ты — моё «но»

Фил проснулся совсем не выспавшимся. С нетерпимой сухостью во рту, мятежным головокружением и ощущением прохлады сегодняшнего утра. Вчерашняя вечеринка по поводу очередного выигрыша в турнире со всеми её приятными и не очень деталями медленно прорезалась в памяти брюнета. Но возобновление воспоминаний юноша решил оставить на потом — голова отвратительно гудела. Брюнет нехотя поднялся в кровати, жмурясь от яркого солнечного света, и огляделся по сторонам. На полу, вместе с пустыми бутылками алкоголя и запивона, пластиковыми тарелками с остатками еды и чьей-то одежды, валялся Дрочер. Паренек до сих пор не научился нормально пить, потому и спал в окружении содержимого своего желудка. В который раз. На кресле, в самом углу комнаты, в обнимку сопели пара рыжиков. Про себя Фил заметил, что они были бы очень гармоничной парой: к Яне бы невольно тянулись все наркоманы в округе, а Никита, словно рыцарь, хоть и слегка агрессивный, защищал бы её от них. Оценивая интересную и довольно милую позу его спящих друзей, Белов решил осмотреть и кровать, в которой он проснулся. Без футболки, с расстегнутым ремнем, но, к счастью, один. Юноша вздохнул с непонятным ему самому облегчением. Его начало радовать отсутствие девушек в постели не так давно. А ведь раньше только дай повод — и ничто не заставит брюнета ночевать в одиночку. Но с недавних пор тяжесть официальных и свободных отношений давила на голову Филу даже сильнее, чем утреннее похмелье. Ему это не нравилось, его это раздражало до дрожи в руках, которую он привык унимать, вбивая кулаки в домашние стены. Фил не привык чувствовать себя так паршиво. Белов разобрался с главной своей проблемой ещё два года назад и вроде как научился справляться со своими чувствами. Но потом случилось так, что он невольно сам затянул себя в любовные сети, да ещё и с двумя девушками одновременно. И он злился теперь на себя, потому что не смог придумать ничего лучше, чем просто отгородиться от них обоих. «Трус ты, Фил, самый настоящий. И к тому же — мудак.» Брюнет встряхнул головой, чтобы отогнать нежеланные мысли, и сразу же пожалел об этом. Матерясь себе под нос, парень уперся головой в руки, чтобы хоть как-то унять летающие вокруг «вертолеты». Нет уж, с него хватит всяких интриг. Теперь ему нужно сосредоточиться на своем будущем и выполнять свое единственное задание — не находить неприятностей на зад. Ну, и ещё немного игнорировать присутствие Лены в центре, а Кристины – в универе. И непонятно, с чем справляться будет тяжелее. Найдя свою футболку, Фил направился на поиски воды. В соседней комнате квартиры новенького спали Женя и совершенно незнакомый ему человек. Похоже, девчонка снова поссорилась с Дрочером, раз они ночевали отдельно. Парень решил пропустить мысли о том, из-за чего в этот раз поссорилась эта экстравагантная пара. К другим ребятам Белов заходить не стал – все же пить хотелось больше. Даже на кухне воды не нашлось, поэтому пришлось утолять жажду тем, что текло из-под крана. Хотя бы на столе валялась начатая пачка сигарет. Это было прямо благословением для тошнотного состояния брюнета. Он закурил одну, вдыхая горький никотин, но не скривился. Фил давно перестал кривиться сигаретам, кашлять от них и прятать их от матери. Наверное, это является самой показательной частью взросления. Время на часах тонко намекало на то, что пора в университет. Высшая математика, вместе с его любимым преподавателем, верно, уже заскучали за столь талантливым, хоть и непостоянным, студентом. Бегло собравшись, Белов вылетел из квартиры новоиспеченного знакомого и поспешил грызть гранит науки. Хотя жесткое похмелье заставляло его усомниться в обязательности высшего образования. Бауманка встречала учащихся громким гомоном. Даже чересчур громким, особенно для брюнета, выпившего уже таблетки три обезбола. Петляя уже знакомыми коридорами, Фила не покидало щепетильное ощущение, что, может быть, он-таки на своем месте. Коридоры этого университета являются прямой дорогой в перспективное будущее, без краж, наркотиков, бандитов и сомнительных подруг. И это будущее явно привлекало брюнета. Филу определенно везло в это утро, потому что мало того, что он пришел на пару вовремя, так ещё и Кристины в аудитории не было, так что не пришлось с неловкостью отводить глаза в сторону. Белов резко отогнал от себя назойливое желание написать ей так, как отгоняют мелких воров от прилавков с пивом. Нет уж, он не будет мучить ни девчонку, ни себя: если решил — значит никаких отношений. Уместившись на одном из последних рядов, брюнет сполз чуть-ли не под парту, не желая быть замеченным. В это утро у него нет ни сил, ни желания решать тригонометрические уравнения. Парень на автомате полез в телефон, чтобы сыграть очередную партию в покер, но сразу же чертыхнулся. Никакого криминала. Он пообещал это всем, а главное — себе. Говорят, держание своего слова – неотъемлемая часть достойной жизни. Последние пары тянулись неприлично долго, смешиваясь в какую-то неразбериху. Филу хотелось спать, есть и курить дольше, чем пару минут на перемене. Он перестал слушать преподавателя ещё с первой минуты лекции, разрешая себе немного отдохнуть. В какой-то момент телефон Фила кратко завибрировал. Стараясь не привлекать обостренное внимание преподавателя к своей итак вялой персоне, парень открыл пришедшее от Платона сообщение. «Слышал новость? Эдик проболтался, что у нас будет новенькая» Белов закатил глаза, засовывая мобильный обратно в карман. Ещё одна душа из неблагополучной семьи или с психологическими проблемами должна вступить в ряды трудных подростков. Точно либо мелкая модница с желанием противостоять системе, либо зашуганная наркоманка. Ничего интереснее ожидать не стоит. К тому же, сначала с последним новеньким разобраться надобно было бы. Центр встретил Фила, как всегда, — безразлично. И он, как никогда, был этому рад. Ему предстояло пережить вторую половину дня, с возможными расспросами, упреками и прочим. Всего несколько часов. А потом ещё один день, и ещё один, и ещё столько, сколько понадобится, чтобы начать новую жизнь. Парни были там, где обычно, — в туалете, снова пользуясь одной из заначек Платона. Рыжий сразу же протянул Белову косяк, тот даже поздороваться не успел. Фил некоторое время глядел на самокрутку, тщательно обдумывая свое решение. Насколько «светлое будущее» должно исключать траву, если она не влияет на него в негативном ключе? — У меня сейчас рука отсохнет, — недовольно ворчит Никита, возвращая брюнета в реальность. — Будешь или нет? Фил усмехается кратковременности своих колебаний, параллельно делая затяжку. Он считает секунды, пока вещество даст в голову, заставив кончики его пальцев легко покалывать. — Дрочер выжил? — отдавая косяк, брюнет все же решается поприветствовать ребят. Платон смеется, то ли посчитав этот вопрос довольно забавным, то ли проведя в туалете слишком много времени. Белов запрыгивает на подоконник, отказываясь от второй затяжки травы, доставая вместо неё сигарету. К слову, последнюю в пачке. Оказывается, день прошел быстрее, чем ему казалось. — Мы нашли алко-что-то-там, — пожимает плечами Никита, давая густому дыму свободу, а потом глотая его. — От похмелья, короче. Так что он в норме. — А новенький? — Фил не хочет, чтобы его вопрос звучал слишком предвзято, но он не может ничего с собой поделать. Ему не нравится этот Даня, даже если и последним временем он не дает поводов усомниться в нем. — Да ладно тебе, Фил, — голос подал Платон, который все это время фокусировался на своем равновесии. — Он уже доказал, что не собирается больше чудить. — Доказал чем? Дав нам ключи от одной из его хат? — Ты там тоже был, — Никита вызывающе вскинул брови, пытаясь укорить Белова в чем-то на подобии лицемерия. — А я не гордый, — усмехается брюнет, бросая окурок в унитаз. Он пытается выглядеть непринужденно, понимая, что одной предвзятости недостаточно. Ему не нравится Даня, и лучше бы этому новенькому не делать лишних шагов. Дверь в уборную открылась так внезапно, что Никита даже закашлялся, хотя уже давно всё скурил. Как по приказу, все парни резко выровнялись в спине, но увидев, что это всего лишь Макс, в своей обычной рассеянной манере, все раздраженно выдохнули. Но юноша не дал друзьям времени возмущаться. — Все в актовом, вас только ждут, — удостоверившись, что ребята услышали его, Макс исчез за дверью так же быстро, как и появился. Фил и Никита переглянулись, пока Платон поправлял на себе одежду, не особо обращая внимания на их невербальное общение. Рыжик почесал голову с уже достаточно отросшей огненной шевелюрой и невзначай показал брюнету на дверь. — Готов встретиться с обиженной и обозленной бывшей? — Белов знал, что он услышит этот вопрос сегодня. И, наверное, это хорошо, что прозвучал он именно от его друга. — Ну, я ещё живой, так что меня не прокляли, — пробуя отшутиться, Фил поймал себя на мысли, что притворяться беззаботным ему не так уж сложно, как он себе представлял. — Это ты ещё не трахался, — Никита засмеялся, легко подбивая друга плечом, пока тот сквозь смех пытается настроить себя на предстоящий день. В актовом зале собрались действительно все. Белов невольно вспомнил, как впервые зашел в это место. Никого не зная и даже не надеясь найти здесь друзей, поддержку или тем более отношения. Казалось, это было только вчера, но сколько всего успело произойти. Он изменился, в лучшую сторону. По крайней мере, пытается. Почти так же сильно, как и отводит глаза от Лены, сидящей на том же месте, когда они впервые встретились. Не обращать внимания на блондинку было тоже легче, чем оказалось, а лишь потому, что она даже не смотрела на него. Ни на секунду не повернула головы, чтобы узнать, за кем закрылась дверь, и кто прошел, не глядя на неё с Яной, к первым рядам. Ей не интересно, как брюнет чувствует себя после попойки, которую она пропустила только из-за него. Совсем не интересно. Филу тоже не было интересно, почему Лена пропустила вчерашнюю вечеринку. Единственное, что его беспокоило сейчас, это рассказы Никиты, как они убегали из квартиры с утра, пока не приехал дядя Дани. — А где он, кстати? — Откисает, — Платон уселся рядом, забрасывая ноги на переднее кресло. — Сказал, что лучше сядет, чем встанет с кровати. Учитель захлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание. В зале стало непривычно тихо, и только за деревянной дверью слышалась ходьба остальных обреченных подростков, шастающих с какой-то целью, или без. — Ладно, ребята, сегодня мы поговорим о психотипах личности. Все ведь знают что это? — Эдик глядел на всех достаточно долго, чтобы понять, что ответа не последует. Клацанье пальцев по телефону только подтвердило его домыслы. — Ну что ж… Вы можете даже не догадываться, но в психологии существует целых тринадцать… Фил усмехнулся, покачав головой. Здесь вряд ли что-либо изменится: психолог будет продолжать усилия достучаться до них, а они, в свою очередь, будут добродушно игнорировать все попытки пробраться им в голову. И всемирный баланс будет в порядке, и никто не пострадает. Эдуард Валентинович, как всегда, увлекся своим рассказом больше, чем любой находящийся в помещении. Он говорил очень воодушевленно: объяснял термины, значение которых никто не спрашивал, выдавал шутки, над которыми никто особо не смеялся и размышлял о философии человеческого сознания. Ничего нового, что бы заставило подростков отвлечься от своих гаджетов. И только когда из коридора послышались приближающиеся шаги и голос директора центра, пару парней подняли головы, в ожидании визита Германа Алексеевича. Макс толкнул Дрочера, намекая на что-то конкретное и кивая в сторону двери, но тот был занят диалогом с Женей, хоть и односторонним. Дверь актового зала отворилась с глухим стуком — её, как и всю другую мебель в центре, желательно было бы обновить. На пороге появился директор в своем обычном образе мужчины, на котором висит достаточно много обязательств и проблем, поэтому заморачиваться о своем внешнем виде он не собирается. — О-па, он походу новенькую привел, — Никита воодушевленно заерзал на месте, желая привлечь внимание Фила. Но Белову было неинтересно. Ещё с момента, когда юноша только узнал об этой новости, то решил для себя — никакого внимания уделять этой девушке он не будет, даже если она будет выглядеть как нимфа. Ему плевать. Никита оказался прав: из-за спины директора виднелось худое тельце с красивой черной копной волос, неряшливо распущенной на девичьих плечах. Новая ученица центра не спешила выходить на свет перед группой подростков, ожидая, пока Герман Алексеевич сам привернет внимание к ней. — Эдуард Валентинович, — поспешно перебив психолога, директор, как и ожидалось, приковал к себе взгляды учащихся. — Минутку внимания. — Конечно, — учитель согласительно закивал, отходя в сторону. Внимание ребят было крепко приковано к девушке, которую все ещё невозможно было разглядеть в темном свете коридора. Каждому приходилось только догадываться, какой будет их новая знакомая, и брюнетка всё это прекрасно чувствовала. Взгляды ребят проходили по её силуэту, почти физически касаясь оголенных частей женского тела. Наверное, не надо было надевать в первый день топ и шорты. Фил раздраженно взглянул на время. Он все ещё хотел спать, а впереди предстояло два часа уроков, и директор собирался представить им какую-то новенькую, разговоры о которой ему придется слушать весь последующий день. Очевидно, настроения на всё это у него совсем не было. — Ребята, — прокашлявшись, начал говорить Герман, — хочу представить вам вашу новую одногрупницу. — Как неожиданно и прия-ятно, — тихо пропел Платон, заставляя парней прыснуть от смеха. Непонятно зачем, но информация о новой ученице появилась задолго до её прихода в этот центр, но по каким-то причинам тщательно скрывалась от учащихся. Будто эта особь была вне зоны доступа простому народу, хоть и собиралась стать его частью. Но от старшеклассников группы «Б» утаить можно немного. — Это Таяна Золотова. Имя девушки глухим стуком врезалось в перепонки Фила и, словно капля воды, попавшая в уши, заглушила всё происходящее по сторонам. Парень нахмурился, замечая, как все внешние раздражители распылились: мгновенно перестало интересовать содержимое телефона — теперь всё внимание юноши было приковано к директору центра и юной девушке, неловко загибающей пальцы своих рук. Таяна Золотова. Нет, это, стало быть, какая-то шутка. Фил очень резко поднял свою голову, забывая о похмельной боли и впился глазами в силуэт девушки, который под ярким светом начал обретать более четкие очертания. Обладательница такого необычного имени вышла вперед, ровняясь с директором и предоставляя себя на всеобщее обозрение. Брюнет издал внезапный смешок, похожий на истерическое восприятие реальности, и тот прозвучал достаточно громко, чтобы на него в недоумении оглянулись все присутствующие в зале. И только когда злато-карие глаза брюнетки устремились в сторону юноши, он понял — это наяву. Она не какая-то галлюцинация, вызванная одной затяжкой травы и не проекция его извращенных воспоминаний. Таяна Золотова стояла перед ним и его друзьями такая же, какой он её и запомнил. Темные волны волос непослушно спадали вниз, а длинные ноги твердо стояли на земле. И глаза — глаза остались такими же, как и два года назад: светлыми и затягивающими в тот самый омут, о котором писал Есенин. Дыхание Белова резко потяжелело, и в этом явно не было никакой вины курения. Девушка смотрела на него отрешенно, без особого интереса, но юноша не замечал безразличия на её лице — одни лишь глаза, с едва различимыми в них искорками задора. — Прошу любить и жаловать, — где-то издалека к Филу доходил голос директора, но он, нахмурившись, намеренно игнорировал присутствие в зале других людей. Он не верил своему зрению. Герман вышел, оставляя за собой след своего древнего одеколона. Таяна осталась стоять одна посреди залы, достойно выдерживая оценивающие взгляды одногрупников на своем лице и теле. Отрываясь от вцепившегося в неё высокого брюнета, новенькая позволила себе пройтись смелым взглядом по каждому присутствующему. — Можно просто Тая. Фил тихо вздохнул, услышав её голос — он только сейчас заметил, что не дышал с момента, когда увидел её. Можно просто Тая. Только не ты, Тая, только не ты.