К звёздам!

— Я… Просто не верю в то, что это правда! — точнее, не хочу верить. Но слёзы уже стекают по щекам. — Наверняка её заставил Эмиль! — Вики, посмотри правде в глаза. Она украла деньги и сбежала. Нужно заявить в полицию. Мне бы очень этого не хотелось. Я устала от полицейских и судов. Но придётся. — Я не хочу создавать проблем Кристине… — а вот Эмилю — да. Ну точно, во всём виноват он! Правда ведь?! — Главное, чтобы она не пострадала. Мне даже на деньги наплевать… — А мне нет. Даже на твои! Вики, ты очень безответно относишься к деньгам. — Извини… — я лежу на диване, свернувшись уродливым клубком и прижимая к себе подушку. Хочу обнимать так Кристину. Полиция сработала быстро. Крис и Эмиль не успели покинуть страну: их задержали в его квартире. Встреча в полицейском участке была просто ужасна. — Крис! — я бросилась к девушке, как только её увидела, и упала перед ней на колени. Схватила за дрожащие руки и принялась их целовать. — Прошу, поговори со мной! Я так переживала за тебя! Скажи, что с тобой делал этот… Этот… — от злобы я чуть не накинулась на Эмиля, испуганно вжавшегося в кресло. Выцарапать бы его гадкие рыбьи глазёнки… — Он заставил тебя украсть деньги и сбежать, правда?! — пожалуйста, умоляю, пусть всё будет так! — Виктория. — одёрнул меня резкий возглас девушки. — Эмиль ни в чём не виноват. — Моя девочка испугана. Он её запугал! Точно! — Я сама решила это сделать. Мне нужны б-были деньги. — Я была бы рада твоей поездке в Милан, может, поехали бы вместе… Почему ты решила утаить от меня это и оставила лишь записку! — Я боялась твоей реакции… — и по её побледневшим щёчкам заструилась влага. — Ты… Ты не в себе. У тебя проблемы с психикой… — сжала руку Эмиля. Он для неё поддержка. Не я. Как же от этого больно. Словно сердце разбилось, а осколки проткнули лёгкие, отчего не вдохнуть… — Я боюсь тебя. И больше не люблю… Та твоя сторона, что мне открылась, ужасает. И в этом нет твоей вины. Просто мы разные. И мы не сходимся. У меня закружилась голова. Воздух выбило из лёгких: по ощущениям на меня упала бетонная плита. И прежде, чем упасть в обморок, я подумала только об одном: Крис не права. Во всём виновата я.

***

Я отказалась писать заявление. Кристина просто вернула мою часть денег. Они с Эмилем отправились в Милан, и больше мы не пересекались. В этой ситуации был всего один плюс. Для Хельги: она приблизила выход альбома. Хотя Йегер разозлилась на меня за эту мысль: «Не думай, что я радуюсь твоим переживаниям. Ты мне дороже любых денег! Но раз уж альбомом всё-таки выходит, я стрясу с твоих фанов как можно больше.» Я назвала альбом «Мёртвая невеста». Это идеально описывает моё положение. Я — холодный труп. Я сломанная. Моя любовь тоже с дефектами, и она не может быть здоровой. Я лишь наврежу человеку, с которым попробую построить отношения. Бедная Кристина! Натерпелась рядом со мной. Я так её напугала… Удар в спину — справедливая месть. Я его заслужила. А тех тёплых эмоций, испытанных рядом с ней — нет. Я больше никогда не полюблю. Моё сердце на замке. Так будет правильно. Альбом вышел в 2016 году. Работы было много. Начался он с наработок, которые мы сделали вместе с Кристиной. А в середине наступал резкий перелом к отчаянным мотивам. Этот контраст максимально точно описывал мою боль. Музыкантам было тяжеловато играть сопровождение к моему внутреннему конфликту. Описать желание быть любимой и любить, и понимание, что это запрещено. Одного музыканта пришлось заставить играть при свечах, огонь которых символизировал робкую, гибнущую надежду найти кого-то близкого. В буклете к пластинке кроме текстов песен, были напечатаны снимки. На них я была в образе мёртвой невесты. Да, прямо как из мультфильма. Белое, рваное платье, с подолом, испачканным кладбищенской землёй, синяя кожа, позы, словно сжатые трупным окоченением, всклокоченные волосы. И закатившиеся глаза, которым больше никогда не увидеть любви… Альбом снискал любовь среди поклонников, что, в общем-то, было ожидаемо. Винилы и CD разлетелись, как горячие пирожки. Сама я переслушала его несколько раз, чтобы закрепить пройденное. Чтобы больше никогда не влюбиться.

***

Близких людей часто называют «Солнышками». Я считаю, это очень мило. Только вот все солнышки различаются. Мотти и Арнольд — солнце прохладного весеннего дня. Оно то и дело выглядывает из-за облаков, но большую часть времени сокрыто ими. Мотильда приняла решение остаться в Испании. Там она поступила в университет и нашла бойфренда. Я очень за неё рада. А вот Арни вернулся в Берлин. Он нашёл колледж и работу, снял квартиру недалеко он нашего бывшего дома. Пару раз зашёл ко мне в гости. Мы пили чай и мирно болтали о том о сём… Никогда между нами не было таких тёплых отношений. А потом его визиты участились. Арнольд начал брать у меня в долг. И однажды проболтался, что покупает на эти деньги запрещенные вещества. Я обратилась в частную наркологическую клинику. Но насильно отправить Арнольда на лечение было невозможно. Как только я предложила ему лечь в больницу, он залёг на дно. Покинул съёмную квартиру. И лишь спустя долгое время появился в моей жизни снова, с очередной просьбой денег. Я, как всегда, отказала. Я просто не знаю, что мне делать дальше, и как ему помочь… Последствия от употребления кокаина уже начали проявляться в виде ужасного внешнего вида и спутанности сознания. Мой братик стал терять себя. Превратился в наркозависимого, чья личность выстроена вокруг одного только порошка. И в этом тоже присутствует моя вина. Марико — совсем другая. Она закатное, жаркое алое солнышко, тонущее за горизонтом, окрашивающее небо в пламенно-рыжий, а облака — в розовый. Эри — тоже закатное солнце. Но оно превращает небо в лилово-фиолетовое полотно, подсвечивает румянцем контур чёрных, предгрозовых туч. Дерек — солнце зимних сумерек. Оно покидает тёмное небо, оставляя желтовато-зеленоватые полосы на нижней границе неба. А вот Кристина — полуденное светило. Знаете это состояние, когда в высоком лазурном небе ни облака, ты идёшь по бескрайнему полю, где негде укрыться от лучей. Объекты не отбрасывают тени, ведь свет в зените. Всё кажется ненастоящим. Я слишком близко подобралась к этому солнцу. И оно сожгло меня. А Хельга — солнышко зимнее, выглядывающее из-за пелены серых облаков бледным далёким пятнышком. Но если подставить ему лицо, то можно почувствовать тепло. — Привет, Хельга. — я соскучилась по ней. У девушки было много дел, и мы долго не виделись. — Как Артур? — так зовут их с Владеком приёмного сына. — Прекрасно. Скоро идём в третий класс. — она всегда улыбается, когда говорит о сынишке. Прекрасная мама. Только вот сама Хельга порой в этом сомневается. — Вики, тут такое дело… Ты когда в студию заходила, никого странного не видела? — Нет, а что? — Сегодня утром к нам приходили ребята с какого-то канала, просили подождать тебя здесь, чтобы взять интервью. Ну, я их прогнала, ты ведь ни за какие коврижки не болтать с камерой не будешь. — Ты права. Спасибо. — всё-таки Хельга — настоящий друг. Да, мы разные, и во многом друг друга не понимаем. Но мы друг за друга горой. — Да не за что. Только они не ушли. Несколько раз видела их в окно. Погоди… — выглянула на улицу. Вот же они. Снимают… Ну-ка пошли прочь отсюда! Я сейчас вам… Смотрю в окно. И действительно. Несколько человек с камерами. Заметив меня, они резко засуетились и начали настраивать объективы. — Сказано же понятным языком… — как же меня это бесит! Открываю холодильник. Вижу бидон молока, купленный Хельгой у Кристининых родителей. Тащу его к подоконнику. Тяжёлый, зараза… — Вики, ты чего удумала? — Хельга с лёгким испугом попыталась меня задержать, схватив бидон за ручку, но было поздно. Я откинула крышку, накренила его и… послышался плеск, а затем и громкая ругань репортёров. — А если ты им камеры поломала?! — Сами виноваты. Съёмка без разрешения запрещена. Да я бы каждый день обливала кого-нибудь молоком! Всё-таки я ненавижу людей. Они вечно лезут, куда не нужно. Но ещё больше я ненавижу себя.