Infra-Red

Чжань был уверен, что с того самого дня, как Ибо ворвался в его сердце со своим сумбурным признанием, понятие «покой» покинуло его раз и навсегда. Но иначе и быть не могло, потому что Ибо на полном серьёзе метил в олимпийские чемпионы в дисциплине «лишение сна, покоя и душевного равновесия». Чжань, который в этом виде спорта выступал исключительно в качестве инвентаря, уже давно не помнил, когда в последний раз нормально спал, блаженно бездельничал или просто не проживал ежеминутно несколько драм разного масштаба в реальности и на бумаге. Быть рядом с Ибо оказалось испытанием похлеще полёта на Марс, и Чжань понятия не имел, как вообще прошёл все ступени отбора и оказался единственным испытателем аттракциона «Роман с Ван Ибо». При этом он каждый раз ухмылялся и с ехидным видом раскладывал перед Ибо распечатки и ксерокопии статей, где журналисты строили теории и выдвигали предположения относительно кандидатуры на роль подруги жизни Ван Ибо. В том, что такая подруга у него появилась, фанаты и журналисты были уверены так же твёрдо, как в том, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. Доказательств наличия у Ибо личной жизни они насобирали столько, что хватило бы на несколько томов энциклопедического формата. И пока журналисты фиксировали передвижения звезды и обсуждали, с кем из знаменитостей он чаще всего пересекается на сцене или съёмках, фанаты смаковали фотографии крупным планом, изучая каждый миллиметр кожи Ибо в поисках царапин или следов поцелуев. Ибо каждый раз отталкивал эти статьи от себя с брезгливым видом, а потом тащил Чжаня в спальню, иногда даже не поужинав толком, чтобы словом и, что особенно приятно, делом убедить, что никаких подруг у него не было, нет и не будет. Изредка, когда хватало энтузиазма, Ибо мог и сцену ревности закатить. Скромную, можно сказать разминочную. Мол, у него-то подруги нет, у него даже друзей нет, только Чжань один, и всё, а у Чжаня, кстати, есть подруга. И ещё всякие знакомые. И может, это Ибо пора следственные мероприятия проводить и чужую шею с лупой рассматривать? Чжань иногда убеждал, иногда дразнил, но каждый раз эти сцены ревности заканчивались примерно одинаково нежно и чувственно. Как ни странно, такой эмоциональный коктейль очень положительно сказывался на работоспособности Чжаня. Пока Ибо пропадал вне дома, снимаясь для рекламы или очередного модного журнала, записывая своё развлекательное шоу или занимаясь с педагогом по актёрскому мастерству, Чжань писал свой новый роман и параллельно с ним доводил до ума проклятый сценарий, с которого всё и началось. А когда закончил, чуть не лишился остатков здравого смысла, потому что буквально на следующий же вечер Ибо ворвался домой с шальными глазами и пакетом с логотипом ювелирного бренда. Пакета и его гипотетического содержимого Чжань испугался до колик, но Ибо, видимо, временами ещё соображал, потому что ограничился парными браслетами, на которых по его просьбе были выгравированы две даты и слово «навсегда». И если первую дату — день их во всех смыслах эпохального столкновения в баре на крыше отеля — Чжань опознал сразу, то ко второй оставались вопросы. С них Чжань и решил начать, поскольку Ибо явно собирался тянуть интригу так долго, как это возможно. — А сегодня что за праздник? — Чжань ещё раз прокрутил браслет в пальцах на случай, если в предыдущие разы что-то пропустил. — Чем сегодняшнее число принципиально важнее, чем день, когда мы в первый раз?.. — Это другое, — перебил Ибо, подходя ближе и забирая браслет, чтобы открыть его с помощью специальной маленькой отвёртки. — Для той даты я придумаю что-нибудь другое. А сегодня… сегодня совершенно особенный день. И я хочу запомнить эту дату навсегда. — Так, может, ты и мне объяснишь тоже? — Чжань уже начал терять терпение. Он не любил ничего не понимать, а Ибо, похоже, от всей души его непониманием упивался. — Конечно, я тебе всё объясню. Потому что сам ты ни за что не догадаешься… Тебе такое даже в голову не придёт. Хотя ладно, не так давно мне это тоже не приходило в голову, — измывался Ибо, неспешно ковыряясь отвёрткой в сложном замочке браслета, а у Чжаня медленно наливались кровью глаза. — Детка… — в его голосе не было ни капли нежности, одна сплошная угроза. А дальше — запрещённый приём, к которому Чжань предпочитал прибегать только в крайних случаях: — Давай ты будешь хорошим мальчиком… — Чжань! — Ибо до сих пор реагировал на эти слова предельно остро. Стоило Чжаню только назвать его хорошим мальчиком, как у Ибо внутри срабатывал переключатель. Из любого настроения, из любого состояния, от бурной радости до крайней степени раздражения, он превращался в трепетное, ранимое создание, бесконечно нуждающееся в Чжане, его нежности и спокойной силе старшего. Вот и сейчас Ибо переключился в мгновение ока, только и успел моргнуть обиженно. А потом уже привычно скользнул к Чжаню в объятия и признался тихо, без театральных эффектов и излишнего драматизма: — Я прошёл кастинг. У меня будет роль в «Инфракрасном». — Но… Как это возможно? — нет, конечно же, Чжань не сомневался в словах Ибо. Ему просто нужны были какие-то детали, которые позволили бы уложить эту поразительную новость в голове. — Чжан Исин отказался? — Конечно нет, — Ибо фыркнул насмешливо, мол, кто вообще в здравом уме откажется от такой роли. — Никто не отказался. Просто… я буду играть тебя. То есть рассказчика. — Но… — снова растерянно повторил Чжань и больше ничего не добавил. Полностью поглощённый напряжением вокруг главной роли, отсутствием вдохновения и отношениями с Ибо, он напрочь забыл, что в созданном им же самим сюжете были и другие персонажи. И даже после того, как Чжань скрепя сердце от и до переписал сценарий, чтобы он соответствовал всем требованиям съёмочной команды, ему даже в голову не пришло, что на остальные роли кандидаты так и не выбраны. А вот Ибо, похоже, не забывал об этом ни на секунду. — Ты больше ничего мне не скажешь? — Ибо вытерпел, наверное, целую минуту, но потом всё равно стал требовать к себе внимания. И даже губы надул, паршивец этакий, будто не видел, что Чжань до сих пор потрясён новостями. — Скажу… Скажу, если ты дашь мне осознать, — Чжань легонько коснулся губами виска Ибо. — Я ведь забыл совершенно. Про меня забыли сразу же, едва получили сценарий, и я тоже забыл. А ты всё это время… — Всё время, — Ибо согласно кивнул. — Я даже своему педагогу по актёрскому мастерству сразу сказал, что я должен хоть наизнанку вывернуться, но пройти пробы на эту роль. Раз уж главная от меня ускользнула… — Ты слишком живой для неё, — вдруг выдохнул Чжань, а Ибо вскинул на него удивлённый взгляд, безмолвно требуя объяснений. — Когда я писал этот роман… Я представлял себе свои идеальные отношения. Как бы я хотел, чтобы это было. И ты был прав, когда сказал, что ты будешь играть меня. Я писал рассказчика с себя… А главного героя — из своих самых смелых фантазий. Самых смелых и… самых скучных. Мой главный герой идеален. Но теперь я понимаю, что едва ли мы продержались бы долго. Даже если представить на секунду, что такие люди действительно встречаются. — А я… — Ибо нервно облизал губы, и Чжаню стоило огромного труда удержаться и не поцеловать его сразу, отложив все объяснения до лучших времён. — А ты настоящий. Ты живой человек, со своими достоинствами и слабостями, с характером, с шероховатостями, к которым мне ещё придётся притереться. И я тоже такой… И этими шероховатостями, выступами и впадинками своих характеров мы цепляемся друг за друга. И мы держимся… — А твой главный герой… Он гладкий, — неожиданно точно подметил Ибо. — Он отполированный твоими фантазиями, как шар для бильярда. И ты просто не можешь за него уцепиться. То есть… Рассказчик может, конечно, но только потому, что он в руках автора. И главный герой тоже. А в жизни так не бывает. В жизни бывает бездна… — Ибо, — Чжань не мог не заметить, как Ибо недвусмысленно намекнул на его новый текст, который со дня на день должен был отправиться в издательство. Он так и назывался: «Бездна». Ибо, которому Чжань прочитал весь роман от начала и до конца, настаивал, что эта книга в разы превзойдёт по популярности «Инфракрасный». Чжань с ним не спорил и в глубине души очень этого хотел, хоть и запрещал себе обольщаться заранее. — Ты же знаешь, что я прав, — Ибо пожал плечами, а когда Чжань отвлёкся, взял да и нацепил ему на руку браслет, который всё это время грел в руках. Нацепил и замочек защёлкнул. Маленькая отвёртка за долю секунды исчезла в его кармане, и что-то подсказывало Чжаню, что больше он её не увидит. И браслет сможет снять только вместе с рукой. — Да прав, конечно, — Чжань вздохнул, вытянул руку и несколько секунд просто полюбовался украшением. — Но с этими браслетами нас вычислят на раз. — Ничего страшного. Я что-нибудь придумаю… Или ты, ты же писатель, — Ибо закинул руки ему на шею, примерился и с удовольствием поцеловал.

***

Издательство на радостях расщедрилось на презентацию в банкетном зале роскошного отеля. И в оформление вложило столько, что Чжань, приехав пораньше, чтобы успеть оценить все приготовления, даже перепроверил, не ошибся ли адресом. Изысканное убранство из воздушных шаров, цветов и лент сделало бы честь королевской свадьбе. — Охренеть! — неинтеллигентно, но удивительно ёмко выразила общее впечатление Лу, а Юйчэнь согласно кивнул, дав понять, что на время утратил дар речи. — А мы точно приехали туда, куда надо? — Чжань не скрывал своей неуверенности. Пока что всё выглядело слишком шикарным для такого банального мероприятия, как презентация нового романа. — Всё точно, — Лу уверенно кивнула, но потом тоже засомневалась и перепроверила. — Туда приехали… Похоже, эффект от экранизации превзошёл все ожидания. Если наши боссы вывалили столько денег на презентацию, значит, они рассчитывают, что смогут отбить все зарплаты с началом продаж книги. — Я вам больше скажу, — вмешался снова обрётший голос Юйчэнь. — Они их уже отбили. На одном только предзаказе. Но я удивлён, что это для вас новость. — Ты же знаешь, что я была чертовски занята в последние дни, — Лу толкнула мужа в плечо, — а наш Чжань вообще крайне редко интересуется подобными вещами. Зато если ты спросишь у него, какое место в рейтинге популярности за месяц занимает Ван Ибо… — Первое, Лу, — Чжань прищурил глаза. — И в прошлом месяце было первое. И в позапрошлом. И в следующем тоже будет первое… — Всё-всё, я уже поняла, что открыла ящик Пандоры. Ты мне лучше вот что скажи… Почему в такой день твой Ибо не с тобой, а за тридевять земель? — Лу зачем-то задела сейчас больную для Чжаня тему, и он поморщился, хоть и старался всеми силами сдержать эмоции: — Спасибо, что спросила. — Чжань, ты же знаешь… Я просто хочу, чтобы это не было игрой в одни ворота. Ты на премьере «Инфракрасного» был? Был, — напомнила Лу, но Чжань нахмурился: — Я автор романа и сценария, на минуточку. — Всем было плевать, — довольно жёстко, хоть и справедливо отметила Лу. — Твои фанаты — именно твои! — они же потерялись в толпах фанаток Исина и Ибо. — Ты забыла упомянуть маленький, но очень гордый и громкий армейский хор, пришедший поддержать Чон Суджон, — Юйчэнь даже не пытался отрицать, что его до сих пор веселила эта история с визгами басом и кричалками на манер строевых маршей. — Мне кажется или вы пытаетесь спровоцировать у меня комплекс неполноценности? — Чжань уже уловил, к чему клонила подруга, но всё равно хотел услышать подтверждение своим подозрениям от неё самой. — Вот ещё, — Лу покачала головой. — Я пытаюсь выяснить, всё ли у вас нормально. Потому что я помню, как всё начиналось… И сейчас ты здесь, сегодня такой важный для тебя день… А он вообще где? Неужели он такой незаменимый, что на два дня нельзя было его отпустить? — Значит, было нельзя, — отрезал Чжань, в глубине души вынужденный признать, что и сам уже тысячу раз об этом думал. Нет, конечно, он знал, что у Ибо какие-то особенно жёсткие съёмки, из-за чего он едва ворочал языком во время ночных телефонных разговоров, но это не мешало ему сожалеть, что и таким большим звёздам, как Ибо, не положены выходные. Даже сейчас, в пустом банкетном зале, в окружении цветов и атласных лент Чжань чувствовал свой триумф. Ощущение, что он справился, преодолел себя и создал нечто принципиально новое, опьяняло и дарило подобие эйфории. И только сожаление из-за отсутствия Ибо рядом омрачало предстоящее торжество, отравляя горчинкой любое возможное удовольствие. — Я уверен, что ещё до конца вечера к тебе пристанут с требованием написать сценарий к «Бездне», — Юйчэнь понял, что Лу слегка перегнула палку в своей попытке выяснить, всё ли у Чжаня с Ибо в порядке. — А за права на экранизацию кинокомпании драться будут… — Однако чтобы стать бестселлером по версии «Нью-Йорк таймс», всё равно придётся заплатить, — Чжань вспомнил один из разговоров, которые они вели в те времена, когда вдохновение казалось ему утраченным воспоминанием из прошлого. — Издержки, ничего не поделаешь, — Юйчэнь подхватил Чжаня под локоть и подвёл к одному из столов, где уже были расставлены бокалы с вином и шампанским. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что Лу куда-то отошла, Юйчэнь заговорщическим тоном предложил: — По бокальчику? Потом всё равно не дадут… — По какому ещё бокальчику? — Лу не только передвигалась бесшумно, но ещё и слышала как кошка. — Уже первые гости начали подъезжать… Сейчас здесь будет полно народу. И я уверена, что Чжань со вчерашнего дня ничего не ел. Вот развезёт с одного бокала — и будет позорище. Соберись, сегодня самый важный день в твоей жизни. «Не самый», — мысленно возразил ей Чжань, но вслух ничего не сказал. И бокал, который успел взять по наущению Юйчэня, вернул обратно на поднос. — Тогда пойдём, надо встретиться с руководством. Они хотели, чтобы мы появились в зале вместе… А пока пусть здесь шастают журналисты и гости, фотографируются… Потом не до того будет, — Юйчэнь взял жену под руку и кивком указал на дверь в дальнем конце зала. — Что-то меня уже тошнит от волнения, — признался Чжань, когда по запасной лестнице они поднялись на этаж выше, чтобы встретиться с руководством издательства в специально арендованном конференц-зале. — Волноваться не о чем, — заверил его младший компаньон, в последнее время так усердно оказывавший Чжаню знаки внимания, что от неловкости хотелось провалиться под землю. Или рассказать Ибо и своими глазами увидеть, как тот от ревности телепортируется из своей тьмутаракани прямо в офис издательства. — Твоя книга… Я же могу обращаться к тебе на «ты»? После всего… — Лучше не стоит, — Чжань едва сдержался, чтобы не передёрнуть инстинктивно плечами. — Мне хотелось бы, чтобы всё это уже закончилось. — А как же парад знаменитостей? Для кого наши боссы красную дорожку и фотостенку организовали? — напомнила Лу, и сейчас Чжань был благодарен ей за своевременное появление. В её присутствии младший компаньон — Чжань так и не смог запомнить его имя — мгновенно стушевался и отступил, схватил со стола бокал и опрокинул в себя слишком поспешно, чтобы не уделать красным вином ворот рубашки и галстук. Лу усмехнулась, дав понять, что эта неловкость не укрылась от её взгляда, а потом утащила Чжаня к большому окну, выходившему прямо на площадь перед отелем. — Видишь? — Что? — Чжань обвёл взглядом толпу, которую, казалось, с трудом сдерживали металлические заграждения и многочисленные охранники. — Все эти люди пришли сюда из-за тебя, — Лу положила руку ему на плечо и крепко сжала. — Ты можешь сказать, что они здесь, чтобы увидеть своих кумиров, но это не так. Если бы не ты и не твоя сумасшедшая книга… Ничего этого не было бы. — Ты считаешь, что она сумасшедшая? — Чжань всё ещё сомневался, что дело на самом деле было в нём и его романе. Но это вовсе не означало, что он не ценил мнение своей подруги. — Конечно, — Лу уверенно кивнула. — Я не могла ничего делать, понимаешь? Я начала читать… И всё, весь мир мог хоть сгореть, я бы не заметила. Я не знаю, как бы я справилась, если бы мама не забрала Лина на пару дней… Никогда ещё не было такого, чтобы я не могла отложить книгу ради кофе или сна. Я читала до утра… И Чэнь читал… Потому что после первой же страницы мы поругались из-за того, кто будет читать первым. Ты представляешь себе это? — Нет, — Чжань покачал головой. Даже его богатая фантазия писателя оказывалась временами бессильна. — Не веришь мне, спроси Чэня, — Лу скрестила руки на груди и снова уставилась на переполненную людьми площадь. — И могу тебе сказать, что все они будут читать твой роман так же… Читать и переживать, разрываться от тоски и отчаяния, плакать от любви, которой, скорее всего, просто не бывает в жизни… — Бывает, — Чжань поспешил её перебить. — Не бывает того, что я написал в «Инфракрасном». А «Бездна»… Она есть. — Ты хочешь сказать… — Лу едва ли не впервые сопоставила факты, сложила два и два и вскинула на Чжаня взгляд, полный искреннего потрясения. — Нет… Нет, этого не может быть! — Может, — Чжань кивнул. — Я начал писать сразу после того, как вернулся домой от вас. Помнишь, после того, как Ибо предложил мне выкупить мой контракт. Потом он сам стал инвестором проекта, пригласил меня на свидание… А дальше вы всё видели. — Но там же… — Лу несколько раз глубоко вздохнула, но потом всё же махнула рукой, не в силах выразить свои чувства словами. — Там всё по-настоящему, Лу, — Чжань улыбнулся, но капелька горечи всё равно проскользнула в его голос. — Чжань, я… — Лу, похоже, только сейчас до конца осознала, какими болезненными для Чжаня были её недавние вопросы про Ибо и его отсутствие на презентации. Она нервно смахнула пылинку с рукава его пиджака, потянулась погладить по руке, чтобы утешить и поддержать, но не успела: их уединение нарушил совершенно довольный собой Чэнь. — Я замучился вас искать! — он обнял Чжаня за плечи и потянул за собой. — В банкетном зале уже яблоку негде упасть. Наши большие начальники с ног сбились. Официанты не успевают наливать шампанское… Если ты сейчас не появишься там, рискуешь не застать их трезвыми. — Может, мне и не стоит спускаться? Им там и без меня весело, — Чжань, разумеется, сопротивлялся для виду. Он хотел бы, чтобы книга понравилась и обрела успех не меньший, что её предшественница. Ему вообще казалось, что именно эта история заслуживала быть прочитанной и принятой публикой. Если бы ещё Ибо был с ним в этот момент… — А вот и наш виновник торжества! — громогласно объявил генеральный директор издательства, не скрывая самодовольной улыбки. Сейчас он будто и не помнил, как в числе первых угрожал Чжаню судом и неустойками, едва тот заикнулся об отсутствии вдохновения и физической невозможности писать книгу по чьему-то экономическому плану. Бурные аплодисменты обрушились на Чжаня настоящей снежной лавиной. Множество голосов смешались во что-то оглушительное, а от вспышек фотокамер Чжань на несколько секунд потерялся в пространстве. А когда снова осознал себя, ощутил на спине обжигающе-горячую ладонь. — Что ты здесь делаешь? — Чжань всерьёз боялся повернуть голову, чтобы взглянуть на Ибо. Его появление всё ещё воспринималось как нечто невозможное, и Чжань опасался, что иллюзия присутствия разрушится, едва лишь он шевельнётся. — Приехал убедиться, что не сбежал в последний момент, — очень тихо ответил Ибо, и Чжань всё-таки решился, посмотрел на него и не удержался от улыбки, искренней, удивлённой и такой откровенно влюблённой. — Почему ты не сказал? — Чжань сжал пальцы в кулак, чтобы сдержаться и не прижать Ибо к себе, несмотря на окружавшую их людскую толпу. — Почему ты заставил меня думать, что я буду здесь один? — Я не был уверен, что у меня получится вырваться. Я и так загонял всю съёмочную команду, чтобы освободить себе полтора дня, — Ибо умудрялся говорить, почти не разжимая губ. — Но если ты недоволен… — Я счастлив! — Чжань перебил его и всё же не удержался, скользнул несколько раз рукой по затылку Ибо. — Сейчас, когда ты здесь… Ибо, я просто… — Я знаю, — Ибо кивнул. — Я же молодец? — он даже усмехнулся в своей любимой манере, с вызовом изогнув уголок губ. Чжань мог бы поклясться, что никогда в жизни не видел ничего соблазнительнее. А ещё он мог бы поклясться, что знает, чего Ибо добивается таким незатейливым способом. Чжань знал, что уже через минуту интернет запестрит их с Ибо фотографиями, как знал и то, что в ближайшие несколько дней на разные лады будет повторять безобидную историю о том, как во время съёмок «Инфракрасного» сблизился с актёрами, ставшими впоследствии его близкими друзьями. Он был уверен, что Ибо тоже справится с давлением и на набивший оскомину вопрос о подруге жизни ответит, что разделяет публичную и личную жизнь. Поэтому он мог с полной уверенностью положить ладонь Ибо на затылок и мягко привлечь его к себе, чтобы прошептать на ухо слова, которые тот так сильно хотел услышать: — Ты молодец. Хороший мальчик…

The End