***
Давно мы так не собирались всей семьёй. Я, мама, Мотильда и Арнольд. Сидим за столом на кухне и пьём чай. — Арни, ну ты как? — Мотильда уже в третий раз об этом спрашивает. А парень не реагирует. Только злобно, по-звериному поглядывает на нас исподлобья. Он сильно похудел. Волосы стали мягкими и жидкими. Под глазами пролегли мешки. Я выгляжу не лучше. Даже в зеркало смотреть не могу — вижу выкопанный подгнивший труп. — Мы ненадолго. — мамино лицо стало ещё больше походить на пластиковое. Сколько ж в ней ботекса. Ну хоть тон кожи приятный, бронзово-загорелый. — Собираем вещи и втроём улетаем в Испанию. Арнольду придётся многое навёрстывать… Язык, учёба. Уже завтра вылетаем. — Ясно. — и снова я останусь одна. Чёрт возьми… Как давно никто со мной не разговаривал. У Хельги появился сын, и мы немного отдалились. Поддерживаем связь только по переписке. Каждый раз, когда я вижу человека, хочу упасть на колени и просить о помощи. Которой, конечно, не заслуживаю. — Вики, у меня предложение. Я перепишу на тебя квартиру. Делай с ней, что хочешь. На мою маму это не похоже. Мы очень далеки друг от друга. Я даже о своём «раке» ей не сообщала. Откладывала, боялась реакции Мотти. — С чего такая щедрость? — Просто, я подумала, что, возможно… — мнётся. Стыдливо чешет шею. — возможно, я была не лучшей матерью… — это точно. Но если я заслужила таких родителей, то младшие — точно нет. — Я хочу загладить свою вину. Мы в Германию больше не вернёмся. Тебе нужнее. — Спасибо. — только вот я спалю её при первой же возможности. Платить аренду за съёмную однушку стало сложно, а прибыль с альбома появится ещё не скоро. Вот я и осталась в этом отвратительном месте. — Я думаю продать её. Куплю двушку, зачем мне четыре комнаты? — Твой выбор. Очень уж подозрительно. Никогда не поверю, что мама дарит мне целую квартиру просто так! Наверное, она просто не хочет платить за коммунальные услуги. Но я рада, что скоро распрощаюсь со своей тюрьмой.***
2013 год ознаменовался выходом «Третьей стадии» и «Алой туманности». Мне не хотелось давать им какие-либо комментарии. Но журналы так и набросились с интервью. — Дорогая Виктория! Ваш новый материал, несомненно, обрадовал ваших слушателей. Он, определённо, отличается от прошлых работ. Его звучание приближено к мрачному эмбиенту, треков с вокалом совсем мало. Но он вызвал много переживаний. Расскажите, как ваше самочувствие? — Пусть рак мне поставили по ошибке, чувствую я себя всё равно отвратительно. — Что вы почувствовали, когда вам объявили диагноз? Облегчение. Мне было бы стыдно убивать себя: тогда я бы бросила близнецов совсем одних… А так смерть сама бы меня настигла. — Я не была против скончаться от болезни. Тогда суицидальные мысли меня обуздали. — Многие фанаты были ошарашены песней, рассказывающей о менструальных болях. Кто-то даже решил перестать слушать проект. Чем была вызвана необходимость писать музыку об… этом? — Сильной болью в животе. Альбом пытается описать физическую боль. Он посвящён моему телу. И этому процессу тоже. — я концентрировалась на любой боли, возводила её в абсолют в музыке. Этот альбом — изощрённый способ селфхарма. — Я не понимаю, почему про рак вам слушать нормально, а про него — нет. — О ком поётся в «Алой туманности»? — Я не назову имён. — к родителям Эри и близняшек может возникнуть интерес среди фанатов. И им не будет приятно такое внимание. И, поскольку, Марико и Дерек модели довольно андеграундного журнала, ажиотажа в СМИ не было. — Нам в редакцию поступило несколько писем от Ваших поклонников. Надеюсь, вы не будете против ответить на их вопросы? — Не буду. Дальше следовал текст письма. — «Уважаемая Виктория! Спасибо Вам за Ваше творчество. Оно помогло мне в самый трудный период моей жизни, стало единственной опорой. — в каком же мире мы живём, что музыка, вписанная кем-то в проклятья, становится кому-то поддержкой? — Как Вы думаете… Если вдруг человечество вымрет, — какой хороший вариант развития событий. — И Ваша музыка останется единственным доказательством его существования, что сделают пришельцы, обнаружившие её? — Они сделают всё, чтобы жизнь на этой планете никогда не зарождалась вновь. Всего писем было около десятка. Меня удивило то, сколько слов благодарности в них оказалось. Боже, да я бы вечно их перечитывала, перечитывала со слезами на глазах… Быть может, я не настолько отвратительный человек? Может, я не заслуживаю столько страданий? Нет… Я лишь хочу получить надежду, которой не достойна. Помогая кому-то, стоит задать вопрос: для чего? Чтобы показаться самому себе хорошим человеком, или из искреннего желания сделать чью-то жизнь лучше? В данный момент мне ближе первый вариант. Я себя ненавижу. А моя забота о Мари и Дереке? Была такой же? Или я взаправду хотела им помочь? Я нездоровый человек. Моя депрессия уже стала частью моей личности. Без неё я не существую. Причину любого моего действия нужно искать в травматичном событии. Я загубила жизнь Эри, Арнольда. И чтобы заглушить чувство вины и боли, я бросилась спасать ребят. Всё, что я делала для них, на самом деле было для меня одной. Это отвратительно. Я невыносима для самой себя, и хочу, чтобы окружающие испытывали ко мне то же самое. Хельга, Мотильда… Прошу, перестаньте мной дорожить. Тогда вам не будет больно, если я решусь уйти.***
Процесс продажи квартиры и поиск нового жилья был настоящей пыткой. Не то, чтобы я была привередлива в выборе моего нового дома. Для меня была важна лишь близость к студии, то есть к центру города, а так же я присматривалась к цене. В результате я нашла двухкомнатную квартиру в пятиэтажном здании, построенном в пятидесятые годы. Район мне понравился. Рядом было много парков, магазинов и кафе. А до того, как найти эту иголку в стоге сена, пришлось перебрать кучу вариантов и переобщаться с толпой людей, что в последнее время мне даётся с трудом. И что-то постоянно шло не так. То продающая сторона требовала с меня неимоверно огромную кучу документов, которые я по каким-то обстоятельствам предоставить не могла, то меня не устраивали какие-то аспекты предлагаемого варианта… А большинство продавцов просто шарахалось от моего внешнего вида. Я радовалась, что этот период оказался за спиной… А потом пошли бесконечные разборки с документами. Слава богу, мне помогала Хельга. Она с бумажками на «ты». Покупатели на мою квартиру нашлись быстро. Большая семья из шести человек. Люди они, вроде, были приятные, но меня это не особо волновало. Наконец наступил день переезда. Я долго собирала вещи, надеялась ничего не забыть. Облазила каждый угол… …и нашла в шкафу баночку сиреневых блёсток. Мне подарил их Эри. А я забыла о них на такое долгое время! Какой же я всё-таки ужасный друг! Я несколько часов лежала, прижимая флакончик к груди, и лучше бы из-за этого умерла от обезвоживания… А когда немного пришла в себя, бросилась искать ювелирные мастерские. Идея вспыхнула в моём сердце яркой звездой, и принесла в сдавленную жаром грудь лёгкую прохладу. Я заказала кулон. В эпоксидную смолу были залиты зубик, оставленный мне Марико и эти милые сияющие хлопушки. Эри любил блёстки в макияже. У него их было много… Ещё к украшению была прикреплена цепочка с перламутровыми бусинками, принадлежавшая Дереку. Этот небольшой кулон я буду всегда носить на своей шее. Буду беречь ценой жизни. И унесу с собой в могилу.***
2014
Вечер сгущает тёмно-синие краски, разбавляемые огнями окон и фонарей. Надвигается осень. Пахнет сладковатыми травами. Я выхожу из электрички, разминая затекшие после двух часов пути конечности. Ездила навещать Марико и Дерека. Их родной городок всегда встречает меня тишиной и покоем. Его жители словно в вечной полуспячке. Ведут себя медленно, без резкости и спешки, присущей нам, жителям мегаполиса. Но они консервативнее. Там я встречаю еще больше остервенелых взглядов, чем в родном Берлине. Но это не мешает мне раз в неделю приходить к могиле моих ребят. Я читаю им книги и тихонько включаю музыку. Я знаю, что они сейчас далеко-далеко… Где-то в совсем другой галактике, но мне кажется, что на этом красивом древнем кладбище они меня слышат. Могилы — места связи с душами. Завтра нужно будет навестить Эри. По нему я тоже ужасно скучаю. Поделюсь с ним одной интересной книгой. Дарк Фэнтези. Люблю этот жанр. Конечно, можно было бы сэкономить и поехать на метро, но я слишком устала, чтобы трястись в полном вагоне. Хочу развалиться в мягком кресле комфорт класса и слушать музыку. А потом лягу спать в своей недавно купленной кровати. Ремонт я ещё не закончила, но мебель уже начала закупать. Ухожу от перрона. Лучше сяду на такси подальше: на вокзале много кто вызывает машину, а я в таком уставшем состоянии наверняка запутаюсь и сяду не в тот автомобиль. Уже было такое… — Помогите! Мне послышалось, или кто-то кричал? Так резко, словно воздуха в лёгких не хватило на протяжные гласные… Или времени. Девушке, а голос именно женский, тонкий, грозит опасность. — Помогите! — теперь я могу понять, откуда доносится это отчаянное слово. В переулке. Сейчас, сейчас, я уже бегу! Вижу две фигуры. Тоненькую, хрупкую, сжавшуюся, и крупную, нависающую над ней. Парень загнал девушку в угол и что-то настойчиво бормочет ей на ухо. Угрожает. — Помо… — не даю ей закончить. Со всей силы бью обидчика в горло зонтом. Я всегда ношу его с собой. Пускай нога зажила, но привычка опираться на него при ходьбе осталась. Мужчина с кашлем хватается за шею, а я наношу удар в пах. Потом хватаю девчонку за запястье, она сжимает ручку своего огромного чемодана, и мы выбегаем на большую улицу. Пытаюсь перевести дыхание. В боку колет после быстрого бега. Не привыкла я к таким нагрузкам… Она тоже со свистом втягивает воздух. — Сп… Спасибо… — только сейчас я могу в полной мере разглядеть незнакомку. Золотые встрёпанные волосы, раскрасневшаяся кожа и распахнутые голубые глаза. Нос аккуратным кругляшком. Пухлые мягкие губы дрожат. — Он меня в подворотню затащил… Пытался ограбить… — Понятно. Ну, получил сполна… — надеюсь, моего удара хватило, чтобы лишить его потомства, ха-ха-ха… — Я вызвала такси… Может, вас тоже подбросить? — Да, буду очень признательна… — стыдливо отводит взгляд в землю. Скромно заправляет локон за ухо. Красивая. Я бы посмотрела на её волосы при свете солнечных лучей. Они наверняка сияют, как у Рапунцель. Мы на какое-то время замолчали. Просто стояли рядом, изредка поднимая друг на друга глаза. Незнакомка, видно, начала замечать необычные детали детали моего образа и задерживаться на них пристальней. Ногти, уже окрепшие после аварии и отросшие до пяти сантиметров, цепочки, протянутые от пирсинга к серьгам, макияж, мой любимый кулон… Всё это её явно интересовало, и смотрела она на меня без отвращения. — Меня Виктория зовут. — решаю я нарушить тишину. А то совсем неловко. — Я Кристина. — красивое имя. — Вы живёте в Берлине? — Да. А вы? — Я приехала поступать в академию. — бедная девочка. Первым человеком, встретившимся ей на новом месте был грабитель. А вторым — Виктория Шпильман. Да у неё же травма останется. — Интересно. Что за академия? — Музыкальная. Буду на оперную певицу учиться. — с какой-то детской, хвастливой интонацией сказала она и легонько улыбнулась. — Я тоже занимаюсь музыкой… Впрочем, неважно. — не стоило сразу раскрывать свою работу. Если она узнает, какую музыку я пишу, то ещё сильнее испугается… Погодите, а почему я мыслю так, словно собираюсь заводить с ней знакомство? Мы разойдёмся, как только она выйдет из такси. А вот и оно, уже подъезжает. — Почему же неважно? Вы где-то играете или пишете песни? — Пишу… — Знаете, вы выглядите так, словно едете с театрального представления. Это образ… какой-нибудь ведьмы, я правильно поняла? — Нет, это мой повседневный вид. — В Берлине модно так ходить? — искренне удивилась. — К сожалению, нет. — смотрю, она расхрабрилась, раз задаёт так много вопросов. Мы сели в машину и договорились с водителем, что он сначала отвезёт Кристину в её общежитие, а потом поедет ко мне. — Каково это, жить в столице? Я родом из совсе-ем маленькой деревни. Никогда не была в крупных городах. — Мне нравится Берлин. Хотя, сравнивать не с чем, я в других городах не жила. Может, и получше места есть. — Не посоветуете, куда можно сходить? — она пристально смотрела в окно, задерживаясь на каждом здании. Вот бы и мне с таким восхищением смотреть на обычные дома… Да на всё. Я утратила детский блеск в глазах и могу лишь оплакивать его. — Оу… Да я практически из дома не выхожу. — я, конечно, могла бы стать гидом по Берлинским кладбищам, но её от такого предложения удар хватит. — Да? Я буду каждый день гулять… Мне хочется весь город изучить! — Удачи вам с этим. — надеюсь, это не прозвучало, как подкол. Таксист сообщил, что до первого пункта назначения осталось несколько поворотов. — Виктория, вы не будете против обменяться телефонами? — она немного помолчала, прежде чем спросить. — Я никого здесь не знаю… Простите, если навязываюсь. — Да ничего… — я продиктовала номер и записала её. Не знаю, хочу ли общаться с ней. Меня выматывают незнакомцы. Мне сложно строить диалог, я постоянно чувствую какое-то напряжение. Но, кажется, Кристина милая. Она творческий человек. Это мне нравится. Девушка поблагодарила меня и мы распрощались. Машина развернулась и медленно поехала прочь от общежития, а я ещё долго смотрела в его горящие окна, думая, в каком же из них появится Кристина…