Бесконечно Любопытная Девушка (The Infinitely Curious Woman)

Сакуре тринадцать, когда она впервые натыкается на журналы. Шишоу поручает ей прибраться в архиве и привести документы в порядок. Там темно, нет ни одного окна, пыльная комната расположена глубоко под башней Хокаге, и количество пыли наводит на мысль, что сюда не спускались уже давно. Она чихает при входе и очень старается не думать о насекомых и мышах, снующих в темноте. Атмосфера немного пугающая и какая-то мистическая, и Сакура приказывает самой себе успокоиться. Теперь она ученица Цунаде-самы. Она никому не должна кланяться, не должна бояться мышей и жуков, и конечно, бояться каких-то выдуманных призраков, будет оскорблением для единственного человека в деревне, что дал ей шанс. Поэтому она делает то, в чем ей нет равных, и извлекает максимум пользы из ситуации. В основном, это скучно. Здесь старые договоры, давно забытые засекреченные отчеты с миссий, копии рукописей со времен, когда великих деревень еще не было, и некоторые из них заставляют Сакуру вздрогнуть. От некоторых из них она испытывает испуг и дискомфорт, совершенно не связанный с убийствами или кровью. Раньше дочери принадлежали своим отцам, и она безумно рада, что те времена давно прошли. Она не хотела представлять, что бы сделал её собственный отец, будь у него выбор. Он никогда не одобрял её решение стать шиноби. Её пальцы скользят по пожелтевшим страницам, изъеденным молью свиткам, перебирают огромные стопки забытых документов в надежде найти хоть что-то стоящее. Ками ведает, Сакура всегда любила читать и находить что-то новое, и конечно, под всей этой макулатурой должно быть что-нибудь интересное. Она воображает себя археологом, искателем приключений и истины; как бы грустно это не было, но сейчас ей было совершенно нечем заняться, потому что на миссии её не посылали, и ничего кроме тренировок не приходило на ум. Она думает о Саске, который обучается у могущественного и ужасного человека, и Наруто, который путешествует по миру, бывает в самых удаленных его уголках, и понимает, что тоже этого хочет. И именно с этой мыслью в голове её руки натыкаются на что-то странное. Она поднимает тяжелую стопку журналов, с обложкой из темно-коричневой кожи и перевязанных тонкой потрепанной веревкой. Она почти откладывает их на потом, но взгляд цепляется за часы, обнаруживая, что уже практически полночь. Шишоу, скорее всего, пьет в офисе, если она уже не спит, и никто больше не придет сюда. Завтра выходной, думает Сакура, и все, что ждет её дома, — это темнота и тишина. Она на секунду закусывает губу, прежде чем сделать выбор. Она пообедала несколько часов назад и пока еще не хочет есть, поэтому она с легким вздохом садится на единственный стул в комнате и возобновляет изучение своих находок. Веревка рвется, когда она пытается аккуратно её развязать, и она осторожно открывает дневник. Тетради старые, переплет потрескался и высох, страницы тонкие, уголки либо свернулись от старости, либо и вовсе отсутствуют. Очень осторожно Сакура переворачивает первую страницу и на мгновение останавливается, чтобы полюбоваться красивым и изящным, хотя и несколько витиеватым почерком. Он очень похож на каллиграфию. Её пальцы благоговейно скользят по словам, очарованные ровными строчками и рядами букв. Ей представляются длинные и тонкие пальцы, гораздо более умелые и осторожные, чем её собственные. Это глупо — так зацикливаться на чьем-то почерке, но Сакуре сложно избавиться от очарования. Она никогда раньше не видела ничего подобного. Конечно, затем она начинает вчитываться в слова и дыхание её замирает. Она не так давно начала изучать медицину, но этого хватает, чтобы понять, о чем эти дневники. Она пролистывает несколько страниц вперед, её глаза блестят, а сердце сладко сжимается. Здесь, в этой мрачной и пыльной комнате, она наткнулась на настоящее золото. Сакуре четырнадцать, когда она узнает достаточно, чтобы понимать, что в них написано. Большую часть времени она проводит, склонившись над медицинскими трактатами, свитками по анатомии и грудой книг по другим темам. Её уже допускают к работе в больнице, и хотя она в восторге от того, что наконец-то может быть полезной и применять свои знания, она не может не думать, что этого недостаточно. Она залечивает царапины, сращивает сломанные кости и выводит яды из организма. Она лечит, помогает и восстанавливает, но она не развивается. Чего-то не хватает, но она не понимает чего именно, и из-за этого Сакура чувствует зуд по всему телу. Он немного утихает, когда её швыряют по тренировочному полю, когда она выжимает из своего тела максимум, уклоняется и перекатывается по земле, разбивает костяшки пальцев о стволы деревьев, с улыбкой наблюдая, как трескается кора под давлением чакры. Именно этот чистый и необузданный потенциал разрушения успокаивает бешеный поток мыслей в голове, хотя бы на мгновение. Сакура гражданская, бесклановая, забытая собственным сенсеем и раздражающаяраздражающаяраздражающая, но она может расколоть землю на куски, превратить холмы в равнины и однажды она сможет разрушать горы одним прикосновением пальца. Ровно через год, два месяца, неделю и три дня после того, как она нашла те дневники, она снова открывает их. И она вовсе не считает секунды, минуты, часыднинеделимесяцы, нет. Теперь она многое знает о человеческом теле. Знает, как сломать его и восстановить тысячью способами, знает, как разделить организм на основные компоненты, знает, почему люди живут и умирают. В первый раз, когда она смотрела на страницы, ей казалось, что она открывает дорогу в неизвестность, что она наткнулась на что-то невероятное. Сейчас же Сакура читает и понимает, она видит какие-то заметки по анатомии, которые выходят далеко за рамки того, чему учила шишоу. Автор разбивает генетический код на сегменты и фрагменты, переводит его с помощью чего-то вроде комбинации интеллекта, интуиции и чистого знания (и ей кажется это просто невероятным), и прокладывает путь через происхождение дзюцу и как все это влияет на человеческое тело. Он объясняет родство чакры к элементам, какая часть ДНК человека отвечает за этот фактор и как он влияет на биологию и физиологию. Как люди делятся на архетипы, и что в чакре нет просто каких-то хаотических элементов, и что все делится на существующие паттерны. Сакура узнает больше о природе чакры, хрупкости людей, и гениальности человека, написавшего все это. Шишоу, конечно, слегка впечатлена и скорее довольна прогрессом, который сделала Сакура, хотя и никогда не говорит это вслух. Вместо этого, она допускает её до наблюдения за более сложными операциями, и когда Сакура с блеском сдает все неожиданные экзамены и проверки, Цунаде не замечает любопытного блеска в нефритовых глазах, который с каждым разом становится все ярче и ярче. Возможно, если бы она заметила, то смогла бы спасти свою ученицу. После изучения первых трех дневников, открывая четвертый, Сакура упирается в стену. Оглядываясь назад, она понимает, что первые три были подготовкой для остальных; они помогали построить базовое понимание темы и передать необходимые знания, чтобы разобраться в следующих записях. Метафорическая стена появилась вовсе из-за невежества или недостатка знания. На первой странице четвертого дневника представлено досье испытуемого номер один: Сайто Каори, 23 года, первая группа крови, статус: жив, эксперимент: провален, измененный статус: мертв. Она с отвращением роняет тетрадь на пол и отползает от нее. Мрачное и холодное понимание обрушивается на нее со скоростью лавины, и она отчаянно не хочет, чтобы все это было правдой. Она не хочет посмотреть в глаза реальности, в которой описываются эксперименты над людьми, не хочет восхищаться человеком, который так просто- Поэтому она закрывает дневник. С тех пор каждое мгновение бодрствования — кошмар наяву. Она ходит по лезвию ножа, выполняет свои обязанности, чувствуя, как дрожат пальцы, и избегает смотреть на шишоу. Её разум бегает кругами, дразня образами разочарования, ярости и отвращения, которые блондинка обязательно начнет испытывать, создавая красочные картины того, как её пытают, выгоняют из деревни или, не дай Ками, казнят. Сакура прячет дневники под кроватью, и это ужасно банально и совершенно недостойно настоящего шиноби, но она делает это скорее для собственного спокойствия. Её паранойя контролирует её действия, и, несмотря на то, что она все еще обучается у женщины, она избегает её большую часть времени. Если блондинка и замечает это, то не говорит ни слова, хотя Сакуре кажется, что за ней наблюдают с каждого угла в деревне. Она теряется в мыслях, разрываясь между стыдом, яростью и печалью- Потерей. Под всеми чувствами и эмоциями она испытывает острое чувство потери. Именно Ино в конце концов вытягивает её из бесконечного круга эмоций, которые угрожают задушить её, и это так похоже на Ино, что Сакуре хочется плакать. Не говоря ни слова, девушка тащит её на тренировочную площадку и набрасывается со всей свирепостью, которая никогда раньше не была ей присуща. Когда они останавливаются, потные, покрытые синяками и безумно уставшие, Ино спрашивает, почему она избегает её. Я избегаю всех, хочет сказать Сакура, но вместо этого просто извиняется. Этого недостаточно, но это только начало. Затем они ужинают, ходят по магазинам и снова и снова встречаются в перерывах между её сменами в больнице и бурно развивающейся карьерой Ино в Отделе Допросов и Пыток. И теперь все снова в порядке. Три месяца спустя Команда 10 просит её присоединиться к ним и заменить Шикамару на экзамене на чунина. Сакура соглашается и получает повышение. Теперь она может участвовать в небольших операциях, у неё есть собственные пациенты и новое звание. Она изучает яды вместе с Шизуне, учится готовить противоядия под руководством шишоу и получает доступ к редчайшим медицинским свиткам и книгам. Она читает их, изучает и с уколом разочарования понимает, что в них нет ничего нового. Это раздражает и зуд под кожей возобновляется с новой силой. Ощущение, будто ты остаешься позади, накрывает с головой. Она ждала большего. Она прочитала уже все, но Сакуре хотелось большего. Сакуре хочетсяхочетсяхочетсяхочется- Сакуре пятнадцать, когда она возвращается к дневникам. Наруто возвращается. Наруто возвращается, как и Какаши-сенсей, они здесь и все как раньше, и Сакура счастлива. У Наруто есть его расенган, Какаши-сенсей это Какаши-сенсей, а Сакура может расколоть землю на части. Они здесь, снова вместе, все как раньше и Сакура… …больше не одна из них. Они слишком стараются. Она не знает, почему это так раздражает. Она смотрит, как Наруто проглатывает рамен, кричит и что-то лапочет Какаши-сенсею. Смотрит, как Какаши-сенсей читает порно-книжки, смеется над своим учеником и улыбается глазами. Все его внимание обращено на блондина, и Сакура изо всех сил старается не думать о том, что все эти месяцы не видела и клочка своего бывшего сенсея. Изо всех сил старается не чувствовать себя брошенной, даже сейчас, когда они идут вместе, бок о бок, ей кажется, что она плетется позади. Все прямо как в детстве, и хотя когда-то Сакура и хотела, чтобы их команда воссоединилась, теперь она понимает, что ей противно. Они выполняют D и С ранги, потому что Наруто все еще генин, и они не могут брать сложные миссии, а только лишь помогать в деревне, сопровождать торговцев и зачищать бандитские лагеря. Жизнь и смерть — повседневность Сакуры, она привыкла, что во всем нужен баланс. Она убивает, и Наруто смотрит на неё так, будто она предала его. Будто она больше не тот образ из его воспоминаний. Так и есть. Из-за ряда причин она снова начинает работать в больнице целый день. Во-первых, Наруто тяжело находиться рядом с ней, а Сакура, в свою очередь, не может смотреть ему в глаза и не чувствовать себя худшим человеком в мире. Какаши-сенсей никогда не был заинтересован в том, чтобы сглаживать ситуацию в команде, поэтому он просто не вмешивается. После трех провальных миссий и трех сухих отчетах шишоу снимает Команду 7 с действующей службы снова и назначает её в госпиталь. Как бы ни было больно из-за увольнения Наруто, теперь она снова может дышать. Больница — совершенно иной тип удушья, и она может его вынести. Она не хочет знать, чем будет заниматься Наруто, потому что это больнобольнобольно, поэтому она ныряет в бесконечную череду спасения жизней, раскалывает валуны и чувствует себя потерянной, брошенной и опустошенной. А затем она теряет мужчину на операционном столе. Он не единственный. Взвод АНБУ попал в засаду шиноби Ивагакуре, из пятнадцати четверо пали в бою, двое погибли от ран по дороге домой, одного отравили и трое умерли во время операции. На её руках до сих пор их кровь, когда в одной из послеоперационных палат срабатывает сигнал о чрезвычайной ситуации. Сакура держит руки у него на груди, когда мужчина испускает последний вздох. Она моет руки, но кровь не смывается. Она больше никогда не исчезнет. Сакура все еще недостаточно сильна. И она отказывается оставлять все, как есть. Никакая решимость не может остановить тошнотворное чувство в животе и мурашки по коже, когда она достает дневники из тайника. Но она сжимает губы, сжимает пальцы в кулак и решается. Неважно, что это неправильно, главное, что это поможет. Эти жизни уже не вернуть, злодеяния остались в прошлом. И если этих людей уже не спасти, самое меньшее, что она может сделать, это почтить их память. Сакура проводит ночи, читая об ужасных экспериментах, которые проводил этот человек, о преступлениях, которые он совершил, о его подлых поступках. Она ненавидит его, ненавидит и хочет отплатить за каждого мужчину и женщину, которых он погубил, но она практична. Ей приходится. Сейчас она не сможет до него добраться, возможно, никогда не сможет, но его исследования — прямо у неё в руках. Его с таким трудом заработанные знания в её распоряжении, и у неё есть опыт и сила, чтобы изучить все, и если благодаря этому она сможет спасать жизни, Ками свидетель, она справится. Её производительность взлетает до небес. Все вокруг замечают — как же иначе — и шишоу, кажется, довольна. Сакура знает больше, чем остальные, понимает и видит больше, чем остальные. У неё в запасе бесчисленное количество новых дзюцу и способов, и все это она узнала от человека, который боится смерти настолько, что нашел способ обмануть её. Она спасает мужчину, останавливая его сердце, чтобы остановить кровотечение, и оперировать становится немного легче, когда кровь не заливает операционный стол, а затем вновь заставляет сердце работать с помощью небольшого дзюцу с элементом молнии. Она спасает ребенка от удушья резиновой игрушкой, разрезая горло и извлекая предмет, контролируя поток крови, дыхание и мозговую активность, эффективно поддерживая работу тела, как будто ничего не изменилось. Она спасает Кибу, проникая все глубже и глубже, пока не добирается до генетического кода и перестраивает его, чтобы изменить природу чакры с земли на ветер, и теперь яд не совместим чакрой ветра, и он с легкостью извлекается из танкецу. Она очищает его организм и возвращает все в норму, до того, как кто-либо успевает заметить. Все говорили, что он не выживет. Сакуру считают гением, и теперь она достаточно умна, чтобы придумать правдоподобное объяснение для шишоу. Она идет по очень тонкому льду, и теперь на нее смотрят. Шизуне не нравятся некоторые её методы, она называет их радикальными и жестокими, но шишоу прагматичнее. Сакура думает, как долго она будет закрывать глаза. Ей отдают все операции. Теперь у неё есть доступ к АНБУ, и она больше не в запасе. Другие врачи забирают её смены дежурств и обхода пациентов, и Сакура большую часть своего времени проводит в операционной. Она больше не подпитывает чакрой других, чтобы те могли лечить. Теперь она сама лечит. В тот момент, когда она опускается на колени перед обнаженным умирающим пациентом, пока шишоу сидит за пределами круга, питая её чакрой вместе с пятью другими ирьенинами, на Сакуру снисходит прозрение. Её контроль точнее, у неё больше возможностей, и даже многолетний опыт не сравнится с перспективами, которые открыты перед Сакурой. Её шишоу — образцовый медик. Она революционер медицины, знает все о каждой клетке организма и способна собрать человека по кускам, но там, где она безжалостна, когда это необходимо, сострадательна, когда это уместно, у Сакуры нет таких оговорок. Шишоу видит человека, чью жизнь она должна спасти. Сакура же видит механизм, который нужно починить. Она отстранена, спокойна и собрана во время операции, потому что единственное, что заглушает страх неудачи глубоко внутри — почти удушающая потребность проявить себя. Лечение — в этом она хороша. Она больше не может позволить себе давать слабину. Именно это делает Сакуру достаточно безжалостной и решительной, чтобы прибегнуть к средствам, о которых шишоу никогда бы даже не подумала. Она убеждает себя, что делает это ради пациентов, а не ради себя. Она еще не настолько бессердечна. Правда же? Внезапно она понимает, что всегда одна. Сначала это незаметно, потому что все время, когда она не занята в отделении хирургии, она копается в дневниках, тренируется или изучает задокументированные операции (очень немногие), которые она провалила. Осознание приходит в один из солнечных дней, когда Сакура ждет свой заказ. Она больше не ест рамен, но зато нашла хороший маленький ресторанчик, в котором регулярно покупает еду на вынос. Шансы наткнуться на кого-то из знакомых невелики. К сожалению, «невелики» не означает «несуществующие». И у неё и правда отвратительная удача, думает она, когда видит, кто сидит за самым большим столом в зале. Это все ребята с выпуска, включая сенсеев, и единственный недостающий кусок — она. Сакура спасла жизнь Кибе, поэтому он чувствует себя обязанным, и именно это все портит. Он громко зовет её по имени, машет рукой, и вдруг на неё смотрят четырнадцать пар глаз. Сакура смотрит на них и осознает, как много времени прошло с момента, когда они виделись последний раз. Единственное о чем она может думать, это то, что она все еще одета в медицинскую одежду под лабораторным халатом, и что её непослушные волосы уже почти достают до талии. Она шла домой после шестичасовой операции, вот что она говорит всем им. И хоть это и правда, это так же и повод избежать общения, на которое у неё совсем не осталось сил. Киба не понимает намека и подскакивает, чтобы она могла сесть рядом. Наруто смотрит на неё впервые за полгода, и на его лице мелькают беспокойство и тревога. Жесткий взгляд Какаши-сенсея заставляет её сесть. Затем он улыбается и весело общается к ней как «Мисс Главный Хирург». Это своего рода признание, но независимо от того, насколько она счастлива, она не может подавить шепот в голове, который настаивает, что этого слишком мало. Ей кажется, что все остальные продвинулись вперед на километры, тогда как она вернулась туда, откуда начинала. Именно эти ужасные, ужасные тренировки с Наруто и Какаши-сенсеем возвращают её на землю самым жестоким образом. Они вытирают ею пол. Она знает, что Наруто тратит гораздо больше времени на тренировки, но легкость, с которой она проигрывает, заставляет её клокотать от ярости. Не имеет значения, что она — царствующая королева медицины, гений хирургии, вдохновитель ирьенинов. Здесь, в открытом бою, Сакуре все еще двенадцать лет, и она безнадежно уступает. Чистая выносливость Наруто и его раздражающая способность уворачиваться от всего, что она бросает в него, — все, что ему нужно, чтобы её (довольно скудный) запас техник иссяк. Какаши-сенсей слишком быстр и хитер, чтобы его можно было хотя бы коснуться. Её сильная сторона это медицина, но это все, что у неё есть. Нет смысла изучать ниндзюцу с таким посредственным объемом чакры, как у неё. Гендзюцу — область, в которой у неё абсолютно нет опыта. А тайдзюцу… Она научилась всему, что дала ей шишоу, и только теперь это кажется неправильным. Сакура стала великой не благодаря её тренировкам. Она слышит, как звенят колокола и открываются врата ада, потому что именно сейчас она осознает, какой она стала. Шишоу — та, кто принял её и показал способ подняться выше, но его учение всегда было лучше и полезнее. Она может убить более чем ста способами. Её познания в области анатомии и биологии не могут соперничать ни с кем другим. Она может разрушить и перестроить организм с нуля, может перекроить чужой генетический код, изменить чакру человека, вырастить новые органы, и даже, теоретически и с помощью хорошего оборудования, создать совершенно нового человека. Этого должно быть достаточно. Вот только этого недостаточно для неё. Любопытство всегда было её слабостью. Именно оно привело её к одержимости Саске, именно оно заставило её прочитать эти проклятые журналы, именно оно подталкивает её, когда она решает начать с животных. Никто не будет беспокоиться, если пропадет пара диких кроликов. Сакура думает, что уж лучше послужить науке, чем быть съеденным. Они в любом случае умрут, но здесь у них есть шанс выжить. В конце концов, она превосходный медик. Учитывая, что она и так практически живет в больнице, никто не удивляется, когда она задерживается в лаборатории немного дольше, чем обычно. Ей не нужно ничье разрешение, к тому же у неё есть личная лаборатория, с замком безопасности и все такое. Сначала она пытается переписать ДНК кроликов и в процессе убивает троих. Замена быстрых и медленных мышечных волокон тоже не работает; Сакура не понимает почему. Она останавливается на неделю и раздумывает. Она может убить кого-нибудь, для этого достаточно просто оказаться в их личном пространстве. У неё нет техник средней и дальней дистанции, но если она будет достаточно быстра они и не понадобятся. И вдруг она понимает. Ей не нужно думать о том, чтобы достать генетический материал. Не тогда, когда чакра гораздо податливей. Наруто не доверяет ей, и это справедливо, но он все еще её друг, поэтому, когда она просит образец крови «для общего медицинского осмотра» он протягивает ей руку с оголенными венами. Благослови его наивное, доброе сердце. Взять его генетический материал легко, а вот найти способ для синтеза чакры гораздо сложнее. Теоретически, проще всего было бы изолировать участок ДНК, который синтезирует чакру и имплантировать его, но она не готова такое делать. Она — не он. Она никогда не станет им. Она пробует этот способ на кролике и то, что он умирает — вполне ожидаемый результат. На данный момент самая большая проблема Сакуры заключается в том, что она точно знает, как все провернуть. Это удобно и до смешного просто. Спрятать тело так, чтобы никто не заметил, оказывается куда сложнее. Сложнее не в физическом плане, а скорее в моральном. Тринадцатилетняя Сакура была бы в ужасе от того, что делает пятнадцатилетняя Сакура, вот только она не сделала и половины из того, что задумала. Не существует специально оборудования для создания клона. Это абсолютно невозможно. Иного выхода нет. Она закрывает глаза и молится, снова и снова повторяя себе, что она не такая, как он. Сакура раньше никогда не боялась трупов, но сейчас эти пустые глаза смотрят почти обвиняюще. Она буквально чувствует осуждение, витающее в воздухе. И это справедливо. У неё мало времени, потому что регулярную пропажу трупов определенно заметят. Ками помоги, она ворует трупы из больничного морга. Инъекция ДНК и замена уже существующих нуклеотидов занимает почти пять часов, и Сакура благодарна, что сегодня у неё выходной и нет запланированных операций. Она проглатывает солдатскую пилюлю, закусывая горький привкус шариком данго, и возвращается к работе, начиная кропотливый процесс по восстановлению мертвых клеток. Реанимировать тело и одновременно с этим держать его в коме — задача не из легких, и удивительно, что это вообще возможно. По крайней мере, для неё. Вся загвоздка в том, чтобы обеспечить его достаточным количеством энергии, чтобы искусственно оживить тело, перезагружая все основные функции и заставляя принять чакру, дополняя своей собственной. Когда организм начинает снова функционировать, Сакура отключает систему жизнеобеспечения и съедает еще одну пилюлю. Теперь у неё есть полноценный носитель, и краткое сканирование показывает, что он уже производит чакру, идентичную Наруто. Чувство успеха и гордости, которое переполняет её, похоже на пробуждение от долгого и страшного сна. Сакуре шестнадцать, когда она начинает писать свои собственные. Это ужасная глупость — увековечивать свои преступления, но она знает, как важно записывать исследования (ей ли не знать?) и поэтому всегда носит с собой свой дневник. Где-то в процессе её повышают до токубецу джонина, хотя новое звание ничего не меняет. Теоретически, теперь она может появляться в холле джонинов и имеет более высокий доступ. Вот только у неё уже есть высший уровень допуска в больнице, поэтому ей больше ничего не нужно. Она первая из выпуска получает звание выше чунина, хотя Неджи опережает её, становясь джонином. Это должно что-то значить. Когда-то значило. Сейчас её приоритеты изменились, и когда она находит секунду, чтобы вздохнуть, секунду, когда ей не нужно что-то делать, она думает, что на самом деле могла бы стать счастливой. Она не ходит на задания и ни с кем не общается, все, что она делает — это лечит людей. Она старается не сильно много об этом думать. Мысль о том, что верность к деревне на самом деле непостоянна, кажется слишком похожа на мысли предателя, и она чувствует себя неуютно. Однажды шишоу отводит её в бар, выпить. Им не о чем говорить, и расстояние между ними кажется таким огромным, что его почти невозможно преодолеть. Она задается вопросом, когда все так сильно изменилось. Когда она стала замечать в себе больше сходств с предателем, нежели с собственным учителем. Ей требуется месяц после создания носителя, чтобы получить сносные результаты. Она довела до совершенства сбор и очищение чакровой сущности Наруто и теперь смотрит на несколько мутную голубую, сырую энергию, содержащуюся в простой пробирке, и улыбается. Она — первый человек в истории, которому удалось заполучить чистую чакру. У него бы тоже получилось, будь его контроль так же хорош, как её. Она возвращается к кроликам и ей хочется плакать от разочарования. Требуется еще сотня попыток, чтобы найти способ сохранить их в живых. Не существует способа навсегда изменить чакру человека, так как для этого требуется абсолютно иной набор ДНК — этот урок она усвоила на экспериментах с кроликами, поэтому она решает создать нечто вроде солдатских пилюль. По крайней мере, со схожими функциями. Она не думает, что есть способ обойти ликвидность чакры, так что это больше похоже на разовую акцию. Простое введение эссенции вызовет отравление чакры. Единственный работающий способ — введение чакры через шприц и выкачивание равного количества родной чакры подопытного. Что совершенно точно невозможно в открытом бою. Она натыкается на стену и несколько дней проводит в операционных. Вдохновение приходит в виде Хьюги Хинаты. Сейчас Сакура редко посещает общественные тренировочные полигоны, но шишоу постоянно ворчит, чтобы она проводила больше времени на улице, поэтому она соглашается. Так уж совпало, что Команда 8 и Наруто, под руководством Какаши и неизвестного мужчины с каштановыми волосами, как раз занимали любимый полигон Сакуры. Она кивает Какаши при встрече и получает кивок в ответ. Она начинает разминку, рассеянно наблюдая за спаррингом один на один между Хинатой и Наруто. Он явно сдерживается и небольшая её часть обижается на него за это. Та же часть сжимается от удовольствия, когда блондин подставляется под удар Хьюги и оказывается с заблокированной левой рукой. Он поражает ее порывом ветра, который искусно отражается каким-то специальным приёмом клана Хьюга из-за чего воздух разлетается от наследницы, будто она в куполе. Сакура моргает и лелеет мысли, выстраивающиеся в ее голове, поэтому, как только спарринг заканчивается, она бежит трусцой, не уделяя Наруто никакого внимания, кроме кивка и легкой улыбки, вместо этого концентрируясь на Хинате. Оказывается, эта техника — секрет клана, хотя после небольших увещеваний застенчивая девушка рассказывает, что в основном это концентрированный выброс чакры, и, честно говоря, Сакура не слушает, что она говорит дальше. Контролируемый всплеск чакры, выпущенный из танкецу без предварительного формирования. Инстинктивная реакция, мгновенное действие. Это именно то, что ей нужно. Именно то, чем она занималась все это время. Она не может сдержать самодовольную ухмылку, которая скользит по ее губам, разворачивается и идет прямиком в свою лабораторию. Когда Сакура пробует в первый раз, её тошнит. Очень сильно. Процедура прошла успешно, и в ее системе нет избытка чакры, но она недооценила побочный эффект чужеродной чакры в своем организме. К сожалению, они включают в себя: рвоту, лихорадку и сильную головную боль. Ее точный контроль чакры позволяет ускорить процесс исцеления и через два дня она возвращается к работе. В итоге, решение приходит случайно. Она никогда не относится к работе небрежно, за исключением того случая, когда она уколола палец иголкой, во времена стажерства. В общем, в одной из пробирок она обнаруживает примеси. Сакура собирается вылить раствор, когда понимает, что эти два вещества не разделяются и не разрушают друг друга, а вместо этого смешиваются. Они перемешиваются до тех пор, пока облачно-синий цвет не становится бледно-лавандовым, и она не может поверить, что ответ был таким лёгким. Итак, она пробует снова. И на этот раз её не тошнит. Не в первый раз Сакура благодарит Ками за безумный уровень контроля чакры. Хоть частички ДНК и достаточно, чтобы чужая чакра прижилась (чакра, как и многие вещи в природе, стремится к гармонии, но при этом обладает врожденной способностью к контролю — пишет она в своем дневнике), на самом деле она не смешивается с другой чакрой. Это похоже на симбиоз и Сакура задумывается, сколько типов чакры она, теоретически, могла бы хранить внутри себя. Но это вопрос другого времени и места. Она достаточно искусна и ловка в обращении с чакрой, чтобы использовать любую из двух, бегучих по танкецу и каналам. Большая часть чакры все еще её родная; настолько чистая по своей природе, что Сакура никогда не развивала элементальное родство, но есть небольшие кусочки чакры природы ветра, циркулирующие в гармонии с остальными. Она использует её во время легкой пробежки. Шишоу научила Сакуру формировать чакру на кулаках и стопах и высвобождать её в качестве концентрированного взрыва. Из книги в библиотеке она узнала теорию по шуншину, который представлял из себя быстрый рывок, достигаемый циркуляцией чакры по всему телу в ужасающе быстром темпе. Дзюцу, которое легче всего дается пользователям чакры с природой ветра. Но у Сакуры высокие амбиции. Поэтому она бросается вперед, собирает чакру ветра и заставляет её бежать, бежать, бежать по каналам, и в итоге она почти летит сквозь лес. Ниндзя могут использовать шуншин, потому что могут превращать циркуляцию чакры в взрыв. Для большинства долго использовать этот метод очень сложно, особенно во время боя, когда нужно отслеживать поток чакры и использовать другие дзюцу. Но Сакура — не большинство. Сакура прекрасно контролирует свою чакру. Это все, что у неё было. И она выжмет из своего навыка все, что возможно. После этого она наполняет бесчисленное количество пробирок эссенцией, в которые добавлен кусочек её собственной ДНК, и хранит их в морозильнике в своей квартире за куском мяса. Во время своих тренировок она практикует быстрое введение укола и поддержание баланса чакр внутри, одновременно с этим сражаясь с мифическим врагом. Использование силы не слишком сложная задача, к тому же небольшое количество чакры у глаз убирает черные точки, которые иногда появляются. И если по правде? Сакуре требуется лишь три слова. Это просто фантастика. Первое тело было легко достать. Сакура использовала хенге, чтобы никто не заметил отсутствие трупа. В её лабораторию можно попасть лишь с помощью отпечатка её чакры, так что тело в безопасности. Проблема в том, чтобы достать второе. Невероятна удача заставляет понять, что ей нужен он. Хатаке Какаши, проклятье врачей и медсестер, печально известный беглец больниц, приходит на обследование. Сакура видит его и сначала сканирует на предмет повреждений, бормочет «кай» и проверяет его на наличие хенге. Мужчина, кажется, наслаждается её замешательством. Гораздо позже, когда она готовится к анализу крови в своей лаборатории, она понимает, что держит в руках. Дело не столько в любопытстве, сколько в кое-чем другом. Она не знает, если другой способ, в котором люди не осудили бы её за использование сомнительных вещей, но этот мост она пересечет позже. У неё есть ДНК Хатаке Какаши. Ключ к его чакре. Помимо всех остальных замков, которые могут открыться, главный — призыв Какаши. Она безумно хочет узнать, получится ли у неё использовать чакру, чтобы призвать собак. Теперь она не беспокоится об этичности поступка, когда крадет еще один труп. Лишь о том, как все провернуть. Легко не думать о глупой морали, особенно, когда все мысли заняты другим. Через три дня после того, как ей в руки попадает чакра Какаши, её срочно вызывает Суна. Сакуре нужно идти, и идти прямо сейчас. Теперь, когда у неё появились свои секреты, она трижды проверяет замок на лаборатории, пока не убеждается, что никто, кроме неё, не сможет войти, и очищает холодильник от улик. У нее достаточно денег, чтобы купить высококачественный запечатывающий свиток, который будет поддерживать подходящую температуру для пробирок и иметь отдельный пространственный карман для её дневника, и его дневников. Просто для безопасности. И поскольку она не дура, этот свиток не откроется, если в него не влить чакру Наруто. У неё есть три дополнительных пробирки с эссенцией в медицинской сумке, которых должно хватить на случай, если что-то случится. Конечно, именно тогда ей говорят, что её задача — спасти жизнь старшего брата Казекаге. Очевидно, её работа в госпитале сделала её непригодной для полевой работы. Это оставляет горький привкус во рту, язвительный голос в голове шепчет ей может быть она сможет найти хорошую лабораторию где-нибудь еще? Она закатывает глаза. Все не так просто, как хотелось бы. В Суне жарко и дохера песка, и Сакура проклинает свою недальновидность. Учитывая, что почти все свое время она проводит в медицинском халате, выбор одежды был довольно простым. Её платье без рукавов и горла (с двумя замками спереди, чтобы ноги двигались свободнее) в паре с гладкими брюками белого или черного цвета и темными ботинками на маленьком каблуке — не самый подходящий наряд для пустыни. На неё слегка косятся, когда она приходит в гражданской одежде, но она выросла из своего снаряжения несколько месяцев назад и так и не заменила его. Сейчас она больше похожа на лабораторную крысу и хирурга по совместительству, а не на настоящую куноичи. Удивительно, но это вовсе не беспокоит её. У неё есть туз в рукаве, который помогает спать по ночам. Быть сильной благодаря долгой и тяжелой работе, а так же быть кем-то вроде сомнительного гения кажется более полезным, чем просто иметь крутой кеккей-генкай. Наверное, это её суперспособность. Они всегда называли её бумажным ниндзя, но даже у бумаги есть острые края. Казекаге похищен, по-видимому существует какая-то организация по отлову джинчуурики, разгуливающая по Стране Ветра, а еще эта старая женщина, стоящая у неё на пути. Теперь Сакура осознает, что постоянная изоляция не способствовала развитию её навыков общения с людьми, и, возможно, сказать старой карге свалить с дороги и уйти сыпать песком где-нибудь в другое место, будет немного грубо. Какаши, определенно, так считает, судя по взгляду, который он бросает на неё, но затем эта удивительно проворная для своего возраста старуха перепрыгивает её над головой и пытается убить мужчину. И внезапно проблема Сакуры становится проблемой другого человека. Иногда жизнь любит её. Яд в организме парня, как она обнаруживает, прекрасен по своему составу, и она тратит непозволительно долгую минуту на восхищение сложностью формулы, пока сестра пациента не прерывает её, шипя, чтобы она, наконец, начинала работать. Кстати, Суна — прекрасный выбор для туристов, очень гостеприимно. Ей требуется чуть дольше времени, чем обычно, чтобы разобрать яд на составляющие и сжечь небольшие куски чакрой, но не хватает времени, чтобы восстановить уже поврежденные участки чакра-каналов. В общем, ситуация не была такой уж чрезвычайной, и Шизуне справилась бы сама, думает Сакура вслух, и, к сожалению, её слышит Какаши, который собирается сказать ей парочку действительно добрых слов. Они перестают иметь значения, как только через полчаса он уходит вместе с отрядом и старухой в придачу, оставляя Сакуру позади. Она больше не чувствует грусти или разочарования, и даже её гнев не кипит, как вода на огне, а лежит белым холодным снегом. Она не желает возмездия и, конечно, не хочет, чтобы кто-то погиб на миссии. Просто, если их немного потрепают, это поставит их глупую гордыню на место. Они возвращаются с похищенным Казекаге, без старухи и с кровью на руках. По-видимому, старейшина проделала прекрасную работу, убив своего внука-кукловода (и Сакура чувствует легкое разочарование от того, что её не было там, от того, что потеряла шанс посмотреть на нечто невероятное), пока его напарник не убежал с «сердцем» куклы, заключенным в контейнер. Она так же отдала свою жизнь, чтобы воскресить теперь уже бывшего джинчуурики Ичиби. Сакура пропустила много медицинских махинаций, и это тревожит сильнее, чем отсутствие участия в битве. Жаль, думает она, что создатель самого хитрого и сложного яда, который Сакура когда-либо видела, погиб так быстро. Похоже, у них мог бы состояться интересный разговор, если бы остальные не обращали такое внимание на его статус нукенина. Теперь, когда все спасены и здоровы, они снова на пути домой, и именно в этот момент Сакура чувствует стену, которая отделяет её от остальных. Они — бойцы, которые убивают монстров и спасают принцесс. Они обсуждают Акацуки и их цели, обсуждают врагов, пытаются придумать, как спасти мир. Сакура бежит где-то позади, но так, чтобы они не сильно обращали на это внимание, и все, о чем она думает — это её второй подопытный, возможные пути применения чакры Какаши и как лучше всего проверить её способность к вызову собак, не привлекая ненужного внимания. Умом она понимает, что они постепенно отдалялись друг от друга, но, оглядываясь назад, она не может сказать, когда все началось. Когда она перестала ходить на тренировки? Когда Команда 7 распалась во второй раз? В тот момент, когда она начала читать дневники? Еще раньше? Прежде она была зла и обижена на них. Теперь все, чего ей хочется, — это убраться с их пути, не попав в их безумные планы, и стать сильнее и умнее самостоятельно. Потому что, разве она не добилась прогресса, работая в одиночку? Годы и годы она беспокоилась о том, что тянет их на дно, но возможно… лишь возможно… именно они, тянули на дно её. Все идет слишком гладко, и хотя часть Сакуры была готова к подвоху, все скатывается в настоящий ад. Буквально, летит мусорную корзину, засасывая её вместе с собой. Она принимает душ прямо по возращению и сразу же отправляется в лабораторию. Только чтобы найти там Хокаге, ожидающую Сакуру. Она не знает, как женщина прошла через замок, и на ум приходит лишь очевидное: есть доступ уровня Хокаге, которому плевать на приватность и конфиденциальность остальных. И, если честно, Сакура хотела бы узнать об этом чуть раньше. Женщина в ярости, но, как отмечает Сакура, пока на неё кричат, она одна. Обычный эскорт из АНБУ отсутствует, и, несмотря на фасад и явные намерения, блондинка, кажется, считает, что у Сакуры есть веская причина хранить два похищенных трупа, находящихся в коматозном состоянии, в своей лаборатории. Сакура не говорит всей правды, но и не лжет. Она объясняет, что изучает способы безопасного переливания чакры без кеккей-генкая и сложных ритуалов. Когда женщина требует объяснить, зачем ей трупы, Сакура понимает, что совсем забыла, что для нормальных людей, это не что-то само собой разумеющееся. Поэтому, прежде всего, она уверяет блондинку, что они на самом деле не зомби, и она не способна вернуть кого-то из мертвых, что она просто заставила их тела функционировать, заставив клетки работать, а уж биология и природа позаботилась обо всем остальном. Они совершенно точно мертвы, говорит она, просто находятся в коматозном состоянии с минимальной мозговой активностью для регуляции необходимых функций. Цунаде смотрит на неё так, будто она совершила преступление мирового масштаба, и хоть Сакура и не чувствует себя виноватой, боль и неодобрение, исходящие от женщины, которая заменила ей мать, глубоко ранят. Её не арестовывают, что хорошо, но Цунаде запечатывает лабораторию, что… ладно. Говорить, будто ей перерезают кислород немного глупо и драматично, но Сакура чувствует, как начинает задыхаться. Кроме того, ей запрещают проводить и присутствовать на операциях. Внезапно все её радикальные методы и способы хирургии оказываются под пристальным вниманием, и её бывшая (и разве от этого слова не появляется дыра в сердце?) шишоу больше не доверяет ей лечить живых людей. Не тогда, когда она, очевидно, понятия не имеет, на что способна Сакура. Такое ощущение, что Сакура как будто бы потеряла все, ради чего упорно трудилась последние три года, и единственное облегчение — это то, что Цунаде, кажется, решает, что Сакура добилась всего сама. Нет никаких странных косых взглядов, никаких слухов, никаких АНБУ, преследующих её по пути домой. Это единственная вежливость, на которую Сакура может рассчитывать, и она изо всех сил цепляется за знание, что стоит хотя бы этого. Сакура много времени проводит в квартире, у неё слишком много времени, чтобы думать, и она пьет больше саке, чем следует, потому что запасы алкоголя исчезают с пугающей скоростью. Никто не приходит искать её, так как её исчезновение не новость, и в любом случае, никто особо не скучает. Она мало ест, еще меньше спит и с каждым днём чувствует нарастающее напряжение. Разрушение двух тренировочных площадок до основания не помогает, и она рада, что её смены в больнице оплачивались достаточно хорошо, чтобы ей хватило сбережений на жизнь в обозримом будущем. Она не знает, что будет дальше, и она боится и прячется в единственном обществе, которое было с ней на протяжении всех этих лет. Его записи об экспериментах все еще вызывают некоторое отвращение, но это хотя бы знакомо. Она знает, что нашла его дневники благодаря счастливой случайности, но прямо сейчас, находясь на грани между сном и реальностью, довольно легко убедить себя в том, что он всегда верил в неё. Она видит его во сне, и от него пахнет саке, мятой и ванилью. Через две недели её вызывают в офис, и Сакура спрашивает себя, не конец ли это. На лице женщины — пустота. Все эмоции, которые были во время их последней встречи, исчезли. В крошечном, скрытом уголке сердца Сакуры что-то вдребезги разбивается. И когда женщина начинает говорить, земля уходит из-под ног. — Я подвела тебя, — говорит она. — Мне жаль, что я подвела тебя. И я не знаю, как все исправить. Это не те слова, которые Сакура ожидает услышать. Она не хочет их слышать. Цунаде продолжает, и каждая фраза оставляет ожог на коже, запечатлеваясь в памяти. — Я совершила ту же ошибку, что и мой учитель в прошлом, — печально размышляет она, глядя не на Сакуру, а куда-то в себя, в прошлое. — У меня была ученица с невероятным потенциалом, и я не смогла его реализовать, поэтому ты оставила меня позади, жаждя большего. Сакура хочет поспорить, сказать, что её было более чем достаточно, но кусает себя за язык, потому что это ложьложьложь… Её было достаточно в качестве поддержки. Как учитель… нет. Цунаде говорит ей, что все между ними, что она никому ничего не рассказала. И просит её быть честной. Спрашивает, как далеко она могла бы зайти, какова её цель и может ли она снова ей доверять. И плотину прорывает. Инстинкт самосохранения умоляет соврать, чтобы она не закончила в камере Отдела Допросов и Пыток. Но привязанность и эмоции, которые она испытывает к своей бывшей шишоу побеждают, любовь, которую она испытывает несмотря ни на что, побеждает, и эти чувства сильнее всего. Поэтому она честна. Она говорит, что все, чего она когда-либо хотела — это стать равной остальным членам её команды. Чтобы больше никто не оставлял её позади. Чтобы больше не быть бесполезной, раздражающей, обузой. Говорит, что её целью было найти способ стать такой же сильной, как другие, а затем узнать, на что еще она способна. Говорит, что понятия не имеет, где бы остановилась, потому что именно в работе заключалась её самооценка и желание стать лучше. Именно в ней она нашла свое призвание, свой гений, свою ценность, нечто, что ставило бы её выше этих монстров вокруг. Выше Хьюг, Учих, Хатаке, выше джинчуурики. Потому что она уникальна. Потому что она сделала себя сама. Она больше не считает себя ненормальной, говорит Сакура, и она нашла свою цель в том, чтобы выйти за пределы возможного. Сакура знает, что это не тот ответ, который от неё ждут. Она точно знает, кого в ней видит Цунаде. Замечает боль в глазах женщины и задается вопросом, неужели это так удивительно? В конце концов, в том, что она такая, какая есть, его заслуги чуть ли не больше, чем заслуги женщины, что сидит напротив. Долгое время в кабинете стоит тишина, и Сакура отводит взгляд, без прежней уверенности добавляя последние, проклятые слова. Я на всю оставшуюся жизнь буду благодарна за шанс, который вы мне дали. За то, что поверили в меня. Все удивляются, когда Команда 7 внезапно снова формируется, и Сакура становится её частью. Она смотрит на Какаши и знает, что он ждет от неё едва ли больше, чем во времена генинов. Беспомощная маленькая Сакура с товарищами по команде, которым приходится её защищать. Наруто насторожен, но все же рад, а Сай… хах. Новичок, не совсем желанный, хотя бы потому, что подкалывая Наруто и оскорбляя Саске, он вызывает один переполох за другим, забирая все внимание. Однажды он называет её Уродиной, но Сакуре уже давно наплевать на свою красоту и она лишь разглаживает платье, замечая, как Наруто внимательно следит за её движениями, проводя взглядом по изгибам. В конце концов она покупает стандартную форму джонинов и завязывает волосы в высокий хвост, потому что когда твои волосы длиной до самой задницы это не очень удобно во время боя. Кто же знал. Их посылают на легкие задания, поэтому она не пользуется своими хитростями, потому что больше нет бесперебойного источника. В больницу её пускают только если она ранена и её ученичество тихо заканчивается. Официально, она уволилась с должности медика, и хоть это и вызвало немало удивления, слово Хокаге — закон, и она никому не обязана объясняться. По округе гуляет один слух, будто бы у них с Цунаде был роман, и они решили прикрыть свои задницы, обрывая все официальные связи, но даже если блондинка и слышала их, Сакура не спрашивала. Дни проходят медленно, а ночи еще медленнее, и она будто бы в тумане, где ничего не движется, ни вперед, ни назад, просто бесконечна петля рутины. Она знает, что лишение её всех трудов — худшее наказание, которое только можно было придумать, и Цунаде это тоже знает. Это не похоже на жизнь, но она пока не хочет умирать. Чистилище, думает Сакура остатком своего жалкого существования, и чувствует, как здравомыслие ускользает сквозь пальцы, словно песок. Дело не в том, что она ненавидит свою команду. Вовсе нет. Большую часть времени ей плевать, она латает их всякий раз, когда это требуется, участвует в некоторых спаррингах и отстраняется. Это не идеально, эточертовадяпростохочуумеретьумеретьумереть… это терпимо. Они — группа сильных личностей, всегда были такими. Наруто воображает себя героем, который думает, что он непобедим, и что с каждым в мире можно подружиться, а насилие — это неправильно и делает из тебя ублюдка, вроде бандита или преступника. Такое ощущение, что он пропустил ту часть обучения в академии, где им объясняли, что шиноби в первую очередь сражаются и отбирают чужие жизни. Она игнорирует его большую часть времени, за исключением тех случаев, когда это становится невыносимо. Её мир разрушен, существование бессмысленно, и она вернулась к самому началу. Поэтому, когда он снова открывает рот, смотрит на нее с неодобрением и в очередной раз устраивает сцену, она бьет его с такой силой, что он приземляется в противоположном конце леса. Она не идет проверить его и получает строгую лекцию от Какаши и пару криков Цунаде за то, что приносит проблемы. Она не извиняется ни разу и даже не чувствует раскаяния. Она огрызается на Какаши, но не на Цунаде. Никогда. Каждый день — темный, дополнительный раунд гребанного существования, слишком много дешевого саке и люди, которых она предпочла бы заткнуть раз и навсегда, чем слушать еще хоть секунду. Она знает о психических заболеваниях и может распознать депрессию за милю, поэтому она полностью осознает, что происходит. Она выживает, но не живет. Все неправильно, серый цвет повсюду, забирая все краски кроме желтого, фиолетового и специфического оттенка лесной зелени, и даже это больше не держит её на плаву. Она проживает день за днем, будто в тумане, выполняя задания, участвуя в спаррингах и упорно игнорируя всех вокруг. Трудно двигаться и еще труднее вставать по утрам, еда превращается в редкую необходимость, и она не может поверить в то, что позволяет себе просто чахнуть. Она могла бы стать великой… черт, она и была великой. Была. Больше нет. И разве это не гребанная ирония, думает она, пытаясь утопиться в алкоголе в каком-то захудалом баре Конохи. Какой-то пьяный парень пытается к ней подкатить, и его везут в больницу с сотрясением мозга. Кто-то скользит на место рядом с ней, и хотя Сакура знает, что ей нужно очистить систему каналов от спирта, чтобы суметь защитить себя, она просто… не хочет. Вместо этого она позволяет Учихе Итачи говорить. И слушает. Вы не подвели меня. Вы сделали меня свободной. (В совершенно пустой башне Хокаге женщина бесится, кричит от ярости и полностью разрушает свой офис. Она ждет два часа, прежде чем сообщить АНБУ, что Харуно Сакура дезертировала из Конохогакуре.)