***
– Владимир, ты совсем с ума сошёл?! Какого чёрта ты здесь делал?! – Лисонька, неужели ты его ревнуешь? Да пусть он делает что хочет, я весь в твоём распоряжении, – незнакомый мужской голос прогоняет остатки сна, и я напрягаюсь, вспоминая, где нахожусь. – Не до тебя сейчас! – раздаётся лёгкий шлепок, будто кого-то ударили. – Владимир, объяснись! Шорох, шаг, стук каблуков и приглушённое: «я велел тебе не шуметь» рычащим голосом Владимира. – Хорошо, хорошо! – восклицает женщина и чеканит: – Отвези меня домой, Василий! А ты… – Она не договаривает. Раздаются шаги, хлопает дверь, поворачивается замок, и я быстро закрываю глаза, делая вид, что сплю.Клещ
15 октября 2021 г. в 01:17
– Не знаю, нужно ли было разбавлять, – произношу, опуская чашки чая на стол.
– Нет, подожду, пока остынет, – зайка мотает головой, косится на мою чашку.
– Теперь – чай, – улыбаюсь, а он прикрывает глаза и что-то бормочет одними губами.
Берёт чашку с недопитым кофе и делает глоток. Прячет новый зевок за чашкой и ёрзает на стуле.
– Садись на диван, – «милый» почти срывается с губ, но я вовремя одёргиваю себя, – тебе будет удобнее.
Он распахивает глаза, резко переводя на меня взгляд, мнётся, открывает рот:
– Я… л… лучше на кресло! – выпаливает и забирается в кресло, сворачиваясь почти клубком, подтягивая колени к груди. Не выпуская чашку с остатками кофе из рук.
Я осторожно забираю её у него:
– Не стоит пить много кофе. Чай скоро остынет.
Он кивает, а я залпом допиваю кофе, переливаю чай в его чашку и опускаю её на край стола, ближе к нему.
Сажусь на диван и, закинув ногу на ногу, ловлю его взгляд. Незабываемый: растерянный, удивлённый. В самой глубине мелькает что-то ещё, более интересное, но я не успеваю понять, что.
Коротко скалюсь и спрашиваю, какое у него любимое время года, пытаясь переключить его внимание. Получается – он удивлённо приподнимает брови и говорит, что любит все одинаково, только дожди не любит.
На вопрос «почему?», он отвечает, что бегать в дождь и после – очень опасно и легко можно простыть.
Рассказывает, как поскользнулся на мокрой траве. Как простужался осенью, перед самым началом учебного года.
– А один раз мы с папкой в лесу у озера ночевали. Палатка, спальники, костёр и ужин, что мама нам с собой приготовила, – зайка опускает глаза, мягко улыбается. – Ночью почти не спали – болтали до утра, – а утром, – он широко зевает, прикрывая рот ладонью, – проснулись, а у меня клещ на шее, здесь, – чуть поднимает голову, открывая беззащитную шею. С силой выдыхаю и сжимаю челюсти, впиваясь взглядом в бледную кожу и вену, что едва виднеется под ней. – До дома доехали в два раза быстрее, чем туда, – он счастливо смеётся и вытирает уголок глаза. – Забавно вспоминать сейчас, а тогда было совсем не весело, – хмыкает и смотрит на свою чашку, пар от которой почти не поднимается.
– А я люблю зиму, – произношу я, – люблю мороз, снег, хрустящий под ногами.
– Зимой хо-о-о-олодно, – тянет зайка, потирая оголённые ноги.
Цепляюсь взглядом за разбитое колено.
– Сдираешь корки?
Он виновато опускает плечи и сильнее обхватывает колени руками, словно закрывая от меня затягивающуюся рану.
– Хочешь, я почитаю тебе что-нибудь?
– Что? – он поднимает голову, растерянно наклоняет голову к плечу.
– Я почитаю что-нибудь, а ты отдохнёшь.
Зайка сглатывает, сильнее сжимается в кресле, открывает рот, но я опережаю его:
– «Про большого волка». – Он моргает, несмело улыбается, а я встаю и иду за книгой.
Приношу две книги и сажусь, откладывая одну.
– «Про большого волка и маленького волка», – показываю ему обложку и открываю книгу, садясь удобнее. – «Большой Волк жил один вот здесь, под своим деревом на вершине холма. Но однажды пришёл Маленький волк. Он пришёл издалека. Так издалека, что сперва Большой волк увидел лишь маленькую точку». – Переворачиваю страницу, на мгновение поднимая глаза на Зайку – он сильнее свернулся в кресле, чуть повернувшись на бок, подложил руку под голову и крепче прижал колени к груди. – «Маленький Волк подходил всё ближе. И вдруг Большому Волку стало страшно, что тот может оказаться больше него». – Слышу тихий смешок.
– Это же Маленький волк, как он может оказаться больше?
– Но Большой Волк не знал этого. Сперва. А потом узнал.
Зайка тихо смеётся и кивает, зевает вновь.
– «Маленький волк начал подниматься на холм, и Большой Волк увидел, что он совсем маленький. Это его успокоило. И он позволил ему подняться до своего дерева». – Переворачиваю страницу и, перед тем, как продолжить читать, тихо произношу: «Засыпай».
Зайка что-то произносит одними губами и послушно прикрывает глаза.
– «…он взобрался на холм гораздо быстрее, чем обычно по вечерам. Под деревом не было никого. Ни большого, ни маленького. Всё было как прежде. Но только теперь Большой волк грустил». – Отрываюсь от книги и смотрю на зайку Петю. Он спит, чуть приоткрыв рот и едва заметно подрагивая. Откладываю книгу и иду в кабинет за своей курткой.
Укрываю его ноги, замираю на мгновения, но позволяю себе коснуться кончиками пальцев его волос. Едва касаясь, прослеживаю пальцами линию челюсти. Он мимолётно хмурится и сильнее сжимается, через какое-то время снова расслабляясь.
Хочется переложить его на диван, но я не смею этого делать. Вместо этого делаю несколько глотков чая, выключаю свет и опускаюсь на диван, запрокидывая голову на спинку: мне тоже нужно поспать.