Infra-Red

Борьба с собой отнимала последние силы. Чжань поднимал и опускал руку, так и не решаясь коснуться дверного звонка. Он знал, что здесь ему всегда рады, но чувство вины уже не позволяло пользоваться этим так бессовестно, как раньше. В очередной раз опустив руку, Чжань качнулся вперёд и упёрся лбом в холодную металлическую дверь. За ней было тепло и очень счастливо. Слишком счастливо, чтобы Чжань не завидовал и не хотел чего-то подобного для себя. Внезапно тяжёлая и казавшаяся наглухо запертой дверь распахнулась, а Чжань потерял точку опоры и по инерции подался вперёд. Попытка удержать равновесие провалилась, и виной тому был коньяк, плескавшийся в желудке и в крови. — О господи! — Лу всплеснула руками, выскочив в просторную прихожую из кухни. Чжань вскинул голову, заметил полный искренней тревоги взгляд и улыбнулся как можно более беззаботно: — А что вы с открытой дверью сидите? Я только чуть-чуть прислонился… — Ты опять пьяный? — следом за Лу из кухни показался её муж, а по совместительству и литературный агент некогда успешного писателя Цао Юйчэнь. — Чжань, ты понимаешь, что это не может так продолжаться? — Я не пьяный, — Чжань осторожно поднялся и тут же привалился плечом к косяку. — Я немного выпил, я признаю. Но я не пьяный. Дверь открылась — и я не удержал равновесия. — Проходи, — тут же засуетилась Лу, которая никогда не ругала его, в каком бы состоянии и в какое бы время он ни пришёл. — Проходи, пожалуйста. Я сейчас сварю тебе кофе… Ты голоден? Мы ещё не садились… — Нет, я… — Чжань попытался отказаться, но Лу покачала головой: — Ты ужасно худой. И наверняка ничего себе не готовишь. Не отказывайся, Чжань, ты же любишь, как я готовлю. — Любит, конечно, — согласился Юйчэнь и даже за локоть Чжаня прихватил, чтобы тот не попытался избежать принудительного гостеприимства. — Я хотел… Я хотел зайти, но потом передумал, — признался Чжань, когда Юйчэнь усадил его за стол и своей рукой плеснул ещё немного коньяка в низкий пузатый бокал. — Почему передумал? — Лу так удивилась, что даже на месте замерла, моргнула растерянно. — Чжань, ты же знаешь, что мы всегда… — Знаю, — Чжань поспешно глотнул из бокала и поморщился. — Я знаю, что вы всегда примете меня, что не будете осуждать за то, кем я стал… — А кем ты стал? — не понял Юйчэнь. — Ты всё тот же человек, с которым я когда-то начинал работать. Всё тот же талантливый писатель. — Я бы сказала, что гениальный, — поправила мужа Лу, а Чжань со стуком уронил голову на стол: — Не надо! — Почему? Почему ты так упорно отказываешься от того, что ты заслуживаешь? В том, что у тебя временно нет вдохновения на новые работы, нет твоей вины. Ты же знаешь, что так бывает. Ты не первый… — мгновенно завелась Лу, но Чжань покачал головой, перебивая этот поток красноречивого утешения и жалости: — Агентство требует от меня новый роман. Иначе они разорвут контракт и по суду обяжут меня выплатить неустойку. — Но они же должны понимать, что писатель не робот, — Лу такое отношение к людям искусства всегда возмущало до крайности. И Чжань иногда жалел, что только её. Люди, руководившие агентством, делали свои деньги на чужом вдохновении и слышать ничего не хотели о том, что у автора может быть творческий кризис. — Лу, им это не интересно, — Юйчэнь плеснул коньяка и себе. — Если ты подписал контракт на десять книг за десять лет, то изволь сесть и написать их. Иначе можешь идти мести улицы, там на твоё вдохновение всем будет плевать. — Но неустойка за что? — не унималась Лу. — Может, я чего-то не понимаю… — Лу, а реклама? А все эти издания, встречи с читателями, продвижение, хвалебные статьи в журналах? Ты же не думаешь, что редактор «Нью-Йорк таймс» пишет свою оду «новому голосу в современной литературе» потому, что ему действительно понравился роман? Я не уверен, что он их вообще читает. Просто издатель пишет всем слёзные письма, рассылает готовые похвалы и умоляет напечатать их. За соответствующую плату, разумеется. Чтобы потом те, кто читает «Нью-Йорк таймс», задумались, не почитать ли пару страниц этого «нового голоса» в самолёте, в пути между конференцией и отпуском с любовницей, — Юйчэнь закончил, глотнул ещё коньяка, а Чжань подумал, что ему и самому стоило бы попробовать писать. Он мог бы добиться успеха. С другой стороны, успех на такой скользкой дорожке, как писательство, ещё не гарантировал ничего. Он просто превращал то, чем живёшь и дышишь, в рутину, отчаяние и беспросветную тоску. Чжань вспоминал себя, пишущего свой первый роман, и отчаянно себе же завидовал. Тогда у него буквально горели подушечки пальцев. Он ложился в постель и продолжал писать, но уже в своих мыслях. Он мог пропустить ночь и потерять день, чтобы написать особенно напряжённую сцену и тут же перейти к следующей. Он заводил новые и новые блокноты, потому что старые мгновенно заканчивались, исписанные сюжетами, персонажами и диалогами, большая часть которых так и оставалась неозвученной. Чжань тогда писал и даже не перечитывал. Он просто позволял себе говорить, позволял своим мыслям литься и искренне верил, что так будет всегда. Ему казалось, что отличных идей в его голове хватит ещё на добрую сотню романов. А ещё тысяча так и останется ненаписанной, потому что у него просто не хватит на это времени. Тогда он думал, что мог бы продавать свои идеи, просто чтобы они не пропадали, скапливаясь в его столе, пока он тратит своё время на лучшие из них. Сейчас Чжань дорого дал бы даже за то, чтобы иметь возможность выбрать из двух. В его голове, некогда переполненной образами и характерами, сейчас не было ничего. Ни единого сюжета, даже самого банального. И это угнетало Чжаня гораздо сильнее, чем вещи более приземленные. — Ладно, — между тем Лу всё ещё отчаянно искала выходы из сложившейся ситуации. — Ладно, хорошо, я понимаю. Но, может, мы могли бы выплатить неустойку? — Не уверен, что у меня есть столько денег, — Чжань усмехнулся и наконец выпрямился, подцепил бокал, но пить не стал. — Ты же понимаешь, что счёт идёт не на сотни и даже не на пару тысяч. — А как же твои гонорары? Мне казалось, ты никуда их особо не тратил, — Лу нахмурилась, а потом взглянула на Юйчэня в поисках поддержки. Юйчэнь же откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, мол, объясняй сам. — Их нет, — Чжань развёл руками. — Всё, что у меня осталось после налогов, я отдал в детский фонд. Я тогда думал, что скоро заработаю ещё… — Ох, Чжань, — Лу тяжело опустилась на ближайший стул. — На что же ты живёшь? Может, тебе самому деньги нужны? — Мне хватает, — Чжань покачал головой. Ещё не настолько плохо шли его дела, чтобы эти святые люди взяли его на содержание. — Чего тебе хватает? Ведь если ты не пишешь, агентство тебе и не платит. Ведь правильно же? — Лу снова взглянула на мрачного Юйчэня. — Правильно, — Чжань кивнул. — Но я редактирую чужие тексты. Анонимно, конечно, но не бесплатно. Так что мне вполне хватает на жизнь. Не беспокойся, Лу. Я и так уже злоупотребляю вашей добротой… — Не говори ерунды, — решительно заявила Лу. Она оживилась, убедившись, что Чжань всё же не голодает дома в одиночестве, и с преувеличенным энтузиазмом принялась накрывать на стол. Чжань, чтобы сменить тему, спросил у Юйчэня: — А где малыш Лин? Уже спит? — Малыш Лин терроризирует бабушку, — ответила за мужа Лу. — Мы сегодня хотели просто побыть вдвоём… — Но тут ввалился я, — Чжань горько улыбнулся. — Послушайте, всему же есть предел! Вы не можете жертвовать своим единственным вечером наедине ради того, чтобы выслушивать моё пьяное нытьё. Простите меня! Вы должны были сразу сказать… — Сядь! — Юйчэнь дёрнул вскочившего Чжаня за рукав и заставил снова сесть на место. — Мы ещё успеем побыть вдвоём, а ты уже на грани. И я это тебе говорю не как твой литературный агент, а как твой друг. Поэтому давай ты не будешь… — Я так не могу! — снова попытался встать Чжань, но Лу присоединилась к мужу и положила руку Чжаню на плечо: — Пожалуйста. Просто побудь сегодня с нами. — А после ужина у меня к тебе будет одно дело. Я уверен, что оно тебе не понравится, но мы должны хотя бы попробовать, — Юйчэнь использовал свой последний козырь, и Чжань сдался, позволил этим двоим снова позаботиться о нём. Но стоило только им закончить с ужином, как Чжань сразу же спросил: — Какое у тебя дело? — Пойдём в кабинет, — уже одно только то, что Юйчэнь не стал говорить на кухне, при жене, вселило в Чжаня неподдельную тревогу. К тому же разве Юйчэнь не сказал, что ему не понравится? Ещё и коньяк прихватил, видно, заранее готовился к тяжёлому разговору. — Если ты ищешь слова, чтобы отказаться от нашего дальнейшего сотрудничества, то не надо, — торопливо проговорил Чжань ему в спину. — Я и так понимаю, что давно уже не способствую твоей профессиональной репутации. Я балласт, и это нормально, что ты хочешь освободить своё время для более эффективной работы… — Чжань, сядь и помолчи, — Юйчэнь указал ему на одно из двух мягких кресел, а сам уселся во второе. — Я не собираюсь разрывать с тобой контракт. Доволен? — Но… Какое тогда дело? — не понял Чжань, который уже успел настроиться на худшее. — Я думал… — Я понял, — Юйчэнь щедро разлил коньяк по бокалам. — Выпей лучше. Я понимаю, что это не слишком впечатляющее начало, но я не хочу, чтобы ты выбежал отсюда с криками. Лу потом подтянется, когда ты осознаешь масштабы… — Не тяни, — Чжань отставил бокал и ребром ладони потёр грудину. В области сердца что-то неприятно ныло и тянуло, и Чжань никак не мог избавиться от этого ощущения. Оно вселяло иррациональный страх и панику, которая только усиливалась после алкоголя и тяжёлых мыслей о собственной несостоятельности. — Ладно, вот что... — Юйчэнь встал, чтобы взять со стола какую-то папку. На ней не нашлось никаких опознавательных знаков, поэтому Чжань оставался заинтригованным и напряжённым до последнего. — Взгляни на это. Прочти пару страниц… и скажи, что ты об этом думаешь. — Что это? — Чжань не спешил открывать папку. Он хотел знать, что его ждёт, но Юйчэнь покачал головой: — Сам увидишь. Но чуда не жди, сразу предупреждаю. — Ладно, — Чжань устроился поудобнее в большом кресле, открыл папку и погрузился в чтение. По крайней мере, он попытался погрузиться, но первая же реплика персонажа резанула своей ненатуральностью. — О боже! — Я предупреждал, что тебе это не понравится, — напомнил Юйчэнь, а Чжань уже торопливо листал страницы, выхватывая фразы из середины. — О боже… Это же… Это же мой роман! — выдохнул совершенно шокированный Чжань, пролистав папку до конца. От возмущения и шока он напрочь забыл и о своих страхах, и о недопитом коньяке. — Кто это с ним сделал? — Сценарист, — Юйчэнь снова встал, чтобы взять со своего стола другую папку. — Не уверен, что его имя тебе что-то скажет. В любом случае процесс уже запущен. Агентству предложили продать права на экранизацию романа. А чтобы их вдохновить, предъявили вот этот, извините, сценарий. Честно, хочется сказать резче, но я сдерживаюсь. — Это просто мусор! — Чжань нахмурился. — Нет, я не претендую на гениальность, что бы там Лу ни говорила, но это действительно мусор! Живые люди так не говорят… И вообще, зачем было переделывать то, что уже есть в романе? Можно же было взять готовые диалоги… Я не понимаю! — Поверь, я разделяю твои чувства, — Юйчэнь залпом опрокинул в себя остатки коньяка. — В агентстве, как ты понимаешь, увидев это, тоже до потолка не подпрыгнули. Такой сценарий, господи прости, даже гениальный режиссёр не вытащит. А у нас и нет гениальных, есть обычные, если не сказать больше. Но такой работой только карьеру людям ломать… — Так пусть откажутся! — тут же предложил Чжань. — Это откровенно плохо, они просто потеряют деньги, если станут это снимать. — В этом и проблема, — Юйчэнь побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Как мне было сказано, в экранизации заинтересованы очень большие люди. И уже замешаны очень большие деньги. То есть именно экранизация — дело решённое. И теперь остались только технические вопросы. И сценарий — главный из них. — Ладно, пусть позорятся, кто я такой, чтобы мешать большим людям и большим деньгам, — Чжань бросил папку на столик, выдохнул и допил коньяк. — Это всё? — Если бы, — Юйчэнь усмехнулся. — Наше начальство желает, чтобы ты сам написал сценарий. — Что? — Чжань, конечно, с первого раза услышал, но не поверил своим ушам. — Что они хотят от меня? — Чтобы ты сжёг это позорище и написал внятный сценарий, — повторил Юйчэнь. — И когда я говорил, что тебе не понравится, я имел в виду именно это. Возможности отказаться тебе не оставили. Ты должен превратить свой роман в то, что не стыдно снять и показать на большом экране. — Но как? Как я это сделаю вообще? — Чжань с ужасом взглянул на папку, которая теперь казалась ему личным врагом. — Я никогда не писал сценариев. — Я говорил об этом, — Юйчэнь кивнул. — Я пытался хотя бы выбить тебе помощника… Но меня и слушать не стали. Как мне было сказано, раз ты сейчас ничем не занят, то сможешь воспользоваться шансом и приобрести новый опыт. Извини, но это дословная цитата. Если что, лично я не считаю, что ты ничего не делаешь… — Ой, забей, — Чжань махнул рукой. Он пониже сполз в кресле и прикрыл глаза согнутой в локте рукой. — Что бы они там ни говорили, я всё равно не имею ни малейшего понятия, как писать сценарии. И сомневаюсь, что научусь за… сколько, кстати, они дают мне времени? Сколько вообще нужно времени, чтобы написать сценарий? — Насколько мне известно, Кристофер Нолан писал сценарий к своему фильму «Начало» более десяти лет, — Юйчэнь выдержал паузу, после чего добавил неожиданно: — У тебя на это есть месяц. Максимум полтора. — Сколько? — Чжань со стоном сел и круглыми от шока глазами взглянул на Юйчэня. — Ты шутишь? Я этот роман писал… — Ты же не думаешь, что это я устанавливаю сроки? — Юйчэн невесело усмехнулся. — Я в данной ситуации решаю только, рассказать тебе это под коньяк или под виски. Больше здесь от меня ничего не зависит. — Чэнь, это же нереально! — Чжань с трудом подавил желание побиться головой о стену. — Как они себе это представляют? Тем более... а вдруг получится ещё хуже, чем это? — Сомневаюсь, что это возможно, — утешил его Юйчэнь. — Хуже, чем вот это, уже невозможно. Тем более это всё же твой роман. И знаешь, я считаю, что это правильно: доверить сценарий тебе самому. Ты знаешь, что можно опустить без ущерба для сюжета, а что обязательно оставить. Ты чувствуешь мотивы персонажей… Они живые в твоей голове. Ты сможешь сделать из романа основу для фильма. — Спасибо, конечно, — Чжань, в отличие от Юйчэня, не был так уверен в своих силах. — Это всё очень хорошо звучит… Но я не уверен, что смогу. — Тебе придётся, — Юйчэнь вздохнул. — Со своей стороны я готов предложить любую помощь… Если хочешь, можешь присылать мне куски сценария, мы с Лу будем читать… — Ещё не хватало, — Чжань покачал головой. — У вас с Лу и так никакой жизни нет из-за меня. Даже сегодня я всё испортил… — Не выдумывай! — Лу очень вовремя заглянула в кабинет. — Мы всегда рады видеть тебя в нашем доме. И Лин всегда о тебе спрашивает. Так что ты мог бы заходить и почаще. — Куда уж чаще? — Чжань встал, чтобы выйти в коридор. — Давайте я уже пойду сегодня, дам вам хоть остаток вечера провести наедине… — Успокойся, я тебя умоляю, — Лу закатила глаза. — Мама забрала Лина на неделю, так что нам ещё хватит времени, чтобы надоесть друг другу. Лучше останься у нас на ночь. Мне, если честно, так будет спокойнее. Я всегда волнуюсь, когда ты куда-то тащишься пьяным. Лучше я сейчас сварю ещё кофе, посидим, вместе кино посмотрим… Помнишь, мы раньше так часто делали. — Соглашайся, — Юйчэнь навалился сзади, обнял Чжаня за плечи. — Мы вдвоём всё равно не можем ничего смотреть, потому что Лу нужно комментировать и получать ответ, а я терпеть не могу отвлекаться… — То есть у тебя сугубо корыстный интерес? — Чжань уже понял, что эти двое сегодня задались целью любой ценой скрасить его одинокое и безрадостное существование. И похоже, они значительно преуспели на этом поприще. — Ладно, давайте посмотрим кино. Кто знает, может, какая-нибудь звёздочка потом сыграет и в том, что снимут по моему роману. — Уверена, что все эти звёздочки ещё будут драться на кастинге, — Лу моментально расцвела улыбкой, а Юйчэнь подтолкнул Чжаня в просторную гостиную: — Располагайся. Я сейчас найду что-нибудь не совсем отвратительное. Эти новинки все такие одинаковые, что, кажется, уже всё видел тысячу раз. — Мне всё равно, что смотреть, — заверил Чжань, чуть ли не впервые собравшийся смотреть фильм не ради удовольствия, а с целью понять, как вообще должен выглядеть сценарий к нему. Он собирался обращать внимание на реплики героев, прикидывать, какую часть сюжета можно будет оставить неозвученной, и заранее готовился к тому, что затея с экранизацией его романа обречена на провал. Впрочем, у Чжаня было ещё одно основание для пессимизма: актёр, способный сыграть роль главного героя. Когда Чжань только задумывал этот роман, он даже немного влюбился в образ, созданный в своей голове. Его герой был практически идеальным, и любовь к нему Чжань пронёс через все страницы текста. Он вложил её в слова и действия других персонажей, а потом ещё долго переживал своего рода похмелье, постоянно подгоняемый желанием писать дальше и сам себя одёргивающий, потому что его лучший текст был уже написан. Его лучший герой, его собственная ожившая мечта, был уже создан. И теперь Чжаню оставалось только наблюдать, как тот завоёвывает весь остальной мир. Сейчас, когда появилась возможность подарить своему персонажу физическое воплощение, Чжань снова оказался в шаге от паники. До этого момента он был абсолютно уверен в том, что в природе таких людей не существовало. А экранизация его романа буквально обещала ему невозможное. Он мог бы получить физическое воплощение своего идеала. Больше всего на свете Чжань боялся разочароваться.