Эмоции способны подтолкнуть на ужасные вещи, на которые не способны ни циничный ум, ни холодный расчет. Вот почему я хочу избавиться от них. @ Сасори
Итачи привык воспринимать себя оружием. Холодным и исполнительным, а не мыслящим индивидуумом с собственными чувствами и желаниями. Решение принимать МДМА было логичным. И даже правильным. Он был уверен, что в каждой медицинской карточке его корпуса была пометка «+M». В карточке Шисуи такая пометка тоже была, но получал ли он бумажные треугольники с белыми кристаллами, Итачи не знал. А для отца его вступление в АНБУ означало громкое заявление о клане Учиха. Стали говорить о былой клановой мощи, о появлении сильного наследника и об уверенном будущем для клана. Но МДМА Фугако воспринимал как слабость и неумение старшего сына справляться со стрессом. А Итачи и не умел, ему было одиннадцать! Тогда отец лишь с укором посмотрел на бумажный треугольник с пометкой «012110» и напомнил о наследнике. Только вот Итачи видел будущее клана в Саске, а не в себе. Саске был ребёнком мира и избегал бы пути войны. Брат всегда проявлял себя как добрый и мягкий человек, чем беспокоил маму и отца. Жаль, что именно ему и пришлось сломать Саске, хоть он клялся его защитить. Брат стал сильнее, но того прекрасного ребёнка было уже не вернуть. А ещё Итачи верил в карму, и поэтому счастливый конец для себя не видел. Разве что смерть от руки Саске можно считать за хороший исход. Но муки он ожидал в Дзигоку, а не здесь и сейчас. Акане вообще непонятно каким способом умудрялась доводить его до состояния исступления — настолько, что казалось, будто чистилище уже пришло по его душу. Его злила та власть, что у неё была над ним, и бесило её поведение. Итачи не узнавал себя рядом с девушкой. Одним своим присутствием она переворачивала всё вверх дном в его жизни. И ему это не нравилось. Вот и сейчас вместо того, чтобы разобраться с тем фактом, что он убил Белого Зецу, он хочет остановить Акане и узнать… Хм, а что, собственно, он хочет узнать? У Итачи было секунды две, чтобы схватить её за пальцы, но девушка практически сбежала, а он метнулся к своей комнате, оставив позади пьяных Ками и Хидана. Чем дальше Учиха был от Акане, тем легче ему было переключаться в режим шиноби. Мозг сразу подкинул ему несколько вариантов действий, а руки собирали всё необходимое для ловли Чёрного Зецу. Если он видел гибель Белого, и доложит об этом Тому человеку, на Итачи объявят охоту. А это было крайне не вовремя и могло навредить его планам. Причинно-следственная связь между событиями, приведших к этому, была сейчас не важна, хоть на это и стоило обратить внимание. Учиха решил, что сначала необходимо разобраться с последствиями. А потом — если это "потом" будет — он подумает, что за сумасшествие с ним происходит. Ко входу убежища он пробрался незамеченным. Пьяные голоса доносились из кухни, а на улице было тихо. Ночь выдалась звёздной и теплой, призванные вороны беззвучно перемещались по лесу в поисках следов Чёрного. Чари — старая ворона без одного когтя на правой лапе и со сколотым клювом — потянула за рукав, указывая на двух девушек, отходящих от убежища в сторону леса. Несколько аккуратных прыжков, и Учиха, замерев в метрах трёх над ними, гасит свою чакру. Ками целое мгновение смотрит на него, но не видит. А затем они начали говорить. То, как легко и пренебрежительно девушки обсуждают тайны Акасуна, заставляет Итачи задуматься о том, насколько много им известно о жизнях других членов Акацки. А что тогда они знают о нём самом? Подозрения, что начинают витать вокруг Лидера с момента появления Ками и Акане, стали еще мрачнее, стоило Итачи услышать, что Лидер предлагал им уйти. Да и уверенность в том, что им покинуть Акацки ничего не будет стоить, и произойдёт это в скором времени, заставляет всковырнуть в его памяти те вопросы, что он задавал себе о девушках до того, как тело начало его подводить и началась эта сумасшедшая ситуация с Акане. Странности, что и раньше демонстрировали девушки, накладывались на услышанный разговор, и вопросов становилось лишь больше. Ужас Акане от признания Ками оставил в нём тоже неприятный осадок. Но то, что непонятный жест с тортом имел такой смысл, что-то в нём перевернул. Образ Акане от чистой девушки стал меняться в сторону циничной стервы. Горькая злость начала заполнять нутро, но Итачи заставил себя дослушать Акане с холодной головой, запоминая её жестокие слова. Итачи испытывал неприятные и непонятные для себя чувства. Салюты разорвали небо, и девушки побежали в сторону логова. Учиха проводил их спины взглядом, когда Чири уселась на соседнюю ветку. — У меня есть для тебя задание, — ворона заинтересованно моргнула и подпрыгнула ближе к ветке Итачи. — Присмотри за этими двумя, — кивнул он в спины Акане и Ками, — и предупреди, если что-то случится. Ворона недовольно хлопнула крыльями: она была лучше в выслеживании, чем в наблюдении, но Учиха мог доверить такое задание немногим из её стаи. Чири крутанула хвостом и перепрыгнула на другую ветку, показывая путь Итачи. В метрах тридцати от него, рядом со стволом поваленного тополя, лежала другая половина Зецу, и тоже белого цвета. Вороны сидели на ветвях вокруг половины тела и возбуждённо покаркивали. След терялся здесь. Учиха аккуратно приземлился рядом с телом и осмотрел его. Признаков насилия не было, но и Чёрного не наблюдалось. Пока догорали остатки этого Зецу, вернулись остальные вороны. Как Итачи и опасался, Чёрного нигде не было. «Уйти или остаться?» — задавался вопросом Учиха, возвращаясь к логову. Безопаснее было исчезнуть до того, как за ним придёт Тот человек, если Чёрный знает, что Итачи сжёг Белого, и рассказал об этом. Но если нет? Смута, принесённая Акане в душу Итачи, не позволяла ему уйти. Между ними оставалась недосказанность, и ему, несмотря ни на что, хотелось с этим разобраться, хоть разум и предупреждал, что он только усугубит ситуацию. Возмущение Ками доносилось от туалета, и Итачи вспомнил свой очередной приступ неадекватности за этот вечер. Он облокотился о стену с тяжёлым вздохом, ожидая услышать, как Акане расскажет всем, что он выломал дверь. — Это был Белый Зецу, — громко и уверенно сказала Акане. — Я видела, как он сломал дверь. Акане прикрыла его? Ему было интересно взглянуть сейчас на неё. Насколько прочно маска лжи сидит на её лице? — Нахуя? — заорала Ками. — Погодь, — ответила Акане и через пару мгновений восстановила щеколду на двери, судя по одобрительному угуканью Ками. — Этот убогий опять сбежал! — разнёсся крик Какузу по убежищу, и Учиха поспешил скрыться в своей комнате. Медитация помогла ему разобраться в этом вечере и решить, как ему действовать дальше, а очередная доза АУТ дала ощущение лёгкого наркотического опьянения. В ровный ход мыслей внезапно проникли слова Акане, и злость вернулась с прежней силой. «Значит, порадовать гормоны?» Что же, тогда зачем ему отказывать себе в желаемом? Если им решили воспользоваться от скуки, то ему тоже стоит насладиться происходящим. Напоследок, так сказать.***
Акане не давало спать удушающее чувство усугубляющегося пиздеца, что происходил вокруг неё и с ней. Ну и, конечно, похеренный канон не давал покоя. В картинках о будущем стояла чёрная бездна… и собственно всё. Но и этого хватало, чтобы ворочаться в кровати без сна. Акане вздохнула и перевернулась на левый бок. С противоположного конца коридора послышался глухой звук скрежета металла о камень и тихий скрип двери туалета. А Итачи зачем она выгородила? Ещё и на Белого свалила? Девушка застонала и укрылась одеялом с головой. Теперь она стала соучастницей убийства Белого Зецу? Учиха давно уже не подавал признаков адекватности, но то, что произошло этим вечером, переплюнуло всё. Их недо-дружба-недо-отношения каждый раз разгорались яркой надписью «Red flag». Это конечно приятно щекотало нервы девушки, но Акане до этого момента и не представляла масштаба влияния на других этих странных отношений — Зецу сегодня сгорел, а она в это время думала, насколько Итачи сексуален. Воздуха стало не хватать, и Акане скинула с себя одеяло, открывая глаза. А нравилось ли Акане то, что происходило? В тёмном мареве потолка было не разглядеть ответы на вопросы. А отголоски черноты, растущей внутри, радостно заурчали. Хотелось фатализма, а раз уже всё пошло по наклонной, так может придать ускорения этому несущемуся в бездну миру? Акане покачала головой, отгоняя картины её собственного сумасшествия. Вторая ночь без сна давала о себе знать. И всё же она надеялась, что тут им от силы пару месяцев осталось, и домой они вернутся до начала войны или момента, как её крышечка поедет окончательно. Ей так стало жалко себя, что слёзы подкатили к глазам. Она попала в такую эмоциональную мясорубку, что без психолога будет не обойтись в её родном мире. «Боже, сколько лет и бабок на восстановление уйдёт? А как психологу объяснить, каким образом травмы появились?». Перед глазами начали появляться один за другим бредовые диалоги с её воображаемым психологом, после которых её сажают в комнату с мягкими стенами. Акане вздохнула и перевернулась на правый бок. Все переживания меркли и бледнели перед вопросами: где Чёрный Зецу? И что будет, если вскроется, что она соучастница убийства половины того, кто является членом Акацки? Того, кто был человеком Тоби. Ну, почти человеком. А если Тоби расценит это как прямую угрозу ему? Воображение живо нарисовало, как возле её кровати раскручивается спираль в пространстве, появляется Тоби и пронзает её сердце кунаем. Живот свело от ужаса. Поглощённая страхом за свою жизнь, Акане тихо, но решительно постучала в дверь того, кто мог ответить на её вопросы.***
Итачи осторожно приоткрывает дверь после второго стука — так, чтобы можно было вести разговор, но нельзя зайти, и неморгающе смотрит на неё. — Я насчёт Зецу, — тихо и серьёзно говорит девушка, стараясь не придавать значения, как её уколола эта его показная отгороженность. Акане успевает заметить только то, как его рука тянется к ней, и в следующую секунду она оказывается прижата к стене в его комнате. Свеча находится за его спиной, и Акане может различить только очертания его плеча и правую сторону лица: — Что за вопрос? — тихо спрашивает он. — Лидер убьёт нас из-за Белого Зецу? — максимально серьёзно спрашивает она. На мгновение слышен только треск свечи, и он спокойно отвечает: — Да. — Да… пизда! — мгновенно заводится Акане. — Как ты можешь быть таким спокойным? Если Лидер узнает, нас тонким слоем по мирозданию раскатают! — удивительно, но тихо орать получалось довольно хорошо. — Учиха, ты умный, ты уже должен был что-то предпринять! — Акане с надеждой вглядывается ему в глаза. — Это же в твоих интересах! — практически шипит она ему в лицо. Итачи смотрит своим обычным нечитаемым взглядом и бесит своим молчанием. — Тебе нечего сказать? — взволнованно спрашивает девушка, поражённая его безразличием. Итачи задумчиво поднимает руку к её волосам и отводит пряди за правое плечо, оголяя ухо и шею: — Недалеко от убежища была ещё одна половина Зецу, и тоже белая, — отвечает Итачи, проводя нежно пальцами по ребру уха и по коже шеи, отчего у Акане мурашки вдоль позвоночника и пальцы на ногах поджимаются. — Что происходит…? — «между нами» зависает в воздухе. Девушка отбивает его руку. Ей вообще не до этого. Есть вопросы более важные, чем выяснение отношений в который раз. — Мне тут осталась херня времени, а ты канон портишь, — шипит злая Акане. Но Итачи не отвечает. Он склоняется к девушке, прижимая её к стене, и целует в край уха. Она пытается отпихнуть его, злясь на его несерьёзность, но Учиха не удаётся сдвинуть. — Ты серьёзно? Тебя только это волнует? — злится девушка. Парень её игнорирует, проводя кончиком носа по скуле и шее. Итачи повело. Его губы щекочут бархатную шею, а тело прижимается сильнее, лишая её возможности двигаться. — Ты пахнешь летним солнцем… — его голос звучит приглушённо, а гласные он растягивает, будто под кайфом. — Что? — замирает Акане. К щекам подступает жар смущения. — …как спокойствие, — его горячее дыхание опаляет кожу, и он целует ухо девушки. — Что ты делаешь? — растерянно спрашивает она, пытаясь прогнать мурашки. Его губы опускаются на сгиб плеча и шеи, Итачи чуть прикусывает кожу, а затем проводит по ней языком. Его руки опускаются ей на бедра и прижимают девушку сильнее к себе. Ему хочется прижаться ещё сильнее, чтобы ощущать кожу к коже. Хочется поглотить её, вобрать в себя, чтобы это чувство эйфории никогда не покидало его. Она цепляется за его плечи и, как кажется Учиха, со страстью стонет: — Итачи… ах. Звук пощёчины звонко отбивается от каменных стен. Итачи замирает, силой воли скидывает марево и приходит в себя. Его щека болит, а сердце бешено колотится. Акане тяжело дышит, зло смотря на него. На её лице гнев и ни капли страсти, что разрывает Учиха изнутри. А руки её не обнимают его, а упираются ему в плечи в попытке отстраниться от него. Он отступает на шаг, давая девушке достаточно места. Акане вылетает из комнаты и не слышит, как он говорит: — Я найду Чёрного Зецу.***
Ками едва разлепила глаза, когда Сасори в очередной раз окликнул её в попытке разбудить. Тело ломило от усталости и того, что она продрогла ночью, а из-за перегара алкоголя от самой себя слегка мутило. Парень, конечно, предлагал ей лечь на кушетке, но представив, сколько трупов там побывало, она категорически отказалась. — Да встаю я, встаю… — отмахнулась девушка и продолжила лежать, смотря в потолок и слушая удаляющиеся шаги кукольника. — Лучше бы водички дал, — девушка устало потёрла глаза, сладко зевнула и стала подниматься. Она спала около стены на одеяле из комнаты Хидана и им же укрывалась. Благо, оно было достаточно большим. Когда она уже устойчиво стояла на ногах, то заметила, как Сасори протягивает ей стакан. Камилла удивилась: с чего бы это он позаботился о ней? Но отказываться не стала. В несколько шагов она подошла к нему, взяла стакан и сделала большой глоток. Это оказалось ошибкой: осознание пришло, когда её горло обожгло, по всей видимости, саке. То, что она не успела проглотить, девушка вернула обратно в стакан и закашлялась. — Что это? — Твой стакан. Ты вчера тут оставила, — напомнил он ей, усмехнувшись. «Жёстко… Считай, опохмелилась», — подумала она, разворачиваясь и уходя на кухню, желая перебить этот вкус хотя бы чаем. — Удивлён, что тебе не понравилось. Ты же не планируешь бросать пить, — с некой издёвкой добавил парень. — Не планируют начинать пить, — бросила Ками, — я вообще раньше практически не пила, пока не попала в Акацки. Я тут выпила, наверное, больше, чем за всю свою жизнь… — вслух размышляла девушка. — А вообще была примерной девочкой. Гордость родителей, а не вот это вот всё… Вернусь домой, отмечу своё двадцатилетие нормально, а не вот так вот, — пробубнила Ками, забирая одеяло с подушкой и закрывая за собой дверь. Сасори задумчиво смотрел в сторону двери, пытаясь сложить пазл из всего того, что ему было известно о ней, и с каждым новым фрагментом это давалось всё труднее.***
— Да ты издеваешься! — Ками тяжело выдохнула и прикрыла лицо левой рукой. Несомненно, увидеть бездыханное тело вчерашнего пациента вновь на кушетке с тем же запросом, что и вчера, выбило её из колеи, но по большей части ей хотелось скрыться от взгляда Сасори. — Я что, в день сурка попала? Вчера оживить, сегодня… Завтра то же самое будет? А что я ему скажу? — девушка указала ладонь вперёд, смотря на труп. На самом деле её сейчас мало волновало, как он отреагирует на второе подряд оживление из мёртвых, да хоть пятое. Главное, чтобы не встал вопрос о вчерашнем вечере. Она вчера пыталась поцеловать Сасори. Ни с хуя ли. Нет, она не жалела об этом. Разве только о том, что он её отшил. Но ей было стыдно и хотелось избежать разговоров об этом. Лучше уж врать, что она напилась и ничего не помнит, чем выслушивать что-то вроде «нам не суждено быть вместе» и «чем ты вообще думала». Ей и в голове хватало подобных мыслей. С самого утра стоило прогнать в мыслях вчерашний вечер. Ками думала о том, как пойти на тренировку и не сгореть со стыда. Горячий чай, холодный душ и пара сигарет успокоили её, но этого хватило ненадолго. Всего несколько минут здесь — и ей хотелось убежать и расплакаться. — Это не имеет значения, — холодно ответил Сасори. — Твоя задача оживить его, а не трепаться. Ками опустила руки и отвернулась: ощущая на себе взгляд кукольника, она развернулась и зашагала к двери. — Мне нужно покурить, — спокойно, без психов и истерик, промолвила она, покидая комнату. Сасори смотрел вслед Ками, ни слова не сказав ей. Он прекрасно понимал, что она вернётся и сделает то, что велено, ведь это в её интересах. А в голове почему-то всплыл образ давно забытого друга. Комуши. Того самого паренька, который, словно мошка, на протяжении нескольких лет крутился вокруг него. Несмотря на всю нелюдимость Сасори, его это не отталкивало, и он всё равно хотел стать ему другом, стать таким же известным, и до последнего восхищался им. Сасори не мог назвать его другом, особенно после его смерти, ведь если бы действительно был им — не допустил бы подобного. Это не первый раз, когда он вспомнил о Комуши, но впервые сравнил его с Ками, которая так же постоянно крутилась рядом и навязывалась. Иронично ли то, что до этого он думал о нём, как, наверное, о единственном человеке, которого он бы оживил, будь у него способности Ками? И не потому, что ему было его жаль — он чувствовал разочарование от того, как глупо тот умер — а лишь потому, что его мать так сильно скорбела о сыне, так сильно молила вернуть его, что ему хотелось дать это ей. Он прекрасно помнил себя ребенком, лишённым родительской любви. Чувство, которое он испытал от потери родителей, до сих пор больно скребло на душе, что уже говорить о том возрасте. Поэтому он разделял чувства этой женщины. Комуши стал первой человеческой марионеткой, которую он создал. Как его и просили, он вернул матери сына. Не так, как она хотела, но так, как он смог. Сейчас Сасори осознал в полной мере, какой властью можно обладать, имея способность оживлять людей. Перед глазами мелькнули родители. Он на мгновение задумался о том, что будь у него возможность, он бы сделал всё, чтобы они были живы. Только вот суровая реальность располагала, что даже будь у него такая сила, он бы ничего не смог с этим делать. Тела родителей не возвращали в деревню. Но ведь можно было бы отправиться на их поиски, потратить на это часы, дни, недели, и, возможно, рано или поздно ему бы удалось их найти. Только бы у него была сила вернуть их. Вернуть себе детство и счастливую жизнь. Только вот у него всё равно не было этой способности. И нет сейчас. Единственный шанс получить её — сделать человеческую марионетку из Ками. Сасори не сводил взгляда с внезапно вернувшейся девушки. Всё это время, пока её не было, он даже не шевельнулся, погрузившись в мысли. Думал ли он раньше о смерти своей ученицы? Несомненно. Только не в таком плане, не от его руки. До этого момента он всегда считал, что она должна выжить. Он уже дал умереть Комуши и не хотел повторения. Кстати, о Комуши. Как было бы удобно, если бы она умерла так же случайно, как и он… — Значит, всё как вчера? Оживить, обследовать, убедиться, что с ним всё в порядке? — уточнила Ками, подходя к кушетке и недовольно смотря на мужчину, лежавшего на ней. — Не совсем, — Ками замерла, не успев поднести руку к трупу, и слегка повернула голову влево, чтобы Сасори попал в поле видимости. — Сегодня ты используешь обе метки и оживишь двоих, — Ками обернулась и заметила на столе за спиной Сасори ещё один свиток, после чего вернула свой взгляд на кушетку перед собой. — Лечением заниматься необязательно, с этим ты и так справилась, а вот проверить обе метки тебе ещё не доводилось, не так ли? По телу Ками пробежали мурашки, и она вспомнила себя в каньоне Ни Яма, где истратила полторы метки на лечение Коджи, брата Ханны. Ощущения после её использования были, мягко говоря, не очень. Она не могла даже шевелиться после этого, боясь потерять сознание. Хоть с того времени уже прошло три недели и, вероятно, она могла стать сильнее, а рядом находился её учитель, всегда её страхующий, но чувство тревоги всё равно больно ёкнуло в груди. — Двоих? Одного сейчас, второго — когда восстановлюсь? — Ками сглотнула, понимая, что в этом смысла нет. Сасори явно имел в виду сразу, чтобы истратить обе метки и проверить её возможности на все сто процентов. — Ты думаешь, на поле боя у тебя будет возможность подождать? — задал он вполне логичный вопрос. Оживить двоих сразу. Без отдыха. Да уж, проводить осмотр при этом — это точно подписать себе смертный приговор. Так что, если подумать, на поле боя если дышит — это уже успех. Да и если представить себе, что она попадёт на ту же войну, то там гарантировано будут медики, которые смогут и сами подлечить. А вот оживить способна лишь она. Так что растрачивать чакру на диагностику и вправду не имеет никакого смысла. Ну и оживить двух человек — и не откинуться самой — было бы довольно неплохо. Мало ли что ждёт её впереди. — Я думаю, что не хочу присутствовать, когда ты… — девушка замялась. Ей было неприятно говорить об этом, — когда ты будешь его убивать. Да ведь и потребуется время на то, чтобы убрать одно тело и заменить его вторым, — рассуждала она, ощущая неприятный вкус горечи во рту от собственных слов. Когда она загадывала себе эту способность, она и представить не могла, через что ей придётся пройти. — Не обязательно, — Сасори сложил печати, и за спиной Ками появилась ещё одна кушетка. Он развернул свиток на ней и распечатал его. Ками обернулась и, почувствовав ужасный запах разлагающегося тела и высохшей мочи, едва сдержала рвотный позыв и отскочила в сторону, подальше от трупа, — оживи их одновременно, тогда ты сможешь уйти. «Если сможешь», — промелькнула мысль в его голове, ведь, на сколько ему было известно, контролировать даже одну метку ей всё ещё было сложно, что уж говорить сразу о двух. Без его помощи вряд ли она обойдется, а вот будет ли у него желание ей помочь, он и сам ещё не решил. Только навязчивые мысли подталкивали его дать ей возможность умереть. — Ты гонишь?! — вырвалось у девушки, как только она увидела, с чем ей предстоит работать. Воняющий, начинающий разлагаться труп в грязной, обмокшей одежде. На глаз было невозможно понять, каким именно образом он умер. На шее были синие то ли гематомы, то ли трупные пятна. Под глазами синяки, слегка облезающая кожа на лице. Рот был широко открыт, и из него вывалился язык наружу. Лицо было в ссадинах и мелких ранах, из которых виднелось шевеление опарышей. — Я не хочу зомби апокалипсис устраивать! Если он реально оживёт, мало ли что из этого получится! — девушка прикрыла нос рукой и с отвращением отвернулась. — У каждой способности есть свои ограничения, и твоя — не исключение. Для кого, как не для тебя, важно знать, что ты можешь, а что — нет? — Сасори сделал шаг вперёд. Труп его нисколько не смущал, в отличие от Ками, которая едва сдерживала ком в горле, стараясь не дышать. — Твоя техника ведь не только вдыхает новую жизнь в человека, но и исцеляет основные ранения. Возможно, если довести её до идеала, ты и таких, — Сасори указал на тело второго мужчины, — сможешь оживить, остановить или даже обратить действие разложения. Кто знает, — он развёл руки в стороны. До этого ей не приходили подобные мысли в голову, но сейчас она по-новому взглянула на ситуацию. А ведь на самом деле, на что ещё способна эта техника? А если, допустим, у трупа будет оторвана конечность? Сможет ли она её прирастить? Или отрастить? А если собрать чудовище Франкенштейна? Ками от своих же мыслей захотела сделать фейспалм. Хотя... А что, если? — Хм… — Ками прикрыла глаза и улыбнулась, хоть этого и не было видно за рукой, которой она прикрыла нос и рот. — Чисто теоретически, а если я смогу оживить его, допустим, смогу ли я, к примеру, оживить тебя? Или такого, как ты? Девушка сглотнула, сама от себя не ожидая подобного вопроса. Она не увидела, как исказилось его лицо в этот момент. Когда она подняла взгляд, оно вновь было нечитаемым и безразличным. И лишь мысленно он пытался понять, как именно расценивать её слова. Как угрозу? Или предупреждение? Или, всё же, это научный интерес? Одно он знал точно: просто так она вопросов не задаёт, если трезвая. — Я не планирую умирать, — безэмоционально ответил он, не отводя взгляда от девушки. — Никто не планирует, — как-то печально ответила Ками, сложив руки на груди, и поёжилась, будто бы от холода. Её взгляд вновь скользнул по новому трупу, и она в отвращении скривилась. — Боюсь, у тебя не будет шанса проверить, — Ками закусила нижнюю губу и стала одобрительно кивать головой, якобы соглашаясь, а в мыслях звучало лишь «ну да, ну да». — Мне нужны перчатки, — выпалила она и мигом выскочила из комнаты. Лишь оказавшись за дверью, она смогла полной грудью вдохнуть. Вернулась она через минут пять, когда наконец нашла, куда забросила свои перчатки. Пачкать их об труп, конечно, не очень хотелось, но голыми руками прикасаться к нему — тем более. Пока она бегала по логову, в её голове появилась гениальная, по её мнению, идея, которая заключалась в том, чтобы развести Сасори на разговор и привести его к определённому выводу. И, предвкушая беседу, Ками ворвалась в комнату, пытаясь натянуть перчатки. — Кхм… — она никак не могла попасть пальцами куда следует, отвлекаясь на мысли. — Слушай, а расскажи, как ты вступил в Акацки? — попросила девушка, поправляя каждый палец на перчатке и натягивая её. Что-то было странное в том, с какой интонацией она задала вопрос, будто бы на самом деле её не интересовал ответ, либо же она его и так знала. Не было и в её глазах заинтересованности, с которой обычно она задавала вопросы. Напрашивался лишь один вывод: это хорошо спланированная игра. И Сасори было любопытно узнать, к чему же этот приведет. — Однажды на своём пути я встретил госпожу Конан. Она победила в честной битве, и я согласился присоединиться к организации, — искренне ответил парень, наблюдая за тем, как Ками равнодушно кивает на его слова, якобы внимательно слушая. Она кое-как натянула на руку левую перчатку и принялась за вторую. Все её действия казались медлительными и обрывистыми, словно что-то заставляло её нервничать, и оттого она не могла справиться с такой простой задачей. — Это типа кодекс чести шиноби? Если кто-то победил тебя, то ты вынужден действовать в его интересах, так что ли? — Ками усмехнулась, наконец поправив все пальцы на перчатке и натягивая её до самого локтя. — А если брать выше? Если кто-то, допустим, спасает тебе жизнь, это тогда более весомым считается? Вот ты ушёл бы из Акацки, если бы кто-то спас твою жизнь? Последовал бы за этим человеком? Сасори конечно подозревал, что она что-то задумала, но этот вопрос не вписывался ни в какие рамки. Тем временем пазл понемногу складывался. Сначала она спрашивает, сможет ли оживить его, потом, уйдёт ли он за тем, кому обязан жизнью. Всё это смахивает на продуманный план, как в прямом смысле сделать его своей марионеткой, очень по-тупому выданный ему же. Только вот плясать под чью-то дудочку в его планы не входило: даже тут, будучи преданным идеям Акацки, он был волен делать всё, что пожелает. Эти вопросы разозлили его, и он с силой сжал кулак, внешне оставаясь всё так же беспристрастным. — Несомненно, — солгал он, чтобы Ками наконец приступила к работе и закончила с разговорами. Всё же желание её смерти после всех её слов победило. Девушка отвернулась к первому трупу, но Сасори заметил, как та улыбнулась на его ответ. Она уже потянула руку к человеку, но резко остановилась. — Блять… — она тяжело вздохнула, одёрнув руку и взяв правую в левую. — Я же не увижу метки в перчатках, — Ками закусила нижнюю губу и принялась стягивать с себя обратно перчатку, что, в конце концов, вывело парня из себя. В один шаг он оказался возле Ками. Схватил её одной рукой за указательный и средний пальцы и резко потянул перчатку, а второй рукой замахнулся и отрезал часть ткани скальпелем из чакры. Глаза Ками в ужасе округлились, и она одёрнула руку на себя, прижав её второй к груди. Она буквально почувствовала фантомную боль, а сердце в бешеном ритме заколотило в груди. Взглянув на руку, она заметила, что он лишь отрезал края перчатки, чтобы пальцы с метками всегда были видны. — На поле боя у тебя не будет времени играться, — грубо бросил он и отошёл к своему столу. Ками с трудом сглотнула. Она знала, что Сасори не любит ждать, но сегодня она перешла черту оттягивания тренировки. Ей, конечно, нравилось бесить Сасори, но в этот раз его реакция слегка пугала. Хотя, по факту, он и не сделал ничего плохого, но суеты навёл. На мгновение она почувствовала угрозу, исходящую от него, но, поправляя перчатку и смотря на метки, оправдала его действия тем, что это действительно будет удобнее, и на самом деле он помог ей. Пусть и не так мягко, как ей хотелось бы, но вполне в его стиле. В попытке успокоиться девушка вдохнула воздух полной грудью и тут же скривилась от трупного запаха. И вправду, нужно уже быстрее с этим кончать и валить отсюда. Положив руку на первого, Ками сосредоточилась и передала ему жизненную энергию из метки. Почувствовав, как грудь мужчины поднялась под её ладонью, она тут же развернулась ко второму столу. Взглянув на метку, дабы убедиться, что не использовала больше нормы на первого пациента, она принялась за второго. Сасори не отводил взгляда от девушки, предвкушая, как сейчас она, переоценив себя, не справится. Да, он не любил ждать, но подождать этого момента стоило. Всего лишь четыре месяца её обучения, по две недели на изучение техник, полчаса сегодняшнего утра на её перекуры и глупые вопросы, и вот, через пару минут, заготовка для его новой марионетки сама собой появится в его руках. И ещё несколько дней уйдет на создание куклы... Но в итоге у него будет то, чему он бы сам не смог научиться даже при большом желании: способности воскрешать людей. Иметь возможность вернуть к жизни мёртвого — это определённо то, что не помешало бы ни одному шиноби. А если это ещё и автоматизировать, то можно воскресить и себя, если уж возникнет такая необходимость. Сасори слегка улыбнулся: всё же не такой уж и глупый вопрос был. Теперь ему и самому любопытно, сможет ли он с помощью этой техники продлевать свою жизнь, если что-то пойдёт не так. Тем временем Ками опустила руку на тело второго мужчины. Изначально её лицо выражало отвращение, но через мгновение оно изменилось. Ей стало тяжело дышать и трудно контролировать себя: обе метки потянули из неё чакру с двойной силой, и ей было сложно сопротивляться. Не было сил устоять, и она ухватилась за кушетку, начав жадно хватать воздух ртом, но он будто бы не хотел поступать. Секунда — и она без сил падает на пол, ударяясь головой. В ушах звон, в глазах темнеет; Ками уперлась руками в пол и попыталась приподняться. Она старалась совладать с собой и в то же время недоумевала, почему в этот раз Сасори ей не помогает. Это ввело её в ещё большую панику, а глаза искали его. Поднять голову оказалось непосильным трудом, и она лишь увидела ноги кукольника, который стоял вдали от неё. Он не двигался, и она осознала, что в данной ситуации помочь ей может лишь один человек — она сама. Вместо тщетных попыток вдохнуть воздух, она делает глубокий медленный выдох и прислушивается к своему сердцебиению и к метке. По мере того, как она выпускает из лёгких воздух, мысленно представляет, как замедляет все процессы в организме и так же медленно начинает двигаться её чакра. Она видит, как Сасори делает шаг вперёд, только теперь это её не успокаивает, а почему-то пугает. Ей удается сделать небольшой глоток воздуха, но это уже хоть что-то. Ками сжимает пальцы на руках, проверяя, слушаются ли они её сейчас, и делает ещё попытку вдохнуть воздуха. — Не переживай, больно не будет, — голос Сасори звучит, как насмешка, и Ками в сердцах надеется, что эта фраза была обращена не к ней, а к одному из «пациентов». — Что здесь? — слышит она вопрос откуда-то сверху, и тут же на пол возле неё падают брызги крови, а через секунду эта самая кровь начинает стекать с кушетки и образовывать лужу, приближаясь к девушке. Обстоятельства становятся более чем пугающими. Собрав все силы в кулак, девушка упирается руками в пол, пачкая их в крови, и, подрываясь так быстро, как ещё никогда в жизни, выбегает из комнаты Сасори. Сломя голову она бежит в комнату Хидана, надеясь, что тот её защитит, хотя бы из-за их уговора. В данном случае почувствовать себя в безопасности она могла только там, только с ним. Рассчитывать на Акане было бы бессмысленно — она и сама до чёртиков боялась Сасори, так что Ками не подумала даже о том, чтобы мысленно позвать её на помощь. Ворвавшись в комнату и захлопнув за собой дверь, Ками вновь попыталась вдохнуть воздуха, при этом хватая себя за шею и размазывая кровь по телу. Она осела на пол прям около двери, упёрлась спиной в подножье кровати, а ногами в дверь, боясь, что за ней придут. Хидан, который в это время мирно спал в своей кровати, недовольно перевернулся и, мягко говоря, охуел от увиденного. — Ты чё за хуйней занимаешься? — не понял он, скидывая с себя одеяло и подходя к ней. Ками посмотрела на него испуганными глазами с застывшими слезами на них и, сделав ещё пару небольших вдохов и выдохов, прошептала почти по слогам: — Не дай мне отрубиться…***
Сасори решил дать волю случаю. Он был полон надежд, что Ками не справится, но она каким-то образом нашла в себе силы удрать, как из его комнаты, так и из лап смерти. В очередной раз. А сколько раз она уже была при смерти? Насколько ему было известно, это восьмой раз, когда она подошла к черте, но каждый раз обстоятельства играли так, что она выживала. В шести случаях он сам не давал ей возможности отправиться в мир иной. Парень развернул практически исписанный свиток и дописал в него: «Истратив обе метки, выжила». Смешно то, что даже без его помощи ей каким-то образом удавалось выжить. С одной стороны, он чувствовал разочарование от того, что ей удалось сбежать, а с другой — она его ученица. И сейчас она превзошла его ожидания. В том плане, что не сдалась и борется за свою жизнь, но не в плане тренировки. Труп второго мужчины, увы, хоть и взял всю жизненную силу из метки, но так и не проявил признаков жизни. Всё же, у техники были свои ограничения, и сутки после смерти были пределом. Изначально Сасори решил, что если ей удастся оживить двоих, то он продолжит её обучение, дабы раскрыть весь потенциал, но так как этого не случилось, продолжать не имело смысла. Он обучил её всему, что могло бы быть полезным в её использовании, как марионетки, а учить её знаниям о тех же ядах было бы бессмысленным: он и сам это всё прекрасно знает. Но она выжила. В который раз эта мысль мелькнула у него в голове и с каждым разом она всё сильнее злила его. Нужно было закончить начатое. Не может же она, в конце концов, постоянно убегать от смерти. И сейчас, когда она слаба морально и физически, было бы логичнее довести её до грани. Только вот прямого вмешательства Лидер не потерпит. Как и другие члены Акацки, которые каким-то чудным образом привязались к девчонкам. А значит оставалось действовать хитростью и, опять-таки, дать волю случаю.***
Акане заебалась. Вкрай. Заебалась морально, чуть-чуть физически и охренеть как ментально. Её заебал Учиха с биполяркой, заебала неугомонная Ками и заебало собственное сумасшествие. А после бурного утра с Итачи казалось, что уже ничего не могло сделать этот день хуже. Поэтому, послав всех и всё в дальний пеший поход, Акане вышла на кухню, чтобы выпить чаю. На кухне воняло мокрой пепельницей, холодной едой и перегаром. Объедки пиццы валялись на столе вперемешку хрен знает с чем, а именинный бисквит поплыл, будучи забытым на разделочной доске. Девушка переступила через железный шестнадцатисантиметровый туфель Дейдары, открыла окно, чтобы проветрить, поставила чайник и начала разбирать мусор на столе в поисках сигареты. Акане уже предвкушала, как она с горячим чаем и сигаретой выйдет на улицу под весеннее солнце, будет греться и наслаждаться моментом тишины в круговороте пиздеца её жизни. Горячая вода не успела наполнить и треть чашки, как трещина пересекла её вдоль. Акане с плохим предчувствием отставила чайник и задумчиво уставилась на всплывшие чаинки. — Собирайся, — девушка резко обернулась, и её сердце пропустило от ужаса удар. В дверях кухни стоял Сасори. Акане считала плохой приметой увидеть Сасори вне пределов его мастерской, да и в мастерской его видеть тоже было не к добру. Акасуна был для неё чёрной кошкой, перебегающей дорогу с пустыми вёдрами, из жопы которой сыпалась соль. — Сейчас будет тренировка, — продолжил он так, что стало понятно: Акане не отвертится от него. — Нет, — твердо ответила девушка и для убедительности отрицательно покачала головой. — Нет и нет, — сейчас она готова была на что угодно, лишь бы тот кошмар прошлой тренировки не повторился. Сасори стоял в дверях, преграждая пути отступления. Со странно пылающим взглядом в холодных глазах и в заляпанном бурыми пятнами плаще он походил на маньяка, загнавшего свою жертву. — Не хочу, не буду, — Акане кинулась к единственному окну скорее со слепой надеждой на спасение, чем с продуманным планом, и даже успела высунуться на треть, когда ногу обожгло болью от удара. — Я не собираюсь ждать конца твоей истерики, — за ногу что-то потянуло в сторону Сасори, и пальцы бессильно проскользили по камню. Несколько мгновений спустя Акане оказалась у ног марионеточника. Тот вскинул руку, нити чакры сплелись вокруг туловища девушки, поднимая её над полом, и Сасори двинулся к выходу из убежища, удерживая Акане словно надувной шарик на нитке. — Не хочу никакой тренировки! — орала девушка на всё убежище, пытаясь вырваться из пут. Сасори игнорировал её ор до тех пор, пока не вышел из убежища и не кинул Акане на землю. — Тратить на тебя своё время у меня нет желания. Сорви печать и можешь уходить, — он указал на камень в шагах десяти от неё с разрисованной бумажкой на нём. Акане, не веря своему счастью, с подозрением смотрела на парня, что возвышался над ней. Всё не могло быть настолько легко. — Просто сорвать? Стоило Сасори бросить Акане на улице, как он тут же направился в сторону дерева, под которым минуту назад курила Ками. Как только она увидела Сасори, она тут же подскочила и спряталась за деревом в надежде, что её не заметят. Но всё было тщетно. — Тебя это тоже касается, — Сасори указал пальцем на такую же печать на другом камне, стоявшем метрах в пятидесяти от первого. Ками хоть и скрылась за деревом, но дым от незатушенной сигареты выдавал её с потрохами. — Не заставляй меня ждать! — Ками застыла за деревом, закрыв рот рукой. Слёзы подступали к глазам, а испуг и отчаяние не давали ей возможности шевельнуться. Она едва успокоилась после утренней тренировки, всё ещё не понимая, чем бы всё кончилось, если бы она не сбежала. Впервые за всё время пребывания в логове она действительно испугалась за свою жизнь. Хоть метки уже успели восстановиться к этому моменту, и физически она была в полном порядке, но вот морально она была не готова встретиться с ним лицом к лицу. Через секунду она почувствовала, как её тело оказалось ей неподвластно. Нити чакры оказались на её руках и ногах, и она как безвольная кукла вышла из-за дерева, с силой сжимая зубы и пытаясь сохранить наиболее невозмутимое лицо. Сасори привёл её прямо к камню с печатью и протянул её руку к листу, после чего отпустил её. Акане, не обращая внимания на то, что Сасори говорит Ками, приблизилась к камню и осторожно подцепила край бумажки двумя пальцами. — Срывай печать! — от резкости в голосе парня рука девушки дёрнулась, печать сорвалась с камня, и Акане замерла, не веря, что всё закончилось. Секунду ничего не происходило, а затем мелкие камушки задрожали и начали слипаться вместе, образуя силуэт. «Я так и знала, не к добру всё это», — Акане смотрела, словно в зеркало, на своего двойника. Та же одежда, что была и на ней: свободные тёмно-синие штаны и широкая, под стать Кисаме, футболка. Волосы клона были золотисто-рыжие, как до покраски в доме Гоэ, а не серо-буро-малиновые. Клон пошевелился, поднял голову и уставился в ответ на девушку. У двойника были пустые глаза, отрешённый взгляд и безэмоциональное лицо. Акане отшатнулась, а клон сделал шаг вперёд. Ками впервые услышала, чтобы голос Сасори звучал так грубо, даже зло и чуть нетерпеливо. Спорить с ним сейчас она не хотела, поэтому сорвала печать, совершенно не задумываясь, к чему это приведёт. Отступив назад, она мельком бросила взгляд на парня и заметила на его лице ухмылку. Через секунду он в пару прыжков отскочил от неё и забрался на верхушку логова, чтобы наблюдать за девчонками с удобного ракурса. Перед Ками в это время земля медленно стала подниматься вверх, принимая её облик. «Нужно валить», — единственная мысль, которая появилась у Ками в голове, и то, после того, как она помчалась в сторону тренировочной площадки. Что именно делать, она не знала, но была уверена, что придётся драться. А там, если повезёт, она могла бы найти забытое или утерянное в ходе тренировок оружие для самозащиты. Несколько раз обернувшись, Ками обнаружила, что её двойник нисколько не уступает ей в скорости, а из-за того, что она замедлялась, сама же и сократила между ними дистанцию.***
Крики Акане, когда Сасори силой утащил её из кухни, привлекли внимание оставшихся членов Акацки. Дейдара самым первым заинтересовался, что же происходит, и, закончив со своими делами в ванной, вышел на улицу, предвкушая какое-то веселье. Оглянувшись, он никого не обнаружил около входа в логово и решил забраться наверх, где уже находился Сасори и смотрел в сторону реки. Дейдара успел заметить ухмылку на лице напарника перед тем как увидел, как одна Ками топит в реке другую. Когда он вновь обернулся к Сасори, тот уже стоял с невозмутимым выражением лица и молча наблюдал за происходящим. — Неплохо она держится, ага, — сказал Дейдара, убеждённый, что именно Ками топит двойника, но когда девушка вынырнула и начала орать, он осознал, что всё совсем наоборот. Дейдара слегка удивился, как Сасори, будучи наставником девушки, с такой отрешённостью наблюдает за всем происходящим. — А это разве не экзамен, который оставил Лидер на момент завершения их обучения, мг? — уточнил он. — В смысле экзамен? — Хидан, который так же пришел на шум, сравнялся с остальными и уставился на бой. Одна из Ками, со всей силы ударив двойника так, что та отлетела вглубь леса, встала на ноги и стала откашливаться и сплёвывать воду. — Она даже без оружия! — возмутился Хидан, который горел желанием увидеть бой на косах в её исполнении. И, развернувшись, он спрыгнул с холма. — Глубоко уважаемый господин Сасори, почему вы нас не позвали? Вообще-то мы все вместе планировали наблюдать за последней тренировкой, ведь каждый приложил руку к их обучению. Почти, мг. — Потому что вы любите совать свой нос в чужие дела и вмешиваться, когда вас не просят, — раздражённо ответил Сасори. Двойник Ками вернулся довольно быстро, ударом ноги разломив землю под ногами оригинала, и она еле успела отскочить в сторону, чтобы не провалиться под землю.***
Псевдо-Акане не дышала и не моргала: она пустым взглядом смотрела на девушку, будто судьба Акане была уже предрешена. Дрожь пробежала по позвоночнику, пальцы рук онемели, а кровь прилила к ногам. Все её инстинкты орали: бей или беги. Но клон поймал взгляд Акане, и девушка оцепенела, с первобытным страхом следя за своей копией, которая неторопливо и без явной угрозы подходит к ней, обманывая её своей непричастностью. Клон замирает в шаге от неё, неторопливо поднимает руку, сжимает кулак и целится в голову Акане. Акане превращается в Кисаме на автомате, и практически неощутимый удар приходится в район груди. Клон замирает и поднимает голову. Акане усмехается, уверенная в быстрой победе, но в этот момент клон тоже превращается в Кисаме, и усмешка с её лица исчезает. «Надо валить», — решает девушка, клон-Кисаме наносит серию ударов, и Акане еле успевает выставлять блоки, не то что думать о нападении. Акане меняет стратегию и превращается в Итачи: в его облике и с шаринганом проще уходить из-под ударов клона-Кисаме. Но, к ужасу Акане, клон так же меняет облик. — Что ты за хуйня?.. Клон-Итачи не замирает и не теряется в решениях, он наносит удар ногой в живот замершей девушке. Акане отлетает на метров двадцать вглубь леса, ломая ветки кустарников, врезается спиной в ствол дерева и оседает на землю. Пока она приходит в себя от боли, клон-Итачи неспешно направляется к ней. — Как победить того, кто имеет такие же способности, как и я? — спрашивает она у самой себя и не находит ответа. Клон превращается в Кисаме, подпрыгивает и ногой целится в Акане-Итачи. Тело девушки действует на инстинктах, и с перекатом она успевает уйти в бок. «Такими темпами мне пизда», — решает она, поднимаясь на ноги и петляя между деревьями в надежде скрыться. На верхушке дерева, между густой зелёной листвой, Акане-Итачи решает остановится, чтобы осмотреться: в этой части леса она раньше никогда не была. Но тут её настигает удар ногой по лицу, такой, что зубы начинают болеть, и её сносит с дерева на окраину опушки, где всё и началось. Акане-Итачи со стоном поднимается, ощупывает лицо и пытается отследить шаринганом перемещение клона. Со спины она слышит голоса и оборачивается. На покатом холме убежища стоят Сасори, Дейдара, Кисаме и Какузу и, смотря в сторону реки, где Ками пиздит Ками, о чём-то переговариваются. Акане отшатывается в сторону, и в землю, где секунду назад была её голова, врезается кулак клона-Итачи. Крошка земли попадает в глаза, и Акане пропускает следующий удар, который забрасывает её обратно в лес.***
Какузу находился в своей комнате во время того, как Акане кричала о своём нежелании идти на тренировку. Решив узнать, что происходит, он направился к Кисаме, с которым, насколько он знал, и должна была быть тренировка. Но Кисаме, стоило ему услышать, что его место наставника бесчестно спиздили, тут же отправился разбираться: прихватив плащ, он вместе с Какузу направился на улицу. На выходе из логова они пересеклись с Хиданом, который в двух словах, три из которых были матом, направил их на верх убежища. — Сасори! — Кисаме запрыгивает на холм, а следом за ним Какузу. — Почему мы ничего не знаем об этой тренировке? Сасори кривится: лишних глаз он не хотел, хоть и понимал, что без них не обойдётся. Желание довести Ками практически до самоубийства, прикрываясь их с Акане совместной тренировкой, оказалось сильнее, чем аккуратный план, который стоило бы подготовить. — Я не давал разрешения ко мне так фамильярно обращаться, — отвечает марионеточник. — Они не прошли тренировки у всех, — говорит Какузу, пока мечник давится воздухом в попытке сформулировать ответ Акасуна цензурным способом. — Если они помрут, то деньги, которые они приносят, будешь лично отрабатывать, — мрачно заканчивает он. Дейдара заинтересованно оборачивается на бессмертного: — И чем же они таким занимаются, что вы так о них печетесь? Какузу пристально смотрит на блондина, и эта пауза заставляет всех задуматься о том, чем и вправду занимаются девчонки. — Это не твоего ума дело. Дейдара хотел возмутиться, но крик Хидана его прервал: — Ками, — Джашинист окликнул вглядывающуюся в лес Ками и кинул ей косу, — лови! — Если Хидан вмешивается, то я тоже помогу Акане, — Кисаме разворачивается в противоположную сторону от тренировочной площадки, где была Ками, но его останавливает Сасори. — Господин Кисаме, вы настолько не уверены в способностях своей подопечной? — Я уверен в том, — с нажимом отвечает мечник, — господин Сасори, что вы решили в обход остальных провести экзамен, когда они обе к нему не готовы. Интересно, что скажет на это Лидер? — с неясной угрозой заканчивает мечник. — Лидеру я скажу то же, что и вам. Хватит носиться с ними, словно наседки. Ками, словив пощёчину от двойника, знатно охренела, ожидая чего угодно, кроме этого. Совершенно не подумав о том, что это была уловка, в следующий момент она получила подсечку под ноги, сваливаясь на землю. Осознав, что следующим шагом её двойника будет удар с кулака, она, собрав чакру в ногу, оттолкнула ею своего противника в сторону леса и поднялась на ноги. Она вспомнила, что уже видела ранее эту технику в аниме. И теперь она чётко осознавала, что ей нужно было делать.***
— Ками! — девушка обернулась на голос Хидана и, увидев у него в руках её косу, которую он ей и бросил через секунду, протянула руки вперёд. — Лови, — усмехнувшись, добавил он, и она пиздец как обрадовалась, посчитав это преимуществом. Только вот стоило косе оказаться у неё в руках, как двойник, стоявший неподалеку, опустился на корточки, всунул правую руку в землю и вынул из неё такую же по форме косу. Изначально она была из земли, но за пару секунд превратилась в железную. — Да блять, та за шо? — взвыла Ками, поджав нижнюю губу. — Каждый раз от этой косы одни только проблемы! — бросила девушка, подставляя обушок, как учил Хидан, как блок от удара. — Давай подлетим поближе, — сказал Сасори, бросив взгляд на Дейдару. Дейдара молча достал глину и, слепив птицу, запрыгнул вместе с напарником на голову творению, что тут же взмыло в воздух. — Хидан, не вмешивайся, — строго сказал Сасори, когда они оказались над тренировочной площадкой. — Сам разберусь, что мне нахуй делать! — огрызнулся он. Лязг металла привлекал внимание, но парни тупо смотрели друг на друга, не оборачиваясь на происходящее. — Дейдара! — крикнула Ками полухриплым голосом. — Ты умеешь делать клонов? — Каких именно? Обычных или теневых? — А их несколько?! Просто скажи печати! — у неё не было времени обдумывать, какую из техник она уже пыталась изучить: они с двойником сцепились косами и играли в перетягивание. — Овца, змея, тигр, — усмехнулся Дейдара, а Ками, не в силах больше сопротивляться, упустила из рук косовище, и коса отлетела в сторону. Преимущество теперь было на стороне клона, и Ками вновь принялась убегать. Благо, она знала, что бегать с косой ей было очень трудно, так что убежать от двойника не составило бы труда. — А другой вариант? — спрашивает она, осознав, что с первым у неё шансов ноль. — Это нестандартная печать, — он сложил руки и показал, но сомневался, что Ками увидит, — указательный и средний палец на обеих руках прямые, правая вверх, левая горизонтально. Левая спереди, — подробно описал он, на что Сасори закатил глаза. — А тебе зачем, мг? — Для того, чтобы стать сильнее и победить эту хрень! — Я же говорил, что вы любите совать свой нос куда не следует! Возвращаемся, — приказал Сасори напарнику, — ты тоже, не мешай, — бросил он Хидану, и птица, развернувшись, подлетела к убежищу и опустилась к остальным.***
Акане-Итачи утирает кровь с разбитой губы и носа, пробуя запрыгнуть на ветки деревьев, но волна, посланная клоном-Кисаме, смывает её в полёте и откидывает на камни. — Сука, — рычит девушка голосом Учиха. У неё не получается подняться на ноги, пока клон-Кисаме спокойно идёт к ней. Клона не брали ни водяные иглы, ни ловушки, ни волны. Двойник, в отличие от неё, не уставал и не испытывал боли. Акане складывает печати и посылает в сторону клона струю огня. Трава и стволы деревьев чернеют, а клон защищает себя щитом из воды. Пока девушка восстанавливает дыхание, клон превращается в Итачи. — Пизда, — Акане срывается с места в сторону убежища, чтобы спрятаться, но клон посылает в неё шар огня. Пламя цепляется за одежду и обжигает бок. Девушка скидывает футболку и остаётся в нижнем белье, которое после превращения в Кисаме растянуто и порвано. Но внешний вид сейчас её мало волнует. Ощущение беспомощности накрывает с головой, и от адреналина начинает подташнивать. — … для того, чтобы стать сильнее и победить эту хрень! — раздаётся крик Ками, и Акане словно переключает. Воспоминания подсовывают ей картинки боя возле другого убежища, там, где была статуя, и боя других людей: команды Гая. «Но как мне стать сильнее себя?» - в подсознании эхом звучит голос Рок Ли. Новая ДНК — приходит ответ. Но кого? Сасори, того, кто задумал эту тренировку? Кусать его было опасно, вдруг он ядовитый. Хидана? В его навыках и способностях она не видела спасения. Какузу? Эмм, тоже нет. «Дейдара», — решает Акане. И его дистанционные техники сейчас ей очень нравятся. Девушка прислушивается, но клон себя не выдаёт. Акане-Итачи подбирает камень, кидает его в противоположную сторону от себя и превращается в Акане, чтобы клон не смог её найти по чакре. Треск дерева подсказывает Акане, что клон попался на уловку: как можно тише и быстрее она выбирается на опушку и изо всех сил бежит в сторону холма убежища, где Акацки по-прежнему наблюдают за Ками. Она впопыхах взбирается на холм и, расталкивая остальных, цепляется за хвост Дейдары, привлекая его внимание. — Эй, — оборачивается он. — Что тебе нужно? — Дай я тебя укушу, - отвечает с трудом девушка, глотая воздух. На опушке появляется клон в облике Акане. Заметив девушку, он неспешно приближается к холму. — Чего?! — возмущается Дейдара, упирается ей в лоб и отталкивает от себя Акане на расстояние вытянутой руки. Кожа Дейдары становится для неё недосягаемой, а в руке остаётся несколько его волосин. «А вдруг и так сработает, это ведь тоже ДНК», — девушка отпихивает руку подрывника и закидывает в рот его волосы под недоумённые взгляды мужчин. Акане старается игнорировать Акацки и странные ощущения во рту, активно пытаясь глотнуть волосы и параллельно следя за клоном. Клон останавливается возле холма, превращается в Итачи и запускает огненные шары. Акацки легко уворачиваются, а Акане соскальзывает по холму, тоже превратившись в Итачи и, используя чакру, несётся в лес. Она замирает за широким стволом, становится собой и пытается превратиться в Дейдару. Акане смотрит на руки, но на ладонях не появляются рты, только пальцы становятся длиннее, а ладонь — шире. «Это вторая по отстойности тренировка, и тоже от Сасори, — решает Акане. — Если в ближайшее время не превращусь в Дейдару, то нужно будет просить помощи, такое я не вывезу сама». Клона не видно, и от этого ещё более тревожно. Со спины поднимается ветер, и Акане закрывают обзор светлые длинные волосы. Девушка растирает в руках пряди и недоумённо смотрит на ладони, на которых так и не появились рты. «Ебать, он же говорил, что ему их пересадили», — вспоминает она. На инстинктах Акане-Дейдара присаживается, и ствол дерева разлетается на щепки над её головой от удара клона-Кисаме. Акане перекатывается и уходит от серии ударов и ствола падающего дерева, но у неё появляется другая проблема — глины у неё нет, как и ртов на руках, которые могли бы подготовить взрывчатку. Акане делает подсечку клону, а сама поднимается и несётся обратно к холму. В этот раз все Акацки следили за лесом, кроме Сасори, который не отрывал своего взгляда от Ками и которому было совершенно плевать на Акане. Девушка в несколько прыжков оказывается на холме. — Дейдара, — просит она подрывника его голосом. Парень с непонятными чувствами пробегает по ней взглядом. — Мне нужна подготовленная для взрыва глина, прошу. — Иди в земле поковыряйся, ага, — кивает он с важным видом. — С меня орала, а теперь и сама в таком положении оказалась, — глумливо смеется он. Акане кривится, но ответить на это ей нечем. — Дейдара, — предостерегающе говорит ему Какузу, и тот, прерываясь, нехотя лезет в поясничные сумки за глиной. На поляне перед убежищем появляется клон-Итачи и неспешно направляется к холму. Рты Дейдары выплёвывают фигурки глины на подставленные ладони девушки. — А как их взрывать? — спрашивает Акане и краем глаза следит за клоном-Итачи, который подходит всё ближе и ближе. — Направляешь чакру, складываешь печать конформации и говоришь «Взрыв», это активирует бомбы, — неохотно делится информацией Дейдара. Акане благодарно кивает, подбрасывает в воздух фигурку непонятной птицы и направляет в неё больше чакры, чтобы та увеличилась. Следом прыгает на птицу и уводит клона-Итачи за собой ближе к лесу. Клон пытается достать её огненными техниками, но птица успевает отлететь вверх, вне зоны поражения техник. Клон замирает на земле, как и Акане над ним. Девушка выпускает крошечные фигурки из своих рук и при помощи чакры направляет их на клона. От большинства он избавляется ещё до того как они его достигают, ещё две он скидывает с себя, но одной удаётся пробраться к его носу и залезть внутрь. Акане понимает, что настал нужный момент, складывает печать активации и произносит с величайшим удовольствием: — Взрыв! Миг — и голова клона-Итачи разлетается, а остальное тело рассыпается камнями. Ошарашенный Дейдара лишь криво усмехается тому, что его мечту подорвать Учиха практически исполнила эта девчонка. Акане приземляется на холме, а птица возвращается обратно к Дейдаре. Кисаме что-то одобрительно ей говорит, на что девушка лишь кивает, а Какузу накидывает на её голые плечи плащ. — Больше никогда! — шипит Акане в сторону Сасори, который еле кинул на неё взгляд. — Больше никаких у тебя тренировок! Даже если меня из-за этого отсюда выпрут. Сасори отворачивается обратно, наблюдая, как у Ками всё же получается создать клона. И молчит о том, что именно после его тренировок у Акане самые заметные улучшения навыков. Сейчас его интересует исключительно Ками.***
Коса пролетела около Ками, которая на ходу пыталась сложить печать и не следила за двойником. Вынув из подсумка кунай с Орочимарочку, она резко обернулась, подняв ногу и ударив ею по голове двойника, отчего тот упал на бок. Не теряя ни секунды, она вонзила кунай в ладонь клона, припечатав ту на время к земле, и вновь побежала вперёд, пытаясь сложить печать и создать клона, но всё было тщетно. Двойник, как ни в чём не бывало, вынул свободной рукой кунай и пошёл за ней, не торопясь, будто показывая своё превосходство. — Чёрт! — выругалась Ками. В очередной раз обернувшись и сложив печати, она взорвала Орочимарочку. Двойника окутало дымом, и Ками облегчённо вздохнула. Только вот двойник, не ощущая боли, несмотря на оторванную руку, продолжил идти вперёд. — Да ну нахуй! — Ками бросилась вперёд, но двойник её быстро нагнал и, сделав подсечку, повалил её на землю. Перевернувшись на спину, Ками едва успела остановить атаку двойника её же кунаем прямо ей в голову. И хоть у Ками, в отличие от её клона, были две целых руки, всё же чакра растратилась за время битвы, и обычная усталость едва давала ей возможность сопротивляться. — Нет, — из последних сил крикнула Ками, уводя атаку вправо, и кунай вонзился в землю, слегка задев её ухо. Собравшись с силами, она кулаком ударила двойника в лицо. Его голову откинуло в сторону, а через мгновение двойник провернул то же самое, но использовав чакру, и Ками, получив один из сильнейших своих ударов, отлетела метров на двадцать в сторону. Хидан дёрнулся вперёд, но в ту же секунду Сасори выставил перед ним руку, словно шлагбаум, останавливая его. — Её сейчас убьют нахуй! — Хидан скрипнул зубами, вспомнив о договорённости с Ками. — Не ты ли самый первый кричал о том, что если они подохнут — туда им и дорога? — уточнил кукольник. Ками не могла даже пошевелить челюстью от боли. Во рту был металлический привкус крови, которая стекала ей в глотку изо рта. Ей хотелось плакать от бессилия или потерять сознание от боли, чтобы прийти в себя, когда её уже вылечат. Только вот сейчас она осознавала, что это недопустимо. Сейчас она не могла позволить себе такую роскошь. Да и попадать к Сасори у неё больше желания не было. По крайней мере, пока она не выяснит всё наверняка. Из-под полузакрытых век она видела, как двойник приближается к ней, и, больше ни секунды не медля, подняла ладонь с метками и положила себе на сердце, излечивая себя. Как только девушка почувствовала, что силы вернулись к ней, а боль отступила — она тут же подскочила и сложила печать. К счастью, так как чакра её полностью восстановилась благодаря метке, техника сработала, и в метре от неё из дымки появилась точная её копия. Ками усмехнулась. Бросив нити чакры на двойника, она остановила его движение, в то время как её клон сложила печати и, выкрикнув «Стихия огня: великий огненный шар», стала выдувать изо рта пламя, сжигая дотла двойника. Когда с ним было покончено, Ками облегчённо выдохнула и, взглянув на клона, созданного ею, слегка улыбнулась. Наконец у неё вышло. Сложив печати, она развеяла клона и почувствовала, как часть её чакры, потраченная на его создание, вернулась обратно к ней. Девушка слегка согнулась и поставила руки на колени в попытке перевести дыхание. Всё это время, с момента использования метки, ей дополнительно приходилось контролировать её, и она была безмерно рада, что смогла разобраться с двойником достаточно быстро. Несмотря на весь страх, который ей пришлось испытать сегодня, и адреналин, бурлящий в крови, она не сразу решилась поднять взгляд и посмотреть на Акацки, которые следили за ней. Изначально она подумала, что этого двойника Сасори специально создал, чтобы всё же покончить с ней, но когда и другие члены Акацки присоединились к наблюдению, стало совершенно непонятно, что происходит. Успокоившись, Ками подняла голову и посмотрела на Сасори. И в который раз задалась вопросом: то ли это стечение обстоятельств и её внутренняя тревога заставили её думать, что он желает её смерти, то ли это всё происходит на самом деле. Он смотрел на неё около минуты, после чего развернулся и ушёл, напоследок сказав: — Тренировка окончена. Ками сглотнула и посмотрела на Акане, стоящую рядом со всеми. Девушка, одетая в плащ Акацки, одобрительно кивнула ей, и Ками кивнула ей в ответ. Лишь когда Сасори удалился, как и Акане, Ками решилась подняться к остальным и, хоть у неё и было жуткое желание спросить: «Что за нахуй это было?!», она решила, что есть более интересующие её вопросы. — Папочка, когда мы уходим на работу? — почти шёпотом спросила Ками, догоняя Какузу и трясущейся рукой поджигая полумокрую сигарету. — Послезавтра, — коротко ответил он. Ни он, ни Ками не заметили, как все оставшиеся на холме Акацки переглянулись между собой.***
Чири сидела на ветках дерева, когда из убежища вышла одна из девушек и закурила. Вела она себя как-то странно, постоянно оглядываясь на любой шорох по сторонам, а рука её, в которой она держала сигарету, слегка подрагивала. Ворона подлетела поближе, усевшись на ветку над девушкой, чтобы слышать всё, что будет ею сказано, но та молчала и настороженно осматривалась. Когда сигарета потухла, девушка не спешила уйти, она осталась сидеть под деревом и с опаской подглядывать на вход в логово. Что-то определённо её напугало. Минут через десять она вновь закурила, используя огненную технику. Ворона устало склонила голову на бок, не понимая, на кой чёрт Итачи понадобилось следить за этими девчонками. Минут через двадцать вторую девушку силой вытащили из убежища и бросили на землю. Чири заинтересованно посмотрела на неё издалека. Она так громко возмущалась, что необходимости подлетать ближе не было. Ещё через пять минут началось нечто интересное: у каждой из девчонок появился клон, и между ними и оригиналами завязалась драка. Чири следила то за одной девчонкой, то за второй, не меняя своего местоположения, но это удавалось ей с трудом. А так как приоритетную цель Итачи не указал, вскоре стало ещё и невозможным. Чири приняла решение занять наиболее выгодное положение, чтобы по максимуму наблюдать и за одной, и за второй девчонкой, и, подобрав такое, ворона с удивлением про себя отметила, что там уже было занято. Ворон, чуть больше неё по размеру, занял наиболее выгодную позицию на верхушке самого высокого дерева, с которого можно было разглядеть практически все закоулки вокруг убежища. Сев на ту же ветку, Чири продолжила следить за девчонками, по очереди поглядывая то на одну, которую топят в речке, то на другую, которую швыряют по лесу из одного края в другой. Но самым любопытным стало то, что ворон так же наблюдал за девчонками. Ворона сначала бросила один короткий взгляд на него, затем второй, и что-то в этой птице ей казалось подозрительным. Даже больше, каким-то неестественным. Попрыгивая по ветке, Чири слегка приблизилась к ворону. Интерес от наблюдения за девчонками плавно сменялся интересом к ворону, который периодически, словно с насмешкой, покаркивал. Она ещё приблизилась, сокращая дистанцию между ними до полуметра. Ворон ни разу не взглянул на неё, будучи увлечённым процессом наблюдения. Оказавшись столь близко, Чири почувствовала исходящую от него странную энергетику, не похожую на чакру. Чири, не совладав со своим личным любопытством, вплотную приблизилась к ворону и уставилась на него. И тогда произошло то, чего ворона никак не ожидала. Ворон медленно обернулся на неё и раскрыл клюв. — Пошла нахуй!***
Ками ворочалась в кровати. Несмотря на то, что она твёрдо решила не идти сегодня на тренировку к Сасори, её организм по привычке разбудил её около шести утра. Она не спала полночи, переосмысливая всё произошедшее вчера, и сейчас, стоило открыть глаза, мысли вновь не давали ей покоя. За всё то время, что она провела наедине с собой, её мысли разбились на два лагеря. Первый кричал о том, что Сасори явно хотел её смерти. Ещё и та фраза никак не покидала её голову: «Не бойся, больно не будет», — вспомнив вновь его голос, она сглотнула. Второй же лагерь всячески пытался оправдать парня. Быть может, он обращался к мужчине, которого она оживила? Вряд ли, конечно, ему не было больно, судя по количеству крови, но ведь... Ками вспомнила, как после её путешествия в каньон Ни Яма она рассказала ему о своих страхах, одним из которых был страх боли. Так что логичным было бы принять тот факт, что он обращался именно к ней. Ведь ей и вправду бы не было больно, она бы просто потеряла сознание, метка бы забрала её чакру и всё. Только вот если он хотел её смерти, почему не догнал её? Не остановил? Не добил? Он мог сделать это с лёгкостью, но не стал. Может быть, всё-таки, ей это показалось? Всё произошло так быстро. Что-то внутри подсказывало ей, что нужно бежать, и она убежала. И это логично, вокруг была кровь, а она едва могла совладать с собой. Конечно, ей хотелось чувствовать себя в безопасности. Первый и второй лагерь всё никак не могли договориться между собой и решить, кто же из них прав, а кто нет. И Ками, не в силах более выдерживать этот поток мыслей, решила узнать всё наверняка. Пойти и спросить напрямую. В любом случае, она сможет позвать на помощь. На худой конец, она прекрасно помнила тот факт, что был записан в блокноте: смерть тут вернёт её в родной мир. Полная решимости, девушка резко распахнула дверь в комнату кукольника и, оставив её нараспашку, застыла в дверном проёме. Смотря на Сасори, она изо всех сил подавляла подступившие к глазам слёзы и старалась не подавать виду. Лицо было холодно и сосредоточено, его же — как обычно безразлично. — Ответь мне на вопрос, — пальцы на руках мелко дрожали, отчего девушка обняла себя руками за талию. — Вчера, когда была тренировка, кхм... — она не знала, как именно спросить о своих подозрениях и пыталась подобрать слова. — Мне показалось, что... — слова давались с трудом, путаясь в голове, и всё, что она произносила, казалось ей не тем. — Я просто хочу знать, почему в этот раз ты не стал помогать мне, — она закусила нижнюю губу в ожидании ответа, а пальцами лихорадочно перебирала складки футболки на боках. — А ты сама как считаешь? — его голос звучал как-то устрашающе, ещё больше настораживая девушку и склоняя её к первому лагерю. Она молча смотрела на него и не спешила отвечать. — Ты вольна думать, как хочешь, — безразлично добавил он. — И делать, что хочу, — добавила она, чувствуя, как больно сжимается горло от подступающих слёз. — Я больше не буду ходить к тебе на тренировки, — чуть дрогнувшим голосом, с сожалением и страхом, сказала она. — И не нужно. Я научил тебя всему, что мне было необходимо, — последняя фраза заставляет Ками бросить очередной испуганный взгляд на парня и убежать прочь. А на что она рассчитывала вообще? Что если он хотел её смерти, он бы взял и признался в этом? Оу, ну да, прости, просто ждал, пока ты сдохнешь, ничего личного. Так что ли? Или стал бы оправдываться? Что-то вроде «да как ты могла обо мне такое подумать», «да я же тебя всему обучал, а ты»... Ками вернулась в комнату практически по памяти, перед собой она не видела ровным счётом ничего, так как слёзы застилали её глаза и, скатываясь по щекам, падали на пол убежища. Руками она всё так же обнимала себя, пытаясь успокоиться. Ей было до жути не по себе, и до последнего не хотелось верить, что он что-то имел против неё. Настолько сильно, что второй лагерь восстал с новыми силами и начал вопить о том, что всё это было придумано специально, чтобы отпугнуть её. Позавчера она имела неосторожность потянуться к Сасори за поцелуем, быть может, он решил её отпугнуть таким образом? Запугать, чтобы её чувства угасли, и она не страдала по нему? Это бы объяснило тот факт, что она всё ещё жива. Ведь если бы тут кто-то реально хотел причинить ей боль, это бы произошло в ту же минуту. Ками тихо вошла в комнату, стараясь не разбудить Хидана, и юркнула под одеяло. Усевшись в угол, она замоталась в него, как в кокон, и в полной мере дала волю слезам. Ясности разговор не принёс никакой, оставалось лишь тешиться догадками и надеяться на то, что никто и вправду не желает причинить ей боли. Что он просто решил её отпугнуть от себя, чтобы она наконец прекратила надеяться, что есть хоть какой-то шанс стать ему ближе. Зачем? Для чего? Он ведь даже не человек, фактически. Только легче от всего этого не становилось. А в мыслях мелькнула фраза «не на ту напал» и «так легко меня не спугнуть». Девушка горько усмехнулась. Видимо, она всё же соврала Акане. Она не пыталась избавиться от этих чувств. Она хотела ощутить их в полной мере. Проплакавшись, девушка утёрла слёзы краешком одеяла и уставилась в пустоту. Мысли на мгновение поутихли. Второй лагерь вдалеке радостно открыл шампанское, решив, что они победили со своими аргументами, а первый же, в это время, озадаченно сидел и совещался, явно не оставляя свои мысли и ища зацепки, чтобы в определённый момент показаться со своими, пока отсутствующими, контраргументами. Ками перевела свой взгляд на всё ещё храпящего Хидана, одна нога которого свисала с кровати. Было бы здорово, если бы ей было с кем сейчас поговорить. Только вот темы до боли личные, и даже несмотря на желание обсудить это с кем-то, она не стала бы этого делать. «Интересно, а с двойником почему никто не пытался помочь? Все тупо смотрели, как меня пиздят до полусмерти, — девушка разочарованно скрипнула зубами, — я могла умереть раз пять, особенно, когда это нечто чуть не вогнало мне кунай в лобешник!» Ками обхватила руками колени, поджатые к груди, и вновь заплакала. — Да хорош бубнеть уже, — сонно проворчал Хидан, поднимаясь и усаживаясь на своей кровати. Ками ошарашенно перевела взгляд на парня, не понимая, какого черта происходит. — Ты не думала, что просто все были уверены, что вы, блять, справитесь? «Акане!» — паническим голосом подумала она. «Ебать, кого я слышу!» — некая насмешка от подруги застала её врасплох. «Что?» — опешила Ками. «Прости, это должно было быть личной мыслью», — оправдалась она. «Почему Хидан слышит мои мысли?» — Ками всё так же не отводила взгляда от бессмертного. — И вообще, чо за нытьё? Тебе-то, как раз, помогли. Я тебе косу принёс, Дейдара печать показал. Хотя не должны были, это, мать его, экзамен был. Могла бы постараться и получше, ебать, — продолжал говорить он, умалчивая о том, что хотел вмешаться. «В смысле? — не поняла Акане. — Мы же можем общаться, только если у нас есть моё железо, а у него не... — Акане на секунду умолкла. — Амулет! Я ровняла его хренов амулет!» — вспоминает она. «Заебись», — нервный смешок от Ками. — Как... Кхм... — Ками прочистила горло, осознав, что её голос звучит до боли жалко, — как много ты услышал? — уточняет девушка, не зная, то ли ей дальше плакать, то ли обрадоваться. Мысленная связь с Хиданом могла пригодиться ей в будущем. Пожалуй, хороший повод рассказать ему об этом. — Только то, как ты пиздострадаешь, что тебе никто не помог с двойником, — Хидан потянулся и громко зевнул. — А что, ты ещё что-то пиздела? — Нет, это просто были мои мысли, — Камилла нервно рассмеялась, растирая слёзы по щекам. — Надо поговорить...***
— И что это? — Цунаде в раздражении откинула свиток с отчётом о миссии от себя. Свиток проскользил по столу, врезался в стопку непросмотренных документов и опрокинул их: белые листы вспорхнули и неторопливо упали на пол. Тон-тон обеспокоенно хрюкнула, чувствуя злость Цунаде, и Шизуне крепче сжала её в объятиях. — Капитан решил сам проверить информацию об Акацки, — сказал Торихара, первый из двух мужчин. — Согласно вашему приказу, — осмелился добавить второй. — Что?! — рявкнула Цунаде и хлопнула по столу; раздался треск, но стол устоял. Мужчины побледнели и припали на одно колено. — Было мало времени, и капитан решил действовать, — Торихара, как самый старший и опытный, решил держать слово перед Каге. — И вы отпустили его одного?! — гнев женщины набирал обороты. Шизуне скосила глаза на учителя и сделала шаг в сторону от неё. — Приказ капитана не подлежит обсуждению, несмотря на опыт и возраст его подчинённых! — ответил мужчина, чувствуя, как капля пота стекла по шее. Цунаде на это только цыкнула и погрузилась в размышления. Шизуне махнула рукой мужчинам, мол, убирайтесь, и те поспешно скрылись за дверью. Девушка спустила с рук поросёнка. — Неджи показал себя как разумный человек. Не думаю, что он будет вести себя опрометчиво, — Шизуне выбрала нейтральный тон в надежде успокоить Цунаде. — Ему шестнадцать, — ответила женщина. — В этом возрасте гонор порой громче разума. — Может тогда господина Какаши отправить за ним? Его собаки — лучшие ищейки… — И обоих подвергнуть опасности? Нет, Цейра хоть и нейтральный город, но куда дальше след поведёт Неджи? Во вражеский Дождь? В нейтральную страну Рек? Или в… — Цунаде покачала головой, пытаясь прогнать плохие мысли. — Подключим Какаши, если Неджи пришлёт сигнал бедствия. — Сначала происшествие в Того, затем этот торговец из Цейры... Совпадение или Акацки активизировались? Раньше до нас доносились только неясные слухи, — Шизуне обошла стол, помогла Тон-тон забраться на диван, а сама начала собирать разбросанные по полу документы. — Посмотрим, — Цунаде закусила большой палец на руке и бросила взгляд на лотерейные билеты, которые она сегодня купила. Результат будет известен через два дня, и она надеется на проигрыш.