Холодный, как снег

      Чунь Юнь хватает мальчишку рядом с собой за руку, оттаскивая в сторону за несколько секунд до того, как в этом месте обваливается земля. Он сам слегка отскакивает назад в самый последний момент, но руку чужую не отпускает. Экзорцист ничуть не удивляется сему событию, лишь радуясь, что на этот раз смог уберечь Беннета от лишних травм.       — Ой… спасибо, — в голосе неудачливого мальчишки ясно слышатся лёгкие отголоски вины, чему Чунь Юнь тоже не удивляется. Зелёные, такого чарующего хризолитового оттенка глаза смотрят благодарно, с признательностью. Холодный как снег юноша невольно сравнил этот взгляд Беннета со взглядом бездомного котёнка, которому дали что-то вкусное или просто погладили. Но на котёнка он, наверное, не похож. А если и похож, то Чунь Юнь сравнивать не умеет.       Беннет неловко вздыхает и предпринимает попытку высвободить свою руку, однако, Чунь Юнь не отпускает её, лишь сильнее сжимая.       — Коть? Что-то не так? — он слегка изгибает брови, обеспокоенно поднимая свой взгляд на парня. Неудачливый мальчишка слишком привык к тому, что за его руки никто не цепляется, скорее желают поскорее прервать контакт, остерегаясь распространения на них его страшного невезения. И сейчас, когда Чунь Юнь, столь жадный до прикосновений, стремится лишний раз подержаться за руки, Беннету это непривычно.       Чунь Юнь чувствует, как горят щёки и спешит отвернуться. Наличие мальчишки-неудачника в его жизни является риском, хотя бы потому, что его столь заботливое «котя», «котик», а иногда «котенька» заставляли кровь приливать к лицу. Сразу становилось так жарко и горячо, что хотелось поскорее оказаться в более холодном месте или, наконец, сгореть от стыда. Беннет для Чунь Юня был одновременно единственным спасением и худшим риском. Ни горячие источники, ни острая еда, ни громкая музыка — ничто не было таким же манящим, как зелёные глаза, что сияют словно драгоценные камни на солнце. И каждый раз, касаясь Беннета, да что там, просто находясь рядом с ним, Чунь Юнь чувствовал, как горит его душа.       — Извини, сейчас не время, так ведь? — он наконец отпускает чужую руку, убирая затем волосы, что прилипли ко лбу. Воздух казался ещё более горячим, так что Чунь Юнь даже подумал о том, что он мог бы уговорить Беннета отправиться в путешествие на драконий хребет. Однако, эту идею пришлось отбросить: слишком уж высок был риск того, что они оба по итогу слягут с ангиной, — Нам стоит быть осторожнее в горах…       — Не переводи тему, — слегка обиженно одёрнул его Беннет, слегка обгоняя и вставая прямо перед Чунь Юнем, — коть, ты в порядке? Ты весь красный, — он заботливо положил руку на щёку мальчика, холодного, как снег, в очередной раз убеждаясь в том, что это сравнение — пустословие. Чунь Юнь в тысячу раз горячее любого человека, которого ему только доводилось касаться… И не только в тактильном плане. Беннет никогда не мог помочь ему в плане понижения температуры или хотя бы снятия симптомов. И иногда ему казалось, что он делает только хуже, а то и вовсе является причиной ухудшения состояния.       — Жарко… Но всё не так плохо, правда, — Чунь Юнь взгляд не отводит, понимает, что от взгляда Беннета ничего не укрыть. Он льнёт в рукам мальчика. Они холодные, а кожа, пусть жёсткая от шрамов и рубцов, очень приятна. Чунь Юнь прикрывает глаза и слегка поворачивается, целуя ладонь, — Уже лучше. Конечно, благодаря тебе.       — Уверен? — Беннет слегка наклоняет голову и старается не выдать волнения в голосе. Успешно, кстати. Ему довольно часто приходилось делать вид, что всё хорошо, так что и сейчас проблем не возникло. Да, это смущение не сравнить с большой потерей крови, но сердце бьётся также быстро.       — Конечно. Пойдём, сокровище само себя не отыщет, — Чюнь Юнь убрал руку Беннета, доставая карту, чтобы свериться с маршрутом. Он был более чем уверен, что старушка из деревни Цин Цэ была права, и никакого сокровища на самом деле нет, но попытка — уже важно. В конце концов, их приключения заставляют Беннета улыбаться. А это для вовсе не холодного Чунь Юня самое главное