Звезды и полосы

Каждый сам, как умеет, проходит свой меридиан

Чувствуя острое, неуместно раздражение, Стив, между парами, забежал в деканат. Еле удерживая спокойное и дружелюбное выражение лица, вплел в приятную беседу с методистками вопрос о Барнсе, которого не видел уже больше недели: две практические и лекцию. — О, мистер Барнс? У него отпуск по состоянию здоровья. — озабоченно нахмурилась Мелоди. Оглянулась и интимно наклонилась в его сторону, явно решив поделиться слухами, — Каждую весну и каждую осень он берет такой же отпуск, запрос приходит из клиники Министерства обороны. Знаешь Глэдис, она в деканате истфака работает, да? У ее сестры депрессия обострялась именно в межсезонье, весной и осенью. И вот мы тут все подумали, потому что Барнс, ну, ветеран же. А возвращается он после этих отпусков всегда такой посвежевший, что ли. Так вот мы и подумали…. Но только ты ж никому, да, Стив? Стив вышел из кабинета и болезненно закусил губы. Не хотелось думать, что в эту осень именно он столкнул Барнса в очередной эпизод и тому просто пришлось уехать. В санаторий. Черт. В ночь после практического, на которое не явился Барнс, Стив проснулся, хватая ртом воздух — что, вообще-то не было чем-то необычным, кошмары были его частыми гостями. Но впервые в жизни снился ему студент. Барнс. Во сне были поезда, горы, пропасти, льдистые, полыхающие презрением глаза Барнса — и такое явное, болезненное ощущение потери, будто он, Стив, потерял самое важное, что было в его жизни. В ту ночь уснуть он так и не смог, коротая время за стаканом бурбона и редактированием своей книги. Не было его и на лекции и следующей практической, ошеломляющий своей неуместностью сон о пропасти в Альпах повторился и вот он, профессор Роджерс, хватающий воздух, разбавленный понятным раздражением, на ступенях родного факультета. Николас Фьюри ждал его в углу большого и людного бара, который они уже давно выбрали для своих регулярных встреч. — Стив! Друг мой, я рад тебя видеть! — приветствовал его насквозь фальшивой улыбкой Фьюри. Они разыгрывали дружбу уже так давно, что Стив практически в нее верил, редко вспоминая обстоятельства знакомства. Иногда ему казалось, что даже сам Фьюри почти верил в эту дружбу. Стив заказал двойную порцию бурбона, усаживаясь в кресло напротив своего связного. Настроения не было, и очередная его «внеклассная работа», как, посмеиваясь, называл это Фьюри, радости не вызывала. Впрочем, радости эта работа не вызывала никогда. Первая встреча с Ником случилась больше пятнадцати лет назад, здесь, практически на этом же стуле. Тогда Фьюри, доверительно глядя на него единственным глазом, предложил вступить в ряды армии США, внося свой посильный вклад в дела дипломатического продвижения сил свободы и демократии в мире. И предложил поддержку МинОбороны его только начинавшимся исследованиям взамен. Порядком захмелевший Стив, с удивлением глядя на блики от лампы на кожаном плаще собеседника, отказался во вполне категоричной манере. Только для того, чтобы уже через неделю опять сидеть на этом же стуле, с ошеломлением рассматривая на удивление тонко сделанные коллажи, на которых целовал своего научного руководителя, профессора Эрскина. Пожимая одним плечом, Фьюри заверил его, что эти коллажи никогда не были бы использованы, ведь в университетской среде достаточно намекнуть, а о том, как много Эрскин работал со своими аспирантами — не только с Роджерсом — задерживаясь допоздна, не знал только ленивый. Первая подпись на контракте о консультационных услугах, предоставляемых доктором Стивеном Роджерсом для Министерства Обороны США, без лишних деталей, была поставлена тут же, на этом же столике. Работодателем, впрочем, МинОбороны оказалось вполне приличным, и все обещания Фьюри были выполнены. Вот и сейчас Ник достал откуда-то из-под своего неизменного плаща очередную папку. Ну честное слово, ну неужели нельзя было уже перейти на что-то хоть немного более современное?! — Фьюри? — Стив хмурился, перелистывая страницы. Все, что он видел, хорошим не выглядело. И уже было запущено в работу. Иран, Ливия, Ирак. Знакомое имя Касема Сулеймани, часто всплывавшее в дипломатических сводках. К счастью, в этот раз Стив был просто на подхвате — в операции что угодно могло пойти не так и правительство просто перестраховывалось, давая брифинги всем, кто хотя бы потенциально мог быть вовлечен, заранее. — Да, профессор? — Фьюри неспешно потягивал кофе из тонкой чашечки. — У меня есть просьба. Личного характера. — Хм? — выдержав паузу, Фьюри заинтересованно поднял брови. Стив краем глаза наблюдал за мужчиной, не отрываясь от документов. — Как я могу помочь тебе друг мой? Ты ведь знаешь, как я ценю наши отношения и готов практически на что угодно… — в глазах Фьюри поблескивали смешинки, а в словах не было ни грана искренности. — Это один из моих студентов, Ник. Он, кажется, может быть проблемой в группе и я бы хотел быть готов ко всем вариантам. Но, знаешь, в его личном деле так много несостыковок, что я практически узнаю чувство юмора того, кто правил документы. — Сделаю все что смогу — Фьюри практически лучился радостью. — Барнс. Джеймс Бьюкенен. Столик погрузился в молчание, пока Стив продолжал изучать документы, а Фьюри ожесточенно тыкал пальцами в экран планшета. Через пару минут Фьюри поднялся и исчез в подсобке на несколько минут, возвращаясь с парой распечатанных листов. Стив и заподозрить не мог, что тут был принтер. Дочитав о деле Сулеймани, Стив подтянул к себе пепельницу, доставая зажигалку. Фьюри ждал, пока Стив закончит с документами, просматривая только что распечатанное им. — А твой студент и правда…. Может принести парочку проблем. — Хмыкнул он, протягивая листки. — Я был бы с ним осторожнее, профессор. И, может, попросить деканат перевести его в другую группу, тут налицо конфликт интересов. Стив нахмурился, с удивлением различая в тоне собеседника насмешливые нотки. И уже через секунду забыл о Фьюри, неверяще вчитываясь в досье. Джеймс Барнс, 1985 года рождения, оказался его ровесником и почти что соседом, пареньком из Бруклина. Только семья Роджерсов жила в богатом квартале, а Барнсы…. Скажем так, в кварталы, где жили Барнсы мать не пускала его даже после совершеннолетия. Удивительно, но закончил Барнс Научную школу Бруклина, лицей для одаренных детей, со стипендией от штата. Наивысшие баллы почти по всем предметам, предложения о стипендии от нескольких университетов. Но в выпускной год скончалась от рака его мать, а следом, почти через год и отец — от интоксикации алкоголем… У Джеймса осталась младшая сестра, опеку над которой он оформил, как только получил документы о собственном совершеннолетии. В том же году, 18 лет от роду, поступил на службу. Полгода учебки, год обучения на снайпера, полгода на сержантских курсах. Снайпер, значит - Стив досадливо хмурится, понимая, откуда весь гонор Барнса. Стив Роджерс, неофициальный переговорщик Минобороны, специализирующийся на делах Ближнего Востока, терпеть не может снайперов. Их взгляд в прицел, как дамоклов меч, о котором не забудешь во время переговоров. Он чувствует взгляды "страхующих" его снайперов, будто лапки мух, ползающих по трупу. Они похожи на стервятников, кружащих над ним, только и ожидающих ошибки, чтобы одним выстрелом разрушить ювелирную вязь договоренностей, сплетаемую дипломатами. Пули всегда бескомпромиссны, они никогда не подлежат обжалованию. Аккуратная дырочка во лбу собеседника - стыдное, до злых слез из глаз, свидетельство грязной работы Роджерса. И, понимая всю необходимость страховки, Стив искренне, до покалывания в пальцах, ненавидел снайперов. В 2005 Джеймс Барнс присоединился к спецподразделению пехоты, Воющим коммандос, собранными под миссии в Ираке. Стив пробегает взглядом награды, успешные кампании, благодарности от командования. За почти 7 лет службы — лишь несколько месяцев отпуска в США, остальное время Барнс почти безвылазно проводил на Ближнем Востоке. В 2012 подразделение Барнса привлекли к обороне американского консульства во время уличных беспорядков, где отряд удерживал оборону, пока велись переговоры с террористами. В результате срыва переговоров двое из Воющих погибли, безуспешно защищая посла, двое были ранены. В результате инцидента Барнс потерял руку, а подразделение расформировали. Стив закрывает глаза, до боли сжимая челюсти — Пурпурное сердце, вот откуда оно в личном деле. Он тоже был в Бенгази. Это было первое дело с момента подписания контракта, его поставили в пару с офицером из ЦРУ, который курировал всю историю с порочащим религиозные чувства фильмом. Они долго убеждали лидеров мятежа, убеждая оставаться в рамках закона, принося извинения и проводя разъяснения. Именно тогда, на волне эйфории от удачного течения дел, Стив предложил использовать одну из аналогий, сравнивая западные масс медиа с одним из мусульманских пророков .... Он просчитался и бомба общественного гнева взорвалась, смывая все на своем пути. Протесты докатились до американского консульства, тем перебросили каких-то мутных наемников для защиты, а Стив с коллегой все пытались потушить гнев. До того самого момента, когда консульство захватили, убив отказавшегося от эвакуации посла и нескольких из отряда наемников. Стив закрыл глаза, пережидая острый приступ тошноты - Барнс был в том отряде. Экспериментальная программа в Старк Индастриз, пометка о психической нестабильности, наблюдение и регулярные проверки в CCDC в Эджвуде (Стив пробегает взглядом аккуратную табличку с датами и общими оценками, подписанную генерал-майором психиатрической службы)… Но уже в 2013, в составе сил спецопераций, едет в Ин-Аменас снайпером. Послужной список заставляет Стива присвистнуть — во многих из этих точек официально американской армии никогда не было. В 2017 увольняется и поступает в юридическую школу Бостонского университета, получив стипендию и внушительную пенсию от Министерства Обороны США…. Но, ниже, очевидно, уже взятый Фьюри из другого источника, продолжается список операций, в которых он был задействован. — Штучный товар. Как и ты, Стив. — кивает Фьюри, когда Стив отрывается от бумаг, невидяще глядя перед собой. — Парень вот уже три года работает соло. На правительство. Такое не каждому под силу провернуть, профессор. — и салютует Стиву которой уже чашкой кофе. Ночью Стив опять просыпается, выныривая из кошмара, тянется к прикроватной тумбочке, дрожащими пальцами поджигает сигарету. Во сне он опять видел Барнса. Падая, Джеймс смотрел на него своими невозможными льдистыми глазами из самой глубины пропасти отчаяния. Пропасти, в которую его столкнул Стив, единственный раз в жизни не справившись с заданием. Бенгази, 2012. Личный ад Стивена Роджерса, оставивший на его руках кровь посла США и двух военных, имени которых ему не говорили, несмотря на многочисленные запросы. Имени которых он не знал, до сегодняшнего дня. Стив затягивается на всю глубину своих закаленных плаванием лёгких. Кто же знал, что у его Немезиды будет такое обыденное имя, магнетический взгляд и губы, будто созданные для того, чтобы их кусали. Джеймс Бьюкенен Барнс. Стив выпускает в потолок струю дыма и с обреченностью открывает на ноутбуке общедоступный профайл Касема Сулеймани в надежде найти что-то, что пропустили люди Фьюри. Сжимая пальцами переносицу, смотрит на уведомление о том, что отправку письма уже невозможно отменить в окне браузера. Только что он отправил Барнсу безукоризненно вежливое письмо с приглашением написать курсовую под его руководством. Со списком тем и вариантами стажировок, которые откроет их разработка. В три часа ночи. Стив до боли сжимает кулаки и захлопывает крышку ноутбука.