Рождённая править

      Прошло около двух месяцев моей игры в любовь и отношения с Сефиилом, которому происходящее доставляло явное удовольствие.       Мои редкие встречи с Палладиумом и практически минимальное общение подтверждали для мага то, что я заинтересована лишь в его фигуре, что, несомненно, льстило. Казалось, словно эта мания величия, подкармливаемая реальными фактами моих восторгов и «любви» придают ему непонятную мне силу и энергию, а потому, с каждым новым днем его голову посещали все более жестокие и извращенные идеи, остановить которые не представлялось возможным.       Я не могла понять, каким образом такой монстр должен был стать «черным политиком» и новым диктатором, ведь он не хотел диктовать миру абсолютно никаких условий для взаимодействия с ним. Он желал лишь убивать и пытать невинных, слышать их крики и разбирать на запчасти для своих безумных экспериментов. Вспоминая слова Великого Уравнителя, я все больше сомневалась в истинности своего выбора, и уже стала ненароком думать, что примкнула не к тому существу, а тот, кто был нужен, остался где-то позади. Ведь невозможно быть настолько жестоким, бескомпромиссным и незаинтересованном в происходящем… Ради чего тогда было затевать подобную войну с миром и убийство своего друга? Я стала подумывать об убийстве самого Сефиила, однако, прежде хотела знать его позицию, ведь еженедельно мне приходилось убивать ради него светлых, чтобы его взор вновь не обратился в сторону Палладиума, что с огромным трудом давалось мне, ведь я с ужасом понимала, что могу превратиться (если уже не превратилась) в серийного убийцу, движимого только жаждой крови.       Однажды, оказавшись с ним наедине, я спросила:       — Скажите, а что бы вы больше всего хотели?       — Ну-у… Чтобы ты меня целовала до-оол-го-о, и чтобы мне это нравилось… — промурлыкал Сефиил, довольно зажмуривая глаза.       — Я имела ввиду, в… проводимой вами политике.       — Ах, это… Такая нудная вещь. Меня попросту это не интересует. — пожал плечами маг, усаживаясь в кресле поудобнее.       — Неужели вы ничего не хотели бы изменить, как хотел Феникс? — пыталась подтолкнуть его к ответу я, однако, казалось, он слишком далек от этих размышлений.       — Феникс был одержим какой-то своей идеей, но меня вовсе не прельщает проведение подобной работы ради призрачного возвеличивания мира, — с презрением прыснул маг, — тем более, для чего это мне?       Разговор выходил полностью безрезультатным и я видела отсутствие в нем инициативы, и, полностью разочаровавшись в данной затее, спросила:       — А могли бы вы позволить мне посещать вашу библиотеку чтобы морально очищаться от общения со светлыми?       — О, как я тебя понимаю. Эти недалекие маги и феи вызывают у меня полнейшее отвращение своими жалкими изысканиями… Конечно, ходи в библиотеку, я ж ее не закрываю. — махнул рукой Сефиил, давая понять, что наш разговор с ним окончен и он желает побыть один.       Склонив голову, я молча вышла из зала и направилась в обширный зал библиотеки, в котором пробыла около двух или трех часов, в поисках книг по запретной магии, о которой ранее нам боялись упоминать даже в школе.       К большому удивлению, мне удалось отыскать несколько сборников по практическим занятиям с магией вольного духа, огненной стихией, и, несколько книг с достаточно интересными иллюстрациями, но на непонятном мне языке. Схватив всю эту стопку, я кинулась в комнату, где сидел дорогой моему сердцу профессор, который ничего не помнил о наших с ним отношениях, и, постоянно молчал. Сейчас у меня появилась возможность занять его делом, поэтому, только появившись в дверях, я вывалила на кровать все, что мне удалось унести и сказала:       — Профессор, я взяла некоторые книги по магии, однако вот эти, — и я указала на три старых томика, — на непонятном мне языке. Вы понимаете о чем тут написано?       С интересом взглянув на добытые источники информации, он открыл первую книгу и стал внимательно всматриваться в страницы. Через несколько минут он кивнул головой.       — Да, я понимаю этот язык. Некогда на нем говорили лесные друиды, чтившие Природу. Однако, я впервые вижу, чтобы на нем создавались настолько опасные заклинания…       — Вы могли бы перевести мне ее? Это очень важно… — жалостливо прошептала я, надеясь, что он не откажет, ведь мне было так важно получить хоть какие-то знания по магическому ремеслу, которое у меня остановилось на прежнем, школьном этапе развития.       — Мог бы попробовать, но это займет очень много времени…       Я согласилась, ведь у меня не было иного выхода, кроме как получить знания подобным путем.       Отныне, каждый день я с утра до ночи занималась поручениями Сефиила, а ночью, возвращалась к Палладиуму, который на тот момент уже успевал перевести некоторые страницы, которые я изучала ночами. К сожалению, учитель оказался прав и за день он успевал перевести только несколько страниц, что было очень малым количеством, по сравнению с тем объемом, который представляла книга.       Окончательно отчаявшись, я решила просить о вынужденной мере, однако понимала, что она полностью безумна.       Придя в комнату и получив новую партию переводов, я села на колени перед удивленно смотрящим на меня эльфом.       — Профессор… У меня есть к вам огромная просьба… Это связано с одним моим планом, но вы не должны пока что спрашивать с каким. Просто, если имеете возможность — помогите. Мне больше не к кому обратиться…       — Что я должен сделать? — посерьезнел эльф, и его изувеченное шрамами лицо показалось мне настолько мужественным и чужим, что я даже не сразу нашлась что ответить.       — Читайте то, что написано тут и… учите меня этому сразу…       Было видно, что эта идея действительно изумила его, но он, по какой-то причине не стал противиться мне, и кивнул, что меня поразило.       Так, проходили дни и месяцы в моем обучении азам запретной магии, которую, было удивительно познавать и самому учителю.       Я видела, что с течением времени, черты его лица стали мужественнее и взрослее, а взгляд суровей. Казалось, с получением новой информации, он меняется сам, но я никак не могла понять — в какую сторону. Он больше не спрашивал меня о том, что происходит там, за пределами комнаты, не был заинтересован в планах Сефиила и его не интересовала моя причастность к Тьме. Большую часть времени эльф проводил в молчании и лишь когда являлась я, неуклонно продолжал мое обучение.       Даже если я уставала, он не принимал отказов, напоминая, как сильно упрашивала я его на совершение подобного подвига. Замолкая, мне приходилось продолжать обучение, однако, внутренее состояние Палладиума меня стало сильно волновать. Я беспокоилась, что кардинальные изменения могли быть связаны с обучением и предложила прекратить его, но он отказал.       Однажды, когда я вновь вернулась в комнату, он сдержанно сказал:       — Сегодня у нас новая тема.       — Какая?       — Любовная магия.       На этих словах, я удивленно взглянула на него, однако глаза продолжали оставаться серьезными, а на лице не дрогнул ни один мускул.       — Стихия огня в одной из своих ипостасей связана со страстью, которая порой является отголоском любви. — пояснил он, но я все равно не понимала, каким образом будет проходить обучение, и опасалась, что начав, он вспомнит о том, что я стерла из его воспоминаний.       — Но… вы и я… как же… — попыталась возразить я, однако, он продолжал оставаться непреклонным.       — Если ты упустишь эту тему, то не сможешь стать полноценной в своей стихии. Обо мне можешь не беспокоиться, это не столь сложно, тем более, я твой учитель.       Осознав, что у меня нет шансов отговорить его, я кивнула и спросила:       — Что нам необходимо делать?       — В первую очередь, возьми меня за руки. — сказал он, протягивая руки ко мне и я подчинилась.       Так мы простояли несколько минут и я не особо понимала, что он хочет чтобы произошло.       — Теперь, почувствуй тепло, которое исходит из моих ладоней в твои. Почувствуй, как оно разрастается, когда касается тебя и каким сильным становится, когда объединяется с твоей энергией. Теперь, мы едины. — посмотрев в мои глаза, и поняв, что я чувствую то, о чем он говорит, он добавил более тихо, — любовь — это то, насколько много ты готова отдать другому человеку, ничего не ожидая взамен. Любовь — это великая сила, не имеющая окраски. Она может быть светлой и темной, пустой и всеобъемлющей, жестокой и благой. — говорил он, усаживая меня на пол напротив, — теперь, держи мои руки и закрой глаза. Делай только то, что говорит тебе сердце и то, что внутри тебя. Ничего не изменяй и не ищи логического смысла. Просто делай. — с этими словами, он тихо запел какую-то мантру и я почувствовала, как на меня снисходит сонливость и я уже не могу контролировать себя.       В эти мгновенья казалось, что я оказалась во сне, в котором увидела Палладиума и захотела помочь ему так сильно, что хотелось кричать. Мне ничего не было нужно от него и я не желала ничего просить и требовать. Только помочь и сделать его счастливым. Подойдя ближе, я не осознавая происходящего коснулась его в поцелуе, и он ответил на него. Внутри меня вспыхнуло необыкновенное пламя, которое, однако, не желало кого-либо уничтожать, а, напротив, хотело помочь.       Именно через него я передала Палладиуму все мое отношением к нему. Всю нежность и трепет, с которым я берегла его душу. Я вложила в свою энергию слова, которые необязательно было слышать. Только чувствовать.       Тогда, он провел по моим волосам, шее и плечам и я слышала внутри себя тихое и такое прекрасное пение, осознавая его эмоции и его природу. Я познавала его через легкие как весенний ветер касания, через взгляд его глаз, в которых отражалась Вселенная, через белизну кожи, которая была лунным светом, через тепло, которое было ближе солнечного. Через некогда испытанную им боль, которую я забирала себе, ощущая снова и снова то адские муки, которым подвергалась его плоть, то райское наслаждение от того, что он был рядом.       Больше всего хотелось впитать его муки до последней капли, чтобы он не ощущал их. Мне удавалось, и… Я полностью отказалась от ощущения блаженства, сменив его на непрекращающуюся боль ради Палладиума. Неожиданно, словно вдалеке я услышала его голос:       — Все это- отголоски любви, однако, лишь когда ты ничего не ожидаешь взамен за свою благость к другому, лишь когда в голове нет ни единой мысли о возможности ненавидеть, недопонять, ущемить любимого человека — это есть Любовь как агапе. Когда ты готова жертвовать. — нежно шептал он и я медленно приходила в себя, открывая глаза.       Лишь когда мне удалось полностью выйти из транса, я заметила, что сижу на его коленях, а он бережно держит меня за спину.       — Учитель… я ведь не…       — Ты целовала меня Блум, как и я тебя. — коротко ответил он, словно не произошло ничего такого.       Взглянув в его глаза, я не увидела там боли воспоминаний, а потому, была очень рада, что мое заклинание оказалось сильнее и я не причинила ему боль.       — Мы закончили этот урок? — спросила я, пересаживаясь на пол.       — Да. — ответил он, украдкой смотря на меня, и задержав свою руку на моей руке.       Очнулась я тогда, когда мы вновь утопали в объятьях друг друга…