Б – значит бывший

Я толкаю дверь спиной, занося бумажные пакеты с вином и едой. Гарри заходит за мной, сбрасывая кеды на коврик и любовно обводя указательным пальцем дубовый комод. Мои щеки вспыхивают, и я спешу на кухню - подальше от волной хлынувших на меня воспоминаний. — Тебе помочь? Я поворачиваюсь на звук его голоса. Гарри стоит в дверном проёме - взъерошенный и улыбающийся. Где-то в районе сердца странно колет - я испытываю жуткое дежавю, возвращаясь в самое начало наших отношений. Когда всё ещё казалось таким простым. Таким… обыкновенным. — Можешь принести бокалы. Хоть ещё и рановато для вина, - вскидываю взгляд на часы. Гарри исчезает за дверью и появляется через пару минут - забавно, но мне приятно, что он всё ещё без подсказок может найти посуду. Он встаёт позади меня и ставит бокалы по разным сторонам от моих рук. Приходится напомнить себе о необходимости дышать. — Я не слишком-то голоден, - шепчет мне в затылок он, и я покрываюсь мурашками от его дыхания. — Аппетит приходит во время еды, - разбираю бумажные пакеты, выкладывая пластиковые контейнеры на деревянную стойку. Я чувствую, как близко он стоит ко мне. Это сводит меня с ума. — Драко, - его пальцы пробегаются по моей шее, и я вздрагиваю, щёлкая крышкой из-под контейнера с картофелем. — Не надо, - неуверенно говорю я, наклоняя голову вперёд. Я не могу. Не могу. — Прости, - Гарри смущённо откашливается и обходит дубовую стойку, падая на высокий барный стул и делая оборот вокруг оси. — Тебе налить? Я киваю. Он призывает штопор беспалочковой и с хлопком открывает Мерло, разливая ароматный напиток по бокалам. Тишина густая, неловкая. — Драко, я могу задать вопрос? - вдруг говорит гриффиндорец, и я вопросительно вскидываю бровь. — Валяй, - отзываюсь как можно более прохладно, стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе. — За эти три месяца ты хоть иногда… - его палец задумчиво скользит по краю бокала, — Хоть изредка вспоминал обо мне? - он подталкивает бокал вперёд, и я крепко обхватываю его пальцами, вцепляясь, словно в спасательный круг. Каждый день, Гарри. Каждую чёртову секунду каждого проклятого дня. — Было пару раз, - говорю бесцветно, поднося бокал к губам и делая первый успокоительный глоток. — Что ж, другого ответа я не ожидал, - отвечает он, его лицо нечитаемо, но мне вдруг становится нечем дышать. Внутри всё горит. Сильно. Вином не потушить. — У тебя ведь кто-то есть, да? - снова задаёт вопрос гриффиндорец, поглядывая на меня поверх фамильного хрусталя. Мне не нравится этот разговор. Я не могу говорить с ним о нас. Раны слишком свежие - я не готов. — Тебе не кажется, Поттер, что ты не имеешь права интересоваться этим, пока на безымянном пальце твоей руки красуется кольцо? - говорю с лёгкой ухмылкой, опускаясь на барный стул - ноги не держат. Гарри улыбается и, со звоном поставив бокал на дубовую стойку, обхватывает тонкий лимонный обруч пальцами свободной руки, легко высвобождаясь из его оков. Нет. Это невозможно. Это не может быть. Магический брак - это не просто пара подписей на документах. Это сакральный, сокровенный процесс, связывающий пару на долгие годы. Кольцо нельзя просто снять. Это не обычное украшение - это магический артефакт, гарантия взаимной любви, сильной романтической связи. Его можно снять лишь в том случае, когда эта связь безнадёжно ослабла. Лишь в том случае, если… — Прекращай свои фокусы, Поттер! Мне абсолютно плевать, женат ты или нет. Я давно поставил точку в нашей истории, - с этими словами хватаю кольцо со столешницы, почти грубо заталкивая украшение в его пальцы. Оно даже не жжёт - этот придурок совершенно точно скрыл настоящее заклинанием и покрасовался передо мной подделкой в надежде, что я поведусь на этот дешёвый трюк. Говоря откровенно, определённый эффект он возымел - на мгновение я даже поверил в то, что лимонный обруч настоящий. Но здравый смысл велел сердцу заткнуться. Я ещё достаточно трезв, чтобы к нему прислушаться. Гриффиндорец с безразличным лицом возвращает кольцо на место - оно мерцает, тут же угасая. Я хмурюсь и накалываю картофель на вилку. Мы едим в тишине.

***

— А эту колдографию сделала мама, когда отец подарил мне мою первую метлу. Правда, через несколько минут после этого я свалился на землю, и не подходил к ней ближайшие полгода. После обеда я нахожу нас на диване в моей гостиной. Мы сидим бок о бок, рассматривая старые альбомы с моими детскими колдографиями. На стеклянном журнальном столике стоит почти пустая бутылка вина, два бокала и тарелка с оливками и дор блю. Я непозволительно расслаблен для человека, пригласившего в гости своего бывшего. Но мне в самом деле абсолютно на это плевать. Всё это время мои мысли крутятся лишь вокруг обручального кольца - мне определенно стоит наведаться в Мэнор, чтобы навести справки о магическом браке. С тех времён, когда я в последний раз брал в руки семейную литературу, многое могло измениться. Когда вы ещё совсем юны и до беспамятства влюблены, кольцо даже не двигается. Оно становится частью тебя - словно вторая кожа. Кольцо также является индикатором проблем в отношениях - в тот момент, когда лимонный обруч начинает прокручиваться, начинаются первые серьезные ссоры, хлопки дверью и раздельные спальни. Именно поэтому я не утруждал себя моральными терзаниями, когда ложился к нему в постель - кольцо уже крутилось, когда губы Поттера впервые накрыли мои. Значит, брак национального героя начал трещать по швам ещё до моего появления в его жизни. Конечно, это не оправдание. И тем не менее. Я тянусь к столику, цепляя оливку, когда до меня доносится голос Поттера, вырывая из мыслей: — А это что за карапуз? — Что? - смотрю на Гарри из-за плеча, когда он выхватывает одну из колдографий, прижимая ее к груди. — Какой очаровашка! - он смеётся, то и дело поглядывая на неё. — Какого хрена, Поттер? Ну-ка дай сюда, - подаюсь назад и хватаю его за предплечье, перетягивая на себя, — Ради Бога! Чем вас, авроров, кормят? Он уже полулежит на мне, всё ещё сжимая снимок в пальцах и продолжая смеяться. — Драко! - я падаю на спину, наконец выхватив снимок из его пальцев, Гарри наваливается сверху, вжимая меня в диван и наконец распахивая зелёные глаза, — Драко, - на выдохе шепчет он. — Поттер, ты… Колдография выскальзывает из моих пальцев, безвольно опускаясь на дощатый пол. Его лицо так близко. Опасно близко. От Гарри пахнет солью и травами. Я впиваюсь взглядом в его губы, горло сжимается. Господи. — Ты меня раздавишь, - огрызаюсь, на что он лишь облизывается, ухмыляясь. Локти Гарри упираются в обивку дивана по обе стороны от моей головы. Один Мерлин знает, как тяжело мне выносить эту близость. — А ты меня провоцируешь, - рычит он, скользя взглядом по моему лицу. — Я провоцирую? Это ты на меня свалился! - толкаю его в грудь. — Если бы ты не хотел, я бы не свалился. Протягиваю руку к его очкам, съехавшим на переносицу, но оказываюсь спасённым от роковой ошибки внезапным стуком в окно. Гарри отвлекается, поворачивая голову в сторону - этого достаточно, чтобы я смог снять его с себя. Одним коротким движением отбрасываю светлые пряди назад, пытаясь скрыть нервозность, и перехватываю колдографию с пола. На ней я в детской ванночке, попой кверху, прижимаю к себе желтую резиновую уточку. Кошмар, зачем я вообще сохранил этот снимок? Вкладываю его внутрь альбома, резко схлопывая. Серая сова продолжает настойчиво постукивать клювом по стеклу. — Сейчас! - говорю раздраженно, в следующую секунду почти физически ощущая, как земля уходит из-под ног. В аккуратном коричневом клювике покоится белый конверт с темно-коричневой печатью. Печатью, которую я просто не мог не узнать. Печатью семейства Уизли.