Pov Дерек
Сегодня вечером — суд. Наконец будет поставлена самая жирная, решающая точка в наших с сестрой скитаниях. Она отделит новую, светлую жизнь от прожитых кошмаров. Мы втроём начнём работать над новым альбомом. Вампир, Ведьма и… кто? Надо бы подобрать себе подходящее мифическое существо. «Анафема» хорошо продалась. Теперь у нас достаточно средств, чтобы начать жизнь с чистого листа… Но почему я снова трясусь, видя, как сгладились углы моих локтей и колен? Почему складки на моём уродливом животе вот-вот растянутся до пола? Почему щёки вновь распухли, словно их искусал рой пчёл? Я не могу вынести своего отражения. Будь проклят тот, кто создал стекло. Град осколков летит на пол. Я бос: именно туфли полетели в зеркало. Ступни жжёт. Ну и правильно! Поделом этому телу! Хватаю самый крупный осколок. Длинный надрез вдоль бедра. Ну же… Я хочу выдавить весь этот жир. Вижу его в ране, какой он мерзкий, жёлтый… Ничего не выходит! Нужно срочно выпить таблетки. Да, они вредят слизистой желудка, зато какой я стройный после приёма! Чёрт, да я бы с удовольствием почувствовал, как этот проклятый орган разлагается во мне, чтобы я больше не мог набивать брюхо едой… Пилюли летят на пол. Ненавижу, когда трясутся руки. Собираю маленькие красные шарики. Глотаю. Одна, вторая, третья… Четвёртая почему-то режет горло. Пятая. Горло всё ещё ужасно болит. Шестая. Кашляю. Седьмая. Не могу вдохнуть. Во рту металлический вкус. Что-то колет в груди. Открываю рот. Вижу алый поток. Таблетки перепутались с кусками стекла. Нужно позвать на помощь. Цепляюсь за раковину. Ну же, вставай… Такой жирный, что даже собственный вес поднять не можешь? Ненавижу… Падаю. Колени пронзает режущая боль. Комната повернулась на бок. Виску больно. Внутри клокочет тёплая жидкость. Марико… Ты же вампир. Приди, выпей эту кровь, чтобы я смог вдохнуть. Что-то пищит. Кажется, мой телефон. Он в соседней комнате. А для меня даже метр — чудовищное расстояние. Чувствую себя слишком маленьким. И потерянным. Всё… Плитка, раковина, остатки зеркала… Смешиваются с тьмой.***
Pov Виктория
До суда осталось двадцать минут, а Дерека всё нет. Мы с Мари весь день провели на студии: листали письма моих фанатов. Много их накопилось… И всё такие приятные, светлые. Не то, что достались нашему бедному мальчику. Я хотела выделить имена близнецов в списке работавших над альбомом, но Хельга отговорила: это было бы нечестно по отношению к другим музыкантам. Ничего, скоро мы создадим трио, где наши роли будут равноценны… Как бы его назвать? Марико лишь пожимала плечами. Надо спросить у Дерека. Чёрт, почему он не отвечает на мои звонки? Марико нервно дёргает ногой. Каблук стучит об асфальт. Звук похож на тиканье секундной стрелки. Ещё несколько ударов и будет поздно… Для чего? — Братик никогда так не делал. Он всегда с телефоном в руках. Я еду к нему. — и развернулась, даже не взглянув на меня. — Подожди, до суда… — я уже забыла, сколько, — он скоро, мы должны продолжать… Я думаю, Дерек едет. Ну телефон, наверное, сел, с кем не бывает. К остановке подъехал автобус. Вот, синее пятнышко в толпе! Нет, это какой-то клерк в пиджаке. Наверно, в следующем… О, вон приближается жёлтое такси. А за стеклом фигурка, тонкая такая, с двумя пучками на голове! Выходит. Это какая-то барышня средних лет. — Я поеду к брату! — Мари внезапно сорвалась с места и бросилась вслед несущемуся прочь автобусу, видимо, надеясь нагнать его на следующей остановке. — Марико, эй! — бегу за ней. Вот дурёха! Да Дерек наверняка уже подъезжает! Вот смеху будет, если он придёт к зданию суда, а нас и след простыл! Ну не может с ним ничего случиться. Дома-то. Хотя, может он действительно там. Задремал. Случается. Я тоже часто вырубаюсь днём. После ночного пения. Или Дерек, ну… Ключи найти не может. Я могу вечно придумывать оправдания его опоздания. Но точно могу сказать, что всё в порядке. И знакомое колющее чувство, когда всё кажется таким несущественным и неважным, в сравнении с желанием успеть, тоже напрасно всплыло в груди! И ощущение, что ты действуешь слишком поздно, тоже не должно стучать в висках. Я просто себя накручиваю. Дерек не Эри. Всё хорошо. Всё недавно стало почти совсем хорошо, и так будет ещё много времени. Вики, успокойся, сейчас ты в светлой полосе. Ничего страшного просто не могло произойти. И слёзы вытри! Немедленно. Наш дом. Быстро мы до него доехали. Если поспешим, даже успеем к суду. Заберём Дерека и втроём успеем… А потом выиграем дело. Почему я не хочу заходить в подъезд? Словно дома меня ждёт отчим с ремнём. Виктория Шпильман, мать твою, немедленно возьми себя в руки. Это всё в прошлом. Сейчас твоя жизнь налаживается… Марико несётся по ступеням вверх. Я сильно отстала, от быстрого бега колет в боку, но даже с первого этажа слышу эхо шагов, перелетающих через две ступеньки. Звук ключа в скважине. Дверь с хлопком открывается. Лестничная клетка кружится перед глазами, а руки потеют. Вики, вдохни глубже. Успокой сердце, а то оно разорвётся. Вот так. Зайди в квартиру. Ну же. Сейчас ты увидишь Мари, отчитывающую брата за опоздание в её привычной детско-серьёзной манере…Крик
Я не хочу туда идти. Нет, нет, нет, нет, нет! Колени дрожат. Не могу бежать. Медленно иду по длинному коридору. Пожалуйста, пусть он окажется бесконечным, и я не дойду до ванной. — Вики, сделай что-нибудь! Я не вижу лица Марико. Я бы умерла, взглянув в её плачущие, истерзанные глаза. Ведь из-за меня мы задержались. Она сидит на куче битого стекла и держит голову брата на коленях. Как много крови. На раковине, на полу, на одежде… Вырывается изо рта Дерека. Почему… Почему эти осколки не в моей проклятой глотке?! Почему в ней всего лишь остатки завтрака, которые я сейчас пытаюсь откашлять и сплёвываю на пол? Хватаю мобильник. Пальцы не слушаются. Какой номер скорой?! Хаотично стучу по клавишам. Гудок. Потом голос. — Я вас слушаю? Кричу что-то несвязное. В глазах рябит, словно при сильной мигрени. — Назовите адрес, — едва отделяю слова от гула в голове. Адрес… Вот бы этого адреса вообще не существовало на свете. Падаю к Дереку. Пытаюсь поднять его голову, может, у него выйдет сплюнуть кровь и вдохнуть…— Братик, братик!
Я тоже что-то кричу. Горло болит. Может, это я проглотила осколок?— Братик!
Не переставай звать его, Мари… Может, он очнётся… — Братик… Потерпи немного… — гладит его по голове, только размазывая кровь. — Ещё чуть-чуть, и всё наладится… — её голос с каждым словом звучит всё более сломанным. Из-за обрывистого дыхания и всхлипов уже ничего не разобрать. — Мы победим дурацкого Бенджамина… Напишем альбом, и создадим Маривилль, здесь, в реальности… И позовём с нами Вики… Ты только немного потерпи, ладно? Касаюсь его лба. Ещё тёплый… Но пульса в набухших венах почти не чувствуется. Приоткрывшийся глаз покраснел из-за лопнувших сосудов и закатывается. Прошу, Дерек, посмотри на меня! Хотя бы один раз! Слышу вой сирены. В окно бьёт сине-красная мигалка. Точно… Синий и красный. Они всегда вместе… Не может быть, чтобы остался только красный…***
Пол идеально белого больничный коридора теперь походит на место преступления. У нас не было времени, чтобы отмыться. Мы втроём приехали на скорой, потом Дерека отвезли в операционную, а мы остались ждать. И ждём мы уже бесконечно долго. Время будто остановилось. И я боюсь того, что будет, когда оно запустится вновь… Марико сидит рядом и натурально воет. Как настоящий вампир, которого бросили на солнцепёке. Её лицо опухло и всё блестит от слёз. А почему я не плачу? Как я смею не плакать? Это называется шоковым состоянием. То же я испытывала, когда погиб Эри. Сперва я просто лежала на земле, плакала и кричала, умоляя кого-то вернуть мне друга. Потом каким-то образом доплелась до дома, забилась в угол и ни на что не реагировала. Только Хельга, испугавшись, что я не отвечаю на звонки, примчалась, обнаружила незапертую дверь и растормошила меня. Сколько там стадий принятия утраты? Все ли я прожила тогда? Отрицание. Да, было. В самом начале, когда я отказалась верить в его смерть и побежала на помощь. Гнев. На себя и на Германа. Не знаю, на кого сильнее. Торг. Я была на всё согласна, чтобы вернуть Эри. Депрессия. Она постоянно со мной. Принятия так и не настало. Пять стадий горя, как пять стадий разложения. За четыре этапа во мне, кажется, что-то сгнило. Очень болезненно и зловонно. Звук открывающейся двери. Шаги. Приближаются. Вижу хирурга, снимающего маску. Его губы движутся, как в замедленной съёмке. Не могу разобрать, что говорит… Но слышу ужасающий, убивающий меня вопль Марико. — Нет, этого не может быть, братик!!! — поднялась так резко, что стул отлетел. — Пустите меня к нему, немедленно!!! — кидается на врача, загораживающего вход в палату. Пытается укусить. — Мари, стой! — хватаю её под руки и рывком тяну к себе. — Не надо! Пожалуйста, успокойся! — имею ли я право просить её успокоиться? Может, это я слишком спокойная для этой ситуации, а её реакция — напротив — здоровая?! — Ай! — чувствую сильную боль в руке. Укусила! Почти до крови! А потом вырвалась и побежала в конец коридора, скрылась на лестнице, ведущей вниз. — Мари, стой! — бегу за ней. Куда?! Наверное, ей просто хочется поскорее исчезнуть из места, пропитанного этими ужасными словами:Вашего брата спасти не удалось
Выбегаю на улицу. Вижу вдалеке красное пятнышко. Пытаюсь догнать. Врезаюсь в прохожих. Они что-то зло кричат мне вслед.— Пошли нахер!!!
Да я бы всех их принесла в жертву, только бы вернулся Дерек. А кого я бы хотела вернуть больше: Дерека или Эри? Ненавижу себя за этот вопрос! И возненавижу троекратно, если дам ответ. Марико… Уже так близко… Вот же она… Стоит и смотрит в угрюмое траурное небо, начавшее рушиться каплями дождя. Он смывает с её лица остатки крови, макияжа и слёз, уносит ручейками куда-то далеко. Я чувствую, что сейчас мы с ней одни в этом мире. — Марико… — едва могу вдохнуть. — Я понимаю, как тебе сейчас больно… — нет, ничего я не понимаю. Они с Дереком были единым целым. От девочки просто оторвали её половину. — Прошу… — тяну к ней трясущуюся руку. — пойдём в больницу… Мы должны с ним попрощаться, а потом понять, что делать дальше. Я проходила через это… Я знаю, что делать. — но ужасно не хочу, проходить через этот ад снова. Хоть и заслуживаю. — Я позабочусь о тебе… — З-знаешь… — её голос наконец перебил шум небесных струй. -… к-как в Маривилле появляются новые вампиры? Мы приходим на кладб-бище… — каждый раз, когда она заикается, моё сердце пропускает удар! — и выкапываем из могил восставших из мёртвых. — всхлип. — Я уверена, что братик сейчас т-там… Он ждёт меня. Мне нужно срочно отправиться в Маривилль. Вики… Ты замечательная. Прощай. Мир словно сняли с паузы. Она сделала шажок в сторону дороги. Алая клякса в блеске асфальта пошатнулась, и я, вложив в толчок все оставшиеся силы, бросилась за ней. В глаза больно ударил яркий свет, раздался какой-то мерзкий скрежет… Потом удар, ощущение полёта и темнота.***
Марико
Темнота сменилась расплывчатыми пятнами. Вокруг меня суетилось множество людей. Сперва какие-то совсем непонятные, потом белые, в которых мой запутавшийся разум распознал врачей. Голоса гудели. То что-то неразборчивое, адресованное не мне, то наоборот взывающее ответить. И я отвечала, совершенно не осознавая, что говорю.Марико, где ты?
Приходили Хельга и Владек. Оба плакали, гладили меня по ноющей, забинтованной руке. Позвонили кому-то, дали трубку мне. Я узнала голос мамы. Он звенел непритворным шоком. Неужели, чтобы разрушить её равнодушие ко мне, должно произойти нечто настолько ужасное?! Мотильда кричала, умоляла взрослых позволить ей приехать ко мне, на что те отвечали снисходительным «может быть». Я пыталась её утешать, но изо рта моего вываливался несвязный бубнёж, как вываливается каша изо рта человека, потерявшего способность самостоятельно есть, впавшего в вегетативное состояние.Марико, что же с тобой?
Звучало что-то про бедро, череп и запястье. Я лишь кивала на слова врача. Мне было всё равно. Пусть хоть все мои кости превратятся в порошок, только ответьте мне…Что с Марико?
Этот вопрос бился в подсознании, не давая думать ни о чём другом. Болезненные импульсы предположительных ответов сводили с ума. Наконец меня усадили в коляску и вывезли из палаты. Затем помогли преодолеть ещё один коридор, конца которого я боялась достичь. Вид Мари словно сломал все мои рёбра, оборвал в сердце каждый сосуд. Передо мной предстала куча катетеров и трубок, грязные от крови бинты, из-под которых выглядывала желтоватая кожа… Обритая замотанная голова, загипсованная ножка… От Марико здесь нет почти ничего. Но, как бы больно и страшно не было, я не могла отвести взгляд от лежащего на койке человека, боясь потерять то, что осталось. Утратившие искорки глаза вяло приоткрылись и взглянули на меня. — Вики… — сипит малышка, тратя на слова все силы. Наклоняюсь к ней. Вслушиваюсь в слабый шёпот. Проговариваю про себя каждое её слово. Каждый день люди произносят тысячи предложений. Речь воспринимается как должное. Но за эти тихие обрывистые фразы я готова отдать самое ценное, лишь бы они не умолкали. Пожалуйста, пожалуйста… — Дома, в тумбочке лежит коробочка… Там подарок… Я хотела отдать его тебе, когда победим Бенджамина… — умоляю, подшути над его именем, как ты обычно делаешь! — Всем дорогим людям я дарю свои молочные зубки… У Дерека тоже есть. Мы с ним, кстати, виделись. Он передавал привет. Ему нравится быть вампиром. — нет, всё-таки это Марико. Моя Марико. Узнаю её улыбку. И в глаза вернулся блеск! Всё будет хорошо. Она поправится и мы вернёмся домой… Почему я плачу? Я не должна плакать. Всё ведь обязательно будет хорошо, правда?! На экранах что-то с поиском изменилось. Меня быстро вывезли из палаты, и я заметила толпу санитаров, бегущих к Мари. Он ей точно помогут! У нас хорошая медицина! — Держись, милая! — последний звук становится криком. — Я с тобой… Всегда с тобой! — никому уже не разобрать, что я говорю. Но плач мой понятен каждому.Она не смогла.
Я была права. Синий и красный всегда вместе… Не может быть, чтобы остался только красный…