Macchia D'Ombra

Маккия стоял за спиной Психдоктора, который копался в своей машине, уйдя в неё буквально с головой. Пёс раздражённо постукивал пальцами по металлическому столу. - Моё терпение не бесконечно, доктор. Зачем ты позвал меня? - Искусство не терпит спешки~! - пропел безумный учёный и, даже не высовывая голову, ловко подбросил гаечный ключ, и тот, сделав несколько оборотов в воздухе, прыгнул прямо в раскрытую ладонь доктора. - Но у меня действительно есть великая новость, которой я хочу с тобой поделиться. - Лучше бы она касалась продвижения нашего плана. - заметил "Шэдоу Блот" и подошёл ближе к учёному. - Возможно, ты так долго здесь торчал, что твоё восприятие времени отлично от моего, но я уже устал ждать. Психдоктор наконец высунулся, встав в полный рост, которого чуть-чуть не хватало, чтобы смотреть Маккии в глаза, не задирая голову. На лице Дока была копоть от чёрного дыма, которым машина нередко плевалась в своего создателя, и не в меру радостная улыбка. - Так и есть. Я уже перестал считать годы, которые я здесь провёл. - А вот я ещё нет. - отрезал пёс. - И переставать не собираюсь. Безумный учёный одобрительно засмеялся своим хриплым смехом. Что он уважал в своём подельнике помимо прямого отношения к Блоту (как он полагал), так это его решимость. Впрочем, он и сам не собирался отступать. Как раз в этом направлении он и собирался повести разговор, как вдруг его даже не успевшую начаться речь перебил чужой напев. - Как чудесно встретить вас В сей пасмурный денёк... "О нет...", пронеслось в мыслях Маккии. - Уже почти готов каркас? Почти уж вышел срок? - вошедший Рифмоплёт галантно указал на машину, над которой только что кроптел Психдоктор. Однако, заметив здесь же Маккию, поэт оторопел. После секундной задержки он продолжил свой путь в сторону безумного учёного, но теперь с осторожностью обходил брата по дизайнеру, держась на приличном расстоянии. - А, Рифмоплёт, дружище! - Док распростёр гостю руки, и челюсть Маккии упала. - Да, я почти закончил. Остались последние штрихи. - Поистине, это чудесно... Однако, позволь, я спрошу: Ты знаешь, что не совсем честен С тобою твой названный друг? - пёс выгнул бровь и кивнул в сторону Фантом Блота. Тот сощурился. "Неужели он решил выдать меня уже сейчас?", подумал он. - Да что ты? - спросил Психдоктор, взглядывая то на старинного товарища, то на нового. Маккия прожигал шпиона самым неодобрительным взглядом, но ничего не говорил. В ответ Рифмоплёт указал глазами на доктора. Зрачки Нэры сузились. "Сейчас?!", возмутился он мысленно и помотал головой. Сам безумный учёный, наблюдая за этой пантомимой, ничего не понимал. - Так... Ты мне расскажешь, а, Рифмоплёт? - на всякий случай переспросил он, желая вернуться к теме разговора. Вместо ответа, шпион достал из какого-то внутреннего кармана своего пальто распылитель. Фантом Блот пригляделся к нему. Распылитель был ручной работы, собран из разных деталей. Глаз у пса был намётан, так что он смог распознать причину такого облика: сосуд был сделан из инертных материалов, собранных, вероятно, на горе Микки-Свалки. Особенность инертных предметов, в отличие от мультяшных, была в том, что они были не нарисованы, а вполне реально-материальны и попали в страну забытых мультяшек по той или иной причине. Поэтому их невозможно было ни восстановить краской, ни растворить. Вроде тех вещей, из которых набралась гора Микки-Свалки. "Зачем такие сложности?", задумался Маккия, а после нескольких быстрых умозаключений с его губ сорвалось тихое "Нет!". - Как поговорка одна гласит... - поэт нацелил пульверизатор прямо в лицо Психдоктору. - Чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Маккия подался было вперёд, чтобы остановить Рифмоплёта. Но не успел. Не распылённое облачко мелких капель, а сильный прыск растворителя набросился на учёного, как голодный зверь. Нэра отвернул голову и крепко зажмурил глаза. Но помогло это мало. Его память всë же успела поймать то мгновение, когда угасла жизнь. Даже с закрытыми глазами он видел на повторе ту секунду, когда лицо учëного растворилось, и на пол упали капли бежевой краски, смешанной с чёрной сажей. Пëс пытался убедить себя, что это чувство пройдёт, когда от Дока ничего не останется, но эта проклятая секунда преследовала его мысли и занимала всë место в голове. Маккия почувствовал, как его воротит, как предаëт вестибулярный аппарат, как участилось дыхание. Хотелось убраться подальше от этой сцены, но ноги не слушались, а чувство достоинства упрямствовало. Фантом Блот так и видел торжествующую ухмылку Рифмоплëта, которого он уже четырежды проклинал. - Не спеши меня судить, Но можешь не благодарить~ Рифмоплёт искренне верил, что оказал Блоту услугу. Конечно, не без злорадства, вызванного чувством превосходства, но всё равно верил. Однако по взгляду Маккии можно было понять, что тот не разделял мнения шпиона. Сначала он зыркнул на Рифмоплёта исподлобья, а затем медленно, с наклоном набок, поднял голову и стал смотреть на него уже сверху вниз. И всё трясся, дрожал, точно в ознобе. Поэт никак не мог понять, чем это вызвано: шоковым состоянием или яростью. - Да ладно тебе, не печалься ты так! - начал утешающим тоном шпион. Он бы даже подошёл похлопать Нэру по спине, если бы был уверен в эмоциональной стабильности последнего. Однако его стишок остался без продолжения. Маккия рванул прямо на него, подобно разъярённому быку. Рифмоплёт даже закрыл себя руками и зажмурил глаза, приготовившись к удару... но его не последовало. Когда он открыл глаза, Шэдоу Блот нависал над ним (как заметил поэт, выше, чем Маккия в прошлый раз), испепеляя кислотно-зелёными глазами. Несколько чёрных вязких капель упало на шляпу и пальто шпиона. Тогда Блот как будто опомнился, и смесь краски и растворителя потекла вверх, где испарилась, оставив простого привычного пса. Но добрее его лицо не сделалось. Наоборот, только яснее стал виден оскал. Разве что ненароком проступившие слёзы выбивались из общей картины. - Ты хоть понимаешь, что натворил?! - крикнул он. - Ты только что лишил меня моего билета из этого проклятого места! Но тут оба пса услышали что-то со стороны Психдоктора. Это был скрежет шестерëнок. Слабый свист выходящего из щелей или труб дыма. И смех. Слабый, хриплый, но безумный, гордый, злорадный... и металлический. Пошатываясь, как заброшенная мельница под порывами ветра, доктор встал на ноги. По иронии, сейчас он был подобен чудовищу Франкенштейна. Не переставая смеяться, он повернул голову к Маккие и Рифмоплëту. Краска, ранее бывшая его лицом, всë ещё стекала, обнаруживая блестящий металл. Но самого учëного это как будто не волновало. Наоборот, он был в восторге, словно это было лучшее, что могло с ним произойти. - Вот что я хотел тебе показать, Шэдоу Блот! - он распростёр руки. - Узрите результат моего последнего творения! Рифмоплёт и Маккия смотрели на него и молчали: всё ещё переваривали увиденное. - Это вот на это ты тратил время?! - внезапно возмутился Нэра. Он взял себя в руки гораздо быстрее собрата по дизайнеру. Видимо, ему помогло осознание того, что гибель перед его глазами всё же не произошла. - А, но ты ведь видишь, как это пригодилось! - Док поднял указательный палец. Не было похоже, что он воспринимал критику Блота близко к сердцу. - Большой плюс аниматроников: растворитель им нипочём! Он возмущённо зыркнул куда-то мимо Маккии. Обернувшись, тот заметил убегавшего Рифмоплёта. Психдоктор достал пульт, которым он отдавал приказы своим мультарантулам, и нажал сначала на переключатель, затем на кнопку. Чудовищные роботы вдруг встрепенулись, и лязг множества лап раздался по каменным коридорам. Вновь облачаясь в свою чернильную мантию, Маккия рванул было вместе с ними. Но вдруг остановился так же резко, как начал свою неудавшуюся погоню. Чёрные капли поплыли к разрушенной крыше зала-лаборатории. Он делал резкие вдохи и выдохи, пока мультарантулы из дальнего угла комнаты проносились мимо него неестественным роем. А сам он стоял с наклоном вперёд, как будто ещё хотел побежать с ними, но какая-то сила останавливала его. Фантом Блот был не просто зол. Он был взбешён. И где-то внутри он был уверен, что именно сейчас он готов кого-то прикончить. Кого-то очень даже конкретного. Но холодный рассудок смог победить дикую ярость. Нэра осознал, как узколобы привычные взгляды на жестокость. По мнению Рифмоплёта, это способность марать руки без зазрения совести. Но это так невыносимо скучно. В этом нет никакой креативности, никакой фантазии. И как же недальновидна простая жестокость! "Потому что, верит он или нет..." Выровняв дыхание во время размышлений, пёс обернулся к довольно хохочущему безумному учёному. Он оглядел видимую механическую часть его лица и задумался о вещах, на которые жаловался ему гремлин Прескотт, когда у того случалась очередная неудача. Вспомнил вечно нуждавшиеся в смазке шарниры, ржавеющие без должного ухода пластины, выскакивающие пружины, рискующие перегреться двигатели, которые к тому же были взрывоопасными. "... Верит он или нет, есть вещи горааааздо хуже смерти. И я благодарен этому проклятому поэту за то, что он открыл мне на это глаза. Жаль только, что Док этого не понял".

***

В один день величайшие надежды Фантома Блота блеснули перед его лицом и рухнули в тот же момент. Психдоктор вновь позвал его в свою лабораторию в Замке Тёмной Красавицы, обещая большой прогресс и даже первый тест машины, которая поможет им осуществить задуманное. Однако когда Маккия прибыл на место, он увидел лишь дымящуюся груду металлолома. Док стоял здесь же, перед ней, и так неистово злился, отпинывая закоптившиеся детали и швыряя инструменты, что от него самого шёл дым. Приземлившись, пёс хотел было удостовериться в своей догадке, не решил ли учёный опробовать изобретение без него, но тот дал ему ответ, не дожидаясь вопроса. - Гремлины... Эти треклятые гремлины!!! - он пнул какую-то на вид увесистую шестерню, и та с лязгом отлетела на удивление далеко. Вдруг, видимо, приметив тень, которую отбрасывал его союзник, он прекратил пыхтеть и задумался. Затем он повернулся к Блоту с лукавой улыбкой, хотя в его глазах всё ещё был виден след досады и печали. - Как ты смотришь на то, чтобы нанести по этим мелким негодникам решающий удар, друг? Маккие не нравилась Деревня Гремлинов, и он избегал её при любом удобном случае. Можно сказать, что он почти не бывал здесь. Неприлично яркие для лишённого красок мира декорации раздражали Блота. Это было одним из относительно безопасных мест, не считая того, что деревня стояла на растворителе, как на воде. Брызги тут были не так активны и успешны, вероятно из-за отсутствия лидера. Однако, судя по словам Дока, было ещё одно обстоятельство, в которое Нэра до сих пор не верил: у поселения был защитник. В лице огромной Часовой Башни. Глёкеншпиль - так его звали - стоял в самом центре Деревни Гремлинов и благодаря своим размерам с лёгкостью отбивал любое нападение. Мелкие брызги были для него немногим страшнее мух. Выслушивая подобное описание от безумного учёного, пёс только закатывал глаза. Живая часовая башня - допустим, но он не мог себе представить, как она "отбивает нападения". Маккия уже мысленно заключил, что имя у Психдоктора такое, всё-таки, неспроста, и что тот просто чудит. Придумал себе врага - причину своих бед - и говорит о нём с каким-то сверхъестественным ужасом. - Почему же просто не сломать? - предложил Фантом Блот. Но учёный только покачал головой. Всё же он был убеждён, что аниматроники - наиболее неуязвимые из всех обитателей Хламляндии. - Хотя в таком огромном механизме и один винтик способен всё сломать... Ты забываешь, что он окружён гремлинами - прирождёнными механиками! И они не оставят своего друга и заступника в беде. - Допустим... - пёс приложил руку к подбородку. - И что же ты предлагаешь? Разве я тут смогу помочь, если твоя часовая башня такая непобедимая? - Мне на ум пришёл только один способ. - аниматроник расплылся в недоброй улыбке. - Если не получается сломать тело - мы сломаем его разум! Хотя способ, придуманный Психдоктором, был весьма изощрённым, Маккие он приглянулся. Этот способ был не только коварным и креативным, но также соответствовал его собственным принципам. Он даже ментально взял себе это на заметку. "Если не получается сломать тело - сломай разум". Шэдоу Блот как можно более незаметно, как посоветовал ему Док, подлетел к часовой башне сзади, чтобы быть вне поля её зрения. Однако часы не подавали никаких признаков жизни. Лицо заместо циферблата размеренно покачивалось из стороны в сторону, хотя выражения на этом лице пёс увидеть с этого угла не мог. Он действительно не понимал, чего ему тут бояться, но всё же нехотя последовал инструкции безумного учёного дальше: во внутренней комнате, составлявшей маленькую каморку внутри часового механизма прямо за циферблатом, он увидел проигрыватель. По тому, как тот был оформлен и плотно привинчен, можно было понять, что прибор был важной частью механизма. Не без причитаний о том, что он в последний раз выполняет глупую просьбу Дока, пёс достал пластинку с подписью "It's a Small World", тоже отданную безумным учёным, и поставил её в устройство. Чуть забарахлив в начале, пластинка заиграла весёленькую мелодию, которой подпевал детский хор. - О неееет! Только не этоооо! - раздался вдруг голос столь громкий, что Нэра закрыл уши. Тут же пол под ногами Блота зашатался, и он схватился одной рукой за ближайшую опору. Но одна рука не смогла выдержать его в этой непредвиденной ситуации, и он упал на платформу ниже. Мультяшка приподнялся, опираясь на локоть, и заметил перед собой маленькое окошко, через которое мог наблюдать за тем, что происходит снаружи. Он увидел, как в такт с грохотом из механизма Часовой Башни выдвинулась огромных размеров железная рука, обитая синими пластинами. Она замахала над всей конструкцией. - Кто там?! А ну вылезай! - вновь прогремел голос, и вся конструкция затряслась. - Ээээй! Музыка вернулась! Тут Маккия понял, что скоро прилетят гремлины, и времени терять нельзя. Он поскорее встал, преодолев боль, выбежал наружу и забрался на самый верх Часовой Башни. Сейчас ему сложно было объяснить происходящее иначе: Глёкеншпиль действительно был живой. Огромный, аниматронный, но живой. И теперь, когда осознание накрыло Блота, как волна, он мысленно извинился перед Психдоктором за то, что не воспринимал его паранойю всерьёз. Парочка гремлинов подлетела к Часовой Башне с обеспокоенным видом, но тут же отпрянули в страхе. Над конструкцией навис Шэдоу Блот. - Что там? - спросил Глёкеншпиль, пытаясь проследить за взглядами механиков, но неспособный поднять глаза выше. - Что там такое? Но мультяшки не могли связать двух слов, только дрожали, ощущая на себе взгляд страшных зелёных глаз. Он не собирался подпускать их ближе. В этот момент, уже с левой стороны, вырвалась, громыхая, вторая великанская рука и замахнулась на Блота, как если бы тот был мухой. К счастью, громкость сия действия была достаточной, чтобы чёрный призрак успел среагировать и увильнуть от удара. Правда, ценой этому было попадание Глёкеншпилю на глаза. Не сказать, что его лицо было действительно пугающим, однако и не слишком добрым. Было это из-за раздражения, вызванного этой периодической музыкальной пыткой, выдуманной Доком, или просто из-за недоброго расположения духа в данный момент, но выглядел Часовая Башня однозначно недружелюбно. - А ты великоват для брызга! - прогремел он и попробовал прихлопнуть Шэдоу Блота обеими руками. Но, хотя гигант был не из самых медленных, чего от таких по обыкновению ожидаешь, Блот был ещё быстрее и ловчее, достаточно, чтобы легко увиливать от его атак. Однако и нанести особого урона сопернику у него не получалось: растворитель никак не влиял на лицо или само здание башни. Тут Нэра вспомнил, что гибели Глёкеншпиля ему не нужно. Мало того, что Психдоктор отказывался от этой идеи, так ещё и защитник гремлинов оказался живым существом. А лишить его жизни прямо так... Нет, он не сможет. И так они находились в вечном противостоянии, а гремлины боялись подойти близко и остановить проигрыватель. Стоило им попытаться приблизиться, Шэдоу Блот подлетал и скалился на них так, что те чуть ли не теряли все свои краски от страха. И повторялось это день за днём. Затем неделю за неделей. И месяц за месяцем. Многие гремлины уже боялись идти к Часовой Башне. Они не знали, почему Блот вечно ошивается там, но никак не могли отогнать чудовище. Многие опустили руки и смирились с однообразной мелодией, ставшей фоновой музыкой их жизни. Но Гас - старейшина гремлинов - был не из них. Маленькие механики прекратили свои попытки и не посещали своего защитника уже долгое время. Гас надеялся, что Блот, заметив эту паузу, покинет Деревню Гремлинов с концами. И отправился к башне. - Ооо, смотрите-ка, кто явился! - саркастично протянул Глëкеншпиль, подставив тыльную сторону механической ладони к "подбородку". Из-за продолжительного отсутствия гремлинов он уже долгое время не подвергался ремонту, и теперь каждый сгиб его железных суставов отдавался громким и неприятным скрипом. Куклы - тоже часть механизма и декораций - пели явно искажёнными и оттого жуткими голосами. Краски слезли с декораций, окружающих его, а выражение лица казалось неестественным. Хотя его характер изрядно попортило прослушивание одной и той же мелодии на протяжении многих лет ещё до появления Шэдоу Блота, сейчас его голос казался ещё более недобрым. Его едва можно было узнать. - Самое главное: ты в порядке? Ничего не поломано? - Гас с неподдельным сочувствием и жалостью подлетел к гигантской руке и бережно погладил еë. Рука одëрнулась. - Яаааа? В порядке ли яааа? Ха-ха-ха-ха-хааа! Глëкеншпиль засмеялся сиплым, отдающим скрежетом ржавых шестерëнок, смехом, который оборвался, как запись на неисправной пластинке. С этим он резко и сильно ударил кулаком второй руки по площадке перед собой, вызвав необыкновенный грохот и лёгкое землетрясение. - Мелкие трусы! Мелкие предатели! - он отмахнулся от гремлина с такой силой, что тот шмякнулся о площадку. - Мелкие-- И тут Часовая Башня будто на мгновение замер. Полностью: и лицо, и руки, и танцующие по бокам куклы в костюмах разных народов мира замерли. Только песня продолжала неумолимо разливаться по деревне. Можно было подумать, что весь механизм вдруг заело. Тут глаза Глëкеншпиля широко распахнулись, а один из уголков рта поднялся, формируя на лице гримасу, по которой невозможно было прочесть конкретные эмоции. Гас с трудом поднялся с земли, прихватившись за отбитый бок, и встретил на себе этот непонятный, но однозначно не предвещающий ничего хорошего взгляд. Старый гремлин шëпотом молился, чтобы его друг образумился. Ведь чего-чего, а такого поведения он точно не ожидал от него. - Вы... Да, да, ну конечно! Мелкие, маленькие такие, малюсенькие, мелочь! - протараторил Часовая Башня и потянулся обеими руками к Гасу, но ничего ими не делал, а только как бы накрывал старейшину. - Это же вы, вы во всëм виноваты! Как же я раньше не понял? Вот кто меня преследует, вот кто не даëт мне спать по ночам! И всë поëт, поëт без конца эту проклятую песенку о мире грëз и слëз! - Глëкеншпиль... - прокряхтел гремлин с самым искренним беспокойством и печалью в голосе. - Прошу, ты говоришь какую-то бессмыслицу... Но Часовая Башня его будто не услышал. Его внимание внезапно переключилось, и огромные руки прошлись по бокам платформы бреющим движением. Головы и тела механических кукол, служащих певцами и танцорами, одни за другими с шипением погрузились в кислотно-зелëное море. Пение заскрипело и постепенно угасло. Но музыка не прекратилась. Глëкеншпиль закричал, и этот измученный, отчаянный крик разнëсся по всей Деревне Гремлинов. Да что там, он мог долететь и до самой Вред-Стрит. Собрав все усилия и не думая о собственной безопасности, Гас вновь приблизился к Часовой Башне. - Я хочу помочь! Давай я найду проигрыватель и отключу его. Как раньше, - он старался прозвучать как можно более невраждебно и спокойно. Раньше Глёкеншпиль и правда мог легко сорваться на кого-нибудь по малейшему поводу, чаще всего вызванному недоразумением. Тогда жители деревни так же подлетали и успокаивали друга. Зрачки на лице-циферблате судорожно дëрнулись в сторону гремлина. На мгновение Гасу показалось, что они выражали мольбу о помощи или страх. Но в ту же секунду они налились безумной яростью. - Нет! Прочь! Уйдите! Отстаньте уже от меня! Это из-за вас, из-за вас! - он вдруг хихикнул. - О, я знаааю! Если я прогоню всех малюток, музыка прекратится! Некому будет ни петь, ни играть! - огромная рука со скрипом ржавых шарниров сжалась в кулак и поднялась над старейшиной деревни. - Иди сюдааа~! Буквально за секунду до удара Гас растворился в воздухе и оказался поодаль от Часовой Башни, где его не могли достать. Благо, гремлины могли так делать. Послышались грохот от удара, а затем гневные причитания и требования вернуться. Гас последний раз взглянул на старого друга и давнего соседа, покачал головой и полетел прочь. Сегодняшний случай был серьёзнее, чем просто проблемы с гневом. Нужно было предупредить жителей, что приближаться к Часовой Башне теперь опасно, и даже не из-за Шэдоу Блота. Старейшине было очень больно это осознавать, но Глёкеншпиля ни он, ни какой-либо другой гремлин починить не мог. По крайней мере, не рискуя при этом жизнью. А защищать гремлинов было долгом Гаса. Маккия наблюдал за этой встречей с одной из декоративных крыш, окружавших Часовую Башню. Конечно же, он не был на виду, и его не заметили. Несмотря на большое количество времени и усилий, потраченных на всё это дело, поначалу казавшееся ему бесполезным... он остался доволен результатом. Фантом Блот улыбнулся. И вдруг поймал себя на этом. "Неужели даже после этого меня можно назвать недостаточно жестоким?".