Дневники Затишья

      Брат с дьявольским отродьем уехали. Как и было оговорено, отбыли следующим же утром.       О случившемся никто лишний так и не узнал. Удачное стечение обстоятельств, не более. Лишь пятеро видели и слышали то, что случилось на лесной тропинке. Хотя, на счёт пятого были сомнения, что после всего тот вообще разум сохранил.       Что Мадара, что Изуна были чернее тучи в тот день. Немногословный патлатый и сверхобычного насупившийся мелкий. До конца дня ходили, что-то обсуждали. Стоило подойти к ним как они тут же замолкали, буравя новые и новые дыры. А когда не разговаривали, просто переглядывались почти не моргая. Я подозревал, что эти черти мыслями общались. Жутковатое зрелище, этот коллективный разум под названием Учиха.       Их обоих произошедшее напрягло куда сильнее, чем того же Хашираму, который спустя полчаса и думать забыл про то, что его проткнули мечом.       Идти спать к себе домой я порядком опасался. Казалось даже, что присутствие маленького Кагами не будет гарантией того, что не случится что-то страшное. Да и вообще, спальня для спаррингов не очень хорошо подходит. Я был не против выяснить отношения, но не в стенах дома. (Сомневался, что было, что выяснять). А такое вполне могло произойти на раз. Не хотел дразнить судьбу.       В итоге-то все равно пришёл домой, но тактично развернул второй футон рядом с матрасом Изуны с ребёнком. Спать под одним одеялом побаивался. Но уже по другой причине.       Опять же закончится все тем же…       Грешновато.       Поэтому и пришёл далеко за полночь, и ушёл рано.       В следующие пару дней, я очень надеялся, что Изуна разобрался со своими демонами, а заодно и с подозрениями меня и нашего клана во всем и вся. Ведь если нет, придётся опять брать все в свои руки и через «не хочу» вправлять ему мозги.       Я представил снова, как бы порол его по голой заднице. Недородителя, опекающего маленького человечка, и огребающего за весь выводок тараканов в своей голове. Забавно выходило. Да и задница была что надо… Так и просила руки. Но я все же решил сначала понаблюдать за ним, и только потом вывести на разговор о политическом инциденте.       Когда исполняешь обязанности главы клана сложно оставаться незаметным. Даже клоны мало чем помогали в моей слежке, ведь как только меня кто-то видел, меня вели помогать, спрашивать, кого-то успокаивать. И не важно двойник это был или нет. Поэтому единственное, что мне оставалось, покорно делать свою работу и развивать косоглазие.        В первый день я намеренно ходил везде, где бы мог появиться Изуна. Ошивался рядом, делая вид, что гуляю.       На второй день все было куда сложнее. Я только смог выцепил его с утра из толпы прохожих, с ребёнком на руках, общающегося с Аюцуми. Следил за ним и за тем, какая у него была аура чакры, пока он с хмурым видом рассказывал что-то сестрёнке. Подойти ближе мне мешали мои обязанности главы.       Затем только в районе обеда, когда шёл по кварталу Учиха, нашёл его в окружении его воинов. Очень хотелось послушать, что он рассказывал им. Шиноби слушали его предельно внимательно, даже несмотря на то, что он был мелкий и непростительно молодой по сравнению с некоторыми бойцами.       Спрятавшись за одним из деревьев, стоял тихо, сканировал людей.       Надеялся, что меня не заметят, ведь я мастерски скрывал своё присутствие как чакрой, так и дзюцу маскировки.       Наблюдал, собирал данные. Только не слышал, что приказывал молодой господин…       Черт.       К вечеру, после ужина, увидел его с веранды резиденции главы клана, где сидел, у открытых седзе, перечитывая отчеты за день. Уже не надеялся увидеть его случайно, и даже расстроился и смирился, уткнувшись в бумаги.       Изуна шел с охапкой свитков в окружении своих людей, занимаясь, судя по всему такой же рутиной как и я.       Я резко встал с пола и отошёл по комнате к теневой стороне, стал прижавшись к стене спиной, чтобы меня не увидели. Из своего укрытия наблюдал, как группа остановилась недалеко, бурно что-то обсуждая. Среди людей были и жители нашей деревни. Я с удивлением отметил, что это потрясающий прогресс - народ общается между собой. И мое любопытство взяло верх с новой силой. Теперь узнать о чем они общались, хотелось ещё сильнее.       — Сенджу, какого черта ты следишь за мной? - вкрадчивый голос раздался со стороны угла, где я прятался.       Я дернулся.       Изуна стоял хмурый, гипнотизировал меня активированным Шаринганом.       Неожиданно.       Я указал пальцем на улицу, где стояли общающиеся.       — Что? - Учиха вопросительно приподнял бровь. - Не думаешь же ты, что я не могу состряпать себе подмену?       В руке у него мелькнул кунай, и через мгновение, за которым я не успел уследить, я оказался прикован за горловину водолазки к брусу стены позади себя. Нож пригвоздил ткань крепко. Я буквально оказался в ошейнике, который не позволял оторваться от стены ни на сантиметр.       — Думал, я не замечу? Ты спалился еще вчера.       Изуна стоял напротив меня. Близко. Очень близко. Я ощущал его касания на внутренней стороне своего бедра.       — Тебе показалось. Это совпадение, - рукой потянулся к кунаю, желая вытащить его.       В конце концов, я обещал присмотреть за ним.       — Не бреши. Твой тяжёлый взгляд невозможно спутать ни с чем. - Он пальцами потянул рукав в другую сторону от ножа. - Ты целенаправленно следил. Зачем?       О боги, Учиха. С какой ещё целью можно следить за тобой? Конечно, чтобы у тебя не сорвало крышу, как недавно у вашего бравого солдата.       — А ты как думаешь? - ответил вопросом.        Тактика «гладить по шерсти», ублажая тщеславную натуру Учиха, мне не нравилась. Я не врал. Но и намёк вышел совсем неоднозначный...       — Тогда в следующий просто скажи. А не подглядывай, - его бедро надавило мне на пах. Стянутая горловина не давала сглотнуть от такого развратного действа, которое за доли секунды распалило меня от нуля до озабоченного оленя.       Изуна приблизился ко мне всем телом. Мне стало невыносимо жарко.       Я как заворожённый кролик пялился в крутящиеся томоэ Шарингана, пока молниеносная мысль не парализовала меня: сейчас последует гендзюцу.       И так и случилось, но сопротивляться было поздно.       Гипнотические круги кровавых лун медленно крутились, сближаясь, пока чёрные узоры не начали пересекаться и в какой-то момент слились воедино, занимая мое сознание от края до края.       Я только в теории знал, что гендзюцу Шарингана могли быть настолько жестоки и болезненны, что жертва если не теряла рассудок, то приобретала психическую травму и багаж сопутствующих фобий. Как пример - кричащий от гензюцу Мадары Эндо, который наверняка поехал рассудком после пяти секунд.       Наблюдать было одним делом, однако, сам я ещё ни разу не попадал в эту ловушку. В гипноз и отвлечение внимания в бою - да. Но не в пыточную…       До сегодняшнего дня.       Красное небо, огромная кровавая Луна над горизонтом и безжизненная чёрная равнина, простирающаяся до горизонта. Ни ветра, ни времени тут не ощущалось. Зато я прекрасно понимал, что был гол и связан по рукам и ногам. Притянут за горло к столбу. Заклеенный рот лишал возможности кричать. Ощущения на шее и запястьях были самыми настоящими. Необваренные веревки тёрли кожу как наждачка. Я был тут абсолютно бессилен.       Изуна как хозяин этого ада появился передо мной буквально из пыли, что маленькими смерчиками собирала крупицы по камням в темный силуэт, который преображался в знакомые мне очертания и одежды.       В его глазах, я видел отражения проклятого глаза в небе. Или же Луна над горизонтом была отражением его глаз ?…       Но одно было понятно и так: отсюда не было выхода.       — Тебя давно стоило проучить, Сенджу, - он подходил медленно, показывая, как тут не властно время. Растягивал секунды как хотел.       Белок его глаз был выкрашен в чёрный, его кожа была серой как земля. Волосы из цвета вороного пера стали пепельно-серыми. Его голос звучал отовсюду и одновременно у меня в голове. А запах, окружающий его , был в сто раз сильнее. Яркий, сладкий, слегка кислый, щиплющий.        У меня непроизвольности начала выделяться слюна, которой я имел все шансы захлебнуться. Глубокими вдохами я поглощал этот яд. Уже понимал, что не реагировать на это у меня не было шанса.       Изуна приблизился к моему лицу и я кожей ощутил его дыхание. Наверняка он уже видел, как меня завёл один только запах похоти с его тела.       Да, пожалуйста, позволь дышать тобой!       Если таким были настоящие гендзюцу, то я был не против… Наверное.       Учиха опустился вниз, трогая и дразня меня. Опустить взгляд я не мог, но я все прекрасно чувствовал. Его руки сжимающие мошонку и член. Ласкающие ладошки. Нежные и властные касания.       Я дернулся как от разряда молнии, когда на головку легла ладонь и начала массировать по кругу. Мучительные стоны упирались в липкое полотно, заклеившее мне рот. Раз за разом, когда он касался чувствительных мест. Опустить взгляд ниже горизонта из-за верёвки вокруг шеи никак не получалось. Я хотел видеть, но не мог.       Закатил глаза к небу. Терпел.       Касания рук чередовались с касаниями губ. Горячими и мягкими. Язык проворно вычерчивал узоры на чувствительной головке, заставляя содрогаться. И затем снова были руки…       По-хозяйски трогающие. Тянущие. Бьющие.       Меня дёргало от каждого касания. Грубого, нежного. Рукой или губами. С каждой секундой становилось невыносимо. Это было больно и приятно как никогда. Я оставался в миллисекундах от момента, когда мог бы кончить, но мне не позволяли.       Внутри начала нарастать боль от невозможной разрядки. А мои стоны становились все более и более мучительными.       Трудно было оценить, как долго это длилось.       Я бы с радостью попросил о смерти, если бы мог. Каждый миг казался мне последним. Я не мог больше терпеть!       И снова руки, проворно массирующие…       И снова губы.       Опасные зубы, смело касающиеся плоти.       Горячее дыхание.       Язык.       Руки…       Я понял всю чудовищность этого видения.       Спустя бесконечность со слезами на глазах ощутил внизу разливающееся тепло и адскую боль. Долгожданное облегчение, сравнимое разве что со смертью.       Казалось, что низ живота просто вспороли, такой была острая и горячая волна, схватывающая внутренние и внешние органы.        Мне подарили покой. Мне дали кончить… Или и правда убили. Ведь я бы сейчас не смог отличить первое от второго. Умирал счастливый.       И в следующий момент я снова почувствовал себя нормально.       Нормально, и снова скованным по рукам и ногам! От щеки до щеки рот был заклеен. Передо мной из пыли, развеянной по бескрайней пустоши, появлялся Изуна.       — Тебя давно стоило проучить, Сенджу, - он снова подходил медленно, а я уже представлял, что меня ждало.       Замычал и задергался, ощущая сладкий возбуждающий аромат. Хотел сказать, что все понял…       Где-то послышался мой же стон, сдержанный полотном пластыря.       И снова пьянящее дыхание.       И снова руки.       И снова боль.       И снова разливающееся тепло...       Снова и снова я открывал глаза и видел, как по крупицам передо мной появляется Изуна.       Десятки.       Сотни раз.       Тысячи…       Его белый силуэт на черно-красном фоне отпечатался на сетчатке так, что я видел своего экзекутора даже когда он не стоял передо мной.       От безумия меня удерживало только то, что и сама пытка была отчасти приятной, и в конце было желанное удовольствие. Но вот силы мои таяли и терпеть этот адский марафон становилось сложнее.       В какой-то момент я начал слышать вокруг себя уже не одиночные стоны, а целый рой. Мое мычание от бесконечных пыток сливалось в монотонный шум.       Я воздел глаза на кровавую Луну, в которой крутились проклятые завитушки. Мне снова было больно и в такой же степени приятно. Я бился каждый раз от прикосновений, как от шокового разряда, желая одного.       Просто убей, Изуна…       Это было хуже пыток наяву или отцовских розг. Это было смертельное удовольствие...       Я открыл глаза и с болезненным стоном натужно выдохнул, ощущая как только что обильно и позорно кончил в штаны. То самое горячее облегчение выдавливало из меня пошлые звуки.       Стоял приколотый к стене за горловину. Лицо Учиха довольно улыбалось напротив меня. Его глаза были уже нормальными, но взгляд сам по себе оставался дьявольским. Прижимал меня к стене, надавливая внизу бедром на сверхчувствительную плоть, продолжал держать мою руку за рукав.       Вне гендзюцу прошло не более миллисекунды…       Ты дьявол, Учиха.       Изуна приблизился к моим губам, и медленно поцеловал, словно скармливал мне яд. Я не ощущал больше того сильного яркого аромата. Но и без него было достаточно. Во мне будто просуммировались все те разы из гендзюцу, выжав все силы до капли. Руки слегка потряхивало, в ногах была слабость.       — Понравилось? - ехидно спросил он в губы отстранившись.       — Я ненавижу тебя, - повторил его же слова, и, кажется, на секунду понял их тайный смысл.       Он довольный результатом улыбался, наблюдая как меня потряхивало каждое его случайное движение по моему все ещё возбужденному члену.       — В следующий раз просто подойди и скажи, чего хочешь.       Играючи вытащил кунай, давая мне свободу.       — Пошёл ты, - сказал беззвучно губами. Я не за этим следил за ним.       — Господин Сенджу? - за стеной раздался крик, от которого я вздрогнул. - Господин Сенджу, вы здесь? Тут срочное дело!       Я отодвинулся резко от стены, застигнутый врасплох окликом.       Изуны уже не было рядом. Этот черт исчез, оставив меня с каменным стояком и липкими и мокрыми штанами.       О, Ками!       Мне стоило прикрыть как-то этот позор: темная ткань очень хорошо подчёркивала случившееся. Я на дрожащих ногах подошел к рабочему месту, подобрал первую попавшуюся папку с отчетами и прикрыл пах. Не спешил выходить из своего укрытия на крики подчиненных.       По веранде ко мне шли шиноби нашей деревни, но я смотрел мимо них.       Там, чуть дальше по улице, стояла толпа, среди которой я заметил Изуну. Он моментально почувствовал мой взгляд и поднял на меня глаза.       Меня обожгло смущением.       Да сука!!       Его коварная улыбка на секунду промелькнула среди толпы и также мгновенно исчезла.       Я хотел провалиться сквозь землю. Работа на сегодня явно накрылась. Ко мне шли люди за советом, а у меня в штанах как полдень стоял член, а голове было только одно…       Учиха Изуна.