Луч света

Утро началось как обычно. Лучи солнца скользили через приоткрытые бархатные шторы винного оттенка. Желая продлить и без того беспокойный в последнее время сон Гермиона натянула свою сторону одеяла на лицо. Остатки власти Морфея начали было расти, но внезапная пронзающая боль внизу живота стёрла сладкую дремоту из сознания. Девушка вскрикнула и, подтянув ноги к животу в позу эмбриона, сжала кулаки. Лежавший рядом молодой человек дернулся и рывком развернулся. -Что случилось? Голубые глаза Рональда Уизли беспокойно бегали по съежившейся на кровати фигурке. Из-под одеяла раздался слабый стон, а затем хриплый голос из последних сил проговорил: -Скорую... …....…..……. -Мне очень жаль, мистер Уизли. Произошла отслойка плаценты, мы ничего не смогли сделать. На Рональда с профессиональным сочувствием и с некой долей любопытства смотрели лучший акушер-гинеколог больницы Святого Мунго Корнелиус Рубески и его ассистент Иллинойс Крепендини. Рональд чувствовал, что ноги перестают слушаться, а в уши будто налили несколько галлонов воды - звуки извне доносились приглушенно. В какой-то момент даже показалось, что сознание сейчас покинет его, но мужчина глубоко вздохнул и выдохнул. Тут же темнота из глаз исчезла, мир приобрёл свои краски, а звуки стали звонче. -... это и помогло спасти Вашу невесту. Уизли мотнул головой, нахмурился и вопросительно взглянул на целителя. Корнелиус слабо улыбнулся и медленно, словно говорит с умственно отсталым, произнес: -Мисс Грейнджер ещё слаба, но Вы можете к ней пройти. Сердце Рона пропустил удар. "Значит, она жива. Слава Мерлину! Черт бы побрал этих целителей с их формулировками!" В палату Уизли влетел, чуть не сбив с ног ассистента Рубески, Крепендини. То, что он увидел, повергло его в шок. На больничной койке вытянувшись, словно струна, лежала она, его Гермиона. Тело было прикрыто кипенно-белой простыней, но даже на её фоне кожа девушки была неестественно бледного цвета. Вокруг глаз залегли сине-серые тени, а сами глаза были устремлены куда-то перед собой, в пустоту. Волосы тусклым комком лежали вокруг головы. А грудная клетка еле вздымалась под необходимостью создавать газообмен в организме. Внезапно Гермиона перевела взгляд на мужчину, все ещё стоявшего у выхода из палаты. Бескровные белые губы искривились в слабой усмешке, раздался хрип: -Ты должен быть счастлив. Его больше нет. А затем с усилием, каждое движение явно отзывалось болью в теле, девушка перевернулась на правый бок. Так не вымолвив ни слова, Рональд развернулся и выскочил за дверь. В коридоре никого не было, поэтому он мог беспрепятственно покинуть здание больницы, в затем трангрессировать.