Молодость

       Сентябрь подходил к концу, и листья едва покрылись желтизной. Небо посерело и обещало сезон дождей. — … с другой стороны, лучше уж она, чем самостоятельная по физике, — вслух рассуждал Диджейкин, идя по коридору. — Блять, кто в девятом классе ставит на замену учителя музыки? — Кроки закатил глаза. Его распирало, — Что мы будем там делать? Петь «Пусть бегут неуклюже…»? Лучше бы самостоятельную писали. С неё хоть свалить легче было. — А мне жаль Валентина Андреевича, — Вика шла вместе с друзьями, держа обеими руками лямки рюкзака.       Учитель физики, Валентин Андреевич, слëг с простудой, и теперь обещанную самостоятельную перенесли на неопределённое время. Теперь было больше времени на подготовку. Или придумать отмазку. Думали ученики, пока не узнали, что именно будет заменять у них урок физики. — А чем она так плоха? — Вика остановилась у самых дверей в кабинет и вопросительно посмотрела на друзей. — Любочка-то? — Кроки усмехнулся. — Сейчас увидишь. Дам подсказку: еë имя полностью противоречит еë поведению.       Звонок на урок раздался, убивая всю надежду учеников на чудо. — Здравствуйте, девятый «В», — Любовь Михайловна стояла перед классом, соединив руки в замок. Она улыбалась, но эта улыбка казалась какой-то притворной и, к тому же, чрезмерно сладкой. Даже приторной. И от этого ощущение её неискренности лишь усиливалось. — Как много старых знакомых лиц! Ну что ж, присаживайтесь.       По кабинету прошëлся смешанный шум отодвигающихся стульев. Любовь Михайловна продолжала стоять над учениками. — Поскольку музыки у вас в программе нет, а задание вам, к моему сожалению, — она поджала губы и выдохнула, — не оставили, я предлагаю вам тихо сидеть и делать домашнее задание. Но только тихо! Если я услышу хоть один звук, я займу вас сама. Все поняли?       Не отвечая, ученики залязгали молниями рюкзаков и пеналов, зашелестели страницами тетрадей и учебников. Вика вопросительно посмотрела на соседа по парте. Кроки Бой даже не шелохнулся. Натянув капюшон костюма на самые глаза, он сполз по стулу и, казалось, спал. Девушка ничего не сказала и молча уставилась в учебник, вертя меж пальцев голубую шариковую ручку. — Любовь Михайловна, можно вопрос? — послышался тихий девчачий голос с первых парт, прервавший раздумья Виктории. — Да, — Любовь Михайловна села, даже не посмотрев на ту, что задала вопрос. — Подойди ко мне.       Девушка встала, и только тогда Вика поняла, кто обращался с учителем. На девушке был радужный свитер и простые тёмные джинсы. Тёмно-каштановые волосы были обрезаны до плеч. Она подошла к Любови Михайловне и настолько тихим, что Вика едва слышала слова, голосом, обратилась к учителю: — Любовь Михайловна, у нас же скоро концерт, посвящённый дню учителя. Я песню написала. Послушаете? Может, можно будет её исполнить на сцене? Учитель резко повернула голову. Несколько секунд она сидела, молча разглядывая собеседницу. — Песню написала? Ну, покажи. У тебя есть на чём играть? — Нет… — девушка смутилась. — У меня есть видеозапись.       Она достала телефон, имевший уже потрёпанный вид, и стала что-то листать. Любовь Михайловна всё также не отрываясь смотрела на ученицу, приторно улыбаясь. Вскоре телефон оказался в руках учителя.       Из динамика послышались звуки гитары и мелодичный голос поющей девушки. Слова Вика разбирала с трудом, но голос исполнительницы зачаровывал и идеально сочетался с гитарой. Мейби забыла про домашнюю работу, вслушиваясь в чистое пение одноклассницы.       Голос Любови Михайловны её прервал. — Алёна, ну, это никуда не годится. Играешь ты грязно очень. Голоса нет никакого, — она отдала телефон обратно девушке. — Я бы тебя на концерт выступать не пустила. Не обижайся, но таланта у тебя никакого.       Алёна стояла около Любови Михайловны и с каждым её словом покрывалась румянцем. — Вот скажи, — продолжала та, — ты в музыкальную школу ходишь? — Да, — Алёна ответила тихо, и если бы не кивок головы, Вика не поняла бы ответа. — А у меня такое чувство, будто гитару взяла в руки в первый раз. Нет, ты мне можешь не верить, — Любовь Михайловна, не переставая улыбаться, пожала плечами, — Но ведь я учитель музыки. Текст у тебя скучный и сухой. Не цепляет.       Вика стала замечать, что не одна она наблюдает за этой сценой между Алёной и Любовью Михайловны, и у неё скрутило живот. — Нет у тебя таланта, Алёна. Ты — посредственность. Нужно учиться годами, чтобы добиться хоть чего-то.       Она ещё раз улыбнулась ученице и отвела взгляд. Разговор был окончен. На глаза Алёны навернулись слёзы. Она поспешила сесть на место, чтобы никто их не увидел. По классу прошла волна перешептываний.       Вика проводила взглядом Алёну и опустила взгляд в тетрадь. Мысли были не об учёбе. Она посмотрела на Любовь Михайловну. Потом на Кроки. В голове вновь и вновь звучали слова, адресованные совсем не ей.       Посредственность…