. Актрисы с милейшей улыбкой дали ему прозвище mignon sauvage [2] и не стремились отказать в ответных чувствах. Взгляд внезапно зацепился за сине-зеленый блеск женской серьги и матово-белое кружево в приглушенном свете ложи. Кормак навел бинокль на женскую фигурку в ложе: зрелище было новым. Молодая женщина, неброско, но стильно одетая в сине-зеленое платье, внимательно смотрела на действо на сцене, что позволяло рассмотреть ее тонкий профиль и нежную шею, открытую высокой прической. По детальному рассмотрению незнакомка была признана симпатичной и даже хорошенькой. Наверняка чья-то дочь, раз сидит как прилежная школьница на уроке. Кормак навел бинокль на соседей. Хмурый джентльмен, похожий на ворона на шесту, рядом с ней был отметен сразу: слишком отстраненно держится ото всех, а вот благодушный старикан, посапывавший в своем кресле, был признан наиболее вероятной кандидатурой. А вежливое прикосновение милой дамы к плечу этого старикашки, которое его же и разбудило к антракту, уверило Кормака в его поспешных выводах. — Малфой?.. — Маклагген выдохнул, заметив своего друга рядом. Драко Малфой сидел с привычным надменным выражением лица, только на тонких губах змеилась глумливая улыбка. — А, ты тут… слава богу, я думал, ты как обычно слинял. — Похоже, Бог тут не при чем, — Драко Малфой поднялся со своего места, чтобы размять затекшие ноги. — Я же не мог пропустить триумф сиятельной Шерил. Ты уже выбрал ей корзину цветов? — После спектакля увидишь, — хмыкнул Кормак, вставая тоже и оглядываясь в противоположную сторону. — Кажется, ей не хватает роз. — Хорошие нынче стоят дорого, — подавил зевок Малфой. — Но ради Шерил не стоит мелочиться. Сколько ты ее добивался? — С ней дольше всего, — досадливо цокнул языком Кормак, спускаясь вместе с другом в буфет. — Целый сезон как таскаюсь! — Но в конце концов она же назначила тебе свидание. Только бога ради, не води ее в «Thrifty», ты испортишь bonne impression [3] о джентльменах и их щедрости. — Ну не все же могут себе позволить «Tight purse»! — сварливо отозвался Маклагген. — Раз ты поизмотался, можешь повезти ее в «Нортон-отель», — пожал плечами Малфой. — В конце концов, это не наша квартира и не ее каморка. А там приличная кухня и всегда есть номера, к тому же до театра недалеко, как и до университета. Кормак раздумал спорить. В плане ухаживаний Малфой был непререкаемый авторитет. И если Кормак цеплял своей бесцеремонностью, похожей на простодушие, то Драко завоевывал дам холодным шиком, и Маклагген никогда не видел своего друга пылко влюбленным. Во всех отношениях Малфой неизменно сохранял и кошелек, и честь, и лицо, но понять это Кормак не мог в силу своей самоуверенности и непомерной гордыни, которая не имела границ с другими, но заканчивалась ровно там, где проводил черту его холодный друг. Такой дуэт сделал бы честь любому живописцу, ибо сходство внешних типажей и различие темпераментов в мелких деталях куда более достойно кисти мастера, нежели явные противоположности. — Знаешь… — помедлив, признался Кормак. — Я тут увидел новое лицо… Малфой лениво повернул к нему голову и недоуменно вскинул темные брови, что в контрасте с белыми, почти платиновыми волосами составляло разительный контраст и выделяло породу. Его глаза, серо-голубые, светились ледяной самоуверенностью и живым, цепким умом, что выгодно выделяло Драко в глазах преподавателей среди повес-сокурсников по юридическому факультету, а его безупречные манеры пленяли любую особь женского пола от шестнадцати до шестидесяти. — Вон, видишь? — Кормак вздернул голову, указывая подбородком на мелькнувшую тонкую фигурку в платье цвета морской волны. — Она нездешняя… — Угу… — Малфой присмотрелся поближе к незнакомке. Слишком была знакома эта незнакомая дама. — Курортница, наверняка… — нарочито задумчиво пробормотал он. — Именно! — чуть не вскричал Кормак, наблюдая как незнакомка вежливо улыбается щекастому старикашке и чуть обмахиваясь веером. — Она наверняка дочь того джентльмена. Слу-у-ушай, — протянул он просительно-гнусавым голосом, — ты же можешь познакомиться с кем угодно! Представь меня ей, а? У тебя лучше получается втереться в доверие! Драко задумчиво буравил взглядом женскую фигуру, которая на миг замерла при виде мужчины в темном костюме. Женщина взяла предложенный официантом лимонад, чуть кивнула на какое-то замечание и засмеялась на шутку добродушной жены старикашки. Цепкий взгляд Малфоя выхватил острый, узнаваемый хищный профиль — джентльмен в черном его заметил. Их взгляды столкнулись, тут же растаяв в дымке узнавания. Малфой покосился на Кормака, пожиравшего взглядом чужую жену и забывшего обо всем на свете, и расплылся в коварной, шкодливой улыбке, коя по незнанию и невнимательности принималась за самую благодушную улыбку на свете. — Пожалуй, — Драко отцепил тяжелую руку товарища от своего плеча. — Я попытаюсь оказать тебе эту услугу. Сходи пока за пуншем, а я им представлюсь. Чуть не провыв всевозможные благодарности, Кормак отправился за пуншем. Драко оправил лацканы своего пиджака, ревниво оглядел манжеты, в которых безупречно сияли серебряные запонки, и только потом направился прямиком к мрачной, хорошо знакомой фигуре. Миссис Снейп с легким недоумением смотрела на приветственное рукопожатие супруга и стильно одетого молодого человека. На губах полковника Снейпа появилась легкая улыбка, а сам юноша пытался скрыть слишком явную, по его мнению, радость. Возможно, вместо рукопожатия были бы родственные объятия, но приличия диктовали светскую холодность, которую приходилось компенсировать теплотой тона и взгляда. Гермиона машинально подала руку Драко Малфою (крестнику ее мужа и очень способному молодому человеку) и вежливо улыбнулась на поздравления с бракосочетанием. Холодный, расчетливый взгляд и высокомерная манера Драко растягивать порой слова не понравились ей. Светские львы, которые по определению обладали известной долей лицемерия, вызывали стойкое неприятие. — А на каком факультете вы учитесь? — спросила Гермиона, не видя скрытого одобрения мужа. — На юридическом, — ответил Драко. — Отец считает, что это образование достойно джентльмена и пригодится в… семейных делах. Кстати, вам сердечный привет от него, крестный. Северус улыбнулся одними глазами. — По возвращении я отпишу твоему отцу письмо, Драко. — Матушка будет ждать вас с визитом! Я ее предупрежу. Гермиона невольно поразилась, насколько свободно общается с ее мужем Драко, шутит и смеется, а полковник Снейп, казавшийся ей черствым и чуждым, на глазах превращается во внимательного слушателя, тактичного наставника и доброго друга. — Почему же именно Аберистуит? — Отец настаивал на Европе, но мать воспротивилась, — пожал плечами Малфой. — Да и Кембридж с Оксфордом отец не любит, считает, что там ничему не учат кроме распутства. И вот я здесь. Снейп от души про себя посмеялся этому объяснению: благо, крестник достаточно благоразумен, чтобы учиться, а не прожигать свою жизнь и расточать родительские средства. — А как поживает Бади с Тоби? Поль так же храпит? — разговор плавно перешел на собак, оказавшийся предметом страсти как Северуса, так и Драко. Миссис Снейп с ужасом поняла из беседы, что Поль, тот самый мопс, храпит и вообще избалованная собака, судя по воспоминаниям Малфоя-младшего, но самый любимый пес ее супруга. «Господи, у него целый зверинец!» — подумала она, начав всерьез опасаться за своего кота. — О! У моего отца как обычно меняются пристрастия, но вы же знаете, насколько он привязан к race résistante [4], — охотно ответил Малфой на вопрос об отцовской псарне. — Но папа́ не оставляет надежды раздобыть щенков вашего мопса! — шутил Драко. — Для этого ему придется исколесить Европу, — усмехнулся Снейп. — Ну… если только вы не дадите адрес. Полковник позволил себе сдержанную усмешку. — Я не настолько люблю селекцию, как твой отец, Драко. Но могу посоветовать сделать ставку на английские аналоги. — Думаете? — задумчиво наморщил лоб Малфой. — Мы говорили об этом, но отец считает это рентабельно невыгодным… Гермиона настороженно вслушивалась в беседу двух мужчин, цедя лимонад маленькими глоточками. В конце концов, разговор ее утомил, собак она не любила, и скучнее темы нельзя было найти. — А где вы остановились? — вдруг спохватился Драко. — В Нортон-отеле на Флит-стрит, — ответил Северус, на миг замерев и прислушавшись к звонку на спектакль. — А ты живешь в общежитии или все же снимаешь комнаты? — Отец настаивал на общежитии, но мама воспротивилась, в итоге у меня вполне хорошие комнаты на Слепт-стрит, — намекнул Малфой на материнские любовь и щедрость. — То есть, там нет клопов и аккуратная хозяйка, — чуть улыбнулся полковник Снейп, привычно протягивая жене руку. — Да, стол вполне приличный, только нельзя курить в комнатах, — посетовал Малфой, следуя за четой Снейпов. — А тебе понравилась бы в твоей чистой квартире пара неопрятных, курящих студентов? — хмыкнул Северус. — Не знаю… но я курю и не считаю это недостатком. Гермиону задел тон, каким сказал это Малфой. А ведь прачка так не считает, отстирывая ткань и пытаясь вытравить этот запах. Но разве такие, как Малфой, думают об этом? Наоборот, прислугу и ее нужды они не замечают, испытывая раздражение, если служанки не справляются со своими обязанностями. — Смотря сколько сигарет в день ты выкуриваешь, — услышала она замечание мужа. Драко поморщился от этих нравоучений. — Смотря какие сигары куришь, крестный, — парировал Малфой. — Вот дед всегда курил турецкие сигары и дожил до старости. Северус усмехнулся про себя — нервам и здоровью лорда Абраксаса Малфоя можно было только позавидовать. Лорд Малфой до седых волос оставался светским львом и умер в виду грудной жабы, но истинно эпикурейски — с вином в руках, с полной горстью пепла от сигарет в малахитовой пепельнице. — А почему вы бросили курить, сэр? Гермиона навострила уши: ее муж курил? Когда? И как долго? — Индусы маскировали под мешки со специями порох, — ответил Северус. Женщине показалось, что его голос стал тише. — После того, как один солдат по незнанию закурил рядом с грузом и погибла небольшая рота, я бросил. — А да… — Драко казался пристыженным. — Папа́, кажется, что-то упоминал. Повисла неловкая пауза, и миссис Снейп не решилась нарушить ее сразу. Только когда показалась их ложа, она уточнила: — А где вы расположились, мистер Малфой? Драко ответил, не глядя на нее: — На другом конце зала. Или вы желаете, чтобы я заменил вам того милого старика? — в его голосе проскользнули саркастичные нотки светского повесы. Гермиона пассаж не оценила и, безукоризненно вежливо улыбнувшись, села на свое место, подчеркнуто не глядя ни на мужа, ни на его крестника. Весь оставшийся спектакль она молчала, не отрывая взгляда от действа на сцене и размышляя о прошлом мужа.

***

Кормак послушался совета Малфоя, который намекнул на Нортон-отель, и повез туда свою сиятельную Мельпомену. Шерил в шляпке с яркими перьями привлекала всеобщее внимание отдыхающих, прогуливавшихся по окрестностям отеля в тот вечер. В номере им тактично отказали, сославшись на заранее составленные списки и крайнюю плотность постояльцев сейчас, но в ресторане обслужили, как следовало. Кормак был раздосадован и даже зол, только воркование Шерил, прижавшейся порывисто к его руке, усмирило его гнев и уберегло от скандала. Любуясь длинной шеей и покатыми плечами, скрытыми сейчас целомудренно яркой шалью, Маклагген уже решил, куда везти свою даму, и попробовал внять ее щебетанию. Его устраивала Шерил своей показной красотой, простотой мышления и нравов, кои в иных обстоятельствах составляли известное препятствие на пути к наслаждению. Официант переменил блюда уже во второй раз, принеся кофе и десерт, когда взгляд Кормака остановился на даме в светло-лиловом платье с белым воротником-стойкой и таких же накрахмаленных манжетах. Мелькнула знакомая капелька серьги в маленьком ушке, и Кормак узнал ту самую даму из театра. Ай да Малфой! Ай да молодец! Теперь понятно, почему он советовал Нортон-отель!.. Губы молодого человека сами собой разъехались в счастливой улыбке. Шерил пригубила кофе и подозрительно глянула на спутника. — Мон шер, что-то случилось? — спросила она, ужасно коверкая французские слова. — Ничего, моя Мельпомена, — поспешил вытащить портсигар Кормак. — Я просто замечтался… — О чем же? — Шерил кокетливо стрельнула своими темными глазами. — О падении Дездемоны в объятья Кассио, — Кормак не успел поднести спичку к сигарете, как тут же возник официант и вежливо объяснил, где залы для курящих. Актриса засмеялась тем самым грудным смехом, что покорил когда-то Кормака в один из первых сезонов. Маклагген тоже улыбнулся и спрятал портсигар. — Если бы Кассио был так же красив, как ты или твой друг, то… никто бы не поручился за бедную Дездемону! Кормак пригубил кофе, глядя сквозь Шерил на незнакомку. Та промокнула салфеткой нежно-розовые губы и заправила непокорный локон за маленькое ушко. Точеный профиль был не лишен некоторых несовершенств, но все это дышало какой-то юной прелестью и невинностью, удивительной для молодой женщины. Особенно она контрастировала со своим спутником, малоприятным черным мужчи… Что?! Она с тем самым отталкивающим типом, который сидел с ней рядом? Нежные губы незнакомки тронула ответная вежливая улыбка на ухмылку ее спутника. Кормаку казалось, он весь дышал самодовольством и напыщенностью, а взгляд, хищный, черный, так и пожирал молодую женщину напротив огнем сладострастия и хорошо скрытой похоти. Это… неправильно! Вскоре Шерил ушла в дамскую комнату припудрить нос, открыв обзор на такую контрастную пару. И Кормак вдоволь смог наглядеться и изойти странной желчью по отношению к этому малознакомому ему джентльмену, который был занят своей дамой. Все повадки их выдавали пару, но как давно, непроницательный Маклагген не смог определить. Как только дама вышла из зала вместе со своим спутником, вернулась Шерил. Обдав его свежим шлейфом своих сладких духов, она пошутила насчет своей пунктуальности и выжидающе глянула на Кормака. Маклагген с минутным усилием наконец вспомнил, что он здесь забыл вместе с Шерил, затем оплатил счет, подал руку своей даме и покинул отель. Одно юноша знал точно — адрес незнакомки и ее семейное положение. Только вот инициалы этой женщины все равно были загадкой, а Малфой пока будет молчать, дабы вдоволь натешиться метаниями своего друга. Шерил оживленно щебетала что-то о театре и своих склоках с товарками по сцене, а Маклагген лишь смотрел на нее, такую доступную и красивую, но все же дешевую женщину, смотрел и удивлялся своим быстро поменявшимся вкусам. Интересно, та незнакомка так же сомлеет, когда услышит пару комплиментов, произнесенных глухим, жарким шепотом? И какие у нее духи? Легкие цветочные или же тяжелые, будоражащие своей чувственностью? Кормак пока не знал, но надеялся узнать об этом очень скоро не без надежды на своего хитроумного друга.