Дневники Затишья

      Тупой Учиха ...       Сам идиот и брата на дно тянет.       Нет чтобы что-то умное сказать….       Я ушел из комплекса зданий, что стояли поодаль от деревни. Оделся и был таков.       Удар уже не болел. Отпечатался разве что в сознании унизительным моментом. Очередным? Сколько их там было? Хотя ни одного, где бы Хаширама так искренне смеялся.       Он не стал бы делать что-то, что опустило бы меня в глазах соперников или союзников. Он прекрасно понимал, что к чему. Знал меня. С самого детства видел, как меня пороли, унижали, помыкали. Хаширама бы никогда не пошёл бы по тому же пути ради забавы. И если он смеялся… может я и правда был сверх меры серьёзен?       Черт разберёт…       Все равно было обидно, что меня подловили два Учиха.       Это было позорнее, чем какой-нибудь проигрыш в битве по глупости. Хуже, чем глупость. Так ещё и брат с патлатым заодно...       Я с силой выдохнул, выказывая в безразличную ночь своё недовольство.       Учиха вернулись.       Вернулся мой геморрой.        Хотя, казалось бы, Мадара был не моей ответственностью… Как бы странно это ни звучало. Но его деятельность почему-то затрагивала и меня. Но это ладно. С этим можно было как-то мириться: переводить все претензии на брата, как на главу. А вот с тем, что вместе с Изуной их было уже двое - виделось мне потенциальным кризисом в нашем стройном мирном соглашении.       Они ж на пару были как клоны одной и той же ебанутой сущности. У них даже манера речи была одинаковая! И меня дико фрустрировало слышать от Изуны эхо патлатого.       Как теперь с этим жить…       А ведь я думал, что скучал. По тем самым капризным ноткам, сопровождаемым развратно-просящими движениями и вздохами...       И снова с силой выдохнул, но уже не со злобы, а просто от усталости и досады. К своему дому подходил успокоившись с намерением лечь спать.       Весь день наперекосяк.       — Господин Сенджу?       Сзади раздался робкий оклик.       Я обернулся и увидел ту самую нянечку, которая забрала ребёнка вечером, чтобы покормить и переодеть. Женщина в возрасте из клана Учиха. Маленькая, мне по грудь. Догоняла следом, неся с собой свёрток. Я и не думал, что так поздно ко мне может кто-то прийти.       — Простите, господин, мне пришлось вас караулить, - призналась она, опуская взгляд и кланялась, несмотря на свою ношу буквально через слово. - Простите…       Я повернулся к ней. Подошёл ближе, останавливая рукой, прося не наклоняться больше.       Нашла, кому кланяться…       Она подняла на меня лицо. Отчаянно смелое, испуганное. Обращалась ко мне напрямую в первый раз. В свете фонарей видел ее дикое смущение и неловкость, с которыми она стояла передо мной. Такой взгляд я видел, когда кто-то с самых низов обращался к отцу. Не хотел быть таким же.       — Добрый вечер, - с улыбкой кивнул я. - Вам что-то нужно? Я помогу…       — Простите, господин Сенджу, что в первый же день обременяем своими проблемами, - женщина снова ушла в поклоны. - Младенец, которого передал нам господин Изуна никак не хочет спать. Плачет все… - ее голос слегка срывался на неловкое отчаяние. - У нас нет медиков среди прибывших, но господин наказывал по любому случаю спрашивать вас. Вы ведь ирьерин? Может ему нездоровится, поэтому не спит? Помогите пожалуйста!!       Я приподнял брови. Ну как, ирьерин… Трупы не жаловались особо, в экспериментах участвовали охотно. Откуда у меня такие хорошие рекомендации - было непонятно.       Бабка Канне, которая учила меня медицинским дзюцу почила уже месяц как. Единственная, кто мог вытащить с того света нас обоих с Хаши и ещё натолкать звиздюлей за то, что были неосторожны. Такого сильного медика ещё поискать, и это точно не я.       — Ну, можно сказать и так, - уклончиво ответил я.       — Дитя плачет весь вечер, - откровенно жаловалась женщинам заботливо показывая мне свёрток.       Я краем глаза отметил, что ее нисколько не смущало то, что я был Сенджу, убийцей и Белым демоном. Она словно бы и не со мной общалась, показывая содержимое свертка. Внутри кряхтел и попискивал маленький Кагами, устало ерзаясь, но при этом не оставляя попыток сопротивляться держащим его рукам.       Активировал на руках сканирующее поле и приложил к боку, силясь понять, что не так.       Но все было нормально.       Стоял, с умным видом рассматривал чистую умиротворенную чакру ребёнка.       Любовался.       — Господин?       — А. С ним все хорошо, - я убрал руку, но мгновением позже протягул обратно, чтобы погладить пухлую щеку. - Просто капризничает ? Я могу подержать его, пока не вернется Изуна. Днём он спокойно себя вёл...       — О! Вы знаете, где будет ночевать молодой господин? Он нам не сказал, в доме главы нет его вещей. Слава Ками! Слава Ками! - нянечка с радостью хвалила богов, приплясывая в последних попытках укачать младенца. - Этот ребёнок только с ним и спит. Может вы сможете его передать, а то у нас целый дом с детишками, перебудит всех плачем, - собрав все уголки одеял решительно передала мне на руки свёрток. - Маленькие ещё, сейчас как начнут все плакать...       С виноватым видом смотрела на ребёнка, поправляя вокруг него пеленки.       — Вот молоко на ночь. Он обычно просыпается, - мне в карман сунули флягу с соской. - На два раза хватает.       Я резко из состояния усталого гнева и бешенства перешёл в состояние замешательства и был собран как лис перед прыжком. На руках снова было хрупкое создание. Ещё и фляга из тыквы в кармане.       Так дети едят и ночью что ли??       Из-за бутылки в кармане боялся двигаться, чтобы не выронить и не разлить случайно.       — Чистый, сытый. Наревелся, - воздев брови умилялась женщина, - Да?       Кагами переехав на руки ко мне серьезно сопел, изредка чмокая соской и хныкая. Взгляд был осоловелый и уставший.       Как я его понимал.       — Ты посмотри-ка, хитрец, - судя по реакции няни, он вёл себя на порядок спокойнее. Я мог только догадываться о том, что творилось у них, пока мы были на источниках. - Чувствует, кто держит… У вас хорошие руки...       — Не беспокойтесь, я присмотрю за ним…       Женщина неожиданно в чувствах схватила меня за предплечья, сжимая так, будто обнимала.       — Спасибо вам, господин, - ее большие чёрные глаза, обрамлённые легкой паутинкой смеющихся морщин смотрели на меня. Тихим дрожащим шёпотом она почти заговаривала меня. - От всего нашего клана… За ваше великодушие. Война приносила только беды. Благослови вас Ками, что смогли первыми пойти на уступки…       Женщина из клана Учиха смотрела прямо в душу. Без хитрости и ехидства, передав в руки самое ценное, что было у них - будущее поколение.       — Если молодой господин сказал приходить к вам, значит вы хороший человек, - воздел брови, не отводила взгляда и держала мой. - Приходите утром, как проснётся. Годовички обычно раньше встают, мы будем вас ждать, - снова смягчила тон.        Смотрела теперь на сопящего ребенка.       Я смог только кивнуть.       Для меня последнее даже с комментариями и наставлениями было зайкиной грамотой. Но я старательно делал вид, что все понял.       Смотрел как удаляется невысокая женщина в темноту деревни, держал на руках тихого, сосредоточенного, но нифига не спящего ребёнка.       Первыми пошли на уступки…       А ведь это была инициатива Хаши. Его крик души, просящий в унисон тем, кто оставался в тылах. Эхо мечты Мадары. Мольба, прекратить это все. Меня за это благодарить не стоило. Я был против. Но…       За сегодняшний день я увидел, как могут гореть радостью и дружелюбием глаза других людей из этого сложного клана. Гореть совсем не ненавистью, а энтузиазмом и верой. Столько искренних улыбок...       И столько же испуганных взглядов. Последние я ловил на себе неустанно. Мой образ даже без доспеха отпечатался в памяти понесших потери, как лик смерти. Даже на словах, не видя ни разу можно было узнать во мне убийцу.       Я унёс жизни многих Учиха …       И теперь я слушал слова благодарности от этой женщины, будто я был инициатором мира.       Стыдно.       Вот, что по настоящему стыдно, а не тупые шутки в бане с патлатым.       Кагами вывел меня из мыслесозерцания чмоканьем соски. Давал о себе ненавязчиво знать.       Я моргнул и усмехнулся, сгоняя с глаз пелену из мгновенных образов и мыслей, возвращаясь в здесь и сейчас.       Пожалуй ты прав, об этом можно подумать и попозже… Однако, как бы иронично не звучало: Учиха не просто вернулись в мою жизнь, а стремительно становятся ее частью.       Я двинулся по ступенькам в свой дом. Пустой, ждущий меня изо дня в день своей тишиной комнат. Шёл по тихим половицам чтобы разместить в одной из комнат Изуну и Кагами Учиха. Сказал бы я себе полугодом ранее, что сейчас делал - я бы высмеял и счёл бы себя же безумцем или сумасшедшим: размещать у себя в доме своего злейшего врага по жизни, и при этом с ребёнком. Гендзюцу, не меньше!       Но я давно научился развеивать наваждения. И это было не оно.       — Кай, - чтобы наверняка шепнул я. Не параноил, но проверял периодически реальность.       На расстеленном футоне в одной из пустующих комнат разместил упакованного как для зимнего перехода малыша. Убрав лишние покрывала и тряпки, обложил со всех сторон подушками. Надеялся, что так будет сложно навредить себе как-то. Но ребёнок и не думал творить беспредел, как то предрекала репутация Учиха. Лежал тихо, посасывая пустышку. Не сводил с меня глаз. Кажется и не думал спать. Мне было даже неловко уходить куда-то из поля его зрения. Казалось, что как только он перестанет видеть меня начнётся что-то ужасное. Поэтому, разместив его на свежем гостевом футоне, я сел сбоку рядом. Решил подождать, может он уснёт…       Фляга с едой стояла тут же рядом, как спасательный плот для экстренной ситуации. Совсем не понимал, когда его надо будет кормить. Он попросит? Или как это произойдет? Его прям спящего кормить, или он проснуться должен?       Сидел рядом с ним уже сам готовый заснуть.       Во мне говорил не столько алкоголь, сколько монотонное почмокивание и своё же равномерное дыхание.       Но подобное не продлилось долго.       — Если на него смотреть, он не заснёт, - насмешливо выдал Изуна, появившись в дверях комнаты.       Эксперт явился.       Предатель почище Хаширамы.       Я фыркнул. Но был рад.       — Пожалуйста, присматривай ты, - с готовностью кинул ему я, поднимаясь с пола. Не то чтобы я стремился поскорее уйти.       Прошло минут двадцать, не более после моего позорного побега. Похоже, Изуна знал, когда примерно нужно забирать ребёнка и подгадал время. Сейчас стоял облачённый в банную юкату.       Следил за мной насмешливо, наклонив голову вбок. В итоге фыркнул, подходя к матрасу и беря на руки ребёнка.       — Тяжело, наверное, жить без чувства юмора, да, Сенджу?       Его легкий тон был продолжением той самой тупой шутки с источников. Или даже как ласковое обращение к младенцу, что с силой сосал свою соску, пялясь и цепляясь за юкату Учиха.       Я почти уже вышел из комнаты, но тут же остановился и повернулся обратно.       — У меня есть чувство юмора, - серьезно парировал я, несмотря на нелепость ситуации. — С чего ты взял, что у меня его нет?       Если наличие чувства юмора подразумевает быть шутом и козлом отпущения, то Изуну придётся расстроить. Я ценил хороший юмор, а не тупые приколы.       — Я ни разу не слышал, как ты смеёшься, - он просто держал ребёнка на руках и откровенно задирал меня, пользуясь тем, что я не мог ответить подобающе.       — Так никто из вас ничего смешного и не умудрился сказать, - фыркнул я, и снова пошёл к выходу.       Вместо душевных объятий очередная перепалка. Поспешил уйти из комнаты, а то руки уж слишком чесались показать, что куда этому дерзкому малому. Вот только ребёнок на его руках останавливал меня ещё в мыслях, не давая и подумать даже над тем, чтобы я с ним сделал.             Я вошёл в свою комнату, и не снимая халата уставшим бревном лёг навзничь, мечтая чтобы поскорее наступил завтрашний день. Моя тяга к младшему Учиха не ослабла, а наоборот возросла. Его вид с ребёнком на руках ворошил во мне позабытые ложные воспоминания. Но я все равно оставался в стороне от этого. Я там был ни при чем. Я никто этому ребёнку, как правильно заметил Мадара. И быть ближе к Изуне когда захочу я вряд ли смогу…       Похоже за время его отсутствия я разучился с ним общаться. В крайний день перед их отъездом он был неимоверно податлив и нежен. И я готов был на все, лишь бы растянуть те мгновения уединения подольше, и чтобы он и впредь был таким. Такого Учиха я не видел никогда. Это было похоже на истинную природу этих странных ребят.       Но сегодня все снова было на своих местах. Колкость. Упёртость. Воинственность.       Не было только ядовитой ненависти.       В полудреме я метался от воспоминания к воспоминанию за сегодняшний день, теряя ход мысли и цепляясь только за его имя, которое не хотело никак сходить с кончиков пальцев. Вертелось на нервных окончаниях, как надоедливая мелодия. Ощущал одержимость.       Меня несильно пнули в бок.       — Подвинься, - Изуна толкал меня, шёпотом подгоняя освободить место.       Я вынырнул из полусна, пытаясь понять, что происходит.       Где я накосячил?       Снова Мадара?       Я ни при чем!       Что случилось?       — Что-то случилось? - спросил я, собрав мысли в кучу.       — Тише, идиот, - Учиха нагло опускался на мой матрас. С собой принёс ещё своё одеяло помимо обёрнутого простыней Кагами. - Ничего не случилось. В моей комнате холодно.       Он по хозяйски умостился на моей постели спиной ко мне, укладывая дитя перед собой. Свернул из принесённого одеяла подобие гнезда для него. Я наблюдал его сосредоточенную тихую деятельность вокруг сопящего ребёнка.       — Умостился? - тихо спросил я устало. - Мамка…       — Кунай под ребро просишь, Сенджу, - ровным тоном, почти лениво фыркнул Изуна.       Может на то и похоже, но я видел как он выглядел в образе матери. И меня снова, как драккар в шторм кинуло из отчаянного непонимания в смирение и благоговение. Подвинулся к нему со спины, накрывая и себя и его своим одеялом, под которым было тепло.       Главное теперь не скатиться в срам и не начать лапать...