***
Она уже говорила, что Восточный лес — кладезь странных существ? Если нет, то Анна готова повторить это столько, сколько потребуется, потому что розовые гибриды собак, носорогов и динозавров производили неизгладимое впечатление даже на ту, что ходит здесь не первый год. В очередной раз проклинала упоротость бога этого мира. Если летучие мышки, что на деле больше напоминали котят и черепашки с ирокезом ещё подходили под критерий «милые», то остальное просто взрывало мозг. Аралия вздохнула, направляясь к любимому дереву Нацу, на котором он, не понятно по какой причине, решил тренироваться. В чём смысл просто дубасить ствол она не понимала, но и не лезла. У него своя логика, у неё — своя. Лариска спала, обернувшись вокруг правой руки и вообще не реагировала на окружающий мир. Змея и правда оказалась разумной и очень быстро обучалась. Даже слишком быстро. Хотя у пресмыкающейся хватало странностей и без этого. Например то, что она запросто могла питаться как некоторой человеческой пищей, так и магией. Это вообще заставило задуматься, не является ли змея каким-то дальним родственником драконов. Или это общая черта рептилий? По крайней мере, её магию Лар отлично… съедала. Просто заглатывала целиком посылаемый импульс, а потом лежала и ловила кайф. Но можно ли это назвать питанием, или это энергетическая подпитка? Слишком много вопросов. Июньское солнце припекало, но в лесу от него защищали кроны деревьев, хотя здесь хватало своих «прелестей» в виде различных насекомых, опасных растений, животных и даже лесных Вулканов. Одного как-то пришлось полить кислотой. Отвратительный опыт. Но и чудовища тоже не самые прекрасные создания. И кто развёл этот псевдо-разум? Не очень они похожи на естественный процесс эволюции. Она поправила тунику, обходя лужу по дуге. Недавно прошёл дождь, поэтому земля была сырая, а где-то ещё оставались не высохшие лужи. Аралия услышала злобное пыхтение, после чего отодвинула ветку в сторону, узрев Нацу, что лупил несчастное дерево, на ствол которого был прилеплен кривой портрет Грея, написанный, судя по всему, Эрзой. Наблюдала она за этим минут десять точно, а потом ей надоело подпирать спиной ель, и девочка подошла поближе. — Умаялся? — мальчик держался за поврежденную руку, которую тут же спрятал за спину, на что волшебница закатила глаза. — Показывай. Нацу не стал противиться, но всё равно насупился. Анна поставила на траву корзинку с едой, после чего взяла его ладошку в свою, применяя магию исцеления, снимая отёк и гиперемию. После заклинания осталось приятное освежающее ощущение. Мальчик с интересом рассматривал абсолютно здоровую руку, после чего посмотрел на девочку и змею, что впустила клыки в её руку. — Это нормально? — Аралия проследила за его взглядом и кивнула. Сама же попросила в конце концов. Чем больше у неё иммунитета к различным ядам, тем лучше удастся призыв. Тем более, что магия в крови всё равно начала уничтожать большую часть яда. — Лар? — змея разжала челюсть, после чего перевела на него свои жёлтые глаза, открывая капюшон. — Привет, — прошипела она, а Анна только улыбнулась уголками губ. Хорошо, что её понимают все, а не только она. А то быть местным змееустом как-то не улыбалось. — Опять бес-с-сиш-ш-шься? — некоторые слова у неё выходили вполне нормально, но с шипящими звуками выходило только так. — Я тренируюсь! — гордо сказал Нацу, подняв подбородок вверх. Змея рассмеялась, и смех её отдавал чем-то потусторонним, от чего по спине неподготовленных людей мог пробежать холодок. — Ты не перегнул? — Анна поднялась на ноги и оторвала листок от дерева, глядя на перекорёженную физиономию товарища. — Ты ведь не испытываешь к нему ненависти, так зачем? — волшебник снова насупился, отводя взгляд. — Что там в корзинке? — Аралия вздохнула, сворачивая листок вчетверо. Экзорцист увидит — будет ещё одна драка. — О, еда! Спасибо! Улыбка. Та самая улыбка. Девочка снова села рядом, не став продолжать тему. Что-то ей подсказывает, с Нацу она научится бесконечному терпению. И пониманию. И пофигизму. И бить одним взглядом. Алхимик взяла термос с прохладным чаем с удовольствием отпила фруктовый напиток. После чего взяла бутерброд с мясом, не спеша принявшись за обед. Они ещё не были в гильдии, задание выполнили буквально на днях и пока не горели желанием возвращаться назад. Аралия сушила травы, делала отвары, настойки, мази, порошки, в общем, развлекалась как могла, решив открыть небольшую медицинскую лавочку поблизости с гильдией. Конечно, можно было использовать первый этаж, но, во-первых, пускать кого-то неизвестного на свою территорию она не намерена, ведь постоять за себя вряд ли сможет, во-вторых, если у неё ещё и работа будет дома, фиг что заставит её лишний поднять свою пятую точку и пойти в ту же гильдию. Анна настоящая лентяйка и прекрасно это осознаёт, поэтому не станет рисковать и давать себе поблажку. Единственное, что заставляет девочку делать хоть что-то — ответственность и работа. Было уютно. Невдалеке журчал ручей, пели птицы, кто-то рыл свою нору, кто-то методично стучал по дереву клювом, а кто… громко чавкал. Наградив предупредительным взглядом мальчика, Анна продолжила есть свой бутерброд. Набрала она конечно много. Всё кажется, что кто-то останется голодным. Какая-то мания. И готовить на толпу и покупать также. Эх, с дома ещё такая привычка осталась. Надо было заняться своей физической подготовкой, а то её максимум — принять упор лёжа и сразу же упасть, так как планка тоже не для неё. Но опять же, самообразование, кроме как связанное с химией и магией — точно не для неё. А вот самоподготовка. Так ещё и физподготовка. Анна из тех людей, что даже не пытается начать бегать с утра, так как знает, что всё равно не встанет. Другое дело, если секция. Там деньги платятся. Жалко, идти придётся точно. Так что следовало найти хорошего учителя и заняться каким-нибудь боевым искусством. Просить кого-то в гильдии — гиблое дело, там больше уличные драки, да и такие как Макао и Вакаба втридорога сдерут за нефиг делать. Но есть ли в Магнолии учителя? Специалисты? Борцы? Так ещё, чтобы подходило ей? Как всё сложно. Не хотелось бы ездить к чёрту на рога. А крепкое тело всё равно важно. Чёрт. Ладно, походит, поспрашивает. Может, есть какое-то жоподнимающее заклинание, чтобы каждое утро бодрило? Эх, мечты-мечты. — Чувс-с-ствую магию, — Лариска положила морду на плечо хозяйке, а та с любопытством огляделась по сторонам. Вулканы скрываются плохо, да и магией слабой обладают, так что вряд ли это они. — С-с-сверху, — подсказала рептилия. В тот же миг на голову ничего не подозревающему Нацу свалилось огроменное яйцо, которое он поймал на чистых рефлексах, которым Анна в очередной раз позавидовала. Срочно нужно браться за себя. Большое красивое яйцо с синим узором, напоминающим не то пламя, не то драконьи чешуйки. Девочка невольно залюбовалась. — Привалило с-с-счас-с-стье, — иронично прошипела Лариска, а волшебница прыснула. То ли змеям положено быть язвами, то ли Анне стоит меньше говорить вслух и учить плохому сожительницу. — Нацу, как ты? — осторожно положила ладонь на макушку мага, используя очередное заживляющее заклинание. — Яйцо! Я нашёл яйцо! — несмотря на то, что оно буквально свалилось ему на голову, он светился от счастья. — Мы будем высиживать яйцо дракона! Лар и Анна переглянулись. Это звучало максимально странно из уст такого маленького мальчика. Он схватил яйцо, что было едва ли не больше его самого, прижимая его к груди, радостно подпрыгивая. Алхимик задумчиво пожевала губу, глядя на счастливого драконоборца. — Аннушка, а можно взять тёплый плед? — сделал большие умильные глазки Нацу, а девочка только вдохнула под ироничный хмык змеи. — Когда ты меня так называешь, каждый раз вспоминаю подсолнечное масло, — честно призналась алхимик, почесав затылок. — Какое масло? — удивился мальчик, склонив голову на бок. — Не важно, — махнула рукой она, поднимаясь на ноги. — Ну пошли, будем высиживать, — Анна уже поняла, что местом дислокации будет именно её дом. Она подхватила корзину и пошла обратно. — Можешь сделать так, чтобы вылупился дракон? — с горящими глазами спросил Драгнил, а волшебница подумала, что что-то не так. Просто такое странное ощущение, будто бы они свернули куда-то не туда. — Не существует магии, что даёт жизнь, — если не брать в расчёт его старшего брата, но это она, из разумных соображений, упустила. — Жизнь зарождается из любви, и волшебство тут не поможет, — они неспешно шли в сторону её дома. — Что-то я не понял, — признался мальчик, осторожно держа яйцо перед собой. — Что тут непонятного? — пожала плечами Анна, поправляя волосы. — Жизнь зарождается от жизни, а не от магии. Таков закон природы, мира, если хочешь, — довольно философская тема, если подумать. Не самая подходящая для обсуждения с двенадцатилетним мальчиком. — А что будет, если получится? — от такого вопроса девочка запнулась об корень и едва не пропахала носом землю. Вот уж где родственники. — Не получится, — отрицательно покачала головой Анна, подумав, что заниматься воспитанием детей — та ещё морока. Из неё никудышный взрослый. Родитель, наверняка, выйдет ещё хуже. — Значит, дело в любви, — задумчиво протянул Нацу. — А что такое любовь? — коротко о том, как вогнать в ступор химика со стажем, высшим образованием и богатым жизненным опытом. В этот момент так не хватало Гугла или хотя бы Яндекса для умной обобщающей цитатки. Нет, Анна могла загнуть про физико-химический процесс, длящийся три года, но это не то, что нужно говорить ребёнку в том возрасте, когда он всё впитывает как губка. — Ну ты конечно задал вопрос… — растерянно произнесла Анна, посмотрев на Лариску. — Не впутывай меня в это, — да и какой помощи она ждала от змеи? — Это сложно? — посмотрел на подругу поверх яйца. Девочка почесала затылок, взъерошив розовые волосы. — Это настолько просто, что очень сложно объяснить словами, — вздыхает Анна, чувствуя себя некомфортно от того, что не может ответить на элементарный вопрос. Но она и правда в тупике и не знает, что ответить Нацу. — Есть любовь детей к родителям и родителей к детям… — надо как-то вырулить с этой опасной темы куда-нибудь в более безопасные дебри. — Она очень сильная. Есть любовь между братьями и сестрами, — она могла бы сказать о товарищах, но не стала. Слишком тупо — смешивать любовь и дружбу. Это разные вещи. Возможно, любовь — это основа всего, но Нацу явно сейчас не до таких сложностей. — Есть ещё любовь между мужчиной и женщиной. Наверное, любовь, это тогда, когда… — далёкие воспоминание накрыли на миг с головой, и в горле, против воли, образовался горький комок. — хочешь проводить всё своё время с тем, кого любишь, жаждешь его внимания, — как она когда-то жаждала внимания и ласки от матери, — одобрения, заботы и хочешь заботиться сам, — грустная улыбка появилась на лице, когда они подошли к калитке дома. — Тебе больно видеть, когда страдает любимый человек, ты боишься за него, больше, чем за себя, и больше всего на свете тебя пугает его равнодушие к тебе, — закончила Анна тихо, но чуткий слух драконоубийцы уловил каждое слово. — Она должна быть у всех. Аралия открыла калитку, вытирая скопившуюся в глазах влагу. У неё не было идеальной семьи и прекрасных отношений. Ей казалось, что здесь ей самое место, но девочка всё равно скучала по родным. А если говорить о любви, то сразу вспоминается Зереф. Он… так сильно любил Нацу. Так сильно, что преступил человеческие законы, чтобы воскресить его. Пошёл против всех, лишился всего, даже собственных мыслей, — получил проклятие и был обречён на вечное скитание в одиночестве. И даже после этого, он не прекратил свои попытки. Единственное, что не менялось всё это время — любовь к брату. Вот он — пример настоящей любви, что невероятно сильно потряс Анну ещё несколько лет назад, по ту сторону экрана. Девочка ощутила, как змея коснулась языком её лица, и слабо улыбнулась. Они зашли в дом, достали тёплый плед, завернули в него яйцо и поставили на подушки на диване в гостиной. Там было много тепла за счёт хорошего освещения, солнце успело прогреть помещение. Всё это происходило в абсолютной тишине, в которой каждый думал о чём-то о своём. Анна обняла яйцо, а без слов Нацу последовал её примеру. Часы на стене мерно тикали, отмеряя время, ветер, проникающий из открытых окон, приподнимал и опускал занавески, с улицы были слышны далёкие звуки города. Иногда из яйца доносился какой-то странный стук, отдалённо напоминающий бульканье. Нацу слушал, положив ухо на яйцо, как шевелится будущий малыш, слышал неровное дыхание Анны и слегка сбитое сердцебиение волшебницы, слышал, как Лар переползла ей на колени, слышал, как нервно поглаживает скорлупу девочка, и думал. О многом думал. О том, как добры к нему Анна, Грей, Эрза и даже вредный Лаксус. О том, как весело проводить с ними время. О том, как эта компания отличается ото всех остальных членов гильдии своим поведением, мыслями, суждениями, и как они держатся друг за друга. Думал о том, что они приняли его к себе, протянули руку помощи и помогают до сих пор. Они были своеобразной семьёй, куда Нацу был принят ещё до того, как переступил порог гильдии. Хотя старик всегда говорил красивые слова о семье в Хвосте Феи, они всегда вели себя как-то странно — морщились. Особенно Лаксус и Анна, что, казалось, опекали Грея и Эрзу. А потом и его. Нацу не был дураком, понимал, что с этим что-то не так. Но что — не знал. Возможно, дело не во всей гильдии, а в конкретных людях, как говорит Грей? Или в том, что сказанного они не придерживаются со слов Лаксуса? Анна порой смотрела на двери гильдии, и на губах её блуждала загадочная улыбка, словно она знала то, о чём никто, кроме неё даже не догадывается. Все они были странным, но уже бесконечно родными. Даже бесящий до дрожи Грей. Но Анна права — он не испытывал к нему ненависти. Так, разногласия и лишние причины помахать кулаками. Нацу редко предавался такому подробному анализу своей жизни, он был доволен тем, что имел. Он не чувствовал одиночества, а если ему было скучно или грустно, Нацу знал, куда ему идти. Совершенно внезапно девочка начала негромко напевать какой-то красивый мотив, ничуть не портящий атмосферу. Он не мог сказать, что голос был самым прекрасным, но слова почему-то цепляли. Они были особенными и какими-то… душевными? Ему точно нравилось то ощущение, которое они рождали в его груди.Появляются слова, В тот же миг исчезнут вдруг, Но свой путь продолжая, И в сердцах навека заживут. Если ливнем небо затянуто, Загляни в своё ты сердце, Там отыщешь солнца свет Будешь лучом согрет Вдруг увидишь ты, что подрос уже И что сильным стал, Но не бойся ничего Больше ты не один Ты только верь…*
Анна задремала, обнимая яйцо, а Нацу продолжал думать. Мысли текли плавно и легко. Анна говорила, что тоже не любит долго думать и размышлять о чем-то, вроде собственной жизни, ведь тогда не будет возможности насладиться теми моментами, когда ты счастлив. И Нацу был согласен — нет причины накручивать себя попусту, но решить что-то для себя он точно должен. У него накопилось достаточно вопросов для их разбора. Удивительно, но присутствие малыша в яйце как-то успокаивало и настраивало на нужный лад. Наверняка там кто-то волшебный, как Лар. Было бы здорово. Мальчик накрыл ладонь девочки своей, сразу почувствовав, как она вздрогнула от неожиданности и открыла глаза. Наклонившись, вопросительно посмотрела на него сонными карими глазами, после чего внезапно яйцо зашевелилось, буквально взлетев в воздух. — Оно летает, — озвучила общие мысли в тишине змея, следя за полётом малыша одними глазами. — Ловлю, — Нацу подхватил падающее яйцо в метре от пола и довольно улыбнулся. — Ты будь поосторожнее, понял? — строго произнёс он, а девочка невольно улыбнулась. У Нацу доброе сердце, и он хорошо поладит с синим летуном. — Словно папочка, — слетело с губ прежде, чем она успела подумать, что сказала. Мальчик покрылся румянцем, после чего осторожно поставил яйцо на подушки. — Я принесу что-нибудь поесть, — они уже долго сидят, так что Нацу наверняка проголодался. — А ты тогда мамочка, — застали её слова Нацу, стоило ей только повернуться к нему спиной. Лар издала не то шипение, не то кашель, подозрительно похожий на смешок, но Анне как-то было не до этого. Повернувшись в пол-оборота к нему и поняв, что он ничуть не шутит, почувствовала, как стремительно краснеют щёки от таких, казалось бы, невинных слов. — Наверное, — слилась цветом со своими волосами и поспешила вниз, скорее умыться где-нибудь на кухне. — Странная Анна, — хихикнул волшебник, закутывая в плед яйцо, сосредоточенно глядя на его узор. — Забота и ласка, значит? — и ещё много чего, если честно. Он недолго ждал волшебницу. Вскоре она вернулась с подносом еды, который они вместе же и купили перед Рождеством, а ещё эту кружку она подарила ему, когда принёс рыбу с рыбалки, с которой она ещё долго возилась, но в итоге всё равно запекла. А ещё Анна просилась с ним на рыбалку, да всё никак не получилось сходить. Подумать только, у них столько вещей, что их объединяют. — Анна, а что такое семья? — спросил Драгнил, когда она поставила поднос на стол перед диваном, на котором они сидели. — Хе-хе… — порой Аралии казалось, что Лариска слишком умна для своего возраста и слишком ехидна. — Ты сегодня удивляешь меня своими вопросами, — потёрла переносицу девочка, садясь рядом с яйцом, обхватывая его руками. — Семья — союз двух или более людей, что объединены общим бытом и родственными отношениями, — до сих пор помнит этот зачёт по психологии, что ей в страшных снах потом снился. И то, кажется, определение не точное. — Это супруги, родственники, сожители, чем-то тесно связанные люди, — Анна не была сильна в том, что касалось человеческих чувств. Если механизмы психики и причинно-следственная связь ещё как-то поддаётся её логике, то здесь… штиль. — Понятно, — она изумилась. Даже очень, если быть честной. — Расскажешь какую-нибудь историю? Думаю, ему понравится, — мальчик сел рядом, вытирая рукавом остатки еды со рта. Анна предпочла сделать вид, что ничего не видела. Потом выскажет. Бросила взгляд на пустой поднос. Всегда поражалась этой способности пылесоса — в миг сметать всё со стола. — Давай расскажу о двух братьях, — Анна не спеша завела историю, потихоньку вспоминая события канона, вплетая их в свой рассказ. Упустила некоторые сложные моменты с Затмением, другими драконоборцами и сделала хороший финал со снятием проклятья со старшего брата. За одной историей последовала ещё одна, а потом ещё одна и ещё. Все силы и эмоции ушли на рассказы, после чего девочка отключилась, продолжая обнимать яйцо. Следом за ней уснул и Нацу. Ночь была тихой и тёплой. Утро началось с подозрительного треска. Ребята одновременно подорвались, пытаясь понять, что происходит. Яйцо покрылось сетью трещин, дрожало и ходило ходуном, готовое вот-вот вылупиться. Никто из них не ожидал эффекта так скоро. Возможно дело было в тёплом помещении, или волшебном согревающем пледе, а может, в человеческом тепле, которым два волшебника согревали малыша. Анна и Нацу с замеревшим дыханием наблюдали, как посыпалась скорлупа, после чего полностью раскрошилась, и в воздух поднялась крупная голубая искра. Яркая вспышка заставила их обоих зажмуриться на мгновение, чтобы в следующий момент чуть ли не запищать от восторга. Маленький синий крылатый котёнок с закрытыми глазами парил под потолком, вызывая трепет и восхищение. Анна сама не заметила, как вцепилась в ладонь Нацу. Сделав небольшой крюк, котёнок приземлился прямо на голову Нацу, и белые крылья исчезли. — Аий! — произнёс что-то нечленораздельное синий малыш. — Прям синее счастье, — можно ли было расценить ту интонацию, издаваемую коброй, за смех? Скорее всего, да. — Ага, счастье на крыльях, — добавила Анна, восторженно глядя на малыша, после чего осторожно сняла его с головы Нацу и передала ему. Лариска переползла повыше, чтобы лучше рассмотреть новорожденного котёнка. То, что она использует тело Анны как ей вздумается, давно не новость, с каждым днём она становилась всё активнее. — Счастье? — переспросил светящийся от восторга Нацу. — Значит, не по-нашему, будешь Хэппи! — Вот и здорово, — улыбнулась Анна, почувствовав, как мальчик взял её за руку, но не придала этому значение. В конце концов, она не против. В такой момент важно почувствовать единство, не так ли?