***
— Зачем тебе это? – Полинка смотрела на меня широко открытыми глазами, выслушав весь мой рассказ о Свете. – Я имею в виду, что… Черт, Тай, ты можешь добиться любой девчонки, чего ты вцепилась в нее, как клещ? — Как видишь, не любой, — проворчала я, положив одну ногу на свободный стул. – Ты не понимаешь. Это как ребус для меня. То есть… — я задумалась, подбирая слова. – Она классная, в смысле… Красивая, фигура огонь, даже поболтать есть, о чем, и… Черт, я уверена, что она просто набивает себе цену. Я готова поставить деньги на то, что я ей нравлюсь. Что на самом деле я очень даже в ее вкусе, но… Не знаю. Она просто морозит меня. Из принципа. — А если нет? – наклонила голову Захарова. – Может, ей фемочки нравятся? Ну, такие, как она? Бывает же так. — Ой, Полин, не тот случай. Я в принципе с трудом могу представить двух фемок вместе, а тут… Нет. Я уверена, все не так. Я думаю, я нашла ее бывшую бабу. Не уверена на сто процентов, что это она, но… Думаю, это та самая. И она вообще не фемка. От слова совсем. — Ну, может, она еще не отошла все-таки от тех отношений… — снова начала гадать Захарова, чем только разозлила меня. — Да мне плевать. Она всегда сначала динамит меня, а потом в итоге соглашается на встречу. Если бы тебе был абсолютно не интересен человек, ты бы согласилась встречаться с ним по два раза в неделю? — М-м-м… Вряд ли, — подумав с секунду, ответила подруга. — Вот и я об этом же. Просто набивает себе цену. Черт, из-за нее у меня совсем нет сил на других. Все мои ресурсы уходят на то, чтобы придумать, куда ее сводить, чем удивить, чтобы она наконец перестала выглядеть, как каменная статуя, — посетовала я, откинув голову. – Я сексом черт знает сколько не занималась. Он еще существует вообще? — Может, ей просто нравится с тобой дружить? – осторожно предположила Захарова. — Полин, она будет моей, — сквозь зубы проговорила я. – Не знаю, как, когда, но… будет. Не родилась еще та, которая отказала бы мне. Это теперь дело чести. — Мне кажется, ты херней страдаешь, — Полинка вздохнула и налила в стакан остатки пива из бутылки. – А я познакомилась с одной милой девчонкой в Тиндере. — Серьезно? – я подняла голову, уставившись на подругу. – Показывай. Может, хоть тебе повезет больше. Полинка рассмеялась и достала телефон.***
Грузинский ресторан на Таганской встретил нас шикарным убранством и приятной фоновой музыкой. Мы прошли к забронированному мной столику на двоих, который был в меньшем по размерам зале. И усевшись, сразу получили в руки винную карту и меню. — Говорят, тут несколько видов хачапури, — проговорила я, изучая выбор блюд и стараясь не смотреть на декольте девушки, сидящей напротив. Сначала она говорит, что я не в ее вкусе, а потом одевается так, что мне приходится прикладывать все силы, чтобы не опускать взгляд с ее лица ниже. — Я бы не отказалась от жаркого, — проговорила Света, тоже изучая меню. — Вина? – спросила я, все еще пялясь на страницы. — Пожалуй, выпью «Саперави», — кивнула Света. — Хороший выбор. В следующий раз приеду сюда на метро, — усмехнулась я, понимая, что тоже бы не отказалась от бокальчика. Мы сделали заказ, и когда Свете принесли вино, а мне лимонад «Натахтари», я подняла стакан. — Предлагаю выпить за тебя. Ты выглядишь просто потрясающе, — честно сказала я, глядя девушке в глаза. — Спасибо, — она мило улыбнулась и тоже подняла бокал. — И я очень надеюсь, что мне удастся как можно дольше удерживать взгляд на твоих глазах, а не опускать его на твое декольте. Но, признаюсь, это сложно. Света фыркнула, но рассмеялась. Сделала маленький глоток, наслаждаясь вкусом вина, и, поставив бокал на столик, проговорила: — Твои комплименты – самая странная вещь, с которой я когда-либо сталкивалась. Они удивительно в равной степени совмещают в себе что-то приятное и пошлое одновременно. — Я стараюсь, — усмехнулась я, взглянув на нее исподлобья. — Да уж… Так… — Света расслабилась и откинулась на мягкую, обитую светлой тканью, спинку стула. – Расскажи мне о своем детстве. Ты говорила, что тебя воспитывал отец. В отличие от нее я, напротив, слегка напряглась. Я не привыкла говорить о себе, тем более, о своем детстве. Но со Светой все было не как обычно. Видимо, это та жертва, которую мне придется принести, чтобы добиться желаемого. — Ну, воспитывал не совсем то слово, — задумчиво проговорила я. – Он просто… растил меня. Говорил, что делать, как жить, как думать, чем заниматься. — Ты вообще не помнишь свою мать? – Света смотрела на мое лицо, держа пальцы на ножке бокала, я же пялилась на салфетницу. — Я не помню ничего лет до семи. Она ушла раньше. Более-менее воспоминания четкие где-то с первого класса. Но у меня есть ее фото. После смерти отца я разбирала его вещи и нашла фотографию. Она сделана как раз после моего рождения. — Вы похожи? – поинтересовалась девушка. — С матерью? – когда она кивнула в ответ, я продолжила. – Вообще ничего общего. Ну, может, только родинки. А в остальном я больше в отца. — Наверное, у тебя были красивые родители, — задумчиво проговорила Света, а когда увидела мои удивленно поднятые брови, то покраснела. – Я имею в виду… — Да ладно, — рассмеялась я. – Не забирай свои слова назад. Дай мне помечтать, что ты считаешь меня привлекательной. Света покраснела еще больше и схватила вино. — Я никогда не говорила, что не считаю тебя привлекательной, — пробормотала она, прикрыв лицо широким бокалом. — Неужели? А после поездки к якутам-наркоманам? – усмехнулась я. – Ты сказала, что я совершенно не в твоем вкусе. — Это не ко внешности относилось, и об этом я тоже говорила. Я наклонила голову и, ухмыляясь, взглянула на нее. — Значит, привлекательная? Света закатила глаза и фыркнула. — Не задирай нос. Это ни о чем не говорит. И я тебе уже сказала – внешность – не главное. Я выпрямилась и поправила рукав рубашки. Я тоже приоделась для этого ужина. Черные стильные ботинки; темные брюки, которые отлично сидели на бедрах; рубашка, с расстегнутой верхней пуговицей, которая давала возможность увидеть кусочек смуглой кожи на шее, с висящей на ней серебряной цепочкой. И я видела, как Света задержала на мне взгляд, когда мы встретились у ресторана и когда раздевались в гардеробе. И мне это понравилось. — Совсем? – тихо проговорила я. – Ты хочешь сказать, что тот факт, что тебя привлекает другой человек, не имеет никакого значения? И неважно, что тебе нравится, как он одет… Как уложены его волосы… Как блестят его глаза… Как выглядят руки… Кожа… Как двигаются губы, когда он говорит… — я произносила слова медленно, словно растягивая. И видела, что ее это будто гипнотизирует. Она слушала меня внимательно, но смотрела при этом на мой рот. И когда я произнесла фразу про губы, она, не отдавая себе отчет, облизнула свои. – Неужели это не имеет для тебя никакого значения? Света замерла на секунду, а потом ее тело еле заметно дернулось, словно она сдвинула ноги под столом. — Это… Это не является… — девушка нахмурилась, очевидно, рассердившись на саму себя за кратковременную потерю самообладания. – Не является решающим фактором, — прочистив горло, она поерзала на сидении, устраиваясь удобнее. Я же только улыбнулась в ответ. — Так что там… с твоим отцом? – снова вернулась она к теме нашего разговора после этого маленького представления, которое дало мне понять, что я все-таки была права на ее счет. Я ее привлекаю. — А что с ним? – со скучающим видом проговорила я, оглядывая зал. – Мать ушла, он остался. Заставлял заниматься спортом, учил самообороне, принуждал жить по распорядку дня. — Распорядку дня? Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Света. — О, это самое большое занудство в моей жизни, — усмехнулась я, вспоминая хмурое лицо отца каждое утро. – Подъем в 6:00, зарядка, пробежка, душ, завтрак, потом в зависимости от дня недели – школа или уборка по дому, или еще какая-то работа… — махнула я рукой. — Ты шутишь? – простонала Света. – В шесть утра? Каждый день? — Даже на выходных, — кивнула я. – Знаешь, что я делала в первый месяц после того, как его не стало? – Света отрицательно покачала головой. – Спала до десяти. Просыпалась по привычке в шесть, накрывала голову подушкой, и заставляла себя уснуть. — А ты разве… не училась? — Училась. Но… — я повернула голову, услышав звон посуды где-то сбоку. – Ты знаешь, восемнадцать лет, первый курс, потеря кормильца… Все отнеслись с пониманием к моему горю, — я показала пальцами кавычки и усмехнулась. — Ты не считаешь потерю отца трагедией? – Света внимательно смотрела на меня в ожидании ответа. — Ну… — в тот момент я пожалела о своем жесте. Теперь придется доказывать, что я не бесчувственное дерьмо. – Понимаешь, мы… Мы не были близки. Он воспитывал меня, как новобранца. Словно я не дочь, а обычный солдат в его взводе. Мы никогда не говорили по душам, мы… Мы вообще почти не разговаривали. По утрам вместе с деньгами на проезд и обед он выдавал задания на день, раз в месяц спрашивал, все ли в порядке с учебой. Раз в три месяца выдавал деньги на покупку одежды или каких-то канцелярских принадлежностей. Причем ровно столько, сколько было необходимо. То есть я составляла настоящую смету, сколько, куда и на что мне нужно. И он давал на это деньги. Ни копейкой больше. И потом еще требовал чек, — фыркнула я. – Ответственности учил, как сам говорил. В общем, когда его не стало, я не совсем поняла, что произошло. Просто больше никто меня не контролировал и не говорил, как мне жить. — А он знал, что ты… — Света многозначительно замолчала. — Что я по девочкам? – решила я уточнить на всякий случай. И когда девушка утвердительно кивнула, я покачала головой. – Нет. Конечно, нет. Он бы не понял, это во-первых, а во-вторых, даже если бы я завела себе не девушку, а парня, он бы вряд ли оценил. — Почему? – удивленно спросила Света. — Всегда говорил, что единственный человек, которому стоит доверять – это ты сам. И что самодостаточным вполне можно быть без «второй половинки», — я пожала плечами. – Наверное, у него был посттравматический синдром после того, как мать его кинула, — усмехнувшись, я мельком взглянула на девушку. Она хотела что-то сказать, но в этот момент к нам подошел официант с нашими блюдами, и она промолчала.***
— Это нереально вкусно, — Света прикрыла глаза от удовольствия, разжевывая кусочек жаркого из телятины. – Просто тает во рту. Я даже не прикоснулась к своему ужину, потому что глаз от нее не могла оторвать. Губы девушки чуть блестели, а челюсть двигалась плавно, и я сидела, словно завороженная, просто глядя на то, как она жует. — Приятного аппетита, — пробормотала я, наконец, отлепив от нее глаза и уставившись на свой шашлык из баранины. Спустя несколько минут непринужденной беседы, я увидела взгляд Светы, направленный на мой ужин. — Что? – я замерла с кусочком мяса на вилке. — Это шашлык, да? – спросила девушка. — Ну да… — пробормотала, прожевав. — Из баранины? — Да… — Вкусный? Я прищурилась и наклонила голову. — Вкусный. А что? — Нет, ничего, — пожала она плечами и перевела взгляд на свою тарелку. Я чуть в голос не рассмеялась. — Хочешь попробовать? Света лукаво посмотрела на меня и кивнула, моргнув при этом. Я не выдержала и, засмеявшись, наколола мясо на вилку и протянула ей. — М-м-м… какое нежное… — почти застонала она, пережевывая кусок шашлыка. Я тоже чуть не застонала. Потому что еще ни разу не видела, чтобы кто-то так сексуально ел. Мы уже не единожды были с ней в ресторанах, почему я раньше этого не замечала? — Просто волшебно, — протянула Света, возвращая мне вилку. — Угу, — сглотнув, я снова уткнулась в свою тарелку. – А как… Как проходило твое детство? – я решила, что беседа о родителях немного разрядит обстановку. — Мое? Ну, я уже говорила, что сначала мы жили в области, потом переехали в Петербург. У меня обычные родители. Папа – инженер, мама преподает в ВУЗе, завкафедрой. Ничего такого, — пожала она плечами. – Меня ни к чему особо не принуждали, но у меня были свои обязанности по дому. — Правда? И какие же? – заинтересованно проговорила я, обмакивая мясо в соус. — Я дважды в неделю готовила ужин, выбрасывала мусор и, когда не готовила, то мыла посуду. — А если ты готовила, то кто мыл? — Мама или папа. Разделение труда. Мы все – и я, и родители готовили по два раза – с понедельника по субботу. А в воскресенье обычно ходили куда-нибудь – в ресторан, столовую или кафе, — пожала плечами Света. – У нас было правило – мы всегда ужинали всей семьей. Дома или где-то – неважно. Главное, все вместе. — Это здорово, — хмыкнула я. – Мой отец меня тоже водил в кафе. Кафе-мороженое. На мой день рождения. В десять. Это был единственный раз, — пробормотала я, понимая, что чувствую какую-то не то зависть, не то раздражительность. У меня не было доброй счастливой семьи с любящими родителями, я не знаю, что такое совместные ужины – мы с отцом питались в разное время и каждый в своей комнате. Я вообще не знаю, каково это – когда есть семья. Но у меня есть что-то другое. Я знаю, что могу на себя положиться, что я – это все, что мне нужно, чтобы быть счастливой. И именно в этом моя сила. Пока остальные люди заключают свое счастье в ком-то другом, я живу полноценной жизнью, зная, что самое важное у меня уже есть – я сама.***
Мы вышли из ресторана, когда было уже девять вечера. И, особо не раздумывая, я предложила Свете немного прогуляться перед тем, как отправиться домой. Она к моему удивлению согласилась. Мы прошли до небольшого парка и решили сделать по нему кружок. Снег под ногами почти не хрустел, зато красиво поблескивал в свете редких фонарей. Мы молча шли рядом, наслаждаясь пятничным вечером. Я чувствовала аромат ее духов, боковым зрением видела, как Света периодически поглядывает под ноги, и не могла понять, что мне сделать. Мне хотелось взять ее за руку, хотелось прикоснуться, хотелось прижать к какому-то бетонному строению, которое было скрыто в самом конце парка, и целовать, целовать, целовать. Мое либидо и так сходило с ума от отсутствия хоть какой-нибудь разрядки, а рядом с ней и вовсе билось в припадках. Потому что желанней и сексуальней девушки, чем она, я еще не встречала. Вздохнув, я сжала руку, которую засунула в карман, в кулак. — О чем ты думаешь? – неожиданно заговорила Света, чем застала меня врасплох. Подумав с долю секунды, я решила, что честность – не порок. — О том, что хочу тебя поцеловать, — проговорила я и нашла в себе силы повернуть голову, чтобы посмотреть на нее. — Оу, — Света была удивлена, и не скрывала этого. – Я… Неожиданно. — Не так уж и неожиданно, — усмехнулась я. – Я думаю об этом с того момента, как увидела тебя в клубе. — Тогда ты хотела не этого, — хмыкнула девушка, продолжая идти вперед. Было ощущение, что мы говорим не о поцелуях, а о повышении цен на гречку. — Это было лишь сопутствующее, — пожала я плечами и остановилась, повернувшись к ней. Мы стояли между двумя фонарями, поэтому свет на лица почти не попадал. Что, наверное, было к лучшему. — Ты мне нравишься. И я хочу тебя. И ты это знаешь. Но мне непонятно другое, — проговорила я под все увеличивающиеся глаза Светы. — Что именно? – чуть хриплым голосом проговорила она. — Почему ты так пытаешься отрицать то, что и тебя ко мне тянет? – я смотрела в ее глаза, даже не пытаясь угадать их цвет. Для этого было слишком темно. Но я уверена, сейчас в них преобладал серый. — Я… — Света замолчала на пару секунд, а потом сделала шаг назад. – Я думаю, нам пора возвращаться, — с этими словами она развернулась и пошла в обратную сторону. Чертыхнувшись, я вздохнула и подняла голову, уставившись в темное небо. Просто чудесно.