***
Заметив приторно возмущающегося юношу, Вэнь Шучун аккуратно скользнула между двух заклинателей и направилась в сторону Вэй Усяня, взглядом подмечая до сих пор слабое состояние своего господина – походка была фривольной, за такой не знающий человек не обратит внимания на покачивание и нетвердую поступь. Бледная сухая кожа покрыта небольшой испариной, а взгляд поддернут болезненной дымкой. Незаметно для всех Шучун цыкнула и сделала мысленные пометки продолжить лечение, даже если тот будет плаксиво канючить и уверять в собственном здравии. На такие изыскания она давно выработала иммунитет не хуже столичных шлюх к гонорее, сифилису и другим гнойным червям на весенних цветках, которые пышущие истомной барышни непринуждённо называли издержками профессий. Словно вторая тень женщина прошмыгнула за спину Старейшины Илин, бережно поправляя съехавший с плеча мех. К удивлению Цзян Чэна, столь невинный жест подействовал на Вэй Ина хлеще самых развратных книжек Не Хуайсана в подростковые годы. На щеках вспыхнул крепкий краповый румянец, а лыбиться Вэй Усянь стал так, словно ледяная глыба Лань Ванцзи сердечно согласился побрататься с ним на веки вечные. От чрезмерно приторной заботы захотелось демонстративно скривиться и сунуть два пальца в рот до кислой рвоты. «Да будь она самой привлекательной на свете, это все еще живой труп, мать вашу!» Всего Ваньиня передернуло до коли в сердечной мышце, а между переносицей заныло от невольного стыда за другого. Смотреть на этого полоумного недокочевника с замашками волокиты было выше его сил. Сохраняя последние крохи здравомыслия и воспитания, что вбили ему в голову матушка Ваньиня и Лань Цижень (хотя значимость занудных порицаний второго сильно подвергалась сомнению), Вэй Усянь додумался прикрыть живот и часть груди, собственной рукой выполняя роль костяной пуговицы для этого мехового нечто. Только это спасло его от сиюминутного удушения Цзыдянем. - Срамота. – озвучил свое мнение Цзян Чэн и тоже направился в его сторону. – Приперся бы сразу без исподнего, мы же тут на тебя, красавца, поглазеть пришли, ага. Кокетливо взмахивая ресницами, Вэй Ин состроил личико, каким «невинные» крестьяночки выторговывают лишнюю заколку за перепих в ближайшем хлеву. - Ой, ну не смущайте меня так, Глава Цзян. Пусть речи ваши и грубы, но вы проделали столь долгий пусть для встречи с этим недостойным. – чуть хрипло прозвучал его голос. – Так чем же мы и наша скромная обитель обязаны визиту столь высокопоставленных лиц? Было бы полнейшей глупостью обмануться игривым тоном. Ваньинь себя дураком не считал, да и посредственным заклинателем тоже. Темная энергия мерно циркулировала вокруг человека напротив него, не атакуя, но и не давая шанса усомниться – в первую очередь их воспринимают как врагов, которые пришли на чужую территорию. С их последней встречи прошло несколько месяцев. Судьба проворачивалась так, что иногда этот перерыв мог стать и мгновением, и целой жизнью. В мире заклинательства два месяца были песчинкой на пути становления дао, и ощутимо продвинуться мог только новичок, который лишь постигал азы, ведь для него и уловить движение ци в теле было подобно покорению Тяньшань. Однако же… Раздери его на куски… Прогресс Вэй Ина в темном искусстве был просто поразителен. Тогда Цзян Ваньинь не вынуждал сражаться в полную силу, но за их бой перед отречением от ордена, Вэй Усянь не раз использовал темную энергию, управляя Призрачным Генералом. Он бы не назвал это искусством кукловода. Скорее, Вэй Усянь становился очагом темной энергии, которая подчиняла разум живого мертвеца, заставляя его повиноваться собственной воле. В такие моменты Цзян Чэн не мог не оценить степень контроля оппонента, и разница с нынешним уровнем была несоизмерима. Сейчас Вэй Усянь буквально дышал в унисон с могильным курганом. Казалось, здесь все, от мало до велика, от рыхлой почвы до остроконечных скал подчиняется ему. Да уж, прийти сюда вдвоем, пусть даже и с Не Минцзюэ под боком, было довольно неосмотрительно. Ваньинь взошел на гору с относительно добрыми намерениями помочь Вэй Ину, но все же, после последнего выяснения отношений их перестали связывать братские узы. А уж по итогу последнего собрания, где объявился Вэй Усянь, за ним окончательно закрепилось звание поехавшего затворника, от осады тогда всех остановили лишь брошенные в конце слова: - Ха, так чего же вы ждете? Вот он я, на Луаньцзан! Приходите туда, хоть по одиночке, хоть всем скопом. Потренируйте молодняк, соберите армию побольше, побрякушек всяких захватите. Так, гляди, и одолеете меня. Не настолько я самоуверен, чтобы ручаться в своей победе. Да только каждый из вас с наибольшим успехом окажется в могиле. Думаете, настолько исключительны, что именно вы не подохнете, а станете героями? Впишите свои имена в скрижали истории?! Не смешите! Даже смешавшись с несколькими великими заклинателями, сброд все равно останется сбродом! … - Сунетесь - перебью всех, кого только смогу. Подобное унижение и откровенный вызов всему миру заклинателей не могли остаться проглоченными, но едкое ощущение на подкорке сознания нашептывало многим излишне самовлюбленным главам мелких и средних орденов: «Сучий потрох Вэй Усянь прав» Словно шелудивые псы, каждый в последний момент поджимал свой плешивый хвост, не решаясь выступить как тот авангард, что повел бы за собой всех. Такова природа человека – думать, что именно он – исключение. Именно он – главный герой всего мира. Именно он никогда не умрет. Но что это, если не величайшее заблуждение? - Вэй Усянь, мы прибыли как представители всего заклинательского мира с требованием объяснить нам причину появления нового лютого мертвеца. – с ходу вступил в разговор Не Минцзюэ. - Вау, «представители всего заклинательского мира»? Звучит масштабно. – присвистнул Вэй Ин. Попытка Не Минцзюэ звучать угрожающе с треском разбилась о насмешливый взгляд и ироничную ухмылку. Им не хватало лишь громоздких трубачей да глашатаев, которые шли бы перед ними цепочкой в тысячу ли, да увещевали бы звонкими голосами «Посторонись, враг мира сущего, Вэй Усянь! По твою голову грешную уже идут палачи, на суд честной вести собираются!» – А-Чэн, растешь на глазах, так и до Верховного заклинателя недалеко. Советую поторопиться с коронацией, ты уж всяко лучше Цзинь Гуаншаня. – после чего пробурчал, будто втихую. – да и будет несложно, там даже у А-Юаня котелок почище варит. - Прекрати. Думаешь, сейчас время шутить? Вэй Усянь, теперь дела обстоят совсем иначе. Ты хоть осознаешь, что за последний день новость о твоем грандиозном «пополнении» распространилась похлеще любой проказы, и сейчас даже крестьяне уверены, что Старейшина Илин собрался создать армию лютых мертвецов и устроить хаос, тц, если уже не создал. - Цзян Чэн изо всех сил пытался донести до Вэй Ина всю серьезность своих слов. - Слухи распространяются с неимоверной скорость. А людская молва через пару дней извратит все настолько, что поток обывателей хлынет в Ланьлин с молебнами об изгнании нечестивого демона с проклятой горы. В таком положении главным приоритетом орденов будет твоя голова, отделенная от тела. - Не вам заботиться о моей голове, Глава Цзян. – прохладно бросили в ответ. – Зря мне казалось, что в прошлый раз мы обсудили все вопросы. Хотите перерыть Луаньцзан в поисках несуществующей армии? Не буду мешать, но и самоуправства я не позволю. - Гора Луаньцзан не принадлежит лично тебе, Вэй Усянь. - Смею напомнить, Глава Не, что до низвержения все земли ниже Янцзы принадлежали ордену Цишань Вэнь и подконтрольным ему кланам. Так как во время Аннигиляции Солнца я внес вклад, соизмеримый с Великими Орденами, то и награду должен получить равноценную, не так ли? – риторически спросил он. - Каждый мало-мальски большой клан и орден откусил себе территории, кто-то больше, кто-то меньше. Я же вот, решился ограничиться этой бедовой землей, куда кроме меня и моих людей никто в принципе не пожелает ступить еще много лет. Считайте, что Луаньцзан – моя доля, которую я разделил на правах одного из главных победителей. – без капли хвастовства, вот так просто он заявлял, что по силе не уступает ни одной из оставшихся четырех могучих величин совершенствующегося мира. - Хм, складно говорите, вот только это не тот вопрос, который вы от балды можете самостоятельно решить. Даже с вашей ненавистью ко всем орденам, их согласие - то, чего вы должны добиться, чтобы с чистой совестью засесть здесь хоть до конца своей жизни. Однако же, чистоту ваших помыслов еще стоит проверить, ибо настолько наглая самоуверенность звучит не просто оскорбительно, а скорее как провокация. Вы будто призываете нас устыдиться и передумать. Если это так, то довольно неплохо. – фыркнул Минцзюэ. На это Вэй Усянь лишь закатил глаза, в очередной раз поправляя сползающий с покатого плеча мех. - Да-да. А смысл мне вдаваться в подробности? Правду нужно говорить лишь тогда, когда она кому-либо нужна. А вы, Глава Не, видите правду лишь там, где она сходится с вашим понятием справедливости. Готовы как собак резать даже детей за каплю Вэньской крови… - в мнимой задумчивости Усянь уставился в небо, поглаживая подбородок. – Неужто боитесь их? Тогда поня-ятно. Для того, кто ищет угрозу даже в немощных, лютый мертвец сродни Чжун Кую! – насмехался он. - Довольно! – крикнул Ваньинь. Поздно вы спохватились, Глава Цзян. Не Минцзюэ и так не отличался терпением, однако же, позорный проигрыш мертвой девке и перепалка с ней окончательно истончили нить благоразумия, и более он не мог стерпеть оскорбление. Мощным рывком Не Минцзюэ устремился в сторону Старейшины Илин, он мог орудовать Бася даже без духовных сил и намеревался обезглавить мужчину, что даже не шелохнулся. Словно дежавю, перед Минцзюэ появилась Шучун, готовая отразить атаку. На этот раз, пусть и на короткий промежуток, ему удалось разглядеть главную особенность этой женщины. Да уж, такие глаза только выковыривать да использовать как камни для сережек знатной дамы. Но не более. Имела ли при жизни Вэнь Шучун недуги по части зрения – Минцзюэ не знал, а потому не смог понять, была ли это пленка или же дамочке просто не повезло, как птицам на холсте бездарного художника, где и цапля сойдет за гуся. Приятного от созерцания подобной «изюминки» было мало. Все эти мысли пронеслись в голове настолько мимолетно, что никак не помешали основной задаче закаленного битвами бойца. Шаг, второй, прокрутить оружие до свиста в ушах, отточенным движением замахнуться, готовясь нанести сокрушающий удар. Не Минцзюэ был готов к очередной попытки Шучун блокировать его атаку, но неожиданно для себя ощутил онемение в руке, держащей саблю, тысяча болезненных искр впились в кожу, а уже в следующий момент последовал резкий рывок назад, отчего грозное оружие с лязгом упало на землю, в ту же секунду превращая камни под ним в мелкий щебень. Звук громоздкого падения занавесом рухнул посреди образовавшейся тишины. Беженцы Вэнь давно покинули открытую местность, а главные действующие лица буквально застыли. Даже Шучун чуть шире открыла глаза, неверяще смотря на оплетенный вокруг запястья мужчины Цзыдянь, казалось, ее заворожили искры, распространяющиеся на предплечье Не Минцзюэ и не дающие ему даже поднять руку. Солидарно с ней, сам Ваньинь наблюдал за своим духовым оружием, постепенно понимая, что сейчас произошло. Нервно сглотнув быстро скопившуюся во рту слюну, ему оставалось лишь воровато посмотреть на лицо Не Минцзюэ, однако тот не удосужился одарить его ответным взором (что, впрочем, к счастью), все еще наблюдая за фиолетовым хлыстом как за мерзопакостью, до которой ему поневоле пришлось дотронуться. В любой момент Ваньинь был готов принять обвинения со стороны Главы Цинхэ Не в сговоре со Старейшиной Илин, что в тот же момент поставит под удар весь Юньмэн Цзян. Однако же, больше чем осудить кого либо, Не Минцзюэ лишь хотел утолить жажду крови, что вспыхнула в нем снова при виде выскочившего лютого мертвеца. Иррациональная злоба вновь затопила его, когда он услышал сухой тон: - Да что ж вы так опрометью бросаетесь то? Сами кроете тут всех бранью, а на любое слово в свою сторону расчехляете саблю. - В отличие от вас я говорю лишь то, что вижу. Или темная тварь у нас уже не тварь, как Вэньские псы не псы? – с раздражением Не Минцзюэ дернул рукой. – И право слово, Цзян Ваньинь, уберите уже свой хлыст. - Глава Цзян, на вашем месте я бы не торопилась. Кто знает, когда Господина Не в следующий раз «захлестнут чувства». – отозвалась женщина, все еще с интересом рассматривая грозовые всполохи. - С другой стороны, надежда на его исправление все еще есть. Посмотрите, Глава Не, вы уже перешли со мной на "вы". Или это на вас так удар Цзыдяня повлиял? Должна ли я попросить Главу Цзян о еще одном "озарении" для вас? - Прошу прощения, Глава Не. – несколько смущенно ответил Цзян Чэн, возвращая Цзыдяню форму кольца и сразу же начиная нервно его крутить. На брошенные в сторону подозрительные взгляды Минцзюэ мог лишь криво усмехнуться. - А я смотрю, ваш дорогой шисюн вам все также дорог. Чего трясетесь? Думаете, я отправился дышать трупным смрадом в вашей компании, не понимая, что тут будет? Не держите меня за последнего дурака, Цзян Ваньинь. – да уж, после близкого знакомства со знаменитым орудием Пурпурной Паучихи, даже толстокожему Минцзюэ нужно было промять место захвата. - Уверен, отложи мы восхождение на гору хотя бы до полудня, то сейчас здесь были бы не мы, а посланник с письмом для Вэй Усяня. Ха, или же сами как гонец помчались бы вести задушевные беседы. Уже на совете стало понятно, для чего вы хотите решить этот вопрос самостоятельно. Еще и сговорились со старым прохвостом, совсем потеряли всякое уважение. - Стоп-стоп-стоп, подождите минуту, Глава Не, о каком сговоре вы говорите? – наконец вмешался Вэй Ин. Его недоумение яро отразилось при последней фразе. Глаза счастливого феникса все еще не утратили былой азарт, но уже задымились беспокойной поволокой. Этот Цзян Чэн… Будь он хоть главой Великого Ордена, хоть императором, его житейская недальновидность навсегда будет для Вэй Ина безусловным фактом, как то, что солнце встает на востоке, садится на западе, а Облачные Глубины – скучнейшее место в мире. - Да вот, ваш дорогой шиди, - смачно выделяя былые отношения двух заклинателей¸ начал Минцзюэ. - не стыдясь памяти предков, устроил настоящую пьесу на собрании глав, где обсуждалось создание вами нового лютого мертвеца с сознанием. А на роль голосивых пташек выбрал клан Ланьлин Цзинь, которые в унисон с Главой Цзян распевались, как нам сейчас нельзя вступать с вами в конфликт. – ядом, что была пропитана речь Не Минцзюэ, можно было заполнить воды Хуанхэ, а лицо его преобразилось в оскал демонической маски, которой пугали маленьких детей на фестивалях. – Повторюсь, только идиот поверит, что Цзинь Гуаншань захочет решить все миром с человеком, кто опозорил его, и в чьих руках сейчас находится Стигийская Печать, на которую он готов променять всех своих девок. Так вот теперь ответьте мне, Цзян Ваньинь – что вы задумали и каковы условия этой сделки? – прогремел Минцзюэ, наконец вперивая взгляд на молодого главу. Да. Давно на Луаньцзан не было так тихо. Мерно шелестели пухлые стебли подрастающего картофеля, поскрипывали сухие ветки мертвых деревьев, да в котелке кипел так никем и неопробованный суп. Однако в мозгу одного человека сейчас орало дурниной. Да какого -?! Вот как, КАК ему объяснить, что он буквально продал новую игрушку Вэй Усяня, согласившись закинуть ее в вонючую пасть его главного врага, под благовидным предлогом пытающегося этого самого Вэй Усяня задавить, уничтожить, а прах использовать как благовония при проветривании своей спальни? При этом Цзян Чэн ведь не ради наживы, а чисто из благих побуждений, надеясь увести задницу предавшего его самого и его орден человека от разверзнувшейся прямо под ним бездны. Наньгун Мубао, это все из-за тебя. Сукин ты сын. И тут, посреди нарастающей бури, раздалось пару легких хлопков. Три пары глаз мигом скрестились на Вэнь Шучун, которая прекрасно понимала, к чему все идет. Картинка возможного будущего ее отнюдь не радовала. Тут уж как повелось: если хочешь отдохнуть, то сначала поработай. Как оказалось, житейская истина работала, даже когда ты одной ногой на пиру со своими почившими предками. - Господа, я конечно понимаю, вы все люди занятые, обменяться парой сквернословий да вперед решать все кулаками, но все же, – иссохшая рука взметнулась, указывая на еще накрытые столы под большим навесом. – может стоит сменить место общения? Разговор у нас не из приятных, и такими темпами любой шаг кого-либо из нас будет воспринят как нападение. Уже чуть друг друга не перерубили. Да и, судя по вашему виду, ели вы в последний раз на этой вашей Аннигиляции. – позади нее раздалось короткое хрюканье, но Шучун даже не оглянулась. – А вас, Мой Господин, это касается в первую очередь. Если эти двое хотят как попрошайки стоять, а затем рухнуть от истощения прямо тут, то пожалуйста, однако вас я должна накормить в любом случае. - Понял, понял! Не могу же я заставить мою Сяо-Синь напрягаться ради такого пустяка, ха-ха. Подхватив мягкие полы своего облачения, Вэй Усянь все же сначала посмотрел на Цзян Чэна - взгляд неуловимо изменился, и в глазах отразилось вся та тревога, что родилась в нем после недавних слов Главы Не. Вместо накидки за грудки хотелось схватить своего бывшего шиди, встряхнуть хорошенько до звезд в черепушке да выпытать все до последнего, с кем и чем сейчас занят Цзян Чэн. Лишь небесам и Сяо-Синь известно, как тревожится его истекающее гнилью сердце за своего потерянного брата. И слушать от посторонних столь гнусные известия, как скрытое сотрудничество Цзян Ваньиня и Цзинь Гуаншаня, было словно плевок в него как в былого товарища и старшего брата. Он прекрасно расслышал каждое слово Главы Не - не важна причина, но именно из-за него, Вэй Усяня, Цзян Чэн пошел на сделку с Цзинями. Насколько мог, он резво направился в сторону, куда их пригласила женщина. Сама она тут же последовала за ним, лишь раз метнув взгляд на двух заклинателей, мол, мы вас позвали, а дальше как ни будь сами. - Должны ли мы…? – есть хотелось неимоверно, но Цзян Чэн не решился первым принять приглашение, все еще опасаясь гнева за использование Цзыдяня. На подкорке сознания мелькнула саркастичная мысль. Увидь его матушка в данный момент, так и отхлестала бы по самое не хочу. … Не продолжив фразу и более не сказал ни слова, Цзян Чэн до скрипа сжал зубы, резко повернулся в сторону уходящих и в несколько шагов обогнал их, занимая место на одной из скамей. Не Минцзюэ, откровенно говоря, вообще не понял резкую вспышку гнева Главы Цзян, смотря вслед уходящему будто в того кто-то вселился. Хотя, будем честны, метнулся Цзян Чэн так быстро, словно сейчас не сядет за стол, а перевернет его ко всем демонам. Да и Вэй Ин сначала застыл, недоумевая, чего это его бывший шиди так несется. Настолько недоволен, что его заговор раскрыли? В итоге, импровизированный стол переговоров обзавелся занимательной рассадкой: по одну сторону сидели главы Не и Цзян, а напротив них Вэй Усянь. Вэнь Шучун предпочла остаться стоять позади своего хозяина, однако самому «хозяину» такой расклад не понравился от слова совсем. Ваньинь будто зритель наблюдал, как до его недобратца постепенно доходит, что место рядом все еще пустует, а бледные щеки надуваются будто у грозного хомяка. Нахохлившееся животное не стало ждать у моря погоды, а решило взять все в свои лапки, поэтому: - Сяо-Синь! - Вы что-то хотели? – без особого энтузиазма отозвалась Шучун. … Ладно, Ваньинь не мог понять, насколько бодрым был этот труп, и лишь интуитивно пытался приписать ей эмоции. На ее вопрос Вэй Усянь отодвинулся к краю, освобождая еще больше места и демонстративно похлопал по затертой древесине. - … - Да хватит тебе. – заявил Усянь и снова свел к шутке. – Давай же, не оставляй меня на растерзание, они же еще даже не завтракали! От меня и косточки не останется, Шучу-ун… - Желаете, чтобы я вместе с вами стала жертвенным ягненком? - А? - Возможно, вам стоило поспать чуть дольше. – и спустя мгновенье все же разъяснила. - Господин, давайте я сначала хотя бы разложу поесть, а потом уже решим, где мне расположиться, хорошо?***
- Господин Не, вы либо ешьте, либо отдавайте тарелку. Это заяц, а не фарфоровая ваза, что вы им так любуетесь. - Для висящих на шее Вэй Усяня дармоедов довольно неплохой завтрак. - Этот «неплохой завтрак» - ужин всей деревни. У вас то наверняка каждый день еда не хуже, чем на именитых постоялых дворах, но здесь любой кусок мяса ценится гораздо выше золота. От сердца оторвали, так что ешьте и не возникайте. Но он все еще сверлил эту несчастно почившую зверушку. - Выглядит как взятка. - Это она и есть. Бедные люди даже представить не могут, что для вашего усмирения и кабана не хватит. - О, ну что вы. Достаточно лишь вашей головы, и я вмиг успокоюсь. - Могу лишь посочувствовать поварам вашей резиденции, впервые вижу настолько своеобразные предпочтения в еде. Даже с неплохо приготовленным тушеным картофелем с мясом, для приема двух именитых глав ордена выглядел стол плохонько. Несколько простеньких овощных закусок, маньтоу, засоленный редис, который Вэй Ин воспринимал как своего личного врага, да и все. Но, не будем кривить душой, им следовало довольствоваться и этим, ибо Вэнь Шучун, впервые услышав предложение пустить заготовки на прием заклинателей, фыркнула и в ответ попросила не заниматься бессмысленными делами. Стук деревянной плошки ознаменовал последнее блюдо. Теперь Вэнь Шучун ничего не оставалось, как под умоляющим взглядом присесть за стол. Словно послушный ученик она сложила руки одну поверх другой, ещё раз демонстрируя иссохшую кожу, под которой практически не было жира и мягких тканей. Даже у самых изнеженных девиц, что держали в своих руках лишь серебряную иглу да дольки спелых фруктов, не было настолько худых запястий. Ладони были сморщенные и в мозолях, отчего кожа выглядела почти бутафорской. Казалось, что пергамент натянули на кости, создав уродливо-изящные кисти без лишних деталей и изысков. Хотя что-то в них все же невольно смущало... - …ничего говорить. Можешь просто посидеть рядом. - в заботливом жесте Вэй Ин коснулся ладоней Шучун, однако почти сразу же убрав руку обратно. Он спокойно принял столь вероломное вторжение и готов был постоять за свои идеалы, как делал это десятки раз, но втягивать в это Шучун не желал. Пытаясь пробудить ее, нужно было быть готовым подобному исходу. Вечно прятать женщину ему бы не удалось, да и не хотелось ее в чем-то ограничивать без особой надобности. После рассказа о ночном происшествии, Усянь понял, что скоро к нему нагрянут если не со знаменами во славу скорой расправы над темным заклинателем, то хотя бы для выяснения обстоятельств появления еще одной «твари» на Луаньцзан. Но стоило взять себя в руки. При мысли о подобном обращении к Сяо-Синь Вэй Ин на мгновение мог перестать контролировать себя, а повторения трагедии в той захудалой деревеньке он не хотел от слова совсем. - Я, конечно, понимаю, что безумно красива, но все же предложу вам смотреть в свою порцию, а не пожирать меня взглядом, Глава Не. - Лишаете меня главного блюда. - А в ваших глазах, должно быть, мне отведена роль поросенка на вертеле. - Поросенок посочнее будет. Я бы сравнил вас с нарезанным листом вяленого мяса. - …Из уст такого дикаря как вы это звучит почти как комплимент. Колкости не переставали литься изо рта каждого из них, в то время как Цзян Чэн хмуро глазел на свой выбор свежего мяса в лице Вэй Ина. Тот же наблюдал за неподвижными фигурами напротив. Сяо-Синь не могла употреблять пищу, но становилось слишком очевидно, что и остальные не спешат приступать. Осознав кое-что, Вэй Ин коротко вздохнул и первым потянулся к еде. Тоже мне, будет он их еще травить. Он ведь никогда не был интриганом. Да и действовать предпочитал открыто, показывая, к кому испытывает приязнь, а кому лучше обходить его десятой дорогой. Реши он устроить кровавую баню, перемолол бы всех вторженцев в месиво еще у подножья, а не отправляя Шучун встречать делегацию как почетных гостей. Тем более, смысл ему так глупо переводить еду. Конечно же, изначальное заявление, мол, будет вести себя как надо, постарается не нарываться на конфликт и учтиво проведет на Луаньцзан, было Сяо-Синь успешно забыто и сейчас погибало под тяжестью насмешек и провокаций в сторону Не Минцзюэ. «Но ей так нравится» - проскользнуло в его голове. Ведь Вэнь Шучун редко говорила с кем-то кроме него или Вэнь Юаня. До своей смерти она редко бывала на Луаньцзан, лишь изредка заглядывая посмотреть на малыша А-Юаня. Позднее ничего особо не поменялось. С Вэнь Цин у них установились чисто деловые отношения, в остальное же время она демонстративно игнорировала лекаря, что поначалу бесило Вэнь Цин, однако позже та перестала пытаться наладить с ней контакт, и, более того, вступила в конфронтацию. Остальных Вэнь она считала за соседей: живут рядом, друг друга не достают, но с помощью обратиться можно. Такой порядок устраивал всех Вэнь. С их стороны было бы грубо пытаться навязать ненужную дружбу своей благодетельнице. Подцепив ложкой очередной кусочек мяса в сладковатом жирном соусе, Вэй Ин поднес его ко рту, но остановился на мгновенье, сказав: - Хочу уведомить уважаемых глав, что этот ничтожный опробовал кушанье и не нашел там следов яда. – и со смешком добавил. – Конечно, если это единственная причина, по которой двое мужчин после долгого пути все еще не притронулись к такой вкусной еде. Сяо-Синь, нужно сказать тетушкам, что мясо получилось просто невероятным! – после чего отправил подостывшую еду в рот, языком проталкивая мясистую плоть вниз по пищеводу, разве что не вылизывая им случайно попавшуюся косточку. Цзян Ваньинь перестал сдерживаться и от души закатил глаза. Еще немного и его голова готова была запрокинуться. - Не надумывай. И дураку понятно, что тот, кого подозревают в подготовке военной силы против всех орденов, не будет пытаться отравить нас, пока снизу ожидают вооруженные заклинатели. Да и меня пробьет несварение скорее от твоего вида, чем от чего-либо в этой тарелке. - А что это ты тогда потянулся к ней только после моих замечаний. А? Неужели за развлекательным словесным представлением от моей Сяо-Синь ты и думать забыл о еде? Хотя до этого несся к столу как строптивый осел. – он все продолжал и продолжал делать нелепые предположения, чтобы позлить Цзян Чэна, но не забывая при этом нахваливать женщину. – Или же она тебе так сильно понравилась? Но-но-но, Глава Цзян, поумерьте свой пыл и ручонки прочь! Моя Сяо-Синь – прекрасный цветок и достойна только самого лучшего. А я тебя знаю с малых лет – ни одна более-менее хорошая девушка просто не выдержит и сбежит, сверкая пятками, разве что не ударит, когда ты в очередной вечер принесешь ей список с качествами, которые бедняжке нужно исправить в себе. - Вэй Усянь! - Мы хотели разрешить конфликт, а не усугублять. Пожалуйста, ведите себя немного благоразумнее. – обратилась Вэнь Шучун к сидящему рядом Усяню. Тот сразу же примирительно поднял руки. Удивительно, но она не ощетинилась в сторону Цзян Ваньиня, хотя до этого как подожженный фитиль загоралась от любого слова Не Минцзюэ. Своеобразная благосклонность Шучун несколько озадачила Цзян Чэна, он даже подуспокоился, кидая взгляд на женщину, который она в итоге поймала. – Пожалуйста, не держите на нас зла, Глава Цзян, но мы тоже находимся в шатком положении. Не так-то просто сохранять благоразумие, когда все, кто находятся за пределами Луаньцзан – наши враги. - Я бы даже сказал, - продолжил ее речь Вэй Ин, взглядом ища еще кусочек мяса в темной гуще. Мысль сунуть нос в чужую тарелку на правах хозяина мелькала на подкорке сознания. – что этот гиблый хребет с кучей энергии инь и подпитываемых ею трупов сейчас словно курорт по сравнению с тем, что ждет в миру и меня, – так-так-так, вроде, это оно. О! Нашел! – и Вэнь от мала до велика. – Заветный последний кусок с хлюпом исчез во рту. – Нас даже мертвыми из-под земли достанут. Вновь опустевшая ложка указала на Вэнь Шучун: - Вот сейчас, например, вы пришли за моей Сяо-Синь, хотя совершенных ею преступлений не больше, чем у новорожденного! Слева раздался хрип, отдаленно походивший на человеческий выдох, а комично изумленные лица Не Минцзюэ и Цзян Чэна недвусмысленно подсказали Вэй Ину повернуть голову. Не переживай, Цзян Чэн, не один ты сегодня облажался. По серому шершавому лицу стекали жирные коричневые капли, темные волосы будто смазали гусиным жиром у висков, а из-за попадания в глаз казалось, что Шучун плачет проклятым мясным соусом. Лицо ее было все также невыразительно, будто по ней не плеснули остатками еды, а просто закрапал дождь, который она предпочла игнорировать. На миг Вэй Ина охватила легкая паника, а в следующий момент он уже выскочил из-за стола, взглядом пытаясь найти хотя бы кусок ткани, чтобы вытереть ей лицо. - П-подожди, Сяо-Синь, прям чуть-чуть, сейчас я все найду! – метаясь из стороны в сторону, Вэй Ин даже решил использовать подаренный Вэнь Шучун мех, но побоялся еще сильнее все перепачкать. Сама Вэнь Шучун спокойно наблюдала за его беготней. Успокаивать его сейчас было бы глупым делом – она рисковала получить очередную порцию извинений, однако же, следовало самой разобраться с проблемой до того момента, пока ее господин не додумается на глазах у всех снять штаны и использовать их как тряпку. Ни мяо не раздумывая, Шучун чуть дальше просунула руку в рукав так, что ткань накидки покрыла ладонь и немного свисала, после чего принялась аккуратно стирать соус со щеки. Чувствительность была на нуле и приходилось лишь догадываться, где именно густые разводы и насколько сильно задеты волосы. Мытье такой длинны для нее всегда было проблемой. «Зеркало бы сюда» Вытаращив глаза на то, чем его Сяо-Синь решила вытереться, Вэй Усянь подскочил к женщине, молниеносно отодвигая уже заляпанную жиром руку. На него снизу вверх уставились блеклые глаза. - Нет, ну ты посмотри на себя, ничего толком не вытерла, а платье все заляпала. – как родитель на маленького ребенка бурчал Вэй Ин. -… - в тему было бы напомнить, из-за кого, собственно, она и испачкалась, но ее рот все еще был на замке, и даже Будда позавидовал бы терпению, какое она проявляла каждый прожитый бок о бок с этим человеком день. Подобная мелочь вроде пролитого соуса не стоила и упоминания. - Подожди, я сейчас принесу воды и тряпку, чтобы ты могла умыться. – отпуская руку из нежного захвата, сказал Вэй Ин. - Раз уж собрались идти, то позвольте попросить вас по пути переодеться во что-то более приличное, Мой Господин. - Впервые соглашусь. Вэй Усянь, ты выглядишь отвратительно. - Отстань, Глава Цзян, пока я не пустил на тряпки твою мантию главы. - не глядя, бросил в ответ Вэй Ин, начиная строить слезливые глаза перед женщиной. - Сяо-Синь, но ведь это же… – он попробовал заканючить, но сразу же был прерван поднятой рукой. - Это же – то, от чего вы снова свалитесь ближе к обеду. Только на этот раз от жары. Пожалуйста. – в примирительном жесте ладонь легла на место, где Вэй Ин поддерживал накидку. Прикосновение жесткой и ледяной кожи было неприятным, но сам жест вызвал дикий восторг в душе заклинателя, поэтому он и не думал отстраняться. Более того, стараясь не спугнуть Сяо-Синь, Вэй Ин замер, вслушиваясь и почти забывая дышать. – Отдайте ее кому ни будь из тетушек, пусть проветрят и прочешут мех, но вам не приносят. Похоже, при пошиве допустили ошибку. В качестве одеяла еще сойдет, но вот носить в обиходе… - Будто невзначай ладонь сместилась ближе к области живота. – Нет, срочно перешить и добавить пуговиц. А пока наденьте обычные одежды. Шучун еще пару мгновений вглядывалась в застывшее лицо, и, к горькому облегчению Вэй Ина, убрала руку. - Х-хорошо! – раздалось в ответ чуть запинающимся голосом. – Тогда я мигом! Никуда не уходи и ничего не натвори! После этих слов меховой монстр помчался в сторону ближайших домов. И вот очень хотелось спросить. Что она может натворить. (Вопрос задает глава ордена Не, Не Минцзюэ) Понял ли он, на что ему недвусмысленно намекнула Шучун. (Вопрос задает Вэнь Шучун) И что за секретную технику диких зайцев использует этот скакун, чтобы так ловко перемещаться в этой груде мертвых тушек. (Ради своего душевного спокойствия не задает вопрос глава ордена Цзян, Цзян Ваньинь) - А ведь про обувь я совсем забыла ему сказать.