ты — моё «но»

— Можно просто Тая, — брюнетка протягивает руку в пустоту, умудряясь награждать своим взглядом всех и каждого. Она смотрит очень внимательно и пристально, ожидая первого смельчака, который покажет свой интерес к ней. Фил тихо чертыхается про себя, сжимая подлокотник кресла с внезапной силой и проклиная свое существование в этот момент. Он делает это, потому что точно знает, что физическое давление отвлечет его от навязчивого желания пролистать запылившиеся воспоминания. А дело лишь в том, что развернутая перед ним ситуация так глупо возвращает его в прошлое, что Белову становится плохо. Достаточно давно он был тем самым первым смельчаком, проявившим свой интерес к девушке, которую тогда ему удалось увидеть впервые. И именно Белов первым протянул ей руку, выделяясь из толпы самоуверенных подростков, представая перед незнакомкой еще более самонадеянным. — Фил, — Тая пятится, удивляясь неожиданности с которой незнакомец жмет ей руку. Брюнет показался ей привлекательным. И дело было не только в густых бровях, нависающих над темными карими глазами, четко очерченных линиях скул и пухлых губах, — но и во взгляде. Таком беспардонном, слегка поверхностном, но ярко выражающем заинтересованность. Он ей понравился, как только Золотова вошла на территорию вечеринки, на которую её пригласили друзья. Совершенно незнакомое окружение немного давило на девушку, не позволяя выпустить наружу свою истинную сущность, но Тая надеялась, что время и пару стаканов алкоголя исправят эту ситуацию. А теперь, ещё и с порога заинтересовавшись высоким брюнетом, ей не оставалось ничего, кроме как метаться между остатками своей порядочности и собственной назойливой беспринципностью. — Тая, — Золотова на автомате повторяет свое имя, совсем забыв, что уже произнесла его. Девушка оправдала свою рассеянность пронизывающим взором юноши, что так нехотя отпустил её руку. Фил, в свою очередь, совсем не обратил на это внимания. Он забылся где-то внутри своих мыслей, и если на самом деле они простояли так — пялясь друг на друга — всего несколько секунд, в его голове прошла целая вечность. Казалось, даже сигаретный дым кого-то из знакомых замедлил свое движение, а вдали бутылка пива разбрызгивается в сотни раз медленнее. В реальном потоке времени существовали эти двое, и только. Брюнет смотрел на стоящую напротив новоиспеченную знакомую так пристально, что сам не мог понять, почему глаза не слушались его указаний оценить всё тело девчонки, уловить любые детали и изгибы её фигуры, отмечая для себя самые лучшие. Вместо этого Белов продолжал смотреть в глаза Тае. Они отдавали золотым оттенком, хотя Фил почему-то был уверен, что на солнечном свету их цвет станет совсем другим. — А полное имя как? — слова сорвались с губ Белова быстрее, чем он смог придумать что-то более толковое. — Таяна. Золотова Таяна Андреевна, если быть точной, — девушка усмехнулась, не отводя от Белова взгляда. — Интересно. В этот раз первым руку ей подал Дрочер (кто бы сомневался). Паренек так налетел на новенькую, что чуть не сбился с ног. — Гена, — представился худощавый, рьяно сотрясая ладонь Таяны, а Белов лишь ожидал, пока Никита назовет всемиизвестную кличку их друга. Рыжий оправдал надежды Фила, параллельно поднимаясь со своего места и перепрыгивая передние сидения. Парень подошел знакомиться с брюнеткой, не скрывая интереса к её персоне. Смотря другу в след, Белов будто ощутил груду льда, свалившегося на него в форме предательства. Какого хрена он делает?! Но спустя очень длинную секунду до одурманенного разума Белова дошло: она ведь новенькая. На миг времени брюнет забыл, что никто её не помнит, тем более не знает и видит впервые в жизни. И лучше бы так было и с ним. Смотря на выражение лица девушки, постепенно расслабляющиеся от более менее дружеской компании, Фил мечтал не знать Таю. Не смотреть на неё, игнорируя мельтешащих вокруг ребят и учителя, знакомящего её с устоем центра. Не злиться на ребят, которые вдруг решили оточить новую ученицу интересом. Не видеть в ней ту Таю, которая разбила ему гребанное серце два года назад. — Фил, не будь говном, представься! — голос Никиты врезается в перепонки Белова, и тот переводит свой недовольный взгляд на друга. Юноша медлит, ощущая, что ноги совсем не хотят идти навстречу своему самому колючему воспоминанию. Темне менее, он машинально повторяет движения своего друга, совсем не думая о том, что это может выглядеть вычурно и в какой-то мере показушно. Фил идет очень медленно, со стороны выглядя расслабленно и смело, точно как пантера, крадущаяся к добыче, но внутри брюнет совсем не чувствует себя хищником. Наоборот: все его нутро сжимается, словно маленький котенок, и от этого ощущения юноша злится. Он злится потому, что совсем на себя не похож, будучи неуверенным и ошарашенным. И злится потому, что ничего не может сделать со своей мнительностью и сомнениями, пожирающими его тело. Это же Тая. Его Тая. Наконец Белов подходит к девушке достаточно (или даже неприлично) близко для рукопожатия. В голове крутится сотня мыслей, к которым его состояние было совсем не готово. Фил полностью выравнивается, будучи почти на две головы выше, чем новенькая. Тая смотрит на него спокойно, стараясь не выдавать всю ту бурю, что крутилась внутри её тела. И вместо того, чтобы оценивать вид и поведение хорошо знакомого ей парня, девчонка молится про себя, чтобы у неё не задрожали руки от его прикосновения. Хотя девушке итак казалось, что ноги уже не слушаются, и она вот-вотрухнет вниз, позорясь перед толпой его друзей. — Фил, — Белов протягивает свою руку, словно они находятся в замедленной съемке — точь в точь как два года назад, в их первую встречу. Ему плевать, замечает ли кто-то из присутствующих напряжение, образовавшееся между ними, или со стороны они выглядят как обычные незнакомцы. — Очень приятно... — Таяна тянет слова так же, как тянется для Белова это мгновение, — Фил. Рука девушки все такая же мягкая и маленькая. Когда-то брюнет не уставал держать эту руку с безумно мягкой кожей: крепко вести за собой во время прогулки или страстно сжимать ночью, когда брюнетка извивалась под его телом. В голове Фила резко всплывает огромный красный знак с надписью «СТОП». Он всеми возможными способами отгоняет навязчивые воспоминания, опасаясь того, что все они легко читаются в его глазах. Вместо этого он делает очередную глупость, которую впоследствии объяснить себе не сможет. Юноша незаметно проводит большим пальцем по маленькому едва ощутимому шраму на тыльной стороне девчачьей ладони, оставленного неаккуратным обращением с сигаретным окурком. Тая вздрагивает и сразу же мысленно дает себе пощечину. Какого черта он помнит об этом шраме? Какого черта решает проверить, не исчез ли след с её руки спустя столько времени? Но ответа на эти вопросы ей получить не удастся, потому что Белов слишком внезапно отпускает её руку и даже не оставляет возможности еще немного поиграть в гляделки. От его неожиданных движений у Таи захватывает дыхание, и она боится, что забыла, как дышать. — Если все познакомились, тогда я могу продолжать? — от голоса Эдуарда Валентиновича, о котором уже все успели забыть, ребята опешили. Никому не хотелось слушать о теоретической психологии, когда её можно было практиковать на заднем дворе центра, обсуждая вчерашнюю вечеринку и выводя друг друга на эмоции. Наверное, именно поэтому Платон начал затирать Эдику что-то о моральном истощении и конце урока, попутно зазывая ребят уходить из класса. Фил очень хотел выйти из этого зала, наверное, даже больше, чем поговорить с Таей. Но он не мог позволить себе такой слабости, ведь вот она рядом — как раз занимает себе место в конце первого ряда — и собирается продолжать вести себя, как ни в чем не бывало. Белов не мог позволить себе проявить больше эмоций, чем от него ожидали, но его тело уже физически предавало его, выпуская по коже мелкие покалывания дрожи. Брюнет не знал, была ли Золотова в курсе того, что он будет её одноклассником. Думала ли она, вообще, что он окажется в центре для трудных подростков, а потом и она туда загремит? Интересно, по какой причине: кражами брюнетка никогда не промышляла, да ещё и его за это отчитывала; наркотиками баловалась слишком редко, чтобы пойматься; и в целом, она девчонка не буйная, так что же её сюда привело? В голове Фила кружилось миллион вопросов, словно стервятники над его спутанной душой. Брюнет не знал, как ему получить ответы на эти вопросы, и нужны ли они вообще. Поэтому и продолжал сидеть на своем месте, с нетерпением ожидая конца этого урока и прикладывая нечеловеческие усилия, чтобы не буравить затылок с черной копной волос взглядом. Тае, к слову, было совсем не легче: заходя утром в двери этого центра, девушка изо всех сил подготавливала себя к новой обстановке и новым людям, но никак не могла ожидать встречи с кем-то из своего прошлого. Брюнетка раздраженно поправила свои волосы, желая унять надоедливую тревожность. Она глядела на учителя, изо всех сил пытаясь сфокусироваться на нем, но слова, исходящие изо рта Эдуарда Валентиновича, рассеивались по пути к Золотовой и ударялись об множественные слои её мыслей. Как они могли встретиться? Спустя столько времени, столько мест и людей. Встретились в каком-то забытом Богом интернате, ошарашенные; без заготовленных речей, а ведь им когда-то было так много чего сказать друг другу. Тае показалось, что все её конечности погрузились в невидимый лед, а легкие из последних сил заставляли её дышать чаще, чтобы из-под этого льда выбраться. Она совершенно не была готова к встрече с ним. И вот на кой черт нужны медитации, если всё спокойствие может покинуть тебя в самый неподходящий момент? Звонок, оповещающий об окончании урока, вызвал у всех облегченный вздох, и ребята в одно мгновение вылетели из зала, оставляя преподавателя позади. Фил изо всех сил контролировал свой шаг, чтобы не вылететь из класса первым. Жужжание в его голове заставило юношу проигнорировать оклики Никиты и Платона, и он тем более не заметил ненавязчивого касания Лены, когда блондинка проходила мимо. Филу нужен был гребанный воздух, потому что он больше всего ненавидел состояние, когда всю грудную клетку сжимало от неопределенного замешательства, контролировать которое он был не в состоянии. Поэтому, на ходу вырывая у какого-то малолетки из рук сигарету, Белов заворачивает за угол школы и проходит чуть дальше на случай, если на их точку решит кто-то заглянуть. Крепкий табак чувствуется при первом же прикосновении губ парня с фильтром сигареты. Он садится на ближайшую лавочку и запрокидывает голову назад, с идиотским желанием, чтобы у него затекла шея, голова и вообще всевозможные мышцы — лишь бы не слышать собственный голос в голове. Белову точно надо усмирить свои вдруг вспыхнувшие эмоции, но он понятия не имеет, как это сделать. За два года без серьезных отношений брюнет совсем забыл, какого это — когда в животе ощущение, будто кто-то поселился и царапает его при любом взаимодействии с определенным человеком. «Это всего лишь твоя бывшая. Очередная. Забей» Филу хочется ударить себя по лицу: изначально из-за того, что назвал её «очередной», а вдобавок потому, что решил, будто какой-то банальной фразой сможет заглушить бурю, что жила в нем весь последующий год после расставания. Сигарета тлела все быстрее, но Фил меньше курил и больше расхаживал вокруг злополучной лавки, будто это поможет ему взять себя в руки. И как ему вести себя с ней? Игнорировать? Не подавать виду перед ребятами, что их новая одноклассница — самая жгучая любовь Фила за всю его разгульную жизнь? Юноша злился на себя, потому что вёл себя сейчас как девятиклассник, переживающий из-за девчонки. Нет уж, надо прекращать эти дурацкие размышления. Будь, как будет. А если она кому-то понравится, и к ней начнут приставать? А вдруг она подружится с Леной? А что, когда она узнает обо всем пиздеце, в котором он успел побывать за эти два года? И не плевать ли ей, вообще, на его жизнь? А теперь ведь они будут видеться каждый день. — Ой, бля-ять, — Фил простонал эту ругань вслух, явно жалея себя. Это гребанное издевательство — Белов не был уверен, что он имел в виду: судьбу или Золотову. К слову, девчонка держалась достаточно невозмутимо, и её безразличный вид даже заставлял брюнета усомниться в своем актерском мастерстве. Фил швыряет окурок в мусорный бак так сильно, будто хочет сломать его на части. Резким движением забирает рюкзак с лавки и стремительно идет в столовую, где собрались, уверен, большинство ребят. Ни есть, ни присутствовать в компании Белову не хотелось, но телефон разрывался от звонков рыжего. Свежий воздух подействовал усмирительно, и брюнет решил, что нужно действовать, отталкиваясь от конкретных обстоятельств. Ну и что, что неожиданно встретил бывшую, которую никогда не хотел отпускать? Ну и что, что его тело отказалось слушаться указаний мозга и теперь ведет себя, как сумасшедшее? Ну и что, что прямо сейчас Таяна выходит из столовой и сворачивает в противоположном направлении от Фила, не замечая его? Белов на мгновение ускоряет шаг, но сразу же останавливается. На его лице застывает болезненное выражение, будто ударили в живот со всей дури, а это всего лишь Тая, которая уходит, не обращая внимания на его присутствие. — Что пьешь? Фил заходит вслед за новоиспеченной знакомой к самодельному бару. Он вроде, как и хочет проклинать её длинную толстовку, закрывающую обзор на всё самое лучшее, но вроде и плевать — ведь она так мило идет, оглядывая помещение, слегка приоткрыв пухлые губы и, похоже, даже не слыша вопроса. — Что предложишь, — но Белов ошибается: девчонка достаточно внимательно. Она, усмехаясь, протягивает брюнету первый попавшийся стакан. Фил осматривается в поисках чего-то более стоящего, чем водка с соком. Где-то в закоулках стойки он находит вино. Какое-то дешевое, неприметное и наверняка слишком сладкое, чтобы наслаждаться его вкусом. Но разве это важно, когда всё, о чем ты думаешь, — это глаза? — Походу, это единственная бутылка, так что пить её надо тихо и быстро, — Фил улыбается, когда Тая издает смешок, реагируя на его фразу, и наполняет её стакан до краев. Тая всегда любила вино. Красное, полусладкое, а зачастую именно такое недорогое. Оно всегда лучше всего передавало вкус ощущений и атмосферы, в которой пилось. И обязательно закурить сигарету — табак ярче передает насыщенность этого напитка. Словно услышав её мысли, брюнет протягивает ей сигарету из собственной пачки. Не те, что она обычно курит, но достаточно хорошие, чтобы высокий незнакомец начал нравиться ей ещё больше. — Мы раньше не встречались. — Очень проницательно, — Тая улыбается после крепкой затяжки. — Я недавно здесь. — И откуда ты? — Со двора, в котором несовершеннолетним пить категорически запрещено. Белов вопросительно поднимает брови, выпуская дым сквозь приподнявшиеся уголки губ. При тусклом свете лампочки, делающим его скулы ещё более выразительными, он был таким чертовски привлекательным. Тая самовольно закусила губу, совершенно не задумываясь о том, что юноша может оценить этот жест ярче, чем стоило бы. — Тогда любопытно, как ты забрела сюда. А она и сама не знала, как. Сбрасывать ли вину на её подругу, позвавшую Золотову в тусовку своего парня, или на саму себя, находящуюся в состоянии, когда всё вокруг так и заставляет потеряться. Потеряться среди кучи незнакомцев — пьющих, курящих и, может, нюхающих, — и в последствии стоять с одним из них в какой-то невзрачной комнатке и пытаться утихомирить биение собственного сердца. Тая поняла, на что похожи глаза Фила — это был цвет виски с колой, размешанных в дорогом граненом стакане, которое так и хотелось поглотить. Тая не любила виски: для неё этот напиток был слишком горьким, но теперь она хотела удостовериться, такой ли горький на вкус и этот брюнет. — Ты, вообще, тут? — перед глазами замаячил нахмуренный Никита, пытающий привлечь внимание друга уже минуту, и Фил наконец фокусирует свой взгляд на нем. — Че с тобой? Стоишь здесь, как член Дрочера, по его рассказам. Стоящие рядом Платон и Макс, которых Белов тоже не заметил, громко засмеялись, и брюнет тоже умудрился натянуть минимальную улыбку. — Погнали, тренировка скоро, — Фил умудрился лишь кивнуть головой и позволить друзьям увести себя в раздевалку. В раздевалке пахло потом и многолетним оборудованием. И только этот едкий запах заставил Белова хоть немного отвлечься. В конце осени у них очень важное событие — турнир, решающий их дальнейшую судьбу в футболе. Это ещё одна возможность для Фила проявить себя не только в умственной, но и физической деятельности. За этот час жизни юноша уже и успел позабыть, что поставил себе цель жить достойно. Белов ухмыльнулся про себя: так же, как и когда-то брюнетка отвлекала его от подобающей жизни, так и сейчас отвлекает. Покурив, Тая шагала по стадиону, ведущему к месту, где должна была проходить физкультура. Она сжимала в руке свое расписание, как будто собирается стать здесь самой прилежной ученицей. Сигареты закончились, таблетки тоже, а каждый пропуск — шаг к тюрьме. О какой прилежности может идти речь? Весь прошедший час девушка металась с одной стороны своего сознания в другое, и от этого у неё начали дрожать руки. Перепады давления ударили её и в голову, заставляя ту шуметь и кружиться, словно Таяна была на концерте, где исполнителем выступала её нервная система. Девушка смотрела себе под ноги, витая не то, что в облаках, а в самом космосе: главное — подальше от земли, где этот гребанный Белов делает вид, что они не знакомы. На площадке уже сидели некоторые ребята: рыжая девчонка, имя которой Тае не удалось вспомнить, и трое парней, которых она не могла разглядеть. Над сидящими парнями стоял, вероятно, учитель. Достаточно молодой, чтобы тратить своё время на малолетних преступников, но Тае не особо хотелось размышлять над судьбой своего физрука. Ей сначала со своей разобраться надо было. — Новенькая? — то ли спросил, то ли констатировал учитель, крича на встречу брюнетке. Та кивнула, подходя ближе и снова собирая на себе взгляды. Ей так дико не хотелось отстраняться от новоиспеченных одноклассников. Ей хотелось сразу же влиться в коллектив, какими бы отбросами те не были, ведь у неё в репертуаре пороков всего понемножку. Но чертов Белов — из-за него она сбежала из класса и столовой в уединенное место, не давая себе возможности разобщаться с ребятами, которые оказались не такими уж и плохими. — Как зовут? — физрук продолжал разговаривать с Золотовой. — Тебя ещё не внесли в списки. — Тая. — Я Антон Вадимович. Про пропуски знаешь? Физкультуры это касается ещё больше, чем остальных уроков, — Тая усмехнулась, наблюдая за серьезностью молодого учителя. — Так, Тая, спорт любишь? Периферическим зрением брюнетка заметила приближающихся парней, и её сердце снова резко подпрыгнуло. — Не очень, — изо всех сил пытаясь не пялиться на брюнета в непривычной для него одежде (футбольной форме), ответила девчонка, ожидая нотаций. — Отлично! — слишком уж задорно воскликнул Ковалёв. — Тогда садись и наблюдай, как эти балбесы становятся мировыми звездами футбола! Так! Где Макеев? Физрук теперь обращался к пришедшим Филу и, кажется, Никите. А Тае лишь оставалось уместиться возле рыжей девочки на лавку и молча удивляться услышанному и увиденному. Звезды футбола? Фил в команде? Ей не приходило даже в голову, что способность убегать от ментов спустя два года использовалась в спорте. Золотова усмехнулась своим мыслям: интересно, что ещё поменялось в его жизни? Стиль и манеры, вроде, остались прежними. Белов не смотрел на брюнетку. Точнее, он очень хорошо старался и у него это получалось. Наверняка, она сидит в шоке, наблюдая за тем, как он бегает за мячиком. Слишком уж многое изменилось в его жизни, и в равной мере ему было любопытно, что изменилось у Золотовой. — Ты знаешь Фила? Голос раздался так неожиданно, что Тая вздрогнула. Она взглянула на сидящую рядом девчонку и, наконец, вспомнила её имя. Яна наблюдала за игрой ребят и, наверное, даже не понимала, насколько каверзный вопрос задала. Почему она спросила именно о Филе? Может, Тая как-то слишком пристально смотрит на него сейчас? Или может, её выдала дрожь ещё в актовом зале? И главное — что ей ответить? Что она знает его лучше всех на свете, но должна притворяться, что нет? — Или кого-то из ребят? — Яна добавила это предложение вовремя — когда Тая ещё не успела свихнуться от паники. — Кто-то говорил, что ты со знакомого района. — Нет, — брюнетка удивилась, насколько холодно прозвучал её голос. — Не знаю. Фил целовал её жадно, бескомпромиссно и грубо. Может быть, даже слишком, но он не мог ничего с собой поделать. Не давал ни единого шанса, чтобы увернуться, пока исследовал своими пальцами ребра под её футболкой. В штанах становилось тесно. Её руки, так рьяно сжимающие его темные волосы — казалось, будто они передают ток по всему его телу. Запах дешевого алкоголя смешался с запахом их духов, превращаясь в дурманящую смесь, от которой дышать становилось тяжело. Хотя, может, дышать было тяжело от поцелуев Белова на девичьей шее, из-за которых точно можно было сойти с ума. Фил прижимал девчонку к какому-то шкафу, а после прижимался к ней сам. Где-то в голове Таи единожды пролетела мысль о том, какого черта она делает, но очередной поцелуй брюнета выбил её из головы брюнетки. — Постой, — уловив секунду свободы, которой не слишком-то хотелось наслаждаться, прошептала Таяна. Она была порядком пьяна, но не понимала, от чего мир вокруг неё вертелся — от выпитого алкоголя или рук Белова, так безобразно сжимающих её ягодицы. — Мне надо домой. Фил не знал, говорила ли Тая правду, да и не особо думал об этом — он целовал её кожу прямо под ухом, чувствуя, как та покрывается мурашками. Даже если брюнетка врет, и она просто боится оставаться наедине с ним так долго, Фил не сомневался, что это не последняя их встреча. Ему совсем не хотелось давить на эту хрупкую, пьяную и до одури сексуальную новую знакомую, хотя четко ощущал, что знакомая хочет, чтобы на неё ещё немножко подавили. — Здесь жестко? В плане правил, пропусков? Яна задумалась перед тем, как ответить на вопрос Таи. Новенькая ей симпатизировала, хотя ещё особо и не проявила себя никак. — Я бы не сказала, — рыжая пожала плечами. — Но на счет пропусков — всё правда. Лучше отсидеться тут, чем потом в обезьяннике. — А как побыстрее можно отсюда свалить? — это тот вопрос, который Тая не собиралась задавать в начале этого дня. Но сейчас, наблюдая за игрой высокого брюнета, он волновал её больше всего. — Только если выкупят. Не парься сильно, тебе здесь понравится, — Яна добродушно улыбнулась, смотря в сторону приближающейся подруги. — Не сомневаюсь, — брюнетка проследила за взглядом рыжей и увидела Лену, которая прожигала взглядом единственного здесь высокого брюнета. Который в очень короткие промежутки времени глядел на Таю.