Взаимовыгодное предложение

Миссис Снейп подавила сонный зевок и захлопнула очередную книгу — вопреки обыкновению она соизволила встать на час раньше, привести себя в порядок и до завтрака посвятить время поискам. Постель уже была пуста, а половина супруга остывала, что немного огорчило Гермиону, привыкшую просыпаться от бережного прикосновения к плечу. Ее всегда поражала способность Северуса угадывать, когда ей действительно нужен был долгий сон, а когда пора бы и просыпаться. Все попытки встать раньше мужа терпели крах, миссис Снейп не всегда удавалось сбросить пелену полусна-полудремы, когда сонное сознание подмечало незаметные мелочи в виде подоткнутого одеяла, невесомого прикосновения к волосам, а однажды ей почудилось, будто лоб опалило теплое прикосновение сухих губ. За один порыв ей было стыдно до сих пор, благо, хватило благоразумия притвориться спящей, дабы избежать неловких объяснений, но все ж сердце сладко замирало где-то в груди при одном воспоминании об этом. Однажды в полусне Гермиона порывисто прижалась к было отстранившемуся от нее Северусу, протестующе засопев ему в шею и даже закинув ногу ему на пояс. Даже в полудреме она ожидала проявления мужниного упрямства, ведь он никогда не отклонялся от режима, и менее всего ждала ответного порыва с его стороны — теплые объятия и тяжкий, умиротворенный вздох, а после и рассеянные поглаживания по спине и плечам. Сегодня она проявила упрямство к своей слабости и даже попросила Северуса разбудить ее раньше обычного. Если муж и удивился, то никак не показал этого, ограничившись лишь сдержанным кивком. И теперь то и дело зевала, перебирая книги. Чтобы стряхнуть с себя сонливость, миссис Снейп встала с софы и направилась к окну, потягиваясь и оживленно хлопая себя по щекам прохладными руками. Отодвинув край тяжелой портьеры, Гермиона так и замерла, забыв о собственной лени и сонливости. Ее взгляду открылся заснеженный двор, на котором работало двое: сперва Гермиона подумала, что это Шелдон с каким-нибудь слугой, но приглядевшись, узнала полковника Снейпа в кепи и какой-то куртке. Тот довольно умело и споро расчищал двор от снега, полностью поглощенный работой, не видя, что является объектом пристального наблюдения со стороны. Тем временем Гермиона смогла соизмерить силу в его руках, что крепко держали лопату, увидеть незнакомую ей явственную улыбку, какая бывает у удовлетворенного жизнью и радостью физического труда человека, приметить блеск в черных глазах, прочесть по губам какую-то шутку, коя вырвала у Шелдона громкий искренний смех, и… невольно поразиться насколько Снейп был и чужд, и в тоже время настолько притягателен, что нельзя было отвести взгляда. Миссис Снейп не приметила шарфа на шее супруга и даже нахмурилась — разгоряченный, наверняка заболеет, коль так будет и дальше орудовать лопатой и даже не застегнет куртки! Отчитывать Северуса было бессмысленно — не дитя, в конце концов — но проявить заботу стоило бы. И тут для миссис Снейп это стало небольшим затруднением — предложить чаю с порога, но достаточно ли он согреет нутро? Гермиона после недолгих раздумий решила отдать распоряжение насчет кофе — и сама взбодрится, и Снейпу наверняка будет приятно… К тому времени, когда Снейп вернулся, кофе, как и завтрак были готовы. Заслышав шаги и голоса мужчин на пороге, миссис Снейп осмелилась выглянуть из гостиной. Полковник Снейп почти не удивился маневру супруги — та завела себе обыкновение встречать его, по возвращении одаривать целомудренным поцелуем в щеку и помогать снять пальто. Это было непривычно, первое время выбивало из колеи, заставляя сердце болезненно сжиматься, но неизменно льстило и побуждало некую привычку. Прикосновение теплых губ к холодной щеке ожгло, как раскаленное железо, и Северус невольно замер. Глядя в спокойные, с легкой поволокой глаза Гермионы, особенно явно ощущая тепло ее тела, Снейп едва сдержал себя от более чувственного порыва: прижать к себе и даже коснуться пальцами ее мягкой щеки, а после и завладеть губами в неторопливом поцелуе… Видимо, он слишком явно об этом подумал, раз на лице супруги промелькнуло явное смущение и даже какой-то испуг, коль она поспешила опустить взгляд, поспешно принимая его куртку. — Мороз крепчает, должно быть? — Не могу сказать, но в библиотеке вам всегда следует держать дежурную чашку чая, — ответил Северус. — У меня теплая шаль и… плед, — несколько замешкалась миссис Снейп. — А вы? — Мой кабинет протоплен в отличие от библиотеки, — Снейп чуть повел плечами, ощущая как легко отзываются мышцы на это движение. — Вы завтракали? — Я ждала вас. — Придется еще подождать, — Северус поглядел на свои манжеты. — Я бы хотел переодеться. Миссис Снейп кивнула и с независимым видом направилась в гостиную. Оставшись одна, Гермиона невольно схватилась за пылающие щеки: ей едва хватило самообладания, чтобы не поддаться порыву и не обнять его крепче. Миссис Снейп прошлась по гостиной в смятении — отчего у нее это? И почему же у нее так ослабели колени, стоило ей поцеловать Северуса в щеку и ощутить запах его одеколона..? Такая природа чувств была ей чужда, и Гермиона усилием воли вернула себе прежнее хладнокровие. К приходу супруга она была уже сдержанна, вежлива и невозмутима, как и всегда. За завтраком миссис Снейп являла безупречные манеры, всеми силами стараясь отвлечь мужа от главного предмета их разговора — ее тщетных поисков. — Я понимаю, насколько это важно, но… — Гермиона тяжело вздохнула, не скрывая отчаяния. — Пока мне ничего не попадается. Я слишком плохо знаю, то есть знала… миссис Шоу, чтобы судить о ее пристрастиях и привычках. Северус молча проглотил этот намек и в свою сторону, но сдержанно кивнул на все замечания, сделав глоток кофе. — Извольте, — он кивнул. — Что бы вы хотели узнать о моей тетушке? Миссис Снейп мялась, разглядывая свой кофе с молоком. — Я… я заметила, что библиотека делится тематически, — на недоуменный взгляд мужа она сбивчиво пояснила. — Понимаете, правый блок стеллажей полон всякими атласами, справочниками, книгами военного и естественно-научного толка. Левый занимают гербарии, альбомы, романы. Посередине книги исторические, какого-то общего назначения… Я пока не разобралась, но беглый взгляд показывает это. Снейп задумчиво побарабанил пальцами по столу, слушая наблюдения супруги. Он никогда не замечал, что библиотека так чудно делится, да и что там хватает всякого литературного барахла… — Насколько мне помнится, моя тетка всегда отдавала предпочтения французским романам. Особенно ревностно она в последнее время прятала Эмиля Золя… Наверное, дабы не смущать… — тут он глянул на свою жену, — наши… молодые неокрепшие души. — Вы имеете в виду «Терезу Ракен»? — Именно. Как видите, тема адюльтеров у французов национальная, — процедил Снейп, предчувствуя новую тяжелую беседу. — Порок и добродетель такие же продукты, как купорос или сахар, — пожала плечами Гермиона, цитируя эпиграф. — Но там и не люди вовсе… — А что же? — Просто характеры… они мне больше напоминают животных… — смущенно призналась Гермиона. — Все такие отвратительные. Даже слабый Камилл, которого надо жалеть, просто омерзителен! Снейп пожал плечами, делая глоток привычного кофе. Миссис Снейп тем временем задумчиво грызла слойку с апельсиновым джемом. — Значит, вы не будете вдаваться в глубокий анализ героев? — невинно уточнил Северус, желая несколько развеять скуку. — Нет, конечно! Зачем анализировать мерзость? Он несколько удивленно глянул на нее, ожидая пылких объяснений. — Просто я не могу передать словами… насколько это ужасно, понимаете? — Гермиона допила кофе и поставила чашку на стол. — И после этого Золя говорит, что не ставил цели провести явную мораль? Вы верите в это? — Сомневаюсь, — аккуратно согласился полковник Снейп. — Ведь каждая книга несет посыл, смысловую нагрузку, как мне кажется. — И какой же моральный вывод можно сделать? — Первый самый очевидный о попранной чести и достоинстве, — начал перечислять он. — Ведь измена доведена до абсурда. Второй о предательстве. Это уже крайняя ступень падения, когда… когда ты не можешь никому доверять и твой соучастник тебя же и боится, пытаясь уничтожить. Гермиона с замиранием сердца слушала его, невольно вглядываясь в изменчивые несколько черты лица. — И все это прикрывается буржуазной добродетелью, — подчеркнуто небрежно закончил Снейп. — В целом, лицемерие общества на лицо. — А вам… вам не было страшно знать, что все кругом обман? — тихо спросила миссис Снейп. — К этому привыкаешь. Со временем. — И даже к лицемерию в семье? Северус внимательно посмотрел на нее, но промолчал. Хотя червоточина назревала — неужели спрашивает с каким-то умыслом? Неужели есть какие-то темные мысли или недоверие к нему? Но он ни словом не упрекнул ее в медленных поисках, ни разу не укорил в отсутствии чувств к нему, и все же такие вопросы обескураживали, да и наводили на мрачные мысли… — И все же как к вам попала эта книга? — нарушила тягостное молчание миссис Снейп. — Я купил его случайно, — поделился Снейп. — Тетушка просила каких-то французских новинок, времени у меня было мало. На слуху было имя Золя во Франции, и я попросил хорошего знакомого передать ей этот роман. Гермиона отметила про себя, что муж в это время был в Европе — отчего-то эта мысль была ревнивой. — А сам прочел уже после, взяв другой экземпляр у своего друга, у которого недурная книжная лавка в окрестностях Авиньона, и чуть сдержался от порыва выкинуть эту книгу в окно. — На меня тоже она произвела тягостное впечатление… — поделилась миссис Снейп. — А миссис Шоу? — Она назвала его ханжой, — чуть улыбнулся Северус. — Достаточно смелым, чтобы рыться в таком грязном белье, но недостаточно, чтобы сдержать явное осуждение этих мерзостей жизни.

      * * *

Гермиона смело обыскивала полки с французскими романами, но дело шло медленно: она то и дело прерывалась, зачитываясь то одной, то другой книгой. Миссис Снейп после долго корила себя за это, но ничего не могла поделать со своей натурой. — Там лесник, мэм, — сообщила Мэри, когда миссис Снейп ждала меньше всего. Лесник? Кажется, супруг предупреждал о его визите. Гермиона отложила чтиво и кивнула служанке: — Зови. Она слышала, как Мэри на ходу поясняет гостю, что его ожидают в гостиной, затем последовала благодарность с легкой запинкой. Тяжелые шаги и густой бас заставили миссис Снейп озадаченно нахмуриться в предположении, каков этот лесник, отчего даже Мэри заробела, и в следующий миг она поняла, в чем же дело. Лесник был высок и крепок, как могучий дуб, входя в гостиную, он даже пригнулся, такой низкой показалась ему дверь, лица его не было видно из-за косматой бороды и длинных волос, спутанной гривой лежавших по плечам, только черные глаза, живые и добрые, выдавали натуру простую, не лишенную искренних порывов и бесконечно благодушную. — Добрый день, сэр, — Гермиона встала и с вежливой улыбкой кивнула гостю. — Доброго дня, мэм, — лесник смутился и поклонился размашисто и низко. — Я… э-э-э… Хагрид, лесник тамошний… мне б к хозяину, мэм. — Мистер Снейп сейчас в отлучке, но… — она бросила короткий взгляд на часы, — должен вот-вот вернуться. Вы никуда не торопитесь, сэр? Мэри хихикнула, наблюдая явное смущение гостя, который не знал, куда деть свои большие руки. — Нет, мэм, — кашлянул в кулак лесник. Софа прогнулась с жалобным скрипом под его могучим весом. Миссис Снейп села в свое кресло и глянула на Мэри: — Принеси, пожалуйста, горячего мистеру Хагриду. Вы, должно быть, продрогли, — мягко улыбнулась она ему. — Да я привычный, — он смущенно улыбнулся. — Но благодарствую, мэм! Мэри показала двух жирных кролей на связке. — Прикажете отнести гостинец мистера Хагрида на кухню? — Да, Мэри, — кивнула миссис Снейп, несколько удивившись. — Право, спасибо большое, мистер Хагрид… — Пустяки, мэм! — он взъерошил волосы и улыбнулся. — Я ж от чистого сердца. Гермиона не сдержала улыбки, когда лесник с искренней признательностью принял большую чашку грога и звучно отхлебнул горячего напитка. Она с интересом смотрела на его повадки простого человека, несколько неуклюжего, но, несомненно, доброго. — Сколько вы служите, мистер Хагрид? — Гермиона цедила свой чай маленькими глоточками. — А..? Да давно уж… — он почесал затылок. — Отец мой умер, когда мне семнадцать было, вот и считай…те. Значит, давно. Но судя по тому, как он считает, нельзя сделать поспешных выводов насчет возраста лесника. Гермиона с невольным любопытством слушала его простую речь, проникаясь искренней симпатией к этому человеку. — Вы начинали еще при миссис Шоу? — Я ее еще молодой помню. Даже помню, как привозили сюда молодого мастера Снейпа. Ребенком еще! Сорванец тот еще был. Задумает удрать, удерет, всей челядью ищут, а сыскать не могут… — Хагрид улыбнулся воспоминаниям. — А после и провожали в какую-то Индию! — А у вас есть семья? — Да! — с жаром кивнул Хагрид, рассказывая все откровенно и без утайки. — Жена… рукодельница у меня. Кружева делает, да такие, что даже сама миссис Шоу… упокой Господь ее душу! — он размашисто перекрестился. — Покупала у ней всегда кружево на платье. Ну… и четыре сыночка да лапочка-дочка. Старший, вон, женился давеча. Гермиона искренне поздравила Хагрида с таким радостным событием, чем снова смутила до слез простого лесника. — Да вот время летит, да, — покачал он головой. — Только казалось, он у меня на ладони помещался! Такой маленький был! А вона теперь как… — Вы правы, все переменчиво, — покивала Гермиона и невольно нахмурилась, заметив крадущегося к странному гостю кота. Хагрид невозмутимо поглядел на Живоглота и протянул тому руку. Через несколько мгновений капризный и переборчивый в натурах кот мурлыкал на всю комнату, подставляя то спинку, то голову для теплых поглаживаний лесника. — Вы ему понравились, — только и сказала удивленная миссис Снейп. — Обычно, он довольно настороженно относится к гостям. — Дык… — Хагрид мягко гладил кота своей заскорузлой рукой. — Животина… она ж живая… у ней же душа есть. Вон, взять Клыка моего! Зверь с виду, волкодав тот еще! А стоит только косточку кинуть, да похлопать по холке, сразу слюни пускает. А коль приласкал, так хвостом виляет, ажно в глазах рябит, да пузо подставляет, дескать, ласки ему охота! Гермиона смеялась от души, слушая рассказы лесника о домочадцах, о его любимце Клыке. Вспоминал лесник и Северуса, отмечая интерес того к охоте и вспоминая его поразительную меткость, с какой поражал он свою добычу. — Щас-то не то уж… — сетовал Хагрид. — Особливо когда вернулся в первые годы… Бывает, хожу с ним по окрестностям, а охоты нету. Попросту смотрим, как утки летят, а мастер Снейп собак своих попросту выгуливает. Я ему, мол, негоже навык терять… а он так смотрит на меня грустно, что ружье беру у него беспрекословно и иду дальше. Гермиона молчала, глядя на лесника. Значит, Северус был так подавлен после войны, что не брал в руки оружие. — Щас-то чуть иначе, — лесник не умолкал. — Затравит зайца ли, птицу какую подстрелит. Но все ради собак, чтоб те нюх и хватки не теряли. Славные у него, собаки-то… — Да, очень умные, — согласилась миссис Снейп. — А как его этот… малёхонький такой? — спросил Хагрид. Гермиона не сразу поняла, что разговор про мопса, но Поль сам явил себя, пробравшись нагло в гостиную с громким тявканьем. — Поль! — О, так вот же он! — Хагрид похлопал себя по колену. — Какой славный! И слюни пускает, ну совсем как мой Клык! Поль был рад леснику не меньше, раз даже подставил пузо для почесывания. Миссис Снейп пока такой чести не удостоилась, но все же мопс дарил ей свою искреннюю благодарную любовь за то, что она заботится о нем и никогда не забывает приберечь ему какую-нибудь галету. Гермиона с невольной улыбкой смотрела на лесника, который с удовольствием возился с животными, а те платили ему ответной взаимностью. И все же она нет-нет, да посматривала на часы — где же Северус?.. — А у вас есть еще домашние животные, кроме Клыка? — спросила она, когда Мэри принесла еще чаю Хагриду, найдя специально большую чашку для него. — Да, мэм! — лесник с удовольствием прихлебнул чаю. — Козы есть. Кроликов разводим. Коль понадобится сыр, масло там… мой сын всегда принесет. — С превеликим удовольствием, — отвечала Гермиона, думая о кружевах его жены. Ведь вещь, насколько она смогла судить по оставшемуся гардеробу покойницы, вполне достойная — тонкая работа, не блёкнувшие белые кружева и стойкие черные, такими не стыдно обновить какое-нибудь платье на званый вечер или бал в мэрии… Они говорили о многом, и миссис Снейп легко было с Хагридом. Он был бесхитростен, прямодушен и являл собой тот самый образец доброты и христианского благодушия, коего порой не хватало любому добропорядочному англичанину. Когда же вернулся Снейп, оказалось, что Хагрид прождал более получаса. При виде хозяина лесник поспешно встал, согнулся в поклоне, а Северус вполне радушно кивнул: — Вы обновить договор? Хагрид часто закивал: — Сами понимаете, миссис Шоу строго за этим следила… наказывала, чтоб приходил к сроку. Северус кивнул и направился с гостем в кабинет. Глядя на старый договор, полковник Снейп невольно нахмурился, глядя на жалование. — Вы не хотели бы пересмотреть условия? — спросил он, берясь за перо. — Нет, сэр, — Хагрид несколько мялся. — Я всем доволен. Северус кивнул, вдумчиво перечитывая все пункты. Хагрид все топтался на месте, рассеянно разглядывая кабинет, то и дело запуская в густые волосы свою могучую пятерню. — Я бы это… Снейп поднял голову и лишь слегка приподнятыми бровями обозначил свое удивление. — Я тут давеча кой-чего видел, сэр, — без обиняков принялся рассказывать Хагрид. — Вашей доброй миссис не стал говорить, она шибко у вас хорошая… стоило ли волновать… Северус кивнул с едва заметной улыбкой: — Ты прав, Хагрид. Так… о чем же речь? — Так вот о чем, сэр! — заметно приободрился Хагрид. — Давеча… как раз когда миссис Шоу преставилась (упокой, Господь, ее душу), видал я странное. Верхом приезжал к ней мистер Мондей. Я сперва думал, что обознался, даже чуть не окликнул, но сдержало будто что. Ну, думаю, он гость там частый, наверняка ожидали. Взял я, Клыка своего, значит, и пошел дальше по угодьям… Снейп разом весь напрягся, как струна, даже подался вперед, будто ищейка, жадно внимая каждому слову. — И вот обошел я угодья, проверил… насечки поставил, капканы проверил и силки. Иду, значит, назад. Это уже ближе к вечеру было, после обеда. — А время? — Небо уж темнеть начинало до времени, — ответил Хагрид. — Гляжу, опять едет, весь запыхавшийся, меня даже не видит. Гонит коня, что есть мочи. Но не напрямики, а окольными путями. — Со стороны садов? — Да, сэр. Я даже пошел к дому, на окна глянуть. Ну, мало ли чего… вы ж меня знаете… а тут уж смотрю, свет горит, возня какая. Я понял, что вы приехали, заходить не стал. Думал, все ж хорошо… — тут Хагрид поник. Северус тем временем записал все его слова и спрятал бумажку в свою папку. — Я понял. Спасибо, Хагрид. — Да я… чего уж там… — лесник завиноватился. — Коль пришел бы сразу, аль окликнул, кто знает, что было б. Северус снова взял договор, черкнул там что-то на своем и Хагридовом экземпляре, размашисто расписался и отдал бумагу леснику: — Как твоя семья? — Живы, здоровы, — Хагрид аккуратно поставил свою подпись и спрятал договор за пазуху. — Сын, вот, женился давеча. — Поздравляю. Хагрид признательно кивнул: — Спасибо, сэр! — помолчав, он все же уточнил. — Все осталось в силе, мастер Снейп? — Конечно, Хагрид. Наш договор продлен на десять лет. — Дай бог вам здоровья, сэр! Северус встал с места и все же подал руку — в знак старого обычая скреплять договоры рукопожатием. Лесник с радостной силой на миг сжал хозяйскую руку и поспешил удалиться, ссылаясь на дела. Когда же миссис Снейп вошла в кабинет, то застала супруга у окна. — Все прошло благополучно? — Да, — Северус чуть повернул к ней голову. — Я увеличил Хагриду жалование, надеюсь, вы не против. — Нет, конечно. — И продлил договор на десять лет. — Понимаю. — Если что случится, вам придется взять на себя заботы и об этой семье. — О чем вы? — у Гермионы ушло сердце в пятки. — У Хагрида есть еще и младший единоутробный брат, — Северус потер пальцем глухо коловший висок. — Его все зовут Гроххом, потому как словарный запас его беден, первое слово, какое он научился говорить, было: «грохх», что имитировало стук копыт. Он идиот, но добр ко всем, как дитя. Даже помогает Хагриду смотреть за хозяйством. — Это тяжкая ноша… — проговорила миссис Снейп. — Хагрид мне ничего не сказал… — Он не любит об этом говорить, но все знают, — отозвался полковник Снейп. — Грохх вполне безобидное создание, но за ним нужен уход. — Да и у него еще и трое детей. Им тоже нужно будущее, — резонно отметила Гермиона. — Рад, что вы меня понимаете, миссис Снейп. Вместо ответа ему была миролюбивая улыбка и легкое пожатие его руки.