Тень ветра, или я люблю тебя.

Действия этой главы происходят в школе. В середине сентября этого года началась эпидемия гриппа. Всем школьникам обязательно ставят прививки от гриппа, кроме тех, кому это противопоказано. Вакцину ставили в том числе и Тодду с Нилом. Тодд подал соглашение на прививку, потому что не заметил в себе никаких проблем со здоровьем, а в итоге уже вечером того же дня едва вставал с кровати из-за поднявшейся температуры и слабости. Как он понял, он умудрился где-то подхватить заразу до прививки, а та его добила окончательно. Но несмотря на плохое самочувствие, рыжему удалось убедить родителей отвезти его в школу на следующий день, потому что должна быть подготовка к экзаменам. Рей и Янис были против того, чтобы их сын с температурой тащился в школу – пускай они и чертовы наркоманы, они небезответственные. Но видя настойчивость сына, они поняли, что тот гору перевернет ради учебы, и все же позволили, предупредив, что это первый и последний раз, когда они позволят ему такое. Откуда у Тодда даже в болячку появляется желание учиться, непонятно. Следующий день. Как и ожидалось, Моррисон все же отправился в школу, надев медицинскую маску, и взяв еще с собой пару штук. День обещал быть трудным. У Тодда и Нила планировалось 8 уроков, первый уже на четвертом хотел умереть, серьезно. Подготовка к экзамену по истории США уже прошла, осталось только пережить математику, английский, физкультуру и литературу. По трем из перечисленных предметов должны быть экзамены, ко всем надо готовиться. (Смэрть.) Тодд вместе со своей компашкой сидит в столовке. Сал, Ларри и Эш едят, или пытаются есть бутерброды с этой странной колбасой. Последний из их банды решил отказаться от еды на сегодня, потому что мало того, что это колбасный день, а колбаса просто ужасна, так он еще и болеет, а рвоту вызывать неохота. Поэтому он просто сидел рядом с друзьями, которые оживленно что-то обсуждали. Ларри уже давно заметил, что их друг выглядит неважно. - Ты норм, чувак? Выглядишь как вяленая колбаса, - от такого сравнения, а точнее, от того, как он представил колбасу, Тодда чуть не схватил рвотный рефлекс, но он сдержался, поднял голову и кивнул, немного криво улыбаясь. Эшли и Сал тоже вопросительно взглянули на рыжего, но ничего не сказали. - Может все-таки отпросишься домой? Не очень хорошо больным в школу приходить, ни для тебя, ни для других, - предложил Сал, уставив взгляд на Тодда. Через протез его лица не было видно, но его голос и глаза выражали явное беспокойство. - Нет-нет, все в порядке, правда. Сегодня важные уроки, так что я не имею права их пропускать, - Тодд отнекивался. - Если бы ты их и пропустил, то причина была бы уважительная, - Ларри начал показывать негодование, - Типа, чувак. Ты и так умный, зачем тебе еще подготовки к этим экзаменам, если ты и так сдашь их на отлично? Тем более, твое состояние важнее, не? - Все в порядке, ребят. Мне просто надо пережить этот день, а там уже посмотрим, может все-таки возьму больничный. Вам не нужно волноваться, правда. Спасибо за ваше переживание, но я не имею права пропускать занятий. Больше к нему не приставали. После этого пока его друзья ели, он смотрел в спину Нилу, сидящему за противоположным столом со своими одноклассниками. Тот оживленно о чем-то говорил с одним из них, но из-за общего шума в столовой, Тодд почти ничего не слышал. На перемене перед шестым уроком, ботан шел в кабинет математики, смотря вниз и держа в руках учебник. Рядом проходил Дуглас. Он только взглянул на него, и сразу в его выражении лица проявилось беспокойство. Неудивительно – Тодд серьезно выглядел так себе: лицо красное от температуры, расфокусированный взгляд, конечности слегка трясутся, рыжие, и без того непослушные волосы как будто непричесанные. Нил забеспокоился за друга и подошел к нему ближе. - Все хорошо, амиго? – спросил он, положив свою ладонь на лоб Тодда, от чего тот вздрогнул. Нилу даже показалось, будто его лицо стало еще краснее, хотя куда уж больше. Последний прижался своим лбом к прохладной ладони Нила, прокашлялся и тихо начал бормотать: - Все нормально. Просто приболел, - у Дугласа вопросительно изогнулась бровь. - Смешно, учитывая то, что недавно нам прививку делали. И как тебя так угораздило? - Да без понятия вообще. Наверное, до вакцины подцепил где-то, и вот на тебе, пожалуйста. - А ты зачем вообще пошел? Тебя родители не жалеют? - Нет, я сам настоял. Пропускать не хотелось. Правда теперь мне хочется больше сдохнуть, буду честен, - афроамериканцу вообще не была понятна логика его друга, но осуждать он его не стал. Еще когда они познакомились, он заметил в этом ботанике искреннюю страсть к учебе, так что в какой-то мере это было даже неудивительно. Но все равно непонятно как-то. - Чувак, на тебя смотреть больно. Давай ты отпросишься домой, а я тебя провожу? - Не надо, Нил, правда. Спасибо большое, но я не могу. Плюс, совсем мало осталось. Всего математика, физкультура и литература. - Что-то мне подсказывает, что ты откинешься уже на физкультуре. Ты весь горишь, серьезно! – Нил обнял друга, начиная приводить факты. Тот сначала расслабился, но тут же вспомнил и стал выбираться из крепких объятий, что-то агрессивно мыча. - Нил, твою мать! Ты совсем?! – все-таки почти вырвавшись, орет Тодд. Нил непонятливо смотрит на него. – Я болею, придурок, пусти меня. Или хочешь больничный вместе со мной? - Не, ну с тобой я не против- - НИЛ! – кажись, Моррисон уже начинает истерить. Откуда-то у него взялась энергия на то, чтобы поорать. Нил смеется, но вспоминает о положении своего товарища и кладет руку на скулу парня, который уже сидит на коленях, невольно отмечая, что он как-то прерывисто дышит. И тут Дугласу приходит в голову мысль, что ему могут наблевать прямо в лицо, и он начинает взглядом искать ближайший туалет. Вряд-ли кому-то понравится перспектива ходить с заблеванной физиономией. Дойдя до туалета, Нил позволяет Тодду спокойно вывернуться наизнанку там, а сам уже начал думать, как заставить его пойти домой. Со всем остальным особо проблем не было: всего-то найти их классного руководителя миссис Пакертон, отпроситься, отвести к медсестре, если понадобится, и проводить больного до дома, а дальше уже как пойдет. Самым сложным было уломать его, потому что он никак не поддавался. Сам себе хуже делает, хотя и не хочет. Нил отвлекся от размышлений, заметив Тодда, который уже промывал лицо под раковиной. - Как ты себя чувствуешь? - Так себе, но чуть лучше, чем было. Спасибо, Нил, - рыжий закрыл кран, высушивая руки под сушилкой. - Не за что? В любом случае, в каком кабинете работает твоя классная руководительница? - В 104 кабинете, а что? - Просто думаю, что будет лучше тебе все-таки отпроситься домой. Серьезно, амиго, mírate (взгляни на себя), - испанец внезапно забыл, в какой стране находится, и чуть не заговорил на своем родном. Тодд не совсем понял, что ему попытались сказать, и просто на трясущихся ногах подошел к спортсмену. А потом глубоко вдохнул, и этот вдох сопровождался мокрым кашлем. - Ты серьезно не оставишь меня, если я не соглашусь пойти домой? - Sí (да), - Нил кивнул головой. – Не подумай, просто я беспокоюсь за тебя, как и твои друзья. Ты серьезно выглядишь, ну, плохо. Тебе надо отдохнуть. Последовало молчание. Тодд не мог определиться, что ему выбрать. С одной стороны, надо учиться, а с другой стороны и Нил и Ларри с Салли правы. Да и сам Тодд уже отчасти жалеет о своем поступке. Он снова хрипло вздохнул. - Ладно. *** Нил проводил Тодда до дома. Так как его родители уехали куда-то в гости, они им позвонили и сообщили, что с их сыном все в порядке, что с учительницей они договорились, и что сыночек будет сидеть дома и лечиться. Те поблагодарили Дугласа за заботу о нем и пошутили, мол, не выдержал мальчик. После разговора Нил уложил ботаника на кровать, накрыл туевой хучей одеял и стал мерить температуру. - Все ясно, 38,9. Добегался, амиго. Остался бы ты на физкультуру, вообще коньки бы откинул. Вам есть, что на это сказать, сеньор? - Не, ну а что, кто ж знал-то. - Знали все. Ты тоже знал. Так что не надо мне тут этого, дорогой мой. Ладно, пойду поищу нужные медикаменты. Чай будешь? - Ладно, давай. Нил направился на кухню. Первое, что его обрадовало – аптечка стояла на видном месте, долго искать ее не пришлось. Порывшись в ней и найдя снотворное, сироп от кашля и какие-то еще таблетки, он начал заваривать чай. В него он добавил снотворное, чтобы Тодд хорошенько отоспался, и варенье из кислицы, которое он нашел в холодильнике. Он не знал, свежее ли оно или нет, но раз пахнет вкусно, значит нормально все. Звучит логично. Тем временем Тодд лежал в постели и размышлял. Его часто смущала такая отзывчивость со стороны друга. Не то что бы это плохо, скорее наоборот. Он рад, что у него есть такой друг, но не совсем понимает, чем он заслужил этот дар небес. Серьезно, он считает, что Нил прекрасен и внешне, и внутренне, и всем, что только может быть. Что он такое сделал, чтобы заслужить такого прекрасного друга? Погрузившийся в философию Моррисон отвлекается от мыслей, когда слышит, как в его комнату вошли. Дуглас поставил кружку на тумбочку возле кровати, а сам сел на край постели, смотря прямо на Тодда. - Сейчас пить будешь? - спросил он и уже тянется за кружкой, едва поднимая пятую точку с постели. Больной лишь кивнул. - Осторожно, он горячий. Нил аккуратно передал ему чай, тот берет его и отпивает глоток. Сладко. В несколько глотков он уже выдувает половину кружки. - Спасибо, Нил, - Нил вопросительно глянул на больного, молча переспрашивая. - Спасибо за заботу. Я бы, наверное, уже в школе умер. - Не за что, - афроамериканец нежно улыбнулся, хихикнул и положил ладонь на плечо другу. Тот до этого потупил взгляд на кружку, но вздрогнул от прикосновения, потом сразу же расслабился. Допив оставшийся чай, Тодд Моррисон поставил пустой сосуд на тумбочку, лег и прикрыл глаза. Снотворное уже начало действовать. Нил отошёл куда-то. Прошло минут 15, он почти оказался в царстве Морфея. Едва, как будто в вакууме, снова слышит щелчок входной двери, а потом ощущает теплую руку на предплечье, но обращать на это внимания не стал, а лишь поддавался спокойствию и через пару минут заснул окончательно. Нил нежно, медленно и едва-ощутимо гладит своего амиго от плеч до спины, легко улыбаясь. Приятно видеть, когда твой друг мирно сопит, в полном спокойствии и тишине.