Убей меня нежно

Рыжие длинные волосы, пропитанные кровью и потом, прилипли к исполосованному ссадинами лицу. Приподнявшись на дрожащих ногах, девочка с нескрываемым страхом оглядела территорию вокруг: от места, что когда-то именовалось домом, не осталось ничего, кроме руин и пыли. Она не знала, сколько времени прошло с того момента, когда город содрогнулся от мощнейшего взрыва. Может, прошло несколько часов, а может и вовсе несколько минут. Но место, где совсем недавно кипела жизнь, где люди суетливо занимались своей рутиной, в миг превратилось в поле бое. Разрушенные улицы завалены безжизненными телами, кровью пропиталась родная земля, в воздухе веяло ужасом и страхом, а крики боли ветром уносились в небо. Стена Мария разрушена. Шиганшина наполнилась титанами и вот-вот падёт под натиском безжалостных монстров. Район превратился в сущий ад. Рыжеволосая испуганно глазела по сторонам, в попытках найти тех, кто был дороже, чем эта чёртова жизнь. — Мама, папа! — охрипший голос сливался с общим шумом, но она не теряла надежды на то, что ещё может быть услышана кем-нибудь. От топота неразумных гигантов содрогалась земля, из-под обломков зданий поднималась пыль, от которой дышать было ещё труднее. Девочка с трудом добралась до того места, где совсем недавно находилась кухня, а сейчас оставались лишь развалины. — Отец..? — дрожь в тонком голоске не унималась ни на секунду. В голубых глазах под прозрачной пеленой слёз застыл немой ужас. Хрупкая побледневшая ладонь девочки произвольно потянулась к родной руке, что торчала из под огромной груды тяжёлых камней. Мужские пальцы едва ли заметно дёрнулись в попытке ухватится за дрожащую руку девочки, но тут же безжизненно ослабли. Знакомый тонкий кожаный браслет бесшумно выпал из холодной посиневшей ладони. — Папа! — вскрикнула голубоглазая, уже захлебываясь в горьких слезах. Она бездумно трясла ледяную отцовскую руку, пыталась, превозмогая боль, сдвинуть бетонный камень, из-под которого медленно просачивалась алая кровь. Но всё это было напрасно, истерика стремительно туманила юный разум, слёзы едко жгли покрасневшие глаза и стекали по испачканным щекам, оставляя влажные следы. Глухой стук огромных ног о сухую землю заставил девочку обернуться. — Нет, нет, пожалуйста! — она отчаянно закричала, панически мотая головой. — Не трогай меня! Не надо... В голове рыжеволосой жизнь пролетела дикой птицей: вот она совсем маленькая, едва стоя на неокрепших ножках, босая, шагает по сырой траве навстречу к сияющей от счастья маме; а вот она впервые познакомилась с забавным зеленоглазым мальчишкой, который рассказывал ей страшные легенды о чудищах, что обитают за стенами. А вот она, в обломках родного дома, беспомощно пытается отбиться от двенадцати метрового титана из тех самых страшилок. Титан с бешенством в огромных глазах глядел на жертву и, протянув огромную ладонь, улыбнулся так, как улыбается умалишённый человек — жутким оскалом испачканных кровью зубов. Это конец. Казалось, спасения нет. Девочка машинально схватила с земли отцовский браслет, крепко сжимая его в кулачке, будто он мог успокоить её хоть на долю секунды. Зажмурив глаза, она последний раз громко всхлипнула. Умирать страшно. Умирать не хочется. Адский момент приближающейся смерти длился, казалось, вечность. И в нетерпении рыжая всё-таки осмелилась открыть глаза. Зелёное пятно молниеносно пронеслось за спиной титана, отточенное лезвие мелькнуло в лучах солнца, алая жидкость разбрызгалась по небесной синеве, и огромная туша тут же шумно повалилась на землю. Девочка судорожно заморгала, пытаясь осознать, что только что произошло. Увидев так близко безжизненное тело титана, источающее резкий трупный запах, голубоглазая прикрыла рот рукой в попытке сдержать рвотный позыв. Чьи-то руки умело загребли её в охапку и унесли прочь от злосчастного места. Тело обмякло и безвольно повисло на плече солдата. Сознание погрузилось во тьму.

***

— Эм... Аннет? — знакомый голос вывел девушку из темноты тяжёлых воспоминаний, заставляя зацепиться боковым зрением за его обладателя. — Всё в порядке? Краем глаза она взглянула на Райнера, а затем вновь посмотрела на сжатый в ладони кожаный браслет. — Да, всё нормально, — отмахнулась рыжая, поспешно цепляя родное украшение на запястье. — Тогда пойдём на обед, — не меняя привычно хмурого выражения лица, добавил блондин, на что в ответ девушка сухо кивнула и отправилась вслед за Брауном. Несколько лет прошло с того дня, когда жизнь её юной души оборвалась, оставляя за собой лишь физическое существование тела. Как только боль утихает, воспоминания снова режут по едва ли затянувшейся ране. Каждый раз Аннет видит тот день в деталях, переживая ужас снова и снова. После спасения Беккер ещё долго не могла прийти в себя: отказывалась верить в произошедшее, слёзно звала родных, но на небесах никто не слышал её истошного крика. Лишь две строчки в списке погибших с одной фамилией — Беккер — заставили голубоглазую признать, что родителей уже не вернуть. Тогда Аннет точно решила, что ей нечего терять, и единственной целью её жизни стало поступление в кадетский корпус. Но для этого нужно было достичь определённого возраста. А выживать в тех страшных условиях оказалось ещё сложнее. Невыносимо было смотреть, как людей, разбитых нашествием титанов, вновь ведут на верную погибель в поля; страшно было смотреть, как некогда близкие люди грызли друг другу глотки за кусочек пресного хлеба. Вскоре настал тот момент, когда Аннет Беккер вступила на новую ступень всё той же серой жизни и присоединилась к вооружённым силам в составе сто четвёртого учебного корпуса. И вот уже несколько дней она вливается в новую для себя среду. « — Имя? Фамилия? Откуда прибыла? — отчеканил инструктор, когда настал черёд унижений для маленькой рыженькой девчушки. — Я Аннет Беккер, — она, казалось, удивилась собственному спокойствию в голосе, — из Шиганшины. Но что ещё удивительнее — Шадис не торопился разбрасываться ядовитыми претензиями. Он лишь молча заглянул в голубые глаза и, словно увидев в них ужас того дня, двинулся к следующему курсанту.» — Ты чего не ешь? Не хочешь, да? — звонкий голосок Саши, одной из новобранцев, снова вернул Аннет из воспоминаний в реальность. — Тогда я съем твою порцию, спасибо! Прожорливая девчонка, не дожидаясь ответа, стащила у озадаченной Беккер прямо из-под носа тарелку горячей похлёбки. — Саша, оставь, — рыжая не успела опомниться, как тарелка с яством снова оказалась перед её лицом. — Если она упадёт в голодный обморок, Шадис уничтожит тебя в первую очередь. Райнер — высокий блондин из ряда новобранцев — пододвинул похлёбку ещё ближе к Аннет, а Блаус лишь обиженно покосилась на парня, не решившись на повторный «захват» скудного обеда. Аннет нехотя взяла ложку, окуная её в горячую жидкость. Браун же молча продолжил трапезу, угрюмо глядя в тарелку. — Не стоило вмешиваться, — тихо начала Беккер, взглянув на блондина. — Голодная Саша страшнее злого Шадиса. Она едва заметно улыбнулась, не сводя глаз с защитника своего обеда. На лице парня не дрогнула ни одна мышца. — Ешь молча, — спокойного ответил он, кинув косой взгляд в сторону чужой тарелки. Рыжеволосая лишь пожала плечами и через силу хлебнула ложку уже тёплой, почти безвкусной, похлёбки. Прошло ещё совсем немного времени с того момента, когда толпа разношёрстных ребят, ещё совсем детей, стали единым сто четвёртым отрядом. Но, тем не менее, многие новобранцы уже нашли общий язык, в то время как Аннет не удалось наладить практически никаких контактов с будущими сослуживцами. Изначально она и не пыталась толком влиться в чью-либо компанию. Как бы не было ей одиноко, она читала в их глазах лишь жалость, от этого внутри становилось ещё неприятнее. Поэтому девушка была вынуждена оставаться наедине со своими тяжёлыми мыслями, ночами рыдая в подушку от тоски по родителям. Но страх одиночества по-прежнему не отпускал неокрепшее сознание Аннет. — ...Место в рядах Военной полиции — гарант безопасности и спокойной жизни, — с пеной у рта доказывал свою правоту Жан. — Спокойная жизнь? — возмущался Йегер. — О какой спокойной жизни ты говоришь, когда за стенами нас ждёт неизведанный мир? — Мир, кишащий титанами, — ухмыльнулся Конни. — Жан прав, увы. Нет ничего лучше, чем тёплое местечко в полиции. — Ну а ты, Аннет, в какой отряд хотела бы попасть? — вечно шебутной Эрен втянул рыжеволосую в разговор, который оживился, пока та задумчиво копалась ложкой в супе. Перед голубыми глазами мелькнула эмблема крыльев на зелёном плаще — символ свободы. — Ещё рано думать об этом, — отнекивалась Беккер, многозначно качнув головой. — Нужно принимать решение уже сейчас, чтобы точно знать цель и идти к ней, — в зелёных глазах Йегера горел юношеский максимализм. Забавно, Аннет Беккер и Эрен Йегер — сверстники. Но парень всё же остаётся юнцом с жарким сердцем, мальчишеской страстью и жаждой справедливости. В то время как сознание девушки за два года состарилось на несколько десятков лет, заставляя её мыслить иначе. Не исключено, что та маленькая наивная рыжая девчушка с двумя хвостиками всё ещё жива и просится наружу. Но из-под обломков сломанной судьбы вытащить её почти нереально. — Наверняка она тоже хочет в Военную полицию, — равнодушно пожал плечами Кирштайн, решив ответить за неразговорчивую Беккер. — Какой же нормальный человек захочет идти в Разведкорпус после пережитого в Шиганшине? — Я хочу, — моментально отозвался Эрен. — Я сказал: «из нормальных людей», а не «Эрен Йегер», — ответил Жан, чем вызвал гнев у зеленоглазого и короткий смешок средь остальных. — Лучше закрой свой рот, ты просто слишком труслив и слаб, признай это, наконец, — закипал Эрен, сжимая в руках деревянную ложку. Ситуация за столом накалялась с каждой секундой, ещё немного и ребята бы кинулись в драку. — Я, — рыжая подняла уставший взор на своих сокурсников и уверено продолжила, — Я бы добровольно отправилась служить в Разведкорпус. Минутная тишина нависла над столом. Все окинули Аннет удивлёнными взглядами, даже Райнер, до этого игнорировавший перепалку, вопросительно приподнял бровь. Не выдержав тяжёлой атмосферы, девушка бесшумно отложила ложку и встала из-за стола. — Было приятно с вами пообедать, спасибо, — спокойно произнесла Беккер, поправив непослушный воротник водолазки. В горле девушки предательски пересохло то ли от этой чёртовой похлёбки, то ли от накатывающего волнения. — Я предполагал, что она странная, — пожал плечами Конни, как только однокурсница скрылась из его поля зрения. — Да брось, я всегда знал это, — ухмыльнулся Кирштайн, вновь уткнувшись в полупустую тарелку. Свежий воздух мгновенно ударил в лицо Аннет, растрепав медную косичку, заплетённую на скорую руку. Беккер тяжело вздрогнула, поднимая уставший взгляд к небу. На идеальном полотне не было ни облачка, казалось, сквозь эту синеву можно увидеть то, что происходит за пределами этого мира. «Интересно, обрадовались бы родители моему решению?» — вихрем пронеслось в рыжеволосой голове. Аннет прибыла в учебный корпус с одной целью — забыться. Она не грезила мечтами о воинской славе, не мечтала лично перерезать шеи всем титанам, ведь прекрасно понимала, что разница в силе между этими гигантскими ублюдками и людьми велика, причём не в пользу вторых. Человечество ещё не готово к войне такого масштаба. Но у человечества есть надежда в лице Разведкорпуса. И Беккер ясно осознавала это. Аннет всегда была далека от боевых искусств и оружия, боялась малейшей физической боли и кричала в агонии от вида крови, но боль, причинённая потерей самых близких людей, показала ей, что нет ничего страшнее душевных мук. Разведкорпус... Девушка часто задумывалась о том, в какой род войск податься, но до сего времени лишь пыталась вольно плыть по течению жизни, в надежде не прожечь её остаток средь серых стен больных воспоминаний. Спустя дни тяжёлых раздумий она удостоверилась в том, что Разведкорпус — это единственный для неё способ доказать самой себе, что жизнь ещё может иметь смысл. Даже если этим смыслом будет месть.