Приют

Пора добавить огня и осветить этот вязкий туман.

      Небо раскололось. Тонкая сеточка трещин становилась всё глубже. Морщины на лбу становились всё глубже. Он хмурился и с явно читаемым в стальных глазах отвращением шёл по лужам. Холодные капли били безжалостно, ветер норовил пробраться в самую душу и устроить там погром. Кривая ухмылка состоящая из одного отвращения перекосила лицо. В душе и без того царил беспорядок. Слово вор забрал всё до последней нитки и забыл закрыть за собой дверь. Душа на распашку. Бери, что хочешь. Но ничего не осталось. Небо безразлично треснуло по швам.       Джон лениво поднял голову и сощурил серые глаза. Молнии вонзались в тёмные скопления туч, стараясь вывернуть их суть. Мир тонул в ледяных потоках. Мир давно утонул, захлебываясь в горячих дорожках слёз. Мужчина поморщился и, плотнее укутавшись в теплый плащ, поспешил впёред. Всем нужен жалкий сгусток тепла. Он не был исключением. Хоть и отрицал. И дело вовсе не в плаще... Джон мрачно скользил по спинам прохожих, случайных, встречных. Быстрой вспышкой сканировал лица, пытался найти в глазах суть, искал ту самую ниточку, которая приведёт к пониманию. Увы, всё было не то. Пустые, поверхностные, скучные. Безликие призраки или одинаково штампованные. Это не то. Кулаки гневно сжимались, а взгляд выражал злость. Люди-клоны, люди-пустышки, люди-маски. Кукловод начинал злиться. Его коллекция должна пополниться сегодня. Он слишком устал.       Взгляд мазнул по лицу слащавой блондинки. Очередная размалёванная кукла. Такие ему не нужны. Кукловод ценил сильных, упрямых в достижении цели, личностей. Он уважал исписанные болью страницы чужих жизней, внутренний огонь, душу, в конце концов. Какая история у этой пустышки? У неё же в глазах застыла ярко бегущая строка: лягу под богатого. Джон искал души нараспашку, а у неё нараспашку была только прозрачная блузка... Следующий кандидат — пустоголовый качок, живущий лишь инстинктами. Уж слишком масляным, слишком неприятным взглядом он пожирал каждую юбку.       Толпа, даже в столь мерзкую погоду, шагала нестройным шагом, плыла прямо к Джону, словно крича: смотри, сколько нас! Выбери любого. Внутренний Кукловод лишь несогласно качал головой, а тихий въедливый шёпот не позволял забыть: — Нам не нужен любой, Джон.       Голова протяжно гудела, виски пылали яростным огнём. Он порою уставал сам от себя. Невыносимо. Сложно. Жить и сосуществовать в одном теле с такими мыслями, с этим противным голосом, с идеей. Научить свободе... Показать, как нужно ценить жизнь. — А сам ты её ценишь, Джон? — тихий и вкрадчивый шепот затуманивал рассудок и усыплял внимание. А затем прыжком змеи устраивался кольцами на шее, отравлял внутренним ядом и душил, душил, душил.       Мужчина резко зажмурил тонкие веки, а затем распахнул их. Перед глазами поплыло, словно от недостатка кислорода. Джон стоял посреди улицы и как астматик жадно глотал столь необходимый ему воздух. Легкие благодарно расширялись, а дыхание постепенно приходило в норму. — Извините, — звонкий голос раздался почти сразу же после резкого толчка в бок. Не сильного, но ощутимого.       Он повернул голову и успел уловить рыжую копну волос и вызывающий взгляд. Но только на долю секунды. Их обладательница уже уверенной походкой шла дальше, позабыв о случайной "жертве". Джон покачал головой и последовал вперёд. Больше никаких мыслей. Нужно продолжать поиски. Его скитания, казалось, никогда не закончатся, но обещание привести в дом новую обитательницу, нагло брало вверх и заставляло не сдаваться. Улицы постепенно пустели. Приближающаяся ночь и ливень сделали своё дело, тем самым сузив количество потенциальных жертв. — Еще двадцать минут и я возвращаюсь, — вслух произнёс Джон, бегло кинув взгляд на часы.       Улица окончательно опустела и Джон сдался. Сегодня не самый удачный день. Хрустнув пальцами, он недовольно цокнул языком. Фолл не любил полагаться на удачу. Она была самой продажной шлюхой из всех. И часто играла не в самые хорошие игры. Ноги ноющей болью напомнили, что не железные и нуждаются в передышке. Джон устало сел на первую попавшуюся скамейку на пустой детской площадке, почувствовав себя бесконечным стариком. Тишина прекрасно гармонировала со звуком дождя и он смог насладиться минутами отдыха. Отдыха от навязчивых нитей мыслей в больной голове. Когда же они станут единым клубком и откатятся прочь? Ответа не нашлось. Хрупкий баланс между миром и внутренним состоянием был нарушен. Тонкая фигура девушки чуть ли не полностью спрятавшаяся под зонтом на заплетающихся ногах вступила в опасную близость к нему. Джон притаился и принялся наблюдать. Девушка даже не заметив его, плюхаясь на качели. Хищник и его цель.       Судьба шутила, сталкивая его второй раз с любительницей толкать прохожих. В отличие от удачи, в судьбу Джон верил. — Собственно, почему бы и нет? Раз птичка сама летит к нам в клетку, — довольно хмыкнул Фолл. — Или же бабочка не огонёк? Нет, лучше птичка. У тех слишком хрупкие крылья. А ты мне нужна сильной и щебечущей, птичка.       Смотря на неё оценивающим взглядом, Джон сравнивал девушку с Дженни. — Рыжая-бестыжая, — с ухмылкой прошептал он, сканируя её, подмечая все детали, составляя для себя картину. Нет, она не была похожа на Дженни. Та — словно лучик солнца в веснушках, домашняя и уютная фея, тёплая, нежная, обволакивающая. Эта же —вызывающая. Тонкая ирония брошенная в лёгком "извините" и чёртовые нахально смеющиеся глаза. Хотя Джону нужен был бурный нрав. В пару к Джеку. Файрвуд младший доставлял много проблем, но всегда боролся. И это вызывало уважение. После злости за сломанную в очередной раз камеру, конечно. И не надоедает же ему?       Вынырнув из мыслей, мужчина пристально сощурил глаза. Фигурка порывисто поднялась, явно собираясь уходить. Но не ушла. Минуту неподвижно простояв, неожиданно одним махом отбросила зонт в сторону, позволяя дождю жадно наброситься на её длинные рыжие волосы. Джон почувствовал как его брови удивленно поползли вверх. Он не моргая следил за ней и чётко распознавал все симптомы. Расфокусированный взгляд, плотно стиснутые губы, уже синие от холода, сжатые кулаки. Миг затишья, перед окончательным срывом. О да, он хорошо знал эти симптомы. Птичка была за шаг от падения. И упала. Сорвалась вниз. Она стояла и рыдала. Судорожно и с надрывом. У глаз уже не было сил. У организма закончилась жидкость. Эти слёзы отдавала сама душа. Волосы намокли и прядями липли к лицу. Вот так ломаются зонтики. Так ломаются люди. Джон незаметно подкрался к ней, приготовив платок, заранее смоченный нужной жидкостью. — Тебе нужно поспать, — ловкое движение и платок сильно прижимается к лицу девушки. — Дыши, дыши глубже. Как будто у тебя есть выбор.       Фолл ловит падающую жертву и успевает заметить покрасневшие зелёные глаза. Там не было страха. Немой вопрос, застывшее удивление. — Пойдём, птичка. Ты то, что мне нужно. Только не забывай, какого это летать. У тебя по-прежнему есть крылья...