Начни сначала

Любовь – это способность наделить человека силой, что может уничтожить тебя. Но человек, которому ты даровал эту силу будет свято верить, что никогда не уничтожит тебя.

Охара потянула за ручку входной двери, ощущая, что в груди спиралью накручивается напряжение, которое невозможно контролировать. Она толкнула дверь и в нос ударило напряжение, которым наэлектризовался воздух в помещении. С кухни доносились голоса, что граничат с переходом на крик. Неосторожные слова. Звук разбитой посуды. Скрежет ножек стола по напольному покрытию, что на слуху осел неприятный скрип. Не скидывая кроссовок, Конда младшая медленно прошла на кухню, останавливаясь в дверном проёме.       – Какая лаконичная картина, – она скрестила руки на груди. Сага резко сделал шаг назад от Кисе, что сидел на столе, но тем не менее Охара уже успела зацепить взглядом то, как собственный брат вжимал её бывшего парня за бедра к себе.       – Дьяволенок, – брат устало потер переносицу, сильно зажмурившись.       – Меня от вас сейчас стошнит, – бросила Охара, собираясь покинуть кухню и выкинуть из головы увиденное.       – Охара, стой, – Кисе спрыгнул со стола, но Конда младшая резко обернулась, шибанув кулаком в дверной косяк.       – Знаешь, что самое болезненное в этой ситуации? Не то, что ты трахал меня и представлял своего бывшего, на которого я похожа, а то, что ты трахал меня и желал братика, – она криво ухмыльнулась, но из легких выбился смешок. Затем ещё один. Что в конечном итоге девушка сорвалась в истеричных смех. – Боже, кого я люблю. Охара смотрела на свой кулак на поверхности дверного проема, но она все равно ощущала с каким напряжением на неё смотрят эти двое. Сага напрягся всем телом, что можно было заприметить легкую мышечную дрожь, когда каждая мышца напряжена до предела, что сводит.       – Охара, – начал медленно Сага. – Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так.       – Да, – протянула девушка. – Лучше же любимой сестренке ебать мозги враньем. Вы оба… Я думала только ты меня любишь, Сага.       – Конечно люблю, что за вздор вообще? – посмел прорычать Сага, потому что фраза сестры сейчас резанула по сердцу тупым лезвием ножа. Только вот он не осознает насколько его поступок изувечил только что сердце Конды младшей.       – Знаешь, Сага, – Охара разжала кулак и двумя пальцами провела по стене, видя как на костяшках выступает кровь, с какой силой она ударила в стену. – Вчера, когда я заплакала на глазах у доброго десятка людей. Когда я пела. Я вдруг поняла, что меня никто не любит. Эгоистично звучит, знаю, но в голове металась лишь одна фраза: «меня любит только брат». Той чистой, неподдельной любовью, о которой я так рьяно мечтаю. И вот прихожу домой и вижу это. Ты ведь, как никто другой знал, что я до сих пор люблю Кисе. Несмотря ни на что. И такой нож в спину, – тяжело выдохнув, сейчас не было абсолютно никаких сил орать и выяснять отношения. Конда старший сделал два уверенных шага по направлению к девушке, попытавшись её обнять, но Охара со всей силы залепила тому пощечину. Её взгляд стал настолько пепельным из-за пустоты внутри, что Сага даже не рискнул поднять взгляда в эти глаза, прекрасно ощущая всю эту пустоту всей поверхностью кожи. Он заслужил эту пощечину и прекрасно осознает это. Да, пусть дьявол лучше поколотит его, но не говорит с ним так спокойно и без эмоций. Девушка, кинула взгляд на Кисе, которому попросту было нечего сейчас сказать в этой ситуации. Правду она знает, а оправдываться глупо и бессмысленно. Вместо обещанного подъема и быть всегда рядом, сам того не ведая, он утопил собственноручно Охару сейчас с концами. Когда Рёта только увидел Охару в их баскетбольном клубе, то сердце предательски скакнуло, потому что в ней косвенно увидел, а главное почувствовал своего бывшего, которого на тот момент никак не мог отпустить и разлюбить. И вот на протяжении полутора лет он просто слепо тянул за собой эту нить прошлого, боясь отпускать Охару, думая, что если отпустит, то больше никогда не коснется сквозь Охару своего бывшего парня. Так же Кисе тупо и беспощадно игнорировал внутри себя, что в нем плещется тяга к Саге, но он слишком сильно увлёкся Кондой младшей, которую надо было просто отдать в руки Сейджуро. Возможно, все были бы сейчас чуточку счастливей. От этого осознания, что просто лезвием ножа вонзилось в сердце, стало так противно. Его непокорные светлые пряди упали на лицо.       – Охара, меня можешь ненавидеть до конца с своих дней, но только не делай больно своему брату, – максимально спокойно произнес он.       – Как скажешь, – девушка покачала головой с улыбкой. – Мне можете делать больно сколько угодно. Я же привыкла, – она закатала рукава толстовки, обнажая все свои застарелые шрамы. – Рейден, что колол меня наркотой, лишь бы я не выпутывалась из его хватки. Потом я сама себя резала, чтобы физическая боль перекрыла психологическую. И теперь ты меня просишь не делать кому-то больно? Зрачки Саги сначала расширились, а потом резко сузились, когда тот услышал ту тайну, что хранила от него сестра все это время. Что Рейден ещё себе позволял.       – Что? Обкалывал? – он медленно повторил слова сестры.       – Да, с ЛСД я слезала долго и мучительно без твоей помощи. Хоть что-то я сделала сама! Чтобы сейчас не чувствовать вину, что ты так много для меня сделал, а я такая сука, только проблемы приношу в твою жизнь, мешая строить отношения с симпатичными мальчиками. Сага попытался перехватить руки девушки, но та резко отскочила назад от его прикосновения, словно к ней сейчас приложили раскаленное железо.       – И вообще коль я прервала ваши утехи, – она развела руками и отвесила поклон. – Поспешу удалиться, дабы более не смущать своим присутствием.       – Охара! – крикнул брат, но сестра вылетела из дома с такой с скоростью, что он даже не успел отреагировать, чтобы сорваться вслед за ней. Океан, что бушует сейчас внутри, накрывал с головой, заставляя захлебываться в соленой воде гигантских волн, а легкие начали гореть из-за недостатка кислорода. Охара просто бежит вперед, игнорируя нехватку воздуха. Чем дальше она удалялась от дома, тем слабее становилась цепь на сердце, что ещё минуту назад давила на него, заставляя нервную систему обостряться до боли по всему телу и неприятным ощущениям в желудке, когда вроде тошнит, а вроде нет. Она остановилась посреди улицы, тяжело хватая воздух ртом. И только после минуты передышки, смогла оглядеться по сторонам в поисках остановки. Ей пришлось приложить недюжинную силу, чтобы вспомнить на какой именно автобус они запрыгивали тогда с Рётой и как долго ехали. И на безусловную удачу именно нужный ей автобус медленно подкатил к остановке. Девушка плюхнулась на свободное сидение, допуская взгляд на собственные руки, что до сих пор дрожали с бешеной силой. Она забыла все свои вещи дома. Даже не вытащила телефон из сумки. Единственное, что она сейчас нащупала в кармане спортивок так это пачку сигарет и зажигалку. Охара уткнулась носом в рукав толстовки на сгибе локтя. Второй день подряд она носит вещь Саги, от которой так пахнет его запахом, что слезы лишь сильней начали литься из глаз.       – Почему ты врал мне? Почему сразу не сказал все как есть? – она безмолвно проскулила, цепляясь зубами за материла толстовки и сжимая её зубами. – Я ведь свою жизнь отдам за твоё счастье, упертый козел. Хоть всех моих мужиков перееби, только не скрывай ничего…. Главная слабость Охары Конды – прощение. Она не контролирует это всё. Она готова простить кого угодно и за что угодно. Рейден стал первым человеком в её жизни, которого она не простила до конца. Тем не менее, раньше она его прикрывала и защищала даже после разрыва. Это сейчас она приняла нейтральную позицию в его сторону, о чём нельзя было сказать раньше. Сама того не замечая, тело приобрело автономность, пока мозг был занят развернувшееся драмой внутри, дабы не допустить сердечный приступ, как минимум, на фоне подкатывающей истерики, что медленно выламывает кости, начиная с самых болезненных костей – ребер. Ведь там дохрена нервных окончаний. Она поднялась с места и выскочила на нужной ей остановке и направляясь в нужном направлении, остановившись лишь на секунду, чтобы подкурить сигарету, но руки все никак не желали функционировать и девушка раз пять безрезультатно чиркала зажигалкой. Охара задрала голову к ночному небу, звезды и фонари которого отражались в крупных слезах на щеках, а табачный дым устремился ввысь, закручиваясь в узоры. Время вокруг остановилось, а пульс медленно начал стихать. Дернув головой, менеджер Кайджо продолжила свой путь дальше, слегка покачиваясь от резко накатившей слабости. Прислонившись лбом к железной двери, левой рукой по памяти она набрала код и дернула дверь рывком на себя, медленно поднявшись на нужный этаж, пару раз споткнувшись на ступенях. Конда в итоге просто опустилась на ступень, обхватывая голову руками и запуская длинные и острые ногти в волосы, слегка натягивая между пальцами пряди сирени. За спиной послышались шаги, но она даже не дрогнула ни клеточкой внутри.       – Дьяволица? – прохрипел где-то сверху знакомый голос. Охара медленно, не отнимая руки от головы, повернула голову в сторону голоса Аомине, за спиной которого стояли видимо его родители, озадачено изучая знакомую их сына.       – Извини, – прохрипела девушка. – Надо было все же позвонить, прежде чем ехать в твою сторону.       – У тебя даже номера моего нет.       – Тоже верно. Аомине молча обернулся в сторону своих родителей и его мама, положив свою маленькую ладонь на плечо парня, тихо произнесла.       – Не переживай. Они не обидятся, что тебя не будет. На этих словах родители Дайки поспешили скрыться с глаз, а сам форвард сел на ступень рядом с девушкой, молча выжидая хоть какого-либо телодвижения с её стороны. Но этих телодвижений не происходило и парень стал терять терпение.       – Так. Вставай. Пизду отморозишь, а тебе ещё детей рожать. Зуб даю Белоснежка будет вне себя от радости, – Аомине подтянул под руки девушку наверх, которая вдруг сорвалась в истеричный смех.       – Нет больше никакого Белоснежки, – Охара кинула взгляд на Дайки, у которого все заледенело в груди от её взгляда.       – Знаешь, учитывая что ты фанатка дорогой косметики, то мне было бы до пизды прискорбно плакать с ней на лице, – Аомине провел большим пальцем по щеке девушки, вытирая черную изломанную линию влажной туши. Хотя он сделал лишь хуже этим движением, потому что косметика скомкалась во влажную пыль на коже. – Пойдем. Умоешься и я, так уж и быть, послушаю тебя. Остаточное явление после истерики, которую Конда топила внутри себя, сейчас вылилась в полную апатию и слабость, что Дайки пришлось помогать ей раздеться.       – Будет слишком нагло попросить в ванной немного посидеть и смыть с себя все дерьмо, что вылилось на меня сегодня вечером?       – Твою наглость хоть что-то останавливает в этой жизни? – фыркнул Аомине и махнул рукой в сторону ванной. Теплая вода с шумом начала заполнять белоснежную ванну с теплыми оттенками плитки цвета капучино, что дополнялось ещё и приглушенным светом. Стянув с себя одежду и кинув её на край раковины, девушка погрузилась в воду, достав предварительно одну вещицу из кармана толстовки. Привычки остаются. Матовый черный нож выскользнул из защитного чехла, что упал на пол. Она провела языком по тупой стороне ножа, вытягивая левую руку перед собой. Надрез. Ещё один надрез. Все тело покрылось мурашками, когда кровь заструилась по бледной коже. Но только вот Конда иступлено смотрит на кровь, но не чувствует долгожданного облегчения, что она обычно получала при первом же порезе. Наоборот, мысли сейчас настолько сильно обострились, что накатила тошнота от боли в желудке.       – Была не была, – прошептала она сама себе, прикладывая идеально заточенное лезвие к шее, на которой все ещё зияют засосы и укусы от Императора. Она немного надавила лезвием на кожу, не решаясь дернуть правой рукой вниз.       – Какого хуя? – в дверях прогремело рычание Аомине, который в считанную секунду выбил чертов нож из руки Охары. – Ты если хочешь сдохнуть, то не в моей ванной будь добра! – скользнув по её рукам взглядом, форвард едва удержался, чтобы вдогонку не всечь ей, но вместо этого, обстоятельства требовали достать гребенную аптечку из верхнего шкафчика. Благо матушка хранит аптечку в ванной и не нужно уходить и оставлять эту ненормальную дуру одну хоть на секунду.       – Хватит орать, – огрызнулась девушка, подтягивая ноги к груди. – И вообще-то я голая сижу.       – Хуёлая, – Аомине огрызнулся в ответ, дёрганными движениями доставая марлю, бинты и перекись. – За что ты мне на голову свалилась, ёбанный в рот! Я разнесу вашего капитана, что взял такую идиотку как ты в менеджеры, и мы вынужденно пересеклись. Охара провела мокрой ладонью по лицу, ощутив себя ещё хуже.       – Давай я замотаю ебучую руку и просто уйду. Обещаю, что больше моя физиономия не побеспокоит тебя, – кинула в пустоту девушка.       – Кто тебя отпустит? – тяжело выдохнул Дайки и уселся на корточки, перехватывая порезанную руку. – Меньше будешь на мудаков смотреть, чтобы не доводить себя до ручки.       – Но на тебя то я смотрю сейчас. Аомине легонько стукнул её по губам, осторожно обрабатывая порезы, туго фиксируя бинтом, чтобы давящая повязка ускорила процесс тромбирования раны. Он опустил голову, а через пару секунд резко встал и снял с себя футболку и джинсы, оставаясь в боксах, залезая в ванну к Охаре, которая покрылась краской, прижимая ноги к груди сильней.       – Мне до фонаря, что ты голая, – фыркнул Дайки. Сейчас его черты лица такие непривычно злые, что пробирает дрожь от одного его синего взгляда, что на фоне адреналина почернел. – Что произошло?       – Кисе не любил меня.       – Из-за этого дурня резаться решила?       – Оказывается он запал меня, потому что я всем своим мужским обликом напоминала бывшего его парня, которого он долгое время не мог отпустить, – а вот сейчас брови Аомине в удивлении поползли вверх. Его бывший товарищ нетрадиционной ориентации? Но тогда какого хера он смог трахаться с девушкой, которая пусть и внешне походит на пацана, но тело то девичье. – Об этом знал только Сейджуро, который чисто случайно попал под этот замес, так как бывший Рёты положил взгляд на Акаши. На этой почве они и расстались.       – Какая все же у меня прозаичная была команда в средней школе, – усмехнулся Аомине, но Конда тяжело взглянула на него.       – А сегодня я вернулась домой и увидела то, чего не хотела видеть.       – Дай угадаю. Белоснежка оказался под твоим братом?       – Типо того, – Охара все же вяло улыбнулась, подмечая проницательность Аомине.       – И на этом вся истерика? – девушка удивленно потупила взгляд на форварде. – Я, конечно, не сильно представляю, что творится внутри тебя на всей этой почве, но взгляни на это с другой стороны. Ты хотела быть с Кисе до конца жизни?       – Да.       – А если честно?       – Не знаю.       – Вот и я про то же. Так отпусти этих двоих в свободное плавание. Хватит их держать своим прошлыми ошибками. Возможно, какое-то время Кисе и испытывал к тебе жгучее влечение именно как к девушке, но когда осознал, что там бывший хуивший, Сага, что просто побоялся тебе все рассказать.       – Наоборот, я хотела бы услышать правду до того, как это все зашло так далеко.       – Чтобы ты потом вскрылась, как сейчас попыталась? Я бы лично не рискнул такой девушке вываливать, что: знаешь, сорян, но до усрачки хочу, чтобы твой братец меня нагнул, – Дайки провел пальцами по тонкой коже на шее, максимально игнорируя наличие засосов на её теле, прекрасно зная, что они от капитана Ракузан. – Даже если ты легко проведешь ножом по шее, то ты бы вскрыла себе все к чертям.       – Ты прав, – тяжело выдохнула девушка и прикрыла глаза. Аомине молча потянул её за руку на себя, укладывая на себя и прижимая, проводя руками по мокрой спине. Конда закрыла глаза, прислушиваясь к такому медленному сердцебиению парня, что периодически она напрягала слух, чтобы удостовериться, точно ли оно бьется. Постепенно её стало отпускать, что она смогла начать планомерно дышать. Аомине залез на свою кровать, в которой расположил Охару, всучив той пачку печенья и большую кружку кофе. Он опустил рядом с ней раскрытый макбук.       хНайдешь свою любимую мангу? – Конда едва не поперхнулась кофе, опасливо стрельнув глазами на парня.       – Моя любимая манга клуб Яричин. Если ты не знаешь она…       – Яойная. Знаю, – вяло пожал плечами парень. – Может почитаешь мне в слух её? Отложив на тумбочку печенье и кружку, девушка взяла макбук, поправляя на плече съезжающую футболку Аомине, в которой она утонула, как в огромном сугробе.       – Так, ты не шутишь сейчас? –недоверчиво покосилась на него Конда, параллельно вбивая в поисковике сайт, на котором она впервые увидела этот шедевр.       – Либо читаем Яричин, либо смотрим порнуху. Одно из двух.       хНу уж нет. Чтобы ты при мне решил вздрочнуть? Упаси боже. Аомине довольно расплылся в улыбке.       – Так зачем дрочить, если я могу трахнуть тебя? Охара нервно откашлялась, открывая быстро первую страницу электронного томика, начав читать. Через некоторое время, устроив голову на плечо парня, Охара начала подстраивать голоса под каждого героя, меняя тембр голоса, проговаривая некоторые фразы с томным придыханием, а где требовала того ситуация и вовсе простанывала, на что Аомине тихо посмеивался, прикрыв глаза и стараясь воссоздать происходящее ориентируясь на голос Конды. Ещё парень отметил, что девушка без стыда и вздрагиваний в голосе описывает сцены секса не только диалогами, а ещё от себя, что она видит. И, признать, у неё отличный слог, потому против своей воли, постельные сцены слишком ярко вспыхивали в его голове.       – Такое ощущение, что ты их сама пишешь, – усмехнулся Аомине, когда Охара потянулась за кофе, что перебить сухость в горле.       – Ну да. Как раз по Мори-Мори пишу.       – И что за идея? На каждый абзац кто-то кому-то отсасывает в классах?       – Ну почти, – девушка отложила макбук и рассмеялась, делая ещё один глоток уже холодного кофе, в который Дайки, между прочим, от души навалил сахара. – Что в их клубе изначально основатель Сойер Манциас. Оригинальный персонаж. И типо Сойера в школе вообще никто не может нагнуть. Сама неприступность, но Тамура очень этого хочет. А Сойер более менее близко общается с Юри из всех своих мальчиков.       – Иными словами твоя идея в погоне за очком оригинального персонажа? – Дайки приподнял одну бровь.       – Зришь в корень, – щелкнула языком Конда, как вдруг вздрогнула всем телом, когда в коридоре послышались приглушенные голоса его родителей. – Вот черт…       – Расслабься. Я могу хоть всю команду привести, им будет только за радость посидеть и поточить лясы о былых временах своей молодости. И что мы упущенное поколение, – Аомине лениво встал с кровати. – А сейчас, по меркам моей мамы, ты будешь предводителем потерянного поколения. Если бы Охару попросили назвать самый худший день в её жизни, то она непременно назвала именно этот день. Да, родители Аомине просто святые люди и интересно в кого сынишка таким чсвшным мудаком уродился, но вся патовость вечера заключалась в том, что Дайки вытащил девушку на кухню на совместный ужин в одной его футболке. Конда быстро приросла к стулу, стараясь натянуть футболку ещё ниже, хоть она доходит и до колен, но спрятать от всеобщего обозрения свои ноги.       – Так вы учитесь вместе? – спокойно произнесла мама Аомине, накладывая в большое блюдо жаркое, от запаха которого у Конды засосало в желудке.       – Я учусь в Старшей школе Кайджо. С Аомине познакомились на межшкольных летом, – протараторила Охара, бесшумно заламывая пальцы под столом.       – Она обещала снять с моей головы корону. А ещё так колка на язык, что наш дед мирно отдыхает в сторонке. На этой фразе отец парня поднял на Конду взгляд поверх очков и улыбнулся.       – Интересно, – это единственное чем он удосужил девушку, не внося больше никакой конкретики, переводя свое внимание снова на телевизор.       – Вы уж нас простите, – рука женщины мягко опустилась на плечо Охары. – У нас с отцом сейчас вечерняя передача, поэтому не сможем вас повеселить разговорами за столом.       – Все нормально, – слабо улыбнулась девушка, мысленно благодаря скучную программу про современную медицину, что так сухо и вяло вещала за спиной Аомине и Охары. Но тем не менее за столом все же состоялись «ожесточенные» монологи и дебаты на почве программы, когда родители Аомине не всерьез, но спорили о современных методах диагностирования ранних стадий онкологических болезней. Даже пару раз спрашивали мнение Охары, которая переставала в такие минуты жевать и дышать, гоняя в голове хоть какие-либо знания по биологии и анатомии человека. Она всегда хорошо знала этот предмет, но сейчас на фоне стресса в голове беспечно катилось перекати-поле. Не хватало только одинокой заблудшей коровы в этой звенящей пустоте мыслей.       – Я лишь знаю, что данный процесс обусловлен запрограммированным в ДНК клеток, которые в один момент начинают бесконтрольно делиться, игнорируя центральную нервную систему и другие механизмы контроля деления клеток. Когда патологических клеток, что не несут в себе ни ДНК, ни РНК, становится много, то они начинают давить и разрушать собой целостные и, так сказать, правильные клетки, – выпалила Конда на одном дыхании, что за столом каждый уставился на неё.       – Ого, дьяволица, а ты не так ленива, как сватают легенды среди старших школ, – протянул Аомине, подперев кулаком щеку.       – Чтож я польщена, что пользуюсь популярностью не только в Кайджо, – девушка хотела ещё добавить что-то едкое в сторону форварда, но во время промолчала. Не нужно знать его родителям о их высоких отношениях. Родители снова вернулись в передачу, а вот Аомине посчитал своим долгом немного сбить уверенность с лица девушки, которая осталась довольной своим ответом и что этот ответ произвел весьма интересное мнение о ней. Рука Аомине скользнула под столом по бедру Охары, комкая в пальцах низ футболки и заводя пальцы под нее. Девушка вся напряглась, а когда ладонь Дайки легла между её бедер, то Конда вообще попыталась зажать его ладонь между ногами, препятствуя ему продолжать свои наглые действия. Но парню не составило труда продолжить поднимать свою ладонь все выше, потому что сила его руки превосходит силу ног менеджера Кайджо. Девушка до белизны сжала вилку в руке, кинув на Аомине убийственный и холодный взгляд и тот ей ответил лишь легкой и расслабленной улыбкой. Оттянув резинку нижнего белья, он завел пальцы под кружево, проскальзывая пальцами по её лону. Охаре составило больших усилий, чтобы не вскрикнуть и не прописать Дайки по лицу, который начал нагло и медленно водить пальцами, что внизу живота всколыхнулась целая стая бабочек, которые болезненно, но приятно щекотят все внутри, а сердце забилось в ритме галопа в груди. Она опустила взгляд в тарелку, нервно покусывая нижнюю губу.       – Прекрати – одними губами без слов произнесла Конда, пепеля взглядом форварда Академии Тоо, но тот отрицательно покачал головой. Аомине слегка придвинулся чуть ближе к девушке, делая вид, что второй рукой потянулся через стол за солью и в этот момент ввел в неё средний палец. Щеки Охары покрылись красными пятнами смущения и именно это раззадорило Аомине ещё сильнее, он плавным и ловким движением ввел второй палец. Его нежные и плавные движения, разливались тягучей карамелью по кровеносному руслу, но то что он это делает перед собственными родителями, которые пусть и ничего не замечают, но блин, они прямо напротив! Парень более настойчиво протолкнул пальцы внутри девушки, которая моментально выпрямилась в струну, отложив свою вилку.       – Прошу меня извинить, – сдавленно пролепетала она. – Но мне нужно брату позвонить. На этих словах парень нехотя убрал свою руку, а Конда подскочила вся красная, как рак и направилась в сторону комнаты форварда, сгорая от повышенного градуса внутри тела.       – Что, черт возьми, это было? – утробно прошипела Охара, когда в комнату практически следом зашел вальяжно Аомине.       – Ты с таким серьезным лицом сидела, что непозволительно, – он провел языком по своим пальцам, слегка прикрыв глаза. – Ты такая сладкая на вкус, что аж до дрожи. Конда медленно моргнула глазами, а потом резко выставила руки перед собой, когда он сделал шаг в её сторону.       – Не подходи, – она сглотнула тягучую слюну. – С кем угодно, но не с тобой.       – Да я не собирался на тебя накидываться, – пожал плечами Дайки, огибая девушку, и сел на кровать, изучая её взглядом. – Ты боишься меня? С кем угодно, но не с тобой. Фраза, что так неприятно осела внутри Аомине, которому никогда, ни одна девушка не отказывала. Вообще, стоит ему просто взглянуть на девушку, как та мгновенно стягивала с себя трусики или опускалась на колени. Но Охара не подпускает его к себе. Первая и единственная. Даже Момои раньше предпринимала различные попытки и Дайки, конечно же, и её трахал, пока не наскучило, но Охара… Какого черта?