Vilda själar

Гнев-вещь неоспоримо опасная и непредсказуемая. В его порыве, люди могут убивать друг друга или же наоборот влюбляться. Но исход никогда не известен заранее, он выливается, будто тут де твердеющий воск-невозможно понять, как он ляжет. Два человека стоят друг против друга. У каждого сейчас полыхает огонь, каждый желает разодрать глотку второго. Девушка, чуть втягивая щеки меж зубов, старается все так же хладнокровно смотреть на него. Но она еле держится, голубоглазый казалось само спокойствие, будто не он сейчас порвёт ее на мелкие кусочки. Швед очень хладнокровен, и даже в момент дикой ярости обоих, его руки остаются ледяными. А партнерша далеко не такая. Жуткая эмоциональность, рыжая не позволит кому-то кричать на неё, она сильнее, чем кажется. Агата и Александр идеально подходят друг другу, дополняя каждого из них и составляя целостность. Исход их ссор не известен, они словно одичавшие звери, смотрят друг на друга, медленно скользя шагами, иногда меняя позиции. —«Ты ведёшь себя как ненормальная, перестань молчать.»—в речи Нильсена не было дрожи от присущей ярости, он был на холоден, как и всегда в такие моменты. —«Я молчу, только бы ты не открыл свой поганый рот.»—англичанка задыхалась от гнева. Она была груба и резка в своих фразах и интонации, не изменяя себе. —«От тебя это не зависит, я делаю это когда захочу, а не когда какой-то шизофреник мне разрешает. Не многого ли ты себе позволяешь, Харрис.»—разрядки атмосферы от диалога и так называемого выпущенного пара не было. Ситуация лишь накалялась, что пугало. —«Я тоже делаю то, что хочу, а за такие высказывания я отрежу тебе язык.»—после сказанного, Агата на секунду опустила взгляд, а затем подняла обратно, в которых горели все деревья и цвета весенней поры, что красовались там прежде. В комнату, освещаемую лишь светом луны, залетел порыв ветра, заставив рыжие выпавшие пряди чуть покачиваться. Эмоции достигли до предела, и зеленоглазая замахнулась для удара. Однако сильный форс взял своё, а именно равновесие, и поэтому в следующую секунду стремительно скользящая вниз Агата ухватилась за шведа. Он в свою очередь был крайне внимателен, и заметив, что земля уходит из ее ног, поджался вперёд. Рыжекудрая цепляется за его шею, утягивая за собой, и вместо ожидаемого удара сталкивается с ним губами. Не растерявшись, девушка начала кусать губы партнера. Александр же, нависая над ней, проскользнул языком внутрь ее рта. На это Харрис оставила очередной больной укус на его языке, однако ощутив как он вздрогнул, а мышцы шатена напряглись, в надежде уменьшить боль, к ней пришло понимания того, что в порыве своего гнева, она дейвствительно перегнула палку. Тут же зеленоглазая начала нежно гладить его язык своим, извиняясь. Нильсен принимал ее ласку. Все же выходя из ее рта он мстиво заключил между своих зубов нижнюю губу девушки, на что она вскрикнула. Молодой человек проигнорировав возглас, прочертив влажный след от развязного поцелуя, который перешёл на горячую шею. Он оставлял красные отметины на пылающей коже, время от времени зализывал их, чтобы не причинить особой боли. Так швед выражал свои эмоции, тем самым медленно выпуская их, а Харрис пальцами впивалась в его плечи. Не прекращая речь своего тела, Александр усадил партнершу на диван, стоявший за ними. Он начал стягивать с неё пиджак, рубашку, расстегивать ремень брюк, от чего те сваливались с хрупкого, но стойкого тела. Бежавшая вниз ткань щекотала разгоряченную плоть. Англичанка все ещё злилась, она шипела, когда второй раздевал, но возбуждение брало своё, и организм не слушая своего хозяина поддавался этим идеальным пальцам. Оставшись лишь в чёрном белье, она с недовольством посмотрела на голубоглазого, отмечая тот факт, что он все ещё одет. В голове этой дикой кошки созрел план, и она будто ничего и не было, начала ластиться к Нильсену. Но понимая, что тот уже догадывается о ее коварных идиллиях, в одно короткое движение ухватила рубашку и с силой дернула на себя. Материя поддалась и с характерным звуком разошлась на лоскутки, и в конечном итоге спала на пол. Молодой человек поднял на неё свои глаза, о да, это его явно сильно разбесило. Не разрывая зрительный контакт он резко развёл ноги, устроившись между ними. —«Jag skulle döda dig nu, min lilla kattunge, om jag inte älskade dig till mina fingers vithet.*»—слова были нежными, но и грубыми в то же время, отчего взгляд англичанки приобрёл непонимание происходящего. Пока та пыталась пыталась провести какие-то красные ниточки в мыслях, Александр прильнул к чувствительному месту его бестии. Свои длинным языком он проходился по нежным складкам, вталкиваясь внутрь влагалища, слизывая ее соки. Агата скулила и всхлипывала не то от удовольствия, не то от того, что не могла совладать собой. Она вертелась в разные стороны, выгибаясь до предела, и судорожно опускалась с выдохом, в то время как Алекс добавил два пальца, которые с лёгкостью скользили по плоти. Он несомненно мучал ее, не собираясь позволять кончать. Александр брал контроль над ней, являлся ведущим ее тела, зная каждый уголок, каждое слабое место он мог с легкостью заставить ее забыться обо всем. Только Нильсен мог доставит невероятное вдоволь англичанки одним лишь касанием, никто ранее не пытался изучить ее, желая лишь самому получить удовлетворение. Но не швед, тот доводя ее, ублажал обоих, заботясь о ощущениях этой девчонки. Ему никогда не было все равно, никогда и ни в чем. Вот и сейчас, зная ее реакцию на каждое его действие, он почти доводил ее и снова замедлялся, а под конец и вовсе вышел из не, последствием чего был протяжный стон сожаления продолжавшийся лёгким хныканьем. —«Trodde du att du skulle vinna genom att spela ett spel med mig?**»—шёпот над ушком вызывал миллионы мурашек, вызывая громкий и рваный вдох Агаты: «Теперь тебе придётся держаться до последнего.» С последними словами он снял с себя оставшуюся одежду и вошёл в Харрис. Девушка схватилась за диван в надежде, что это поможет вернуть ее сознание и оттянуть момент концовки. Сделав небольшую паузу а несколько секунд, Алекс начал вбиваться в тело рыжекудрой, не забывая постоянно менять ритм, чередуя грубые толчки с совершенно нежными. Стоны зеленоглазой переходили на крики. Она изнемогала, а каждый вход ее партнера приближал ее к желанной разрядке. —«Алекс, я..я прошу!» Удерживать больше не было смысла, да и сил тоже, и сделав огрубевшие завершающие толчки швед кончил внутрь, а затем и его возлюбленная забилась в легких судорогах от ощущения экстаза. Чуть приподнимая Агату шатен лег на диван, укладывая ее на себя. Он нежно поглаживал участки ещё подрагивавшего тела, создавая контраст тёплых прикосновений и прохладного воздуха, который был загнан ветром в ночную комнату. Två vilda, fria och egensinniga själar kom samman för att älska varandra för alltid och skydda var och en av dem med sina kroppar...***