Мертвецы не улыбаются

      Она была такая хорошенькая, буквально внеземная. Мише казалось, будто бы рядом с ней у него за спиной вырастали настоящие крылья, ему хотелось петь, вкладывая в свои слова всю душу, всего себя.       Она была такая маленькая, с наивными тёмными глазами, увлекающими за собой в какие-то иные миры. Была рядом, всегда. Когда все уходили, когда жизнь начинала приносить боль- она была с ним.       Она держала его руку, когда по венам разливался яд. Понимающе кивала, напевала незамысловатые песни, которые Миша никак не мог запомнить, но которые преследовали его повсюду.       Она его ждала. В клубах, в переулках, даже, чёрт возьми, дома- всегда рядом. Ему это нравилось, нравилось чувство эйфории после очередной дозы, нравился её тихий спокойный голос.       Его не интересовало откуда она взялась и почему, закрывая глаза на всю ту хуйню, которую он делает, незнакомка все ещё сочувственно кивает и поёт. Кивает и поёт…       Из-под густых чёрных ресниц на него вновь глядят ее блестящие глаза. Она мрачна. Миша не видел её такой раньше. Перед лицом все начинает то меркнуть, то играть неестественно яркими цветами. Образы. Звуки. Все сливается воедино, доставляя невообразимое удовольствие. Подействовало. Он снова слышит этот голос. Нимфа, качая головой, рассматривает темные дорожки, проходящие по его руке. Тонкими длинными пальцами хватает его за запястье, тянет за собой. В другой мир. Он хочет остаться с ней в этих райских местах, умоляет, но каждый раз возвращается. Возвращается в темную действительность.       Вновь они вместе, она, робко улыбаясь самыми уголками губ, рассказывает ему о чём-то с полуприкрытыми, печальными глазами, но он не понимает ни слова. Наслаждается голосом, наплевав на смысл. Смотрит на ее губы, мечтая впиться в них самым страстным поцелуем. Только она понимает, только она любит, только она рядом.       С каждым днём она мрачнее, теперь она не поёт. Шепчет, вопрошает о чем- то. Ему наплевать, темные дорожки на руках становятся все ярче, на него уже больно смотреть. А она смотрит. Смотрит прямо в душу, в самое его естество, разрывая сердце на части.       Ее тонкие пальцы бегают по его шее, как будто маленькие паучки. А он- словно бабочка в паутине: пытается вырваться, обламывает крылья, но безрезультатно. Она губит его.       Близость с ней становится пугающей. Он не хочет, он умоляет отпустить, но его не слышат.       И вот она перед ним: обнаженная, прекрасная. Он пытается убежать, но не может. На глазах появляются слёзы, он опустошён, мысли путаются между собой, витиевато переплетаясь. Она рядом, за спиной, шепчет.

Идём

      

Идём со мной

      Холодное дыхание обожгло шею Миши, он вздрогнул. Тонкая белая рука протягивает ему шприц. Он берет его, чувствуя, что не может иначе.       Она вновь поёт, а он, словно маленький мальчишка, наивно следует за ней. Вновь и вновь.       Она не спрашивает чего он хочет, пугает, преследует. И каждый раз, попадая в ее паутину, он забывает о страхе и повинуется ее желанию.       Мише вновь кажется, будто бы рядом с ней у него за спиной вырастают настоящие крылья, ему хочется петь, вкладывая в свои слова всю душу, всего себя, но он не может вымолвить ни слова. А она может, она говорит, а он- понимает. Понимает и ужасается, ужасается её историям, историям многих тысяч смертей. Но ему не уйти, он вынужден слушать.       Днями и ночами она напевает ему эти истории. Истории, которые так похожи на тексты его собственных песен, похожие на сказки. Он вопрошающе смотрит ей в глаза.

Чего ты хочешь?

      Она улыбается ему, и видит он перед собой саму смерть. И отчего-то хочется улыбнуться в ответ, но он не может, ведь мертвецы не улыбаются.