***
Ревущие двадцатые. Они налетели, затягивая в танец жизни всё, что не могло удержаться достаточно крепко за старые устои, выжженные не так давно окончившейся войной. Многие ещё хранили в памяти ужас тех лет, но вскоре мирная жизнь вернулась, в этот раз снося все на своём пути — девушки надели брюки, получили полные гражданские права, появилась толерантность к меньшинствам, стали открываться первые спикизи под покровительством мафии, а спортивные события превратились в важнейшие заголовки в новоиспечённой отрасли журналистики, посвящённой этой теме. И в этом круговороте пестрых вспышек популярных мультипликаций, первых цветных фильмов, что кружились под джазовые мелодии кружились многие, и те, кого окрестили «потерянным поколением’’ и та «Золотая молодёжь’’, о которой потом Ивлин Во напишет в книгах, и «Побольше флагов’’ и «Мерзкая плоть’’. Пусть наши герои и не британцы, тут можно увидеть и отблеск прекраснейшей истории Фрэнсиса Скотта Фицджеральда о, Великом Гетсби’’. Это были двадцатые годы…***
Нью-Йорк, 1924г| 21:36 Сложно сказать, где конкретно это произошло, — на окраине ли, а может и в центре города, — это не столь важно. Наша история цепляется не за место, скорее за людей, если уточнить — за одного человека, что прямо сейчас вальяжной походкой проплывает в тусклом свете фонарей, смешанным с дымом, что он сам и выдыхает, время от времени саркастично ухмыляясь чему-то, что только ему одному и известно. Впрочем, этот интереснейший персонаж вскоре скрылся за поворотом, в ничем неприметный переулочек; следом постучал в дверь, которая выглядела так, что к ней побрезгуешь прикасаться, ровно три раза, с интервалами в пять, а после две секунды. Он выкинул сигарету себе под ноги, притоптав окурок носком ботинка, и, не выдержав ожидания, ударил в дверь вновь, уже крепче, недовольно прикрикнув: — Ради Бога, Джейкоб! На кой черт придумывать все эти пароли и шифры, если ты, старый осел, даже их не слышишь?! Спустя пару секунд после того как его слова прозвенели в темноте, добротно испугав проходящую рядом даму, засов довольно неприятно заскрипел и из-за двери вылетела темноволосая девушка, что уж явно не походила на эфемерного Джейкоба и бросилась на шею ухмыляющемуся юноше, при этом вскрикнув что-то в духе: " — Джер! Я так рада тебя видеть!» Спустя несколько секунд, со смехом выбираясь из объятий девушки, мужчина, пусть слегка и наиграно, но не без доли удивления спросил: — Я? А куда же мне деться, дорогая? — Ох, естественно! — всплеснула руками девушка, подхватывая артистическую ноту разговора, — Только ты, идиот, ушёл невесть куда, и, учитывая особенности твоей «профессии», позволил себе не появляться около трёх дней! Мы уж думали, ты уехал в дальнее путешествие… — Ну-ну, Линдси, спокойно, — поднимая вверх руку, сжатую в кулак, все ещё немного насмешливо проговорил брюнет, — ты лучше посмотри на это. Юноша указал рукой на крепко сжатые пальцы, которые, впрочем, и без того привлекли внимание девушки. Одно движение, то есть раскрытие ладони, и под слабым светом фонарей ослепительными зелёными искрами заиграло колье, зажатое между большим и указательным пальцами. — Ну ничего себе! — вскрикнула темноволосая, резко протянув руку, в попытке выхватить драгоценность, однако «Джер» был куда более ловким, и спустя мгновение уже укрыл предмет, привлекший внимание дамы невесть куда, хотя вероятнее всего — в рукав. Линдси немного возмущённо тряхнула головой, от чего короткие подкрученные пряди забавно подпрыгнули, и подводя к концу этот мелкий перформанс, она сложила руки на груди, отвернувшись. — Да пойдём уже, пойдём, — посмеиваясь проговорил собеседник, обходя девушку и становясь в дверном проёме, что чуть ли не сразу же переходил в лестницу. Он взял девушку, что уже откровенно смеялась, за предплечье и потащил вниз.***
Не думаю, что хоть один из вас счёл бы душный подвал, где стены обиты тёмным деревом, из которого сделан и паркет, прекрасным местом для посиделок, однако наши герои до того излюбили эту комнатку, что ничего роднее во всем Нью-Йорке и не нашлось бы. Среди низких столиков, летом служивших чем-то на подобии кафе, старых музыкальных инструментов, подобия барной стойки, покрытой уже седьмым слоем лака, всё же таилось что-то тёплое, неуловимое и родное, что могли понять только этим людям, что давным-давно потерялись в этом городе огней и музыки. Ведь и сейчас, завидев эти четыре стены, где курили и пили кофе немногочисленные группки людей брюнет расплылся в улыбке сам того не осознавая, но скоро поспешил убрать её с лица. Демонстративно хлопнув дверью, как бы уведомляя о начале импровизированного шоу, он вскочил на один из кованных стульев и, перескакнув на кофейный столик, вскрикнул: — Добрый вечер, господа. Могу вас поздравить, сегодня мы, возможно, выпьем что-то лучше этого дрянного кофе! Ответной же реакцией стали невнятные движения, звуки и взоры, обращённые в сторону юноши, что даже немного надменно смотрел на общество, собравшееся тут. После чего он продолжил: — Ох, я вижу у нас новые лица, — это замечательно, — после, развернувшись на носках в сторону своей спутницы, дополнил, — Линдс, где вы их только находите за мизерные три дня? Но кого-то не хватает, — резко присев на корточки, говоривший упёрся локтем в колено и, уложив голову на раскрытую ладонь, стал изображать мыслительную деятельность. — Джерард! — вторая дверь в этом помещении, что сливалась со стенами, так кстати отворилась, когда из-за неё выскочил мужчина, удивленно смотря на юношу, что вскочил, завидев вошедшего, в следствии чего неустойчивый стол заходил в разные стороны. — Рэймонд! Ты-то мне и нужен! Завтра мы с тобой направляемся в оперу, а после нас ждет «Плаза», — спрыгнув со стола и протягивая для приветствия руку протараторил Джерард. В ответ же мужчина, чья голова была укрыта густыми кудрями, протянул и свою руку, но при этом все ещё изучал собеседника слегка невнятным взглядом, после наконец выдав: — «Плаза»? Ты ведь понимаешь, что только вернулся, с трудом выкарабкавшись из цепких лап правосудия? — вкрадчиво начал мужчина, смотря лишь на Джерарда, ибо остальной, как его называли, «сброд» довольно вражески был настроен к человеку, что убивал их шанс на веселье, — и сейчас ты предлагаешь идти в самый дорогой и охраняемый отель города? — Ох, дорогой друг, — драматично выдал собеседник, закатывая глаза, более для зрелищности, чем для донесения чего-то, — ты ужасный зануда, — словно приговор выдал Джерард, подсаживаясь за столик к какой-то компании из двух дам, и, приобнимая одну за плечи, стал рассуждать вслух. — Только подумай, дорогая, если не ошибаюсь, Элисс, — приподняв бровь уточнил брюнет, но на самом деле даже не заметив утвердительного кивка, повёл своё шоу дальше, — этот молодой человек хочет лишить нас веселья! — И отчего? — пролепетала девушка, сидящая за соседним столом, подхватывая нить диалога. — У меня тот же вопрос! — с некой едва уловимой благодарностью ответил юноша, вскакивая со стула и театрально расставляя руки в стороны, — может кто-то из вас, дамы, согласится стать моим подставным телохранителем? Ох, а какой сегодня балет будет! — подлетел темноволосый к Линдси, начиная кружить ее в вальсовых па, при этом сладостно расписывая картины, — ах, как это было в родной Италии! Театр Сан Карло! Как блестели костюмы, как изящны были балерины и до чего же дорогое убранство, интерьеры в сине-золотых тонах и совершенная акустика! Ах, Неаполь, дорогой! — отпуская девушку, что все ещё кружилась в неком подобии вальса вскрикнул Джерард, подбегая к Реймонду, который стоял совершенно безучастно, хватая его за руку чуть выше локтя, — подари мне удовольствие хоть ещё разок вернутся к тем воспоминаниям! И воцарилось молчание, что легко треснуло под напором сперва легкого смешка кого-то из дам, и окончательно развалилось после того, как устало потерев глаза, стоявший истуканом Реймонд ответил: — Ты бессовестный манипулятор, но все же, я согласен. Импровизированный зрительный зал наполнился перекатами аплодисментов.***
Утро следующего дня началось весьма приятно для нашего героя, ибо как только он выглянул в окно, что выходило на пересечение узких улочек то увидел, что под его домом с крайне раздосадованным видом стоял мужчина, но не столько он привлёк внимание юноши, сколько элегантный Мерседес, модель которого он узнал сразу, что и привело к невероятному изумлению. А дело было в том, что модель эта числилась по номеру Mercedes 24/100/140 PS и была представлена несколькими неделями ранее в рамках Берлинского автомобильного салона, который отмечал своё двадцатипятилетие. В голове юноши закружился целый ворох мыслей, но главная ярким, зазывающим объявлением вещала — «Деньги», и темноволосый поддался пёстрым заголовкам без особых сопротивлений. Захватив единственное имущество в виде тёмного пальто он покинул квартиру. Мерными шагами мужчина спускался с лестницы, напевая навязчивую мелодию, что слышал утром изо всех приемников дома. Отворив двери и ускорив шаг, Джерард уподобился спешившим прохожим, но когда проходил мимо раздосадованного мужчины постепенно замедлил шаг, играя заинтересованность, причём весьма недурно. — Простите, сэр, — неловко начал он, изображая трепет в голосе, — вам нужна помощь? — и настолько пронзительно он взглянул в чужие глаза, что показалось ему, словно гул машин и голоса пешеходов притупились, ибо старался он скорчить из себя невинность до звона в ушах. — Благодарю вас, мистер… — незнакомец замялся, — как я могу к вам обращаться? — мысленно стряхнув неловкость от зрительного контакта уточнил темноволосый мужчина. — Джонсон, мистер Джонсон, — едва уловимо приподняв плечи, словно стесняясь простоте фамилии, ответил брюнет, оглядывая машину, — а вы? — поинтересовался он, вырывая собеседника из размышлений, в которые он все время норовил упасть. — Айеро, — встрепенулся тот, протягивая руку для приветствия, а после, усмехнувшись, дополнил, словно передразнивая, — мистер Айеро. После рукопожатия мужчина поспешно объяснил: — Не беспокойтесь, я жду своего водителя, он решил отыскать кого-то из людей, смыслящих в технике. Гул машин всё не стихал, а пешеходы уж слишком заинтересованно поглядывали на иномарку, о которой могли знали лишь персоны, увлекающиеся машиностроением, да и то из газет, чем юноша и решил воспользоваться, при чем весьма ловко. — Я лишь недавно переехал, но мне всё же удалось понять, что в Бруклине вам из этой красотки соберут, ну, это если повезёт — печатную машинку, — обеспокоено объяснил юноша, — а в чем, собственно, вопрос? Мой отец владел небольшим бизнесом, когда мы жили в Колорадо—Спрингс; естественно, он занимался менее элегантными машинами, но я бы мог помочь, — опустив глаза в смущении, Джерард дополнил, — наверное. Впрочем, спустя мгновение он изменился в лице, словно вспомнив. — И у меня, в конце концов, есть соседи, один из них механик! Хороший механик, правда, он работал с «Фордами», но всё же. Темноволосый мужчина, поправив воротник пальто лишь слегка усмехнулся, понимая, что юноша, нервничая, уж слишком много говорит. — Благодарю вас, — подняв руку в воздух, дабы прекратить этот поток слов, ответил мужчина, — мне бы только дождаться водителя, но я думаю, ничего ли с ним не стряслось в этом-то райончике. Не сочтите за оскорбление, однако, тут действительно многовато, — он замялся, но все же сказал, не скрывая лёгкого презрения, — приезжих… И юноша уловил эту эмоцию, понимая, что стоящий рядом с ним мужчина явно хотел его поддеть, хотя Джерард пока не мог уловить зачем. — Люди стремятся к лучшей жизни, — потупив взгляд ответил темноволосый, — я, наверное, вам помешал, простите, сэр. Он развернулся, уже готовый уйти, но знал, точно знал что его окликнут. Эти скучающие богачи не могли жить иначе, — как только они видят фигуру, с которой можно поиграть, довести до исступления — они хватаются за неё, но только чтобы бросить, и так до бесконечности, пока от личности не останется месиво из убеждений, боли и надежд. — Ох, неужто вы обиделись, мистер Джонсон, — засмеялся мужчина, проводя рукой в кожаной перчатке по волосам. Джерард развернулся, неловко смотря на мужчину, впервые вглядываясь в его лицо и судорожно пытаясь уловить хоть что-то, что может ему помочь. Однако вновь встретившись с мистером Айеро взглядом, он не увидел ничего, кроме липкого равнодушия, приправленного насмешкой. — Нет, вовсе нет, — парировал юноша, — я просто не хочу смущать вас своим обществом, — опустив глаза подытожил он. Собеседник же его ухмыльнулся, доставая из внутреннего кармана пальто золотой портсигар, на котором было выгравировано: « Pour Frank, le jour de notre mariage.* Jamia Ayero 20.06.1910» , и, выудив из него сигарету, поинтересовался: — Так где же вы работаете? Вы же явно не сторонник тяжёлого труда, — сказав это, мужчина красноречиво взглянул на руки юноши, что были уж слишком белы для простого рабочего, однако взгляд он задержал на них не долго, ведь для того чтобы положить портсигар обратно ему потребовалось опустить глаза. — Я пою, — ответил юноша, — денег приносит немного, но это лучше, чем с утра до ночи пахать на производстве, — он приподнял плечи в легком смущении, — да и мансардные этажи не то чтобы плохи, — сыроваты, но это всё же не Колорадо, — Джерард говорил о своей легенде, думая лишь о том, когда этот идиот расчувствуется и ослабит бдительность, — в конце-концов, что ему приезжий остолбень, витающий в мечтах о хорошей жизни в столице? — Дам вам дружеский совет, — поджигая сигарету хмыкнул мужчина, — ступайте лучше к богатым домам, хоть швейцаром. Вы — юноша красивый. Где вы можете петь в наши то времена мне предельно ясно, — мужчина выразительно поднял обе брови, явно говоря о подпольных барах, — а так же мне известно то, какое общество собирается в этих местах. Юные идиоты, вроде вас, хотят лёгких денег, но закончиться для таких миловидных ребят это может… плачевно, — подвёл свою тираду к концу мужчина, язвительно улыбаясь. Внешне псевдопевец поник, однако внутренне ликовал, понимая, что попал в точку. Ему подумалось, что мистер Айеро уж слишком любит учить жизни других, и оказался предельно прав, — его посчитали идиотом, значит, пришло время устроить встряску. — Спасибо вам за совет, сэр, — юноша всё ещё не подымал взгляда, давая понять собеседнику, словно он всё верно понял, — сегодня вечером будет балет, гастроли королевского дома оперы, говорят, невероятная постановка, — резко перевёл тему Джерард, только чтобы узнать ключевой момент. — Видал я их постановки, причём непосредственно в Лондоне, — без тени пафоса или надменности ответил мужчина, — фантастическое зрелище, однако русская школа балета всё ещё остаётся эталоном, — он помедлил, думая о чём-то, словно взвешивая слова, и продолжил, — но сегодня, к сожалению, буду отсутствовать, — пора бы наведаться в Чикаго, — довольно странно ухмыльнувшись ответил он, явно намекая на то, что юноше стоит держать язык за зубами. Несложно догадаться, насколько опасны могут быть богатые люди, что в преддверии Нового года наведываются в Чикаго. Однако юношу, в голове которого уже стали рисоваться картины светского вечера, что его ждет, эти слова не насторожили, — он лишь принял их к сведению. И главное, что Джерард четко понял, что не встретит человека, который с невероятной надменностью смотрит на него вечером. А он был уверен, что мистер Айеро ещё ох как захочет с ним встретиться. Оглядевшись по сторонам, он выцепил взглядом на противоположной стороне дороги мужчину в отглаженном костюме, с накрахмаленным воротником, белыми перчатками и идеально уложенными назад волосами. Джерард хорошо знал, — для того, чтобы перейти дорогу нужно обойти улицу, ведь переход лежит на пересечении. Он увидел водителя, ошибки быть не могло. Дорога займёт минут семь, не меньше. Как-то печально выдохнув, Джерард решил — пора действовать, — и резко сменил свою тактику общения, меняя мимику, взгляд, позу в которой он стоял и даже расправил плечи, словно вытягиваясь, отмечая, что мужчина пусть ненамного, но ниже его самого. — Очень жаль, — слегка вызывающим тоном протянул юноша, вглядываясь в чужие глаза, что при дневном свете отливали зеленью на темной радужке, и, уже совершенно иным взглядом и томно улыбаясь, добавил, — мне так хотелось увидеть вас ещё хоть раз. Входя в своё привычное амплуа, что было насквозь пропитанно манерностью и артистизмом Джерард продолжил. — Вы, на самом деле правы, — на деньги, что получаешь от распеваний, не снимешь и комнатку даже у нас в Колорадо, — подойдя чуть ближе и активно, но все же как-то манерно жестикулируя, юноша продолжил, — а некоторые уважаемые люди считают моё общество вполне себе…— он помедлил, подбирая слово, — сносным, как для похода на культурные мероприятия, так и для поездки загород, — юноша резко изменился в лице, изображая восторг, — ох, что за роскошь, — эти особняки, где всё утопает в алкоголе, блеске конфетти, украшениях и сигаретном дыму, — он подошел ещё ближе к мужчине, что стоял в недоумении, но все же ухмыляясь. — Неужто, — мистер Айеро дёрнул бровью, — теперь ясна ваша забота о том, ничего ли не стряслось, так? — и он звонко рассмеялся прямо в лицо собеседнику, — вероятно, вас привлекла моя красавица, — он с невероятной любовью оглядел свою машину, — оказалась у меня раньше, чем её представили официально, — с гордостью дополнил мужчина, проведя рукой по идеально ровному металу, однако скоро переключился с автомобиля на тему насущную, — ещё одна приезжая содержанка, — он хмыкнул, однако не отошёл от юноши, — если не сказать несколько грубее. Джерард знал, что достиг нужного эффекта, потому двинувшись ещё немного вперёд, фактически соприкасаясь с мужчиной лбами, он уж через чур вызывающе взглянул на мужчину, говоря: — Но вам ведь я тоже симпатичен, так? Мистер Айеро. Собеседник его оставался непоколебим, вглядываясь в чужие глаза, где среди темных волн нескрываемого бесстыдства плясали смеющиеся бесы. — Вы несомненно симпатичный молодой человек, — начал мужчина каким-то надменным тоном, — но только вот профессию избрали не лучшую. Однако учить вас точно не мне, благородство никогда не гуляло со мною под руку, потому… — он помедлил, — я вас ещё найду, вы живете тут, не ошибаюсь? — указывая на один из домов, уточнил мужчина. — Всё верно, — прошептал Джерард на ухо мужчине, после прикасаясь к грудной клетке собеседника одной рукой. Он словно создал опору и, наклоняясь, легким движением прикоснулся к губам мужчины своими. Всего мгновение, но он знал — манипуляция отменная, убивающая бдительность. Когда пара мужчин целуется в одном из самых неблагополучных районах города — дело может развернутся совсем круто. Джерард был уверен — его «собеседник» также думал о безопасности, потому не мог полностью сконцентрировать внимание на действиях своего нового знакомца. Бросив заигрывающее: «Буду ждать, последний этаж, первая дверь слева», он растворился в толпе. И слова: «Сэр, я нашёл механика», очень кстати послужили ему сигналом стартового пистолета. Ошарашенный же мужчина так и остался стоять на месте, пока из секундного ступора его не вырвали слова шофёра. — Да—да, — смотря в никуда ответил мистер Айеро, — очень надеюсь, что с моей красоткой всё будет в порядке. Вскоре вокруг машины засуетились трое мужчин, которым стоит отдать должное, — они быстро поставили её на колёса, а если быть точнее — залатали одно из четырёх. И все было довольно мирно, — толпы людей проплывали мимо, периодически сигналили машины, но мужчина, что не привык видеть эту часть Нью-Йорка, вглядывался в окружение с непонятной для прохожих внимательностью. Спустя час, или немногим больше, машина уже была на ходу и довольно бодро уведомила хозяина о возможности ехать. Всё складывалось несказанно мирно и медленно, пока эту идиллию не нарушил сам мистер Айеро, с невероятной злобой и удивлением выдав: — Вот… Сучонок!***
Однако тот, кому адресовались эти слова был уже настолько далеко, что при всем желании ни одной ищейке города его было не найти. Беспардонно заявившись в сейчас ещё малолюдное помещение, он упал на ближайший кованый стул чем привлёк внимание немногочисленных собравшихся тут людей. — Здравствуй, Джерард, — не отрываясь от протирания стаканов поздоровался парнишка за барной стойкой, — от чего ты так рано? — И тебе salut, Сэмми, — бросил юноша, — как твои дела? Мои замечательно, сегодня вот идём с Рэймондом на балет, в наше захолустье привезли «Раймонду»*, — он захохотал, но быстро переключился, — скажи, Борис тут? — Где же ему ещё быть, — покосившись на дверь, обитую паркетом, ответил стоящий. — Спасибо, спасибо, — изящно хлопая ресницами закончил разговор юноша, в одно мгновение попадая в соседнюю комнату, что представляла собой лишь голые бетонные стены, в которых ютились, как бы то ни было странно, столы с массой ювелирных инструментов. За одним из них, погруженный в чтение газеты, сидел темноволосый мужчина лет сорока — сорока пяти. История его довольно интересна, хоть ни одна живая душа, проживающая в Нью-Йорке, ее не знает кроме Джерарда, но не то чтобы этот мужчина считал, что у юноши есть душа. Началась его история довольно давно, когда отец Бориса, служивший ювелиром у богатого дворянина, проживающего в Петербурге, стал обучать сына своему делу. Юному Морозову* пророчили невероятное будущее, только вот революционные движения довольно резко крутанули рулетку, когда на кон была поставлена судьба всей империи. Борис ведь и не думал покидать Россию, но когда народные движения дошли до того, что сам император пал их жертвой он понял, что пришло время бежать, иначе — в очередь на расстрел, сразу после дворян. Его носило по свету и нигде места ему не находилось, но в итоге мужчину прибило в тихую гавань Нью-Йорка, что совершенно неожиданно стала для него новым домом. Тут-то он и встретил юного Джерарда; тогда ему казалось, что этот семнадцатилетний парнишка не проживет долго, но спустя два года темноволосый так же «радует» его своим присутствием, да и азарта во взгляде юноши стало ничуть не меньше. — Здравствуй-здравствуй, Джерард, — поднявшись со стула начал мужчина, протягивая руку в приветствии, — я попытаюсь угадать, — ожерелье! Нет-нет, кольцо, точно. Джерард наблюдал за своим другом, улыбаясь. Он вытянул из кармана то самое ожерелье, что вчера показывал Линдси. — Черт! — вскрикнул мужчина, — надо было остановиться на первом варианте. Ты хитрец, Джерард, — с прищуром дополнил он, забирая из рук юноши изделие, после шепча, словно от ужаса, — это ведь… — Да, — протянул собеседник, ухмыляясь. — Изумруд! Белое золото! Бриллианты, — от изумления мужчина не заметил, как перешел на родной язык, из-за чего юноша отметил: — Ничегошеньки не понял из твоих слов, но думаю, ты восхищён. Наши прекрасные леди и не осознают, что могут носить на себе парочку квартир и машину в придачу. Но подожди, mon amie*, это ещё не все, — на французский Джерард перешёл не случайно, зная, что в имперской России воспитание детей велось на этом языке. Хитро ухмыльнувшись, он вынул из кармана золотой портсигар, — кому он принадлежал несколькими часами ранее объяснять не стоит. Борис, что уже стал аккуратно вынимать крупные камни из каста не сразу заметил предмет, но когда Джерард более навязчиво продемонстрировал его, Морозов уже во второй раз побледнел, при чем в этот раз от неподдельного страха. — В чем дело? — с неким удивлением спросил Джерард. Борис же молчал, не решаясь ничего сказать, однако все же взял предмет в руки, осматривая. — Чистое золото, — пробормотал он, после добавляя, — это невероятный экземпляр, но вопрос в другом. Знаешь ли ты, кто такой мистер Айеро? Джерард лишь пожал плечами, отвечая: — Как по мне — надменный идиот, пользующийся наивными ребятами и большой любитель учить других жизни. Борис выдохнул, отвечая: — А теперь послушай, золотце, — последнее он сказал на русском, однако из-за специфики профессии, обращения в духе «золотце», «драгоценный мой» и многие другие названия камней, применимые к Джерарду, уже давно не требовали перевода, — Фрэнк Энтони Томас Айеро младший, пусть уже и не так тесно связан с преступным миром, однако все также имеет большой вес… — мужчина помедлил, — в определенных кругах. Джерард же лишь фыркнул, закатывая глаза и, хлопая собеседника по плечу, сказал: — Не волнуйся, —бросил он, — я почему-то более чем уверен, что искать он будет мистера Джонсона из Колорадо-Спрингс, ну, а если он не идиот — бросит свои поиски, что ему карманный портсигар? Но все же, ты сможешь его переплавить? — уточнил юноша. — А что я, ты думаешь, делаю со всем этим? — мужчина, улыбаясь, окинул взглядом «скелеты» украшений, лежащие в соответствии с их металлом по разным коробочкам.***
— Доброго вечера, дорогие, — вошедшая в комнату девушка подошла к стойке, беспардонно беря в руки кружку, в которой дымился свежий кофе, — как настроение, Сэмми? — ухмыляясь, спросила она. — Спасибо, было замечательно, пока ты не забрала мой заслуженный напиток, — собеседник приподнял бровь, недовольно хмыкнув. — Ну-ну, не расстраивайся, — захохотала брюнетка, смотря в светлые глаза юноши, — скажи лучше, где я могу найти Джерарда? Однако этот самый Сэмми так и не успел ответить, ведь соседняя дверь отворилась и прежде, чем из-за неё появился кто-то, послышался вскрик: — Линдс, солнце! Здравствуй. Ты мне и нужна, иди-ка сюда. По истечению получаса, в компании Джерарда и Бориса девушка была уже полностью осведомлена о инциденте, что произошёл этим утром. — Вашу же мать… — это было единственное что смогла сказать девушка, дослушав содержание этой авантюры. — Линдси! — возмутился старший из беседующих, многозначительности взглянув на девушку. — Ну да ладно вам, — засмеялась она, — как таскать ночью со стройки паркет для обивки стен — так все нормально, а если я, — она тряхнула головой в непонятном движении, — выражаю свои эмоции — так сразу претензии. Впрочем, это не важно; вопрос в том, как нам спасти твою задницу, дорогой, — она выразительно посмотрела на Джерарда, что только и ждал этого вопроса. — Ну, первое — я не оставлял в квартире вещей, второе — я указал ему на соседний дом, не тот, в котором ночевал, но и туда возвращаться не стану, третье — для него я приехал из Колорадо, — конечно, он поймёт, что это блеф, но все же. И последнее — ты мне не поможешь изменить внешность, к примеру… — он задумался, после вскрикивая от озарения, — перекрасить мои шикарные волосы. Для надёжности. Линдси только рассмеялась, однако одобрительно кивнула головой, не удержавшись от шутки: — Я думала ты лишь придумал легенду о том, что ты шлюха, а не решил стать ей. — Ну-ну, дорогая, — хмыкнул Джерард, — в следующий раз получишь браслеты разве что из переплавленного столового серебра, — он подмигнул Борису, что откровенно сдерживал смех. — Ну так какой ты хочешь цвет? — спросила девушка, прикидывая что-то в своей голове, — в салон ты определенно не попадаешь, — придется самим хлопотать с подручными средствами. Думаю, нужно что-то контрастное, чтоб не узнали. Высветлим тебя перекисью и затонируем сверху шафраном, чтоб не походил на желтого цыплёнка. До вашего похода в театр ещё часов пять, успеем, — девушка соскочила с края стола, на котором сидела и, крикнув что-то в духе: " -До встречи, Борис», утащила за собой юношу в сторону выхода.