Часть 2. Трещины
29 января 2021 г. в 19:49
Фенцио нетерпеливо прошёлся по комнате. Полы его плаща привычно зашуршали, отзываясь на каждый его шаг, а посох, что он держал в руке, приятно отстукивал свою мелодию, которую мог услышать только ангел. Он назвал её «симфонией Мести». Твёрдая, звонкая, точная, как удар копья в сердце, в ночной тишине она звучала наиболее сладко, и Фенцио спешил насладиться моментом сейчас, потому что днём настанет время, когда придётся вновь бороться с отвращением к себе. Душу терзала мысль, что теперь Дино, его единственный сын, оказался по ту сторону баррикад и считает собственного отца предателем.
Фенцио вздохнул, скривившись в ответ подкрадывающимся мыслям. Во дворе было тихо и за всё то время, что ангел провёл без сна, за окном так и не промелькнула хотя бы одна пара крыльев, а должна была… достаточно давно.
— «Если эти остлопы решили отлынивать от дела, то я им крылья поотрываю», — грозно прошипел в мыслях Фенцио, выскакивая на улицу.
Лицо обдул холодный ветер, сверчки приветливо застрекотали, но Фенцио не обращал на это внимания: наслаждаться природой ему не позволял статус и чувство ответственности за любую промашку пред Мальбонте. Шаг за шагом, Фенцио обошёл лагерь: все постовые стояли на страже, готовые защитить лагерь, но ангел всё равно чувствовал, что что-то не так. Его острый взгляд вскоре выхватил припрятанные тела двух демонов. Фенцио вмиг подлетел к ним и, убедившись, что те просто крепко спят, скривился. Нет, это не было похоже на то, что демоны решили бросить пост. Это было похоже на прокладывание дороги к важной цели: к Мальбонте. И ангел не понимал зачем и кому понадобилась такая глупая затея. Враг был явно один: об этом свидетельствовали следы на песке, принадлежащие девушке, а в воздухе витал тонкий шлейф знакомой энергии.
— «Как дерзко, Уокер», — с этой мыслью Фенцио твёрдо, но спокойно зашагал в сторону единственного здания с горящим светом.
До двери оставалось несколько шагов, как вдруг за ней раздался приглушённый девичий смех. Такой кокетливый, игривый, отнюдь не злобный или едкий, он поражал своей искренностью, но тошнил несоответствием обстановке. Фенцио вновь скривился (делал он это очень часто и без всякой на то причины, видимо, настолько был недоволен всем и вся), после чего громко постучал в дверь. Смех резко стих.
— Проходи, — рявкнул голос, и Фенцио каждой клеточкой тела прочувствовал сквозящее недовольство, оно было велико, но, не теряя самообладания, ангел решительно шагнул в помещение.
Здесь царил полумрак, лишь несколько свечек на столе освещали стол, бросая огненные блики на лица восседающих за ним бессмертных: в одном из них Фенцио узнал Непризнанную, и его перекосило не то от удивления, не то от злобы. Девушка боком сидела на коленях Мальбонте, её руки демонстративно обвили его шею, а на лице играла самодовольная усмешка, впротивовес каменному лицу полудемона.
— Уокер?.. — нерешительно протянул ангел, и девушка в ответ помахала ручкой. От её наглости Фенцио сжал посох до побеления костяшек.
— Что-то случилось? — взгляд чёрных глаз пронизывал до костей, сухой голос заставил ангела нервно вздрогнуть. Поводя плечами, Фенцио нерешительно проговорил:
— Дозорные у… — но не смог договорить, потому что Мальбонте скучающим жестом приказал заткнуться:
— Придут в себя. Всё?
Фенцио вновь сжал посох сильнее прежнего, кинул острый взгляд на Вики, та похлопала ресничками, в недоумении вскинув брови.
— Что она тут делает?
На лице полудемона появилась ухмылка, словно этого вопроса он ждал больше всего, но с ответом не торопился. Растягивая момент, он с какой-то неведомой для Фенцио теплотой в глазах окинул стоящие перед собой фигурки, и ангел последовал за ним: на карте располагался уже не один полудемон. Их было двое и оба под стать друг другу с одним рогом и половинкой нимба, только один другого меньше и тоньше, как бы намекая на принадлежность к женскому полу.
Поймав удивлённый взгляд Фенцио, Мальбонте заулыбался шире, а его глаза проговорили «да, старик, ты всё верно понял» и потому вопрос остался скорее риторическим.
— Что-то ещё? — резко, сухо, улыбка вмиг сползла с лица, а взгляд стал прежним: бесстрастным, холодным, будто пустота поселилась в глазах — так что Фенцио нарочито спокойно ответил «нет» и, развернувшись на 180 градусов, поспешно скрылся за дверью.
Вики вздохнула ему в спину, затем встала и прошлась до двери, словно надеясь увидеть сквозь неё тёмный плащ Фенцио.
— Ни вежливого «привет», ни «пока». Как был чёрствым сухарём, так им и остался.
— Некоторым вещам просто не суждено измениться.
Вики показалось, что в голосе Мальбонте засквозила нотка печали. Девушка поспешила повернуться, чтобы заглянуть ему в глаза, надеясь найти в них ответ, но они по-прежнему сохраняли свою непроницаемость. Казалось, что тьма, поселившаяся в них, съедала все чувства и эмоции.
— Почему? — с детской наивностью спросила она, в ответ поймала колкий взгляд Мальбонте и скептичную усмешку на его губах.
— Всё ещё пытаешься достучаться, да? А ты настырнее, чем я думал, Вики, — Мальбонте нарочито остро подчеркнул её имя, а глаза по-змеиному сузились, и девушка невольно напряглась, не зная чего ожидать.
— Достучаться? — она потупила взгляд, затем более грустно повторила, — Достучаться?.. — словно пробуя на вкус это слово.
Чувствовать на себе пронзительный взгляд Мальбонте до сих пор было трудно. Он смотрел в саму душу, не отводил глаза, даже не моргал, словно всё видел, только ждал, когда Вики сама ответит, но Вики молчала. Ей всё ещё трудно было принять тот факт, что война неизбежна, и ещё труднее смириться, что Мальбонте не отступит от своих убеждений. Ситуация требовала решения, мирных переговоров, но обида в душе полудемона казалась равной силе Шепфа, что не принимала никаких компромиссов. Но с другой стороны, какая-то её часть была только за идеалы Мальбонте. Она верила, что никакие переговоры не пойдут на пользу. Почему? Потому что старая власть засиделась, пустила корни, которые только вырывать и надо, чтобы на её месте взошли новые всходы: молодые, амбициозные, с огнём в душе. Только с помощью революции можно что-то изменить, но опять же… Любая война — это огромные потери, кровопролития, слёзы, боль. Это ужасно невыносимо.
Вики вздохнула, поднимая взгляд:
— До кого?
Похоже Мальбонте не ожидал такого вопроса, судя по удивлённо распахнутым глазам.
— До Бонта… — неуверенно проговорил он в вполголоса. Пламя на свечах дрогнуло ему в такт, а Вики в ответ тепло улыбнулась:
— Маль-бон-те. Тебя ведь так зовут? Никаких Маль или Бонт. Верится мне, что, если бы ты действительно был злом, то просто называл себя Маль без всяких Бонт или Бонте. Так что «достукиваться» до Бонта не имеет смысла: я вижу его здесь, перед собой, я вижу его в твоих глазах. Бонт — это ты, твой ангел на правом плече, Маль — тоже ты, твой дьявол на левом плече. А ты — Маль-Бонте, тот, кто сам выбирает, кого слушаться, и кем быть… — Вики внимательно вглядывалась в глаза напротив и замечала, как с каждым словом в них разгорается пламя, нет, не злости, скорее надежды, чего-то тёплого, чего-то светлого, грудь же парня часто вздымалась от волнения. Но он быстро взял себя в руки, несколько грубо и раздражённо процедил:
— Бонт, Бонт, Бонт. Только и слышу, что это имя, — в порыве эмоций он схватил фигурку на столе и демонстративно доломал ей нимб и крыло, не прикладывая особых усилий: одного касания большого пальца хватило, чтобы от фигуры остался лишь рог и дьявольское крыло, и Вики еле заметно вздрогнула, — Все тянутся, словно мотыльки, именно к нему, пытаются вырвать его, спрятать, лелеять, — парень всё больше переходил на шипение, с каждым словом темнея в лице. Было ясно, что ему обидно. На миг Вики увидела пред собой ребёнка, которого не хотели принимать таким, каков он есть, и ей стало больно до покалывания в сердце.
— Маль… — её грубо прервали на полуслове. Мальбонте молниеносным движением сжал в кулак воздух пред собой, перекрывая доступ к кислороду, и Вики по-настоящему испугалась, вцепилась отчаянно в горло да захрипела.
— Запомни это имя, — чёрные глаза опасно сверкнули, — Здесь, прямо перед тобой, только я — Маль. Маль! Не Бонт. А теперь посмотри хорошенько. Что ты чувствуешь? Что думаешь? — на глазах девушки проступили слёзы, она хотела взмолиться отпустить её, но из горла едва вырывался полухрип, — Тебе страшно. Ты напугана. А тот, кто боится, не чувствует желания заботиться и уж тем более любить. Первый инстинкт в такой ситуации: бежать. Первая мысль: да он чудовище. Бонт не чудовище. Бонт милый мальчик, которого все любят, а вот Маль… Я — да, — парень выдохнул, пытаясь прийти в себя, и ослабил хватку, когда увидел, как безнадёжно закатываются глаза напротив. Вики упала на колени, жадно глотая воздух, а он уткнулся взглядом в карту.
Сейчас Мальбонте даже не надеялся, что она задержится хоть на секунду под одной крышей с мучителем. Сейчас она точно встанет, бросится к выходу и, возможно, улетит обратно к ангелочкам, а он не остановит, потому что есть дела поважнее. Они ещё встретятся на поле боя. Это лишь вопрос времени. А пока он даёт ей шанс сбежать. Вновь… Но девушка поступила наперекор всем его ожиданиям. Она встала, как ни в чём не бывало, и под скептично изогнутую бровь бессмертного гордо выпрямилась.
— Хорошо, как знаешь. Если ты чудовище, то так тому и быть, — она гордо выплёвывала каждое слово, приближаясь к противоположному от Мальбонте краю стола, — Ты — ужасный монстр, — коленка оказалась на столе, — тиран, — за ней вторая, — мучитель, — Вики, не обращая внимания на предметы, подползала всё ближе, наблюдая как взгляд напротив меняется от надменно-холодного до «какого хера ты творишь?», — ты — зло, ты — Маль, — фигурки покатились на пол, сами карты жалобно зашуршали под девушкой, но Вики не замечала этого. Она неотрывно смотрела в глаза своего собеседника и каждое её слово становилось всё тише и тише, пока еле заметный шёпот не обжёг лицо полудемона:
— Не забывай о существовании стокгольмского синдрома, — Вики невзначай бросила взгляд на губы, — Люди могут превозносить собственного мучителя, могут желать его всем телом, любить до мозга костей, лелеять, даже если это приносит им только боль, даже, если вокруг все считают объект обожания чу-до-ви-щем.
Когда же Вики медленно перевела взгляд с губ на чёрные глаза, то столкнулась с нескрываемой насмешкой. Да, он смеялся над ней, как бы говорил «ты глупая женщина и слова твои ничем не лучше детского лепета».
— Ты ему совсем не помогаешь, Вики, — сквозь едкий смешок выдохнул в тон девушке полудемон, — Ты только оправдываешь мою жестокость.
— Так значит ты хочешь… чтобы тебя любили?
Полудемон вздрогнул всем телом, словно его окатили ледяной водой, и замер. Только грудь его вздымалась вверх-вниз. Он нервно сглотнул, продолжая наблюдать за Вики и за то время, что они молчали, не нашёл слов для опровержения. Оно и не требовалось. Вики чувствовала, как всем своим существом Мальбонте желал любви. Его не принимали с детства и мама больше любила Бонта, чем делала его неполноценным и несчастным. В итоге такое отношение привело к неконтролируемому голоду. Девушки, девушки, девушки — все, как одна, пустышки, которым просто не осталось ничего, кроме трепетать пред властью их господина и выполнять любые его прихоти. Но сколько бы ласки он не получал, ни одна из них не могла удовлетворить его, потому что никто из них не чувствовал искренней любви к нему, никто так и не решился заглянуть за ширму, покопаться в душе, несмотря ни на что. Они боялись и им этого хватало. Но Мальбонте такое отношение приводило лишь к одному выводу: что его считают чудовищем, оттого и любви никто не испытывает и не будет испытывать, пока он не станет хорошеньким, послушненьким, беленьким и пушистеньким ангелочком без дьявольской примеси. Ему противно даже думать о такой отфильтрованной версии себя…
Между тем Вики аккуратно, словно боясь спугнуть невидимую бабочку, протягивает руку и касается щеки, как в видении с маленьким Мальбонте, и так же аккуратно проводит большим пальцем по скуле, словно смахивает невидимую слезинку, а бессмертный не двигается, но Вики чувствует как сильно он напряжён, натянут как струна на скрипке — одно касание, и она звонко порвётся. Затем его бархатный тихий голос на грани с суровым тоном произносит:
— Ты не понимаешь на что подписалась…
Глаза Вики в ответ лукаво заблестели.
— У меня есть голова на плечах.
— Да… Есть… — вдумчиво подтвердил Мальбонте, после чего сделал глубокий вдох, прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями, а, когда открыл, больно схватил Вики за запястье и потянул на себя.
Всё произошло неуловимо быстро. Боль, вскрик в чужие, но в тоже время родные, губы, и снова боль: сладкая, тягучая и острая, она оставляла жгучие следы на губах, терзая их до металлического привкуса на языке. Ещё никогда в жизни Вики не испытывала подобного наслаждения. Её швыряло то в жар, то в холод, грудь спирало от каждого вдоха, словно воздух вокруг раскалился до предела, а руки дрожали от неконтролируемого желания. Всё внутри свело в немой жалобной просьбе, так что невольно пришлось сжать ноги, лишь бы хоть как-то сдержаться и не наброситься на парня. Сейчас она особо остро реагировала на ласки, что не могло не позабавить Мальбонте. Он отстранился, медленно разрывая тонкую нить слюны, и стал наблюдать за девушкой из-под полуприкрытых глаз, и взгляд его смеялся вместе с лукавой ухмылкой на губах, а Вики… А что она? Она сходила с ума. Её мутный взгляд молил не прекращать начатое, молил его утолить её развратную душу, молил не бросать, не оставлять её одну наедине со своими демонами, потому что тогда она не справится с ними, потому что тогда будет очень и очень больно.
— Уверена? Назад пути уже не будет, — словно считав просьбу, выдохнул в губы полудемон, неуверенно поглаживая смуглую щеку.
— Мне казалось, мы уже давно решили этот вопрос.
Глаза Мальбонте засмеялись вновь, он улыбнулся, сочетая самодовольство с благодарностью, после чего без лишних слов впился в припухшие от грубых поцелуев губы. Правой рукой, сгребая девушку в собственническом жесте, он безмолвно приказал сесть к нему на колени, вторая же рука ловко забралась в густые волосы, сжала их и слегка потянула назад, заставляя Вики еле слышно пискнуть.
Он не оставлял ей ни шанса на доминирование: все попытки взять инициативу в свои руки встречали бескомпромиссное сопротивление. Их языки то сплетались в единый звериный танец, то развязывали ожесточенную войну за территорию, где Мальбонте одерживал победу: иначе он и не мог. На попытку Вики проникнуть в его рот, он ответил жёстко: с утробным рыком затолкал её язычок обратно, как можно глубже, жадно изучая каждый сантиметр: дёсна, зубы, нёбо — сплетаясь в конечном итоге языками. Затем он резко отстранился, дал лишь секунду на короткий жадный вдох, и продолжил, кусая губы так, словно пытался их оторвать. Он показывал всю свою тёмную сторону, как бы говоря тем самым «вот, посмотри же, никакой ласки, на которую способен Бонт, нет и не будет: смирись, познай своё место». И всё, что ей оставалось — беспомощно исследовать тело руками да ловить губами каждый его животный рык. Голова кружилась от нехватки кислорода. Вики растворялась с каждым стоном в ощущениях, пока за её спиной мелко вздрагивали крылья. Они то сжимались, то разжимались — и их она не могла контролировать, даже если бы захотела, потому что это часть её тела, его продолжение, красноречиво показывающее насколько остро она реагирует на каждый его поцелуй, так пусть они чувствуют себя свободно, как она сейчас.
Внезапно волосы на затылке натянулись, утягивая Вики назад, и ей пришлось выгнуться в спине, чтобы унять нарастающее чувство боли. Беспомощно ухватившись за крепкую руку, Вики на миг зашипела, но тут же почувствовала, как бессмертный ослабил хватку. Предпочтя другой рукой сжать талию посильнее, он всем корпусом прочувствовал то, как она ёрзает на его коленях от нетерпения. Между тем Вики успела оценить внушительного размера выпуклость, утыкающуюся ей ровно между ног, что заставило её нервно сжаться, и это не ускользнуло от внимательного взгляда Мальбонте.
Не теряя времени, полудемон проложил языком дорожку от яремной впадинки до кончика подбородка, и девушка в ответ судорожно втянула воздух. Кожа остро отозвалась приятным жжением и волной жара, схлынувшей в низ живота. Подобравшись к ушку, Мальбонте укусил мочку, затем жарко прошептал:
— Тебе понравится, — Вики не видела его глаз, но точно знала, что они смеются. Смеются над её беспомощностью в его руках. Она словно кукла, которой он играется, но проблема была скорее не в этом, а в том, что она ему это позволила, отдала себя добровольно и винить здесь некого — только наслаждаться, и Вики планировала выжать всё удовольствие до максимума. Так что она позволила себе наглость: выгнувшись дугой и резко сжав ногами талию Мальбонте, она беззастенчиво потёрлась пахом о его. Громкий, сладкий, не сдерживаемый стон опалил ухо полудемона. Тот уткнулся носом в женское плечо и шумно втянул носом воздух. Некоторое время он просидел неподвижно, затем, не церемонясь, подхватил Вики за бёдра и направился в сторону спальни. Там он распахнул дверь ногой и небрежно бросил девушку на кровать, словно она была мешком с картошкой, а не нежным созданием.
Когда смотришь на Мальбонте снизу, то не можешь не прочувствовать всей кожей своё ничтожество пред ним.
Вики внимательно наблюдала, как полудемон избавляется от верхней части одежды, без стеснения она прошлась взглядом по каждому кубику на его торсе, спускаясь всё ниже и ниже. Она рассматривала его ровно так же, как Бонт — её тело, но в отличие от ангела, Вики не позволяла себе отводить взгляд.
— Может, посмотришь мне в глаза? — раздался всё тот же ехидный голос, и Вики повиновалась. Встретившись с каменным лицом Мальбонте, она нервно сглотнула. Как ему удалось сохранить контроль над своими эмоциями? Это пугало, но в сложившейся ситуации страх лишь подливал масла в огонь.
Вытянув вперёд руки, Вики сжала и разжала пальцы в приглашающем жесте. Губы Мальбонте вновь расплылись в лукавой улыбке, словно он нашёл в этом что-то смешное, сам же бессмертный медленно забрался на постель и, подмяв под себя хрупкое тело, непривычно нежно тьмокнул в носик: вот так обыденно, без всякой похоти, и Вики захотелось большего, захотелось, чтобы он осыпал всё её лицо подобными поцелуями, как это умеет Бонт…
— Поцелуй меня ещё раз так же нежно, как сейчас, — с придыханием взмолилась она, всматриваясь в чёрные глаза напротив. Прежде она не замечала насколько они прекрасны: может во всём виноваты огоньки где-то там, на задворках тьмы? Уловить их было трудно и каждый подаренный шанс Вики засчитывала, как дар Шепфа. Потому что эти огоньки, как и сам Мальбонте, были особенными, тёплыми, наполненные детской благодарностью, они прорывались сквозь тьму, как цветы в бетонных джунглях мегаполиса, они сияли, как звёзды в безлунную ночь.
Оглаживая лицо полудемона, Вики любовалась его чёрными глазами и не могла насладиться, пока Мальбонте первым не разорвал зрительный контакт. С печалью он прикрыл глаза, обхватил правую руку девушки и прислонился к ладошке губами.
— Я был прав… Ты действительно меня погубила… — всё это прозвучало с каким-то отчаянием в голосе, от чего Вики накрыла неведомая вина.
Она его погубила. Хороший ли это знак или плохой — никто не знает, кроме самого Мальбонте, но однозначно радует тот факт, что сейчас он искренен и открыт с ней и, вполне вероятно, никому не выпадал шанс увидеть его таким… таким…
— Ты удивителен, — фраза Вики дала результат: Мальбонте бросил полный недоумения взгляд, и в ту же секунду его лицо оказалось во власти Викиных губ. Она покрывала каждый миллиметр кожи лёгкими, как взмах крыльев бабочки, поцелуями: глаза, щёки, нос, лоб — до тех пор, пока полудемон вновь не взял ситуацию под свой контроль. Ему не пришлась по вкусу проявленная им слабость, так что Вики в наказание оказалась придавленной вниз лицом в постель. Она не понимала, что сделала не так. Её глаза невинно открывались и закрывались в попытке удержать внезапный порыв слёз. Только что ей казалось, что он наконец-то стал нежен, как вдруг такая грубая реакция на невинные поцелуи.
Краем уха она улавливала тяжёлое дыхание, кожей ощущала, как горячие руки забираются под одежду, сжимают грудь (она полностью помещалась в мужскую ладонь, и это было волнительно), а потом горло больно сжали и, утянув назад, грубо заставили встать на колени.
— Ай, — только и могла тихо пискнуть девушка в ответ и тут же услышала требовательный голос:
— Раздевайся, — руки потянулись к ремню на штанах, но тут же её одёрнули: — Нет. Сначала верх, — и Вики дрожащими пальцами, не видя ничего пред собой, лишь ощущая присутствие полудемона спиной, покорно расстегнула пояс и избавилась от рубашки, за ней проследовал и спортивный топ. Её оголённую спину ласково защекотали любимые густые кудряшки до пояса, и Вики хотелось схватить несколько прядок, чтобы закрыть ими затвердевшие соски.
Холодок пробежался по коже, стало неуютно и даже стыдно. Ощущая жар на щеках, девушка украдкой взглянула через плечо на Мальбонте: он улыбался, снова… и рассматривал ровно до тех пока они не столкнулись взглядами. В этот момент глаза Мальбонте алчно заблестели, и словно дикий зверь он набросился на свою жертву: правая рука поместилась ровно между лопаток, вдавила девушку в постель, пока левая не дёрнула за бёдра вверх. Вики оказалась в неуютном положении, но отчего-то всё внутри сжалось в комок от предвкушения. Неужели ей нравится его грубость?.. Между тем её нижняя часть одежды ловко съехала вниз, оставляя Вики совершенно голой. От стыда она схватила подушку обеими руками и уткнулась в неё лицом, словно это могло её спасти от собственных грязных желаний.
Да, ей нравится то, что с ней делает Мальбонте. Да, ей по вкусу его горячие сильные руки, и она хочет чувствовать, как они ласкают её грудь, животик, оглаживают бёдра, шаг за шагом приближаясь к заветному месту, где всё ноет от желания и сводит в приятный комок наслаждения. Да, да, да! Ей хочется прочувствовать его размер, чтобы он вошёл полностью, не останавливался, заставлял всхлипывать от каждого толчка. Вики почувствовала, как инстинкты берут вверх, затуманивая разум, и она жалобно застонала в подушку.
— Забавно… — бессмертная оторвала голову от подушки, чтобы взглянуть назад, но ничего забавного не нашла. Вновь почувствовав, как по телу пробежал импульс, она застонала в подушку, за что поймала смешок в свою сторону. Он издевался над ней: не входил — просто гладил членом, наблюдая за реакцией, а её тело отзывалось ураганом эмоций: от наслаждения до ненависти.
— Прошу… — всхлипнула в подушку Вики, забывая про гордость.
— Не слышу, — муркнул на ушко голос, заставивший её повторить мольбу погромче:
— Войди в меня, — Вики почувствовала как горит со стыда до слезинок на глазах. Ещё никогда прежде ей не приходилось чувствовать себя настолько беспомощной, настолько ничтожной и униженной собственным желанием. Она никогда и никого не хотела так сильно, как сейчас — Мальбонте.
Она погубила его — в ответ он её уничтожил. Что ж, справедливо.
— Ах! — громкий несдерживаемый стон рассёк тишину этой комнаты, подобно грому. От накатившего чувства наполненности, Вики сжала подушку до треска ткани, выгнулась в спине и застыла, мелко вздрагивая. Её крылья бросили широкую тень на стены. Тем временем Мальбонте медленно, но грубо входил, зная, что каждый толчок приносит девушке ровно столько же болезненных ощущений, сколько и приятных. Да, он не позволил ей привыкнуть к нему, он сразу приступил к делу, и Вики вытянула руку назад, наивно полагая, что сможет хоть как-то помешать, но запястье крепко сжали и потянули назад сильнее, так что девушка сама себя подвела.
Мальбонте не знал жалости, не ведал нежности, он просто ритмично входил и судорожно втягивал воздух. Каждый стон, слетавший из губ Вики, сводил с ума, он бил по стенкам сознания, эхом растворяясь где-то вглубине, а внутри бессмертной было настолько узко и горячо, что полудемон сам и не заметил, как ускорил темп.
Это было грязно и от того так возбуждающе: два разгорячённых тела на смятой постели словно дикие звери предавались греховную соитию. Их жажда была настолько сильна, что не оставляла места для здравой мысли. Она, словно огонь, выжигала всё вокруг и внутри них, и казалось, что ничего нет: ни мира, ни войны, ни укоризненно болтающего головой Шепфа. Мальбонте его не боялся. Шепфа отвернулся от него с момента его рождения, так что всю свою сознательную жизнь он то и делал, что нарушал мыслимые и немыслимые небесные законы. Родственная связь между ним и Вики настолько далёкая, что уже не имеет знания — чушь. Всё ради собственного демонического эго. Где-то в уголке сознания кричит Бонт, сжавшись от ужаса, а Мальбонте словно в насмешку над ним и Шепфа трахает податливую родственницу. И делает он это подчёркнуто грубо, чтобы каждый стон, наполненный сладкой болью, раздавался так громко, чтобы его можно было бы услышать на небесах.
Тело Вики заметно ослабло, задрожало, она вся сжалась в приятном импульсе, пробежавшем по телу, и Мальбонте, словно бы та ничего не весила, поднял её на колени, прижимая к груди, как можно плотнее. Обхватив горло одной рукой, другой он сжал бедро и заворожено уставился на кожу цвета кофе с молоком. В ложбинке между грудью блеснула капелька пота. Она стремительно скатилась вниз по животику и скрылась где-то в пупке, и это было самым возбуждающе-прекрасным зрелищем. Это тело само по себе прекрасно, как произведение искусства. Мальбонте пожирал каждый сантиметр взглядом, не стесняясь бросал взгляд на бусинки-сосочки, подмечая приятный их цвет, пока Вики переводила дыхание, запрокинув голову на его плечо. Полудемон откинул прядки каштановых волос, чтобы одарить тонкую шею поцелуями: нежными, но в то же время и грубыми. Он порывался оставить собственнические засосы, чтобы каждый знал, кому принадлежит эта богиня. Вики действительно была прекрасна, словно её для себя создал сам Шепфа.
Шепфа… Мысли Мальбонте неизменно возвращались к отцу всея мира и каждый раз его лицо искажала злоба. Как можно быть таким жестоким и безразличным? Почему одним достаётся всё, а другим — ничего?
— Ай, больно… — тихо пискнул тонкий голосок, возвращая Мальбонте в реальность. Он мутным взглядом окинул шею девушки: она вся горела от его засосов и особенно яркий проступал на самом видном месте прямиком возле артерии. Мальбонте виновато прошептал:
— Прости… — на что получил озорной блеск в светло-голубых глазах.
Вики запустила пятерню в чёрные волосы.
— Ты чудесен, — прошептала она, улыбаясь: искренне, благодарно, вкладывая всю свою любовь.
Мальбонте нервно сжал челюсти. Именно сейчас он понял, что Вики напоминает ему ту женщину, которую он безудержно любил, которую оплакивал долгие столетия заточения, которая была к нему нежна и видела лишь хорошее. Он видел в ней свою маму. Их глаза ангельски прекрасные, всепрощающие, даже убийства, которые простить, казалось бы, нельзя, рассеивали тьму в его отчаянной душе.
— Я убил тех, кто был тебе дорог, я убил тебя, я развязал войну и собираюсь убить Шепфа, что может привести к гибели всех миров. Я — чудовище, Вики.
— Не-е-ет, — протянула она, всё так же невинно наблюдая из-под полуприкрытых глаз, затем, когда Мальбонте попытался отвернуться, её нежная рука обхватила щеку и вернула взгляд назад, — Я долго думала на твой счёт. Мои первые эмоции давно схлынули. Да, я всё ещё тебя ненавижу, ведь ради своей свободы ты проложил гору из трупов, но я так же сильно тебя и люблю, потому что понимаю, что там, где ты был, очень и очень ужасно. У тебя не было выхода. И я бы на твоём месте ради свободы сделала всё, что в моих силах и плевать, что подумают другие, — Вики аккуратно поцеловала Мальбонте в краешек губ, — Пусть у этой истории нет хорошего конца. Пусть весь мир полыхает в огне. Я всё равно буду рядом.
— «…чтобы спасти Бонта»
Вики грустно выдохнула, и с этим в грудь Мальбонте ударила волна невыносимой боли. Он не мог понять причину, но что-то внутри затрещало по швам; кто-то внутри заплакал кровавыми слезами, и он чувствовал отчаяние. Несправедливое отчаяние человека, которого не слушают. Мальбонте на миг закрыл глаза, вслушиваясь в собственные ощущение. Из глубины души поднимался шёпот, он разнёсся по сознанию гулким эхом «нет, нет, нет…», и полудемону голос казался знакомым, однако он был настолько далёким, что трудно было понять, кто его владелец.
Болезненный стук сердца и очередные слова:
— «Это неправильно. Так не должно быть…» — уже ближе. В голове, как 24 кадр, пронеслись воспоминания Бонта, покрытые подобно старой киноплёнке пылью с пожелтевшими пятнами, а потом — бамц! — всё разбилось.
— «Ты права… Нить оказалась слишком длинной, и я запутался… Точнее. Мы. Мы запутались» — слова крутились осколками зеркала Небытия, отражались от каждого, со временем становясь всё тише и тише. В этот момент Мальбонте понял: то была не его печаль, то была печаль Бонта, и сейчас она терзала его душу сильнее жажды мести.
Мальбонте криво ухмыльнулся.
— Пробуждение или воссоединение? — затем горько посмеялся.
— Мальбонте? — девушка погладила по волосам. Полудемон нехотя разлепил веки, не помня, как уткнулся в плечо Вики. Он приподнял голову и в тот же момент понял в каком они неловком положении находятся. Это вызвало новую волну смеха, которую Вики не разделила.
Его крылья расправились, затем вновь сложились, сам полудемон вдохнул воздух, ощущая как дрожит нагое тело в его руках от пробежавшего по нему холодка. Внезапный порыв нежности заставил его прильнуть губами к каштановой макушке, втянуть с наслаждением их шоколадный запах. И это чувство было настолько ново, что Мальбонте его испугался.
— Кхм, — подхватив Вики за бёдра, он бережно положил её на кровать. На него уставились невинные голубые глазки, в глубине которых притаилась усталость.
— Пора спать. Завтра будет долгий день, — ответил Мальбонте, поднимаясь с постели. Одеваясь, он ловил спиной любознательный взгляд.
— Куда ты? — спросила Вики, закутываясь в одеяло по шею.
— Мне ещё нужно закончить с кое-какими делами, — и больше не промолвив ни слова, он покинул комнату, оставив Вики наедине с собственными мыслями.
Уже на улице он яростно ударил кулаками по дереву и зарычал. Субантры в загоне нервно вздрогнули, и одна из них панически воскликнула, затем вторая, третья, словно подхватив волну негодования от своего хозяина. Мальбонте бросил на них испепеляющий взгляд, и существа заткнулись.
— Даже не думай, — сказал он кому-то, кто сидел вверху средь звёзд, — Я не отступлюсь и использовать Вики — очень глупый ход.
— Шепфа тут ни при чём, — чей-то знакомый голос раздался совсем близко, и, когда Мальбонте повернул голову, то столкнулся с опечаленным ангелом, восседающим на траве. Его взгляд был устремлён на Субантр.
— Какого дьявола? — Мальбонте скривился от негодования и неожиданности: в ангеле он узнал Бонта — его вторую ипостась. И каким чудом он оказался здесь да ещё и в материальном виде — вопрос на миллион.
Бонт перевёл спокойный взгляд на полудемона и снисходительно улыбнулся до подступающей к горлу Мальбонте тошноты.
— Очень… необычно видеть себя таким, — как невинный ребёнок он таращился на тёмную версию себя, в ответ Мальбонте позволил себе осмотреть светлую версию себя, — Две души в одном теле — не к добру. Но мы ведь сможем ужиться?
— Нет, — грубо отрезал полудемон, и Бонт опечалился.
— У тебя нет иного выбора.
— Есть, — сухо, кратко, словно отточенные удары меча, — Я не позволю тебе взять над собой контроль, не позволю твоим мыслям и желаниям проникнуть в мои. Не позволю.
— Говорю же: у тебя нет иного выбора, — всё так же снисходительно улыбался Бонт, словно учитель, объясняющий законы физики своему ученику, — Я никуда не исчез: Шепфа отдал меня в руки Вики и пока ты с ней, я крепну и замещаю ту часть твоей тёмной сущности, что передалась ей, — предопределяя следующие возражения со стороны Мальбонте, Бонт продолжил: — Ты не сможешь избавиться от Вики. Твоя тёмная сущность разделена на две половины, и они желают во чтобы то ни стало соединиться обратно, как расколотый магнит. Понимаешь? — тут в руке ангела появилась алая нить, он тепло осмотрел её, затем выдохнул: — Сколько бы нить ни путалась, ни растягивалась, она всё равно не порвётся.
Мальбонте припал спиной к дереву, скатился по нему вниз и уставился пустым взглядом в небо. Там ехидно подмигивали звёзды, и ненависть к ним жгла его изнутри.
— Ну, мне пора. Ещё увидимся, — Бонт панибратски похлопал Мальбонте по плечу и, словно мираж, растворился в воздухе.
— Велела убить меня, а в итоге погиб я, — устало повторил Мальбонте когда-то ранее сказанную им фразу, — Этого в моих планах не было.