История может повториться снова, спустя десять долгих лет?
Очевидно, да. Чуть в других обстоятельствах, но может. И видимо это тот самый день, когда они испытали всё те же чувства, что они пытались забыть всё это время.
Сейчас им нужно время. Как можно больше времени, им нужно успеть.
***
Они ждали её у выхода. Людей было куча. Кто собирался улетать, а кто прилетел, и кто ждет своих гостей с большими плакатами, с яркими надписями, по типу «мы по тебе скучали».
Стали бы они делать такое, чтобы позабавиться и опозорить маму? Да, безусловно. Но было ли у них время на это? Конечно нет.
Минхо был растерян, и потерян в своих мыслях. Он должен был поговорить с Джисоном ещё за пару дней, до приезда матери. Но он так боялся, что откладывал на следующий день, и вот он уже стоит в аэропорту.
Они с Ханом болтали по телефону каждый день. Было весело водить его за нос, но когда тот напрашивался к нему в гости, было трудно объяснить, почему ему стоит забыть об этом. Джисон даже угрожал, что приедет к нему, и у него не будет шансов отвертеться. И было совсем не важно, куда бы он там поехал, главное к Минхо.
Феликс тоже утонул в своих мыслях. Он всё вспоминал вчерашний, а так же сегодняшний день, который он провел с Чанбином.
Было много недосказанности. Им нужно было поговорить ещё. Они могли сделать это в любое время, когда по ночам болтали. Правда только в том, что они оба боялись сказать что-то не то, и потерять друг друга.
Они стояли у выхода С, молча, каждый думая о своем. Не замечая прохожих и шума вокруг них.
Если честно, то Минхо и Феликс не разговаривали. Они не ругались, не дрались. Ничего из этого. Это была взаимная тишина. Они и не виделись долгое время. Что плохо, потому что Ликс обещал матери всегда быть начеку. Но ему тоже нужно было свое пространство, и ему тоже нужна была помощь, а может даже и человек, что мог бы приглядывать за ним.
— Я вижу не особо вы и скучали по мне, — послышалось сзади, из-за чего они оба обернулись, — Что даже не обнимемся?
Женщина улыбалась, держа в руке ручку от чемодана, и специальную подушку для шеи. Она склонила голову, когда эти двое подорвались с места, и накинулись на неё с объятиями. Она смеялась и заставила их улыбнуться. Это был родной голос, который они слушали лишь через трубку телефона.
— Я так соскучился, — прощебетал Минхо, укладывая голову на плечо женщины.
Феликс поцеловал её в щечку, и прижался к ней своей.
— Я тоже.
— Вы меня сейчас раздавите, — посмеялась она, погладив сыновей по макушкам, и оставив на них поцелуи.
— А нечего было уезжать настолько дней, — возмутился Ликс отпуская маму, и давая ей больше пространства. А Минхо не отлипал, — эй, чудила, а-ну отпусти маму. Ей наверное уже дышать не чем.
— Отвали, — Хо ударил его по руке, когда тот попытался отстранить его от женщины.
— Сам отвали. От неё. И вообще, — Ликс стал щекотать его, из-за чего Хо громко засмеялся и напал на брата с кулаками, — Это запрещенный прием!
Закричал Ликс, когда Мин обхватил его сзади и стал щекотать его живот.
Да, Ынбель определенно скучала по этому. По этому шуму создаваемый её детьми.
— Ты у меня сейчас получишь, зараза, — Феликс укусил его руку, а Минхо запищал кажется на весь аэропорт.
Правда ли им нужен был этот плакат с позорной надписью, если они и так преуспевали в том, чтобы опозорить маму в общественном месте?
Но ей было хорошо, она просто улыбалась и шла дальше по длинным и узким коридорам, когда её дети сзади дурачились.
— Да ты конченый, ты че делаешь? — Минхо смотрел на свои руки, увидев на них столько следов укусов. Сам он не мог его кусать, но зато мог царапать своими когтями.
— Сам такой. Ты посмотри на мои руки, — Феликс стал крутить руками перед лицом Хо.
— На мои посмотри, — Хо тоже пихал свои искусанные руки перед его глазами, за что получил по ним шлепок от Ликса, — Вот говнюк.
— Перестаньте, — проговорила она раза три, но это никак не помогало. Она знала это, но нужно же было хоть попытаться.
— Да я тебе все волосы повыдергиваю, — Минхо схватился за его пряди волос, и чуть стал тянуть их назад. Феликс тут же запищал, и ударил брата по животу.
— Отпусти сволочь.
— Такое ощущение, будто вы соскучились друг по другу, а не по любимой маме, — Бёль остановилась, и схватила детей по их уже красным ушам, и развела их по сторонам, под их скулеж, — Так, успокойтесь, и возьмите уже мой чемодан, я устала таскать его.
— Чур не я! — выдал Ликс, указательным пальцам касаясь кончика своего носа. А Минхо с возмущенным вздохом взял багаж на себя.
— А теперь, возьмите меня за руки, и пойдемте уже домой, — она обвела своими руками их руки, хватая за локти, и пошагала дальше к выходу, — Ну, рассказывайте, что нового?
— Феликс застрял в любовном треугольнике, и скатился по истории ещё больше, — Минхо начал первый, и показал брату свой язык, — А у меня всё хорошо.
Ынбель расширила глаза, посмотрев на них с удивлением.
— Не считая того факта, что ты избегаешь своего парня, и не ходишь на занятия, — в ответ кинул Ликс, даже не посмотрев на Хо.
— Да кто бы говорил? Сам то когда в последний раз был на парах?
— Я хотя бы ни от кого не прячусь, придумывая тупые отмазки.
— А я хотя бы не парюсь по поводы учебы и не загоняюсь, что меня отчислят.
— А мне хотя бы не нужны таблетки, чтобы нормально общаться с людьми.
И это была его ошибка. Стоило пропустить эти мысли, не дать им проскользнуть, и вырваться наружу.
Минхо думал, что-то ответить, но услышанное ударило в голову.
Он не ожидал такого ни от кого, а от родного брата уж точно. Учитывая то, что Ликс сам покупает их, и заставляет Хо принимать каждый день. Терапевт прописал, но он и не помнит, когда пил их в последний раз. Ведь некоторое время они с Феликсом не виделись, и не кому было заставлять его выпивать таблетки.
Да, он большой ребенок, за которым нужен глаз да глаз.
— Стой, я не хотел этого говорить, — Феликс отпустил маму, и подошел к брату, — Прости, я правда не знаю, как это могло прийти мне на ум.
Минхо опустил взгляд, и ему уже было совсем не весело.
Ынбель, остановилась, и встала перед ними.
— Феликс, думай, прежде чем кидаться такими словами, — она строго посмотрела на сына, который тут же отвел взгляд. Ему было стыдно, — Минхо, всё нормально?
— Не хочу больше разговаривать с тобой, — прошептал Хо, и нахмурившись решил пойти дальше.
— Что это такое, а? — возразила На, заставив Мина развернуться, и уставиться на неё.
— Он первый начал, мам, — Минхо указывал пальцем на брата, но сам он не смотрел.
— Не успела я домой вернуться, как вы тут же начинаете ссориться, — она подошла к старшему сыну, и взяла за руку, — Вы не можете хотя бы один день провести спокойно?
Конечно она понимала, что не получится «спокойно». Да ей и не хотелось. Она просто ошарашена тем, что они могут обидеть друг друга такими гнустными словечками. А потом и не разговаривать. Так не должно быть. Они же обычно ссорятся, а потом сразу же мирятся. Но сейчас ей показалось, что эта ссора не будет такой, как прежде. Она действительно серьезно отнеслась к этому, и хотела помирить их, пока дело не зашло далеко.
— Прости, Минхо, мне очень жаль, — Феликс сделал шаг, к нему на встречу, а Минхо шаг назад.
— Даже не смей подходить ко мне.
— Минхо, — мать потянула его за руку, — Вы должны, — она замолчала. Заставив сыновей посмотреть на себя и слегка заволноваться.
Её хватка на руке Хо стала крепче, а глаза расширились и воздух стала глотать глубже и резче.
— Вы не можете так ругаться… — и снова пауза. Феликс схватил её за локоть. Ему показалось, если он этого не сделает, то она точно свалиться с ног.
— Мам? Ты как? — Феликс подошел вплотную, и придерживал её спину сзади, — Что? Тебе дышать тяжело? Мама?
Минхо даже не успевает что-то сказать или сделать. Как тут же на его глазах Ынбель падает на пол, закрывая глаза и совсем не контролируя свое тело. Феликс пытался удержать её, получилось только голове не удариться об пол. Он аккуратно сел рядом, и уложил её тушку на свои колени.
— Мама, открой глаза, — Феликс в панике. Ему нельзя паниковать, Минхо же увидит, — Пульс есть, — говорит он приложив два пальца к её шее.
Толпа людей вокруг образовавшись стала создавать шум, и мешаться. Кто-то внутри этой кучки людей стал расспрашивать у них, что же случилось. Они сами не знаю, и не знают, что им делать.
— Тут есть врачи? — спросил кто-то из толпы, но ему никто не ответил. А Ликс так надеялся на это.
— Эй, эй, ты что делаешь? — Феликс щелкает перед лицом брата, что уселся рядом, и испуганно смотрел на лежащую маму, — Маме плохо, ты не видишь? Проснись, Минхо.
Он снова пощелкал пальцами перед ним.
— Минхо очнись, звони в скорую!
— С ней всё будет нормально? Она поправится? — Ли старший медленно вытаскивал телефон из кармана джинсовой куртки, — Феликс?
— Я не знаю.
И вот это был момент, когда Минхо охватил страх. Он увидел, как Феликс паникует, и понял, что всё не будет хорошо.
Феликс тоже это понял. И он винит себя в том, что не может контролировать себя, и ситуацию в целом.
В голове туман. И куча вопросов на которые нет ответов. Минхо словно выпал из реальности. Что произошло? Неужели они могут её сейчас потерять? И почему Феликс сейчас такой..? Другой совсем. Обычно всё происходит по другому. Минхо паникует, а Ликс успокаивает. Дает указания, чего делать, и чего не делать. Если даже он не знает, как поступить. Откуда Минхо может знать? В этот момент ему хотелось провалиться под землю. Только бы не видеть маму в таком состоянии. Однажды он был в такой ситуации. Когда не мог ничего поделать. Когда лишь смотрел на лежащую женщину без сознания. Конечно это отразилось на его психическом здоровье. И это снова повторяется и теперь он боится всего на свете.
Он должен бы сейчас выдать хоть какую-то эмоцию, но все что он может сейчас, это просто смотреть. И Господи, у Феликса чешутся руки, чтобы ударить его. Чтобы он пришел в себя.
— Скорая едет, — доносится где-то внутри толпы.
Феликс дышит, пытаясь успокоиться. Ведь ему нужны силы, чтобы помочь и маме и брату. Он аккуратно берет руку брата в свою, и чуть улыбается.
— Слушай меня, — эта та фраза, которая в таким серьезных ситуациях звучит, как спасательный круг, — Сейчас приедет скорая, и ты поедешь вместе с ней в больницу, — Минхо мотал головой отрицательно, — А я поеду в след за вами в такси. Хорошо?
— Нет, нет я не могу, — Минхо отводил взгляд в сторону, и не мог поверить в происходящее, — Феликс, я не могу.
— Что значит «не могу»? — слишком резко выдал Ликс, — Если сейчас я с ней поеду, ты потом потеряешься, а я потом фиг найду тебя.
Феликс хотел кричать на брата, сказать, как же он сейчас ненавидит его за его слабость.
— Прости, — прошептал Ли, — Прости меня. Это из-за нас? Потому что мы поругались?
По его щекам прошлись две соленые полоски слез. Минхо смотрел на маму, и отпустив руку брата, взял руку матери, аккуратно поглаживая нежную кожу.
— Минхо, — Феликс положил руку на плечо Хо, — Я понимаю, ты сейчас в шоке. Я тоже. Но соберись, пожалуйста, — ему удалось унять дрожь в голосе, а значит, он сможет убедить Минхо делать то, что он ему скажет. На самом деле, Ликс хорошо научился манипулировать им. Так что, сначала нужно привести себя в порядок, а потом и брата, — Мы сейчас не будем сидеть и плакать, так что вытри слёзы. Нам нужно решить, что будем делать, да?
— Да, хорошо.
— Ты должен помочь мне, я ведь не могу постоянно брать всю ответственность за всех нас, — он погладил его, успокаивая и давая понять, что он здесь, — Поедешь с мамой в скорой, я сразу же сяду на такси, и поеду за вами. Договорились?
Минхо кивнул ему несколько раз, и встал со своего места. Ему нужно подышать свежим воздухом. Но он не может оставить их тут, и просто сбежать. Как это было в прошлый раз. Сейчас он точно не сделает подобную хрень.
— Хорошо, Феликс, я сделаю всё, что ты скажешь, — вытирая свои слёзы, Минхо собрался с духом, и посмотрел на брата.
Феликс благодарно кивнул ему в ответ.
— Скорая приехала, — выкрикнул один из людей в толпе.
Оба Ли оглянулись, облегченно выдохнув, парни дали им место, для большей возможности обследовать женщину на полу. Ей проверили пульс, затем сразу же аккуратно уложили на носилки. Феликс щелкнул пальцем перед Хо, и велел бежать за ними.
Минхо бежал рядом с мамой, держа себя в руках. Ведь ещё бы чуть чуть, и он бы снова разревелся бы на месте. И это не самое ужасное, ведь потом он получит таких звездюлей от брата, что мало не покажется.
Сопроводив их глазами, Феликс поднялся с места, схватив чемодан, он оглянулся, и…
— Господи, — прошептал он падая снова на колени, и уперевшись рукой об пол, смотрел, как капают капли слез на пол.
Несколько женщин подошли к нему помочь встать. Он лишь покачал головой, и попросил их оставить его. Он сейчас придет в норму, соврал он им.
Но был один из этой толпы, что смотрел на них всё время, и не мог понять, откуда?
Он подошел к Ликсу, и заставил его встать с колен. Без единого слова, он помог ему отряхнуть штаны, и поправил его кофту, что вечна съезжала с его плеч.
Ли смотрел на него, не понимая, что этому незнакомцу нужно. И почему он выглядит так, словно он его где-то видел.
— Так, как тебя зовут? — голос тоже был знакомым. Они точно знакомы. Но откуда?
— Феликс, — тихо прошептал Ли.
— Это был твой брат, да? — Ликс кивнул ему в ответ, — И как я понимаю, он не стрессоустойчив?
— Да.
Феликс бы посмеялся, если бы не было так грустно.
— Значит, ты должен быть сильным за вас двоих.
В точку. Ли снова кивнул. Отчасти потому что ему не хотелось разговаривать.
— Как ты и сказал, тебе нужно поехать за ними. Пойдем, я помогу словить такси, — парень взял его чемодан, и покатил вперёд, к выходу.
— Я сам. Сам справлюсь.
Но есть одно «Но». Феликсу не нравится, когда его жалеют. Уж лучше он сдохнет, но докажет, что он самостоятельный.
— Я всего лишь хочу помочь. Тебе трудно принять помощь? — это всего лишь вопрос, но почему ему стало так паршиво?
Наверное потому что это была правда?
Незнакомец повернулся к нему, и склонил голову в бок. Он протянул ему руку. И это был жест помощи. Он действительно хотел ему помочь.
— Не знаю, — он пожал плечами, — Я так устал, не хочу больше бороться, я хочу сдаться.
— И оставить свою семью без своей опоры? — он подошел к Ликсу, и смотрел прямо в глаза. Это было жутко, и что-то все таки в этом было, — Они ведь полагаются на тебя. Особенно твой брат.
— Я знаю. Но я тоже человек, и я правда устал.
Конечно незнакомец не совсем понимал, и не знал, всю суть жизни Ликса. Но говорил так, будто они знакомы всю жизнь.
— Я понимаю. Потому я хочу помочь тебе. Я всё прекрасно вижу. Тебе тяжело, — этот парень вытянул обе руки по обе стороны, и как-то странно, глупо улыбнулся, — Хочешь обниму тебя?
— Что? — его глаза расширились, и он смотрел так удивленно. Не веря своим ушам.
— Мне кажется, ты нуждаешься сейчас именно в такой помощи. Твой моральный дух слабеет. И его срочно нужно восстановить.
Казалось бы просто незнакомец, который хотел помочь словить такси, и отправить его в больницу. Но он сейчас оказывал ему такую поддержку, которая нужна была ему от старшего брата. И что было в этом странного, просто обнять человека, когда ты так в этом нуждаешься, и когда он такой хороший? Наверное ничего.
Поэтому сейчас Феликс делает к нему шаг на встречу, и оказывается в его цепких объятиях.
Это было хорошо. Он поднимал его моральное настроение, и давал понять, что нужно сделать паузу, а потом идти дальше. И так каждый раз, когда ты чувствуешь, что уже больше не выдержишь.
— Ну всё. Мне надо в больницу, моя мама упала в обморок, мой полоумный брат не справится, скорее всего сам упадет в обморок, и тогда мне нужно будет волноваться за них двоих, и вскоре я сам тоже упаду в обморок. И будем мы своей веселой семейкой лежать под капельницами, умирая от боли, — тараторил парень, вытирая свои слезы, а парень напротив отпустив его, стал немного посмеиваться над словами незнакомца.
— Они наверное уже на полпути к больнице, так что нам тоже нужно торопиться. Пошли, найдем тебе такси.
Выбегая из аэропорта, этот странный незнакомец подбежал к машине, в которую собиралась видимо сесть девушка.
Объяснив в чем дело, он поблагодарив девушку, помахал Феликсу рукой, и тот тут же подбежал.
— Так, садись, — он открыл ему дверь, и помог запихать багаж в салон, и не забыл про подушку, — Если что я уже заплатил за проезд, так что не волнуйся.
— Зачем? Сколько я тебе должен?
— Ни сколько. Просто езжай к матери, — незнакомец закрыл дверь, и подошел к переднему окну, обращаясь к водителю, — Езжайте, как можно быстрее. Ему нужно попасть в больницу. И да, аккуратнее, иначе потом сами окажетесь пациентами.
Шутки шутками, но Феликсу было не до этого. Он пытался вспомнить кто это. И чего он так о нем беспокоится.
Машина уже двинулась с места, и чуть отъехала. Но он хотел знать, кто же это мать вашу?
Опустив окно, Феликс немного вылез наружу, помахав ему.
— Так как тебя зовут то? — выкрикнул Ли.
— Бан Чан!
Услышал он в ответ. И его озарило.
— Чан? Чани? О Боже! — он вспомнил. Конечно вспомнил. Это он.
Он улыбнулся ему, и поблагодарил за помощь. Феликс искренне надеется, что это их не последняя встреча.
Но на душе всё же как то не спокойно.
***
И этот незнакомец, что оказался совсем не незнакомцем, дал ему понять, что ему нужно почаще обнимать человека, которого любит. Которого он сейчас хочет видеть. Человек, что сможет дать ему больше, чем тот незнакомец, когда обнял его. Феликс просто уверен, что ему сейчас необходимо нырнуть в объятия Чанбина.
Потому набирает его номер, врываясь в городскую больницу номер №3, и ища поблизости регистратуру.
Его невероятно сильно бесит, что Со не может ответить на его звонок. Его бесит этот чертов багаж, с этой дурацкой подушкой, которую он зажал между ребрами и рукой. Его раздражают люди вокруг, что мешают проехать с чемоданом. Бесит, что он обидел брата, и чувствует невыносимую боль за это. Он раздражен тем, что его мама сейчас в больнице. Он устал, он боится. И если честно, если сейчас же не получит дозу поддержки, он рухнет.
Но не от брата. Потому что Минхо самому понадобиться помощь. А Феликс не будет в состоянии ему это предоставить. Поэтому он попросит Со сделать кое-что, из-за чего Минхо может потом убьет Ликса. Но Феликс точно сейчас не справится ни с собой, ни с братом.
— Где находится женщина… Алло? — наконец найдя там регистратуру, он подходит, чемоданом ударяясь в стойку.
Медсестра за стойкой не понимала, что происходит. Она смотрела на него, и вскинула брови, в ожидании продолжения вопроса.
— Вам кого? — спросила она, держа в руках какие-то папки с документами. Женщина выглядела такой уставшей, что Феликс хотел извиниться и дать ей времени для отдыха. Потому что он понимает это чувство. И не хочет больше его испытывать, и не хочет, чтобы она тоже страдала в это время.
— Да, да, сейчас, подождите минутку, — сказал он, немного отойдя в сторону, он уперся спиной о стену, и зажмурился, не зная, что сказать. Много мыслей проносилось у него в голове. И многое из этого нельзя было сказать. По крайней мере по телефону так точно.
— Привет.
Вот оно. Тот самый успокаивающий, немного сонный голос. Кажется парень спал, а Феликс разбудил его. И снова это чувство вины заглушает его всего.
Долгая пауза затягивается на целых две минуты. Чанбин на том конце не понимает, что происходит. Слышит лишь посторонние звуки больницы. И как бы не сложно догадаться.
— Ты в больнице? Что-то случилось? — Феликс слышит, как Бин с той стороны трубки копошиться на месте, вероятнее всего вставая с постели.
— Да. В больнице.
Эти слова даются ему с трудом. Заглушив в себе желание, расплакаться и вывалить ему всё, что происходит.
— Я в больнице, потому что мама, — он не мог продолжить. Закусил губу и поднял взгляд на потолок, потому что чувствует, ещё пару минут, и накопившиеся слезы потекут вниз.
— С ней что-то случилось?
Феликс был уверен, Чанбин уже собирается ехать к нему.
— Феликс, не молчи.
— Да.
Шепчет парень. Снова сомкнув губу зубами, он перевел взгляд на свои ноги, тяжело дыша.
— Так, а с тобой всё нормально?
— Нет, конечно. Что за тупые вопросы, Чанбин? — да, он сорвался. Но тут же пожалел.
Если честно, каким бы Ликс ни был лучезарным, и дружелюбным. Каким бы открытым он для всех ни был, как бы хорошо он не общался со всеми, кто его окружает. Он всё равно не знает, как справиться со своей агрессивной стороной, и как правильно вести себя в такие моменты, когда хочется лишь орать на всех и вся. Бить кулаками, и царапать ногтями.
Возможно он носит маску.
Нет, это так и было. Все ведь носят маски. Лицемер ли он? Скорее всего нет. Но носит он маску, улыбчивого и милого парня это уж точно.
И всё не так просто. Он не может иначе. Эта привычка. Он хочет быть хорошим, но иногда просто невозможно нести это бремя. Он не мог в детстве себе позволить вести себя, как Хо. Открыто всех ненавидеть, говорить прямо, не мог постоянно показывать свои настоящие эмоции, и чувства. Потому что нужно было помочь брату, не утонуть в депрессии. И теперь, он сам на грани. Потому что тогда он не получил свою долю. А сейчас пытается скрыть все свои тайны за улыбкой.
— Городская, №3. Захвати ещё кое-кого. Я сам не справлюсь, — Феликс кусает язык. Если честно, он не хочет видеть этого человека. Но что поделать, — Мне самому нужен ты.
Оставшиеся три минуты, что они то молчали, то ругались, прошли быстро. И Феликс с громким «да ты задолбал, не приходи, сам справлюсь» выключает телефон, и запихивает в карман джинс.
Подойдя к регистратуре он извиняется перед женщиной, и сжимает переносицу пальцами.
— Простите.
— Привыкла. Так кого вы ищите? — медсестра была очень мила, она слегка улыбнулась ему. А Феликс не мог выдавить из себя даже фальшивую.
— Маму. Её должны были привезти недавно, — он кашляет неловко, понимая, что она слышала весь разговор с Чаном, — С аэропорта.
— На Ынбель? Да она на третьем этаже, палата 314, — ответила она, заглянув в компьютер.
Парень кивнул ей, и уходя крикнул слова благодарности, на что она ему снова, но уже грустно улыбнулась.
Поднимаясь по лестнице, он все думал, что ему сказать Минхо. Как извиниться, и что сказать на счет мамы. Но он ведь не маленький, должен всё понять.
Боже, голова уже болит. На сегодня, как ему казалось он уже достаточно наревелся. Теперь нужно прийти в себя, и перестать вести себя, как дурак. Как Минхо.
Точно.
Прикатив чемодан к парню, что сидел на скамье, смотря в одну точку, садясь рядом, он положил ладонь на ладонь брата сверху. Они оба молчали, и смотрели в пустоту. Скорее всего, Минхо даже не почувствовал ничего. Глаза красные, и опухшие. Он явно плакал. Дыхание тихое-тихое. Словно затаившись прячется от кого-то.
Феликс знает это состояние.
Оно обычно проявляется в моменты, когда Минхо сильно загоняется, и лежит в комнате уставившись в потолок.
Младший похлопал его по руке, а потом подергал, когда не получил ответа.
Хо медленно поворачивается, и строит щенячьи глазки.
— Она лежала, и совсем не двигалась. Мне казалось, она совсем не дышит, — подал он голос, полушепотом. Минхо схватил его руку, сильно сжимая, и смотря ему прямо в глаза.
— Врачи помогут. Всё будет нормально.
Но он сам не верит в свои слова.
— Мне страшно.
— Мне тоже.
И Феликс отвернулся. Потому что больше не может видеть эти убитые глаза. У него у самого наверное такие же. И это было плохо.
— Что врачи сказали? — Феликс взял брата за руку сплетая их пальцы, и большим пальцем гладил его, пытаясь успокоить.
— Она всего лишь упала в обморок, — пожимает он плечами, — Но возможно давление из-за стресса, и видимо она не переносит полеты. А я говорил, что лучше на поезде. Но она совсем нас не слушает. Всегда делает так, как ей покажется правильным.
Он прав. Однажды Бёль купила какой-то сомнительный тыквенный пирог. Который явно уже превысил свой срок годности. Мальчики сказали, что он не пригоден для еды, и не стали его кушать. А она на следующий день попала с отравлением в больницу.
А ещё в другой раз, На поверила гадалкам, и пошла к одной из них. Так они обчистили её карманы до блеска. Но даже так она говорила сыновьям, что не зря туда пошла. Потому что ей нагадали, что у них в семье всё будет хорошо. И не понятно, когда то самое «хорошо» настанет. Хотя может именно для неё оно уже настало? Кто знает. Кажется только она.
— Да. Помнишь, как она взяла паленую дубленку у какой-то тетушки Сон? — с усмешкой вспоминает Ли младший, посмотрев на брата.
— Говорила, что она теплая. Что даже зимой в ней проходит, — с умилением в глазах, Минхо отводит взгляд, — А в итоге в ней столько было дыр. Так, что она болела всю зиму. Насморк так и не проходил.
— Ага, а мы и не знали. Пока сами не убедились.
— Она наверняка думала, что мы глупые совсем. И сапожки у неё не самые теплые были, — с ужасом вспоминают братья, как их любимой матери было не легко.
— Ведь нужно было платить за газ, и отопление.
— Электричество, и воду.
— Вот что, она выпишется из больницы, поправится, и мы поведем её в самый крутой магазин, и купим ей всё, что она пожелает, — Феликс смотрит на брата, улыбаясь, и ища такую же спокойную на лице брата, — Ты согласен?
— Я подарю ей сумку. Она ведь жаловалась, что в её сумке карманы порвались, и все копейки туда падают, — Минхо печально оглядел ту самую сумку, что лежала рядом с ним.
— Как же мы не ценим её.
Грустно произнося это в слух, они оба переглядываются, понимая, что они такие идиоты. Как они могли ругаться при ней, и довести её до обморока? Им нужно быть хорошими перед мамой.
— Минхо, прости меня за те слова. Я очень сожалею, что посмел даже подумать об этом.
Феликса снова охватила вина. Он готов был отрезать себе язык. Иногда он его враг. Но Минхо отвернулся, и кажется сжал его руку сильнее.
— Но это правда.
— Но это было не красиво с моей стороны…
— Если не ты, то кто скажет мне, что я дурак? — Ли улыбнулся брату, — Только ты можешь кричать на меня, и ругать, заставив делать так, как будет лучше для меня, и для всех. Потому что только тебе я доверяю свою жизнь. Понимаешь?
— Наверное.
— Конечно, это было обидно. Но пока я сидел и ждал тебя здесь. То понял, насколько я тебе благодарен. Не будь тебя в моей жизни, Феликс, я бы правда, уже давным давно покончил бы с собой.
— Не говори так. От одной такой мысли, меня бросает в дрожь.
— Ты самый лучший, Ликси. Только не смей зазнаваться, раз уж я это признал, — Ликс усмехнулся словам Хо, — В глубине души, ты и сам это знаешь. Но почему-то не признаешь. Видно, как ты себя не любишь.
— Кто тебе сказал?
— Я знаю тебя столько лет. И мне не тяжело понять, что происходит у тебя внутри. Хоть ты и не рассказываешь нам.
— О, что за познания о Ли Феликсе? — снова усмехаясь, младший отводит свой грустный взгляд в сторону.
— Да, ты любишь дурачится, но ты точно не дурак.
Вот оно. Фраза, которая заставила мурашек пройтись маршем по его телу. Он видимо был открытой книгой для старшего брата. Который знал и видел, какие тяжести он нес на своих плечах. Но не лез к нему с расспросами, потому что знал, что Феликс отвергнет его, и закроется в себе. Чем будет на право и на лево кидаться своими тревогами.
— Не обижайся, но я сделал глупость.
Увидев кое-кого, Ликс поднимается с места.
— Какую?
— Все таки я дурак, Минхо.
И он улыбнулся ему, а затем отвернувшись побежал.
Куда?
— Феликс? — Минхо смотрел ему в след, и раскрытыми глазами таращился на эту странную картину.
***
Чанбину хотелось снова позвонить Ликсу, и наорать на него за то, что он думает, что Бину безразлично то, что с ним происходит. Ведь почти каждую ночь он засыпает с мыслями о нем, и о том, какой он дурак. Раз упустил шанс с ним.
Но сейчас он не будет бежать, как последний трус. Он скажет ему всё, что думает, и чего хочет.
— Собирайся, мы едем в больницу, к Феликсу и Минхо, — впопыхах парень одевался, и пытался расчесать свои растрепанные волосы после сна.
— Че?
— Оглох? Собирайся говорю, — Чанбин поставил звонок на динамик, и оставил телефон на тумбочке, до конца застегивая свои пуговицы на рубашке.
— Ты нормальный? Какая нафиг больница? И откуда ты взял Минхо? Он же не в городе, — Со слышал, как Хан похоже жевал чипсы, они ведь так мерзко хрустели.
— В том то и дело, что в городе. Они с Ликсом в больнице. Их мама… я не знаю, что с ней там случилось, но она там. В общем, блять, ты едешь или как?
У Джисона пронеслось все мимо ушей, когда он услышал, что Ли в городе. Он здесь, и он может его сейчас увидеть.
Оставив пачку чипсов на диване, рядом с собой, он побежал в свою комнату. Попутно снимая с себя грязную, домашнюю футболку, и ища в шкафу хоть что-то, что могло бы выглядеть презентабельно.
— Какая больница? — Хан хмурился так, что в старости эти полоски на лбу будут такими выразительными.
— Городская, №3.
И тут он бросает трубку, пытаясь одеться как можно быстрее. Но не выходило, потому что, то одна штанина была вывернута внутрь, то рукав одной из толстовок была закатана, то носок любимой пары оказался на стирке, другой валялся где-то рядом. И всё это время матерясь так громко, он услышал, как домой вернулся его друг.
— Ты чего? — рассмеялся Хван, глядя на Хана, что стоял в одном носке, в одной штанине, и с растрепанными волосами.
— Поехали со мной.
Это была ошибка?
***
И вот эти трое вбежали в больницу №3. Чанбин был впереди, обгоняя всех, и аккуратно обходя людей, что являются пациентами. А остальные двое пытались догнать его. И его мысли. О чем он думает? Джисон подумал, что он так бежит к ним из-за страха, что с Минхо могло что-то случится.
Так как он видел, на что он способен, да и истории Хана тоже имелись.
Хёнджин думал, что Бин просто хороший человек, и ему очень жаль, что с Госпожой На что-то случилось.
Но это всё было не верно. Абсолютно не так. Потому что они оба лицезрели то, чего оба боялись произнести даже в мыслях.
— Он бежал к Феликсу.
Они оба застыли на месте. Хенджин стоял на пару шагов позади Хана. Джисон же в свою очередь, увидев, как Бин и Ликс бегут друг к другу, затем врезаясь, обнимаются так, словно не виделись много лет. Переводит непонимающий взгляд на друга позади. На Хёнджина, чей взгляд устремился на этих двоих, и Хан готов поклясться, он видел, как его мир рухнул.
Они снова его обидели. Снова у Хёнджина будут проблемы. И он снова будет принимать таблетки. Хотя и давал им обещание, что забудет о них.
— Минхо.
Это не то, что Хван хотел услышать в этот момент. Он хотел, чтобы Джисон остался с ним.
— И я снова один, — усмехнулся парень.
Ведь Хан вспомнив о том, зачем он сюда бежал. Точнее, за Кем. Срываясь с места пошел дальше, оставляя друга в одиночестве.
Он смотрел на них всех. На Минхо, что вытирая слезы, шел к Хану, выставляя руки, для объятий. На Хана, что сломя голову бежал к нему, и в итоге обнял его так, словно Минхо был его сокровищем. На Чанбина, что сцеловывал крупицы капель на чужом лице. На Феликса, к которому затаилась большая обида. И наконец на себя, в отражении стекла. Он видел жалкого, побитого, убитого парня. Что так нуждался в банальном.
— Чтобы меня любили.
Прошептал он самому себе. И закрыв глаза, стоя прямо по середине коридора, он поднял голову к небу, и ощутил горящие тропинки из слез, что обжигали кожу.
— Убейте.
