***
Честно говоря, Арслан до сих пор не понимает, каким боком ее вообще занесло в страну Жёлтых Вод. Она же, вроде как, была Проклятием? да и сейчас им же остаётся. Как ее вообще убили? Как ее смогли сжечь на обычном костре? Арслан раздосадованно (в который раз) качает головой. Здесь нет времени. Нет голода. Нет чувств и эмоций. Нет ощущения материального тела. Есть только жёлтая широченная река, жёлтый песок, жёлтые растения, жёлтое негреющее солнце, жёлтые облака. Поначалу тут ещё есть остатки твоих собственных, человеческих эмоций, желаний и мечт. Но только первое время. А сколько длится это самое "первое время" у Арслан? И почему все человеческие слабости все ещё сохраняются где-то глубоко в груди? "Наверное, это и есть настоящая суть Проклятой энергии? — она задумчиво хмурит брови, бездумно бродя по кромке плещущейся реки. Вода смертельно обжигает, и Арслан в который раз сомневается в том, что вообще сможет ступить в реку, не говоря уже о попадании на противоположный берег. — Несмотря на свою „смерть” там, я все равно остаюсь живой даже в Аду, — девушка хмурится чуть больше и задумчиво приседает, рассматривая под ногами хрупкий розово-белый рапан. — В таком случае, я смогу обмануть богов? По сути, я все ещё остаюсь человеком, а они, — она фыркает, — всего лишь боги. Тем более, раз я все ещё ощущаю человеческие чувства, я не имею права тут находиться". Арслан хихикает, обречённо прикрывая глаза. Рядом бродят бесполезные тени душ, и девушка скептически их оглядывает, чуть дергая бровью. За все то время, что она была здесь, Арслан так и не смогла привыкнуть к этим полупрозрачным оболочкам, которые больше не чувствуют абсолютно ни-че-го. Это немного пугает. Арслан передергивает плечами, отводит взгляд и в который раз натыкается на изучающий колючи взгляд Идзанами. Богиня ей не нравилась. И она Смерти, похоже, тоже. Арслан фыркает и отворачивается от Идзанами в противоположную сторону. Что-что, а разбираться с богиней ей сейчас совсем не хотелось, — нужно было поддерживать вид послушного грешника хотя бы в последние моменты пребывания здесь.***
“Скука смертная”. Сукуна скучающе пялится в “потолок” подсознания Итадори. Предсказуемый шумный мальчишка. Рёмен фыркает, перекатываясь на живот, и начинает болтать ногами в воздухе. Сколько он уже живет? Больше тысячи лет? И эта девка так до сих пор и не объявилась. Предательница. Как же он ее, шваль, ненавидит. Мужчина вздыхает. И опять же он никогда и никому не признается, что до сих пор ждет хоть малейший намек на то, что Арслан возродилась. Ну, или сбежала из Ада на крайний случай. Сукуна надеялся, что она может. Года сделали свое дело, и Сукуна вполне может похвастаться огромным терпением и победой над самим чертовым временем, все еще оставаясь таким же вспыльчивым высокомерным ублюдком. Итадори научился спокойно засыпать, не обращая внимания на шебуршение Проклятия в сознании. Научился спокойно сосуществовать с Сукуной, пока тот не перегибает палку. Рёмен обожал наблюдать за мальчишкой и раз за разом ломать его, когда Юджи вдруг почему-то начинал думать, что он, блядский Король Проклятий, вдруг перешел на его сторону и собирается поддерживать сумасбродные глупые идеи. Дружбы не существует. Любви не существует. Есть только сила и власть. Сукуна расплывается в улыбке, а потом внезапно хохочет, прижимая ладони к глазам. — Ты тупой ублюдок, Итадори, слышишь меня? — кричит куда-то вверх и снова захлебывается смехом. Знает, что малец слышит, даже если спит. Наверное, эта ночь была красивая, — Рёмен не знает. По сути, каждая ночь по атмосфере, по небу повторяется через какой-то определенный промежуток времени. Сукуна видел все ночи. Видел все закаты. Видел все рассветы. Мог по памяти назвать новые зажегшиеся звезды на небе, которых не было век назад. Все уже наскучило. Опостылело. Сукуна вздыхает. Как бы вела себя Арслан сейчас? На самом деле, не проходит и дня, когда Рёмен не думает над этой ее фразой “все когда-нибудь заканчивается, Сукуна”. Думает и горько издевательски ухмыляется, потому что он ведь действительно когда-то давно кончился, иначе бы сейчас не сидел в теле этого хиленького пацана-неумехи, не имея возможности выйти наружу. Последнее время Сукуна как-то слишком часто для самого себя задается вопросом: а что такое Ад? Фыркает. "Обязательно спрошу об этом у Арслан, — он бездумно вздыхает, ухмыляется, — когда убью ее второй блядский раз". Без четырех рук немного непривычно, и такие, казалось бы, приросшие к коже широченные рукава кимоно, пошитого на женский манер, теперь жутко неудобно висят на теле. Сукуна раздраженно поправляет руку, лежащую в вырезе на груди, и вздыхает, прикрывая глаза. Время, в которое он попал, странное до безумия. Это насколько же у людей была спокойная жизнь, что всего за какую-то там тысячу лет они столько всего напридумывали? Сукуна ядовито улыбается, понимая, что с его запечатыванием люди перестали знать, что такое настоящий страх. Нового было очень много. После возрождения пару дней демон даже старается особо не всовываться в жизнь пацаненка, разбираясь что к чему, роясь в его мыслях и воспоминаниях по ночам. Раздражают до невозможности крутящийся возле мальца урод из клана Шестиглазых и пустая деревенская девка, дерзящая направо и налево. Сукуна неосознанно проводит параллель с Арслан, понимая, что она хотя бы чего-то стоит, а эта Кугисаки только корчит из себя не пойми что. Глупая девка. Скучная и однотипная, как, в принципе, все здесь, не считая белобрысого из Годжо (Сукуна все еще не мог простить ему свой проигрыш, несмотря на то, что прошло уже около двух дней). Рёмен не мог так просто поверить, что Итадори оставят в живых, позволив ему для начала сожрать все пальцы. Так не бывает. Старейшины все были и останутся одинаковыми — что в его время, когда они ссались под себя от одного лишь имени Двуликого, что сейчас, когда они чуть не сдохли от страха, когда узнали, что палец Сукуны съел какой-то малец. Рёмен обожает припоминать это Итадори. Обожает смотреть, как пацан по ночам трясется от упоминания смерти и просыпается в холодном поту от кошмаров, подсылаемых Сукуной. Обожает по крупицам ломать его волю, веру в будущее и надежду на лучшее. Сукуна знает: если он сейчас подпилит самые глубинные корни, мощный дуб все равно в какой-то момент свалится — от ветра ли, от того ли, что больше нечем питаться, — и тогда у Юджи не будет против него, Рёмен, шансов. Но это падение дуба обязательно должно произойти до того момента, когда Итадори съест последний, двадцатый, палец. Сукуна ухмыляется. — Лучше бы тебе сдохнуть скорее, малец, если не хочешь, чтобы я убил тебя в самом конце, — Сукуна вздыхает, сверлит горящими глазами "потолок". — Потому что я обязательно тебя убью.***
— Эй, — длинный, словно жердина, мужчина средних лет, дергает за плечо немного пьяненького напарника, — кто это там? — Где? — напарник, чуть пошатнувшись, вглядывается туда, куда его тянут, и взмахивает рукой: — А. Да забей. Наверняка суицидник еще один. Жердина хмурится, провожая взглядом странную фигуру в белом, бегущую прямо к краю пристани. — Подумать только, — напарник взмахивает непослушными руками, — мы их, значит, спасаем от Проклятий, а они все равно мрут как мухи, — он зло сплевывает себе под ноги и растирает харчок грязной подошвой черных сапог. — Она не похожа на самоубийцу, — жердина одергивает за плечо напарника. — Не говори так, Сато. Не думаешь, что она выглядит так, будто за ней гонится разъяренная стая особых? Сато в ответ фыркает и поводит пострадавшим плечом. Лениво вглядывается снова, наблюдая, как девушка в короткой нижней рубашке с разбегу прыгает в мутную воду Сумиды (п/а: главная река в Токио, насколько я знаю). Сато чуть заметно вздрагивает, слыша отдаленные гулкие брызги, и, вырвав предплечье из цепких клешней друга, направляется к берегу. Жердина семенит за ним следом, чуть испуганно вглядываясь в неспокойную речную гладь. Вскоре над водой показывается сначала черная макушка, потом голова и плечи. Девушка прижимает к груди ладони в молитвенном жесте, что-то шепчет себе под нос и потом снова окунается с головой в воду. Мужчины странно переглядываются между собой и подходят еще ближе к воде. — Сумасшедшая что ли? — жердина хмурится, скрещивая руки на груди. — Может и так, Кис, — кивает Сато, чуть дергая бровью. Девушка снова выныривает, отфыркиваясь от холодной воды, оглядывается за спину и удовлетворенно хмыкает. Осторожно подплывает к берегу, выходит на каменный неприятный берег, прочищает нос и чуть отжимает полы липнущей к телу дзюбан. Мужчины скептически осматривают ее, задерживаясь на верхней части тела. "Эй... а это точно девушка?" — шепчет Кис, незаметно кивая на плоскую грудную клетку, облепленную мокрой белой тканью. Сато пожимает плечами и буркает "не знаю", но это получается так громко, что девушка оборачивается на них, непонятливо-угрожающе сверля взглядом. Мужчины как-то сразу тушуются, чувствуя странные сильные всплески энергии, исходящей от нее. Кис напряженно вглядывается в сероватые метки, похожие на браслеты, на шее, запястьях и лодыжках. Сато отводит взгляд, наигранно легкомысленно посвистывая что-то себе под нос. — Вы кто? — безразлично бросает девушка, нагибаясь и сбрасывая с волос скопившуюся воду. — Кис. Я Кис. Мы не хотели тебе зла!.. — испуганно вскрикивает жердина, вскидывая ладони в успокаивающем жесте. — Ты выглядела как самоубийца. Было интересно посмотреть на то, как ты сдохнешь, — чуть язвительно выплевывает Сато, суя руки в карманы и покачиваясь на месте. Девушка опасно вздрагивает и щурится из-под рук, кусая губы, выпрямляется, но потом, что неожиданно, расплывается в добродушной улыбке. Сато настороженно хмурится, дергая напарника за рукав. Кис сглатывает, чуть наклоняя голову вбок. — Хо-ро-шо, — по слогам протягивает девушка и потягивается. Лопатки приятно хрустят, и она удовлетворенно хихикает. — Не подскажете, куда я попала? Кис переглядывается с Сато, поджимает губы и вздыхает: — А ты не из психушки часом сбежала? Выглядишь как сумасшедшая, — он чуть пренебрежительно фыркает, пожимая плечами. Девушка опять опасно косится на него, подавляя злую ухмылку. Если она прямо сейчас их убьет, она же ничего не добьется, правильно? Поэтому девушка снова добродушно расплывается в улыбке, но глаза напряженно-зло блестят. — Я Арслан. Приятно познакомиться, мальчики.***
— Так ты, говоришь, — Сато затягивается, опираясь спиной на какой-то полусгнивший деревянный ящик, — от богов бежала? Прямо как Идзанаги? Арслан кивает, натягивая на чуть влажное тело украденные штаны. Безумно неудобные, собирающиеся жесткими складками под коленями и между ног, но что есть то есть, и остается только вздыхать. Дзюбан была безнадежно испорчена, но ничего другого, чтобы надеть наверх вместо нижнего белья, у нее не было, поэтому приходилось довольствоваться мокрой рубашкой под плотным теплым чем-то. Оно было немного колючее, шерстяное и немного неприятно пахло чем-то искусственным. Арслан морщится, не обращая ни малейшего внимания на прыскающих мужчин под боком. — Никогда еще не слышал такой отбитой легенды. Если ты сбежала от родителей, так бы и сказала, — Кис поводит правым плечом и прикрывает глаза, пиная ногой камушек. Арслан игриво щурится, отворачиваясь от мужчин. Лучший способ пошутить — сказать правду, верно? — Кстати, Кис, — Сато снова затягивается и выдыхает четко вверх. Арслан настораживается, продолжая натягивать одежду на мокрое тело. — Слышал, что Годжо на днях учинил? — Это тот, который из себя самого сильного корчит? — жердина презрительно морщится, запуская пятерню в волосы. — Ты же знаешь, он мне не нравится. — Да плевать, какая разница, — обрывает его Сато на полуслове и взмахивает рукой. Хочет уже что-то сказать, но опасливо косится на стоящую неподалеку Арслан. Кис фыркает и нагинается к нему ближе. Сато благодарно кивает. — Он в пацана пальцы пихает. — Кого?! — возмущенно шипит Кис, вскакивая с места. — Ты головой думаешь, когда мне такое говоришь? Пиздец, Годжо оказывается еще и педофил конченный! — Да заткнись ты, добоеб! — Сато, раздосадованный своей невнимательностью, влепляет Кису звонкий подзатыльник. — Двуликого пальцы, прикинь? Пацан может его сдердживать. Арслан, обладающая от природы острым слухом, воодушевленно-зло хрустит пальцами, закусывая губу. Осталось только выяснить, где же отвисает этот косящий под сильнейшего и его мелкие прихвостни. "Люди и правда ни разу не меняются, Сукуна".***
День был какой-то особенно тяжелый. Сукуна не может усесться на месте, постоянно нервно крутится по подсознанию Итадори, из-за чего подросток тоже нервничает, время от времени подскакивая или хлопая себя ни с того ни с сего по щекам. "У тебя там все нормально?.." Итадори неуверенно закусывает щеку хмурясь, но тут же вздрагивает от резкого рыка в ответ: — Заткни свою пасть, падаль. И Итадори послушно затыкается, все оставшееся утро ходя по струнке. Кугисаки странно на него косится, Мегуми, уже в какой-то степени привыкший к бзикам Итадори, спокойно и устало ее одергивает — в конце концов, Юджи, и как сосуду, и как магу, без году неделя, ему нужно привыкнуть. Грубая Кугисаки задумчиво выслушивает Фушигуро, который оказался намного более эмпатичным, чем казалось ранее, чуть заторможенно кивает в ответ и вздыхает, все еще косясь на подскакивающего на каждом шаге сокомандника. Но теперь в ее взгляде мелькает плохо скрытое желание помочь? Юджи этого не замечает, пытаясь успокоить растущее пропорционально беспокойству Сукуны напряжение, а вот демон, за всю свою долгую жизнь повидавший многое, замечает изменившийся взгляд девочки и хохочет. Долго, с небольшим присвистом и колючими слезами в уголках глаз. — Какие же вы, люди, недалекие со своими эмоциями! — восклицает, вскидывая руки ко лбу, и продолжает смеяться. Итадори честно старается держаться и не обращать внимания на странные реплики Рёмен внутри него. Возможно, будь тут Годжо-сенсей, все было бы намного легче — так думает и Юджи, и Мегуми, и Кугисаки. Но Сатору тут нет, и даже Сукуне становится немного не по себе, ведь, по сути, белобрысый ублюдок является единственной разумной сволочью, которая может оповестить всех о положении дел снаружи. Рёмен обреченно цыкает, сжимая цепкими пальцами переносицу и выдыхает куда-то вниз. Сатору нет, и это ему не нравится. Зная старейшин, они могут провернуть все, что угодно, и тогда он лишится двух пальцев. Не так уж и много по сравнению с остальными восемнадцатью, но силу терять все-таки было жаль.***
Арслан сбегает от Киса и Сато достаточно быстро — все равно они не воспринимают ее всерьез, подшучивают над мамкой и папкой и их чересчур самостоятельной, обиженной на весь мир непутевой дочерью. Отвратно. Девушка морщится, подтягивая рукава — э?.. как это называется-то, — свитера к локтям, и смело выходит из подворотни на оживленную улицу. Сразу становится немного страшно от обилия звуков и света. И как только Рёмен может жить здесь? Как он вообще может терпеть этот отвратный зловонный запах? Арслан брезгливо отпинывает носком кеды смятую бумажную упаковку из-под чего-то и, собравшись с силами, идет ближе к тротуару. "Такие отвратительно слабые маги, а возомнили из себя невесть что, — фыркает про себя, подтягивая чуть сползающие штаны повыше. Грубая ткань уже не собирается натирающими складками, и Арслан про себя отмечает, что в этих штанах достаточно удобно ходить. Жаль только, что не тянутся. — Не почувствовали мою энергию? — она скептично дергает бровью. — Да нет, скорее, просто не умеют. Да уж, — вздыхает, — а раньше люди могли больше". Если сейчас те, кто ей попались, являются самыми слабыми магами, то какой же на самом деле этот ваш Сильнейший Годжо Сатору? Арслан фыркает, понимая, что выходец из Шестиглазых все равно будет сильнее нее, но с Сукуной-то он не сравнится. Девушка глубоко вздыхает, понимая, что раньше самые слабые маги были раза в два сильнее тех, на которых она наткнулась сейчас. Но надо сказать, ей действительно повезло хотя бы потому, что они не кинулись на нее как изголодавшиеся животные. Ну а информацию она бы все равно смогла нарыть, просто ушло бы на это чуть больше времени, чем сейчас. Арслан фыркает, ковыряясь мизинцем в ухе, — застрявшая там вода не хотела выливаться наружу, — и задумчиво останавливается возле какой-то яркой вывески. — Конечно я еще заскочу к вам, Маки-сан! — из двери спиной вперед вываливается какой-то высоченный балбес, прижимающий к себе бумажный пакет с чем-то сладким. Арслан настороженно хмурится, чуть отходит в сторону, чувствуя мощный поток Проклятой энергии и из-за этого не спуская со странного типа глаз. — Как только вернусь из командировки, сразу еще раз заскочу к вам, обещаю! Как же я могу вас не навещать, тут же самые вкусные яцухаси во все-е-ем Токио-о-о (п/а: яцухаси — треугольники из рисово-коричного теста, одна из самых популярных японских сладостей). Этот шумный идиот со странным ворохом волос на голове очень напрягает Арслан. Но еще больше напрягает огромная концентрация Проклятой энергии на месте глаз. Тот самый Шестиглазый? Сильнейший? Арслан горько фыркает, отлепляется от ровной кирпичной стены здания и идет куда-то мимо беззаботно лазящего в странной плоской железке Сатору. Было совсем неважно, куда она в итоге придет, главное подальше от этого типа. Арслан не тупая — сразу поняла что к чему. Белобрысый Шестиглазый не балбес, ему так легче контролировать окружающую обстановку и держать всех собеседников на коротком поводке. Арслан усмехается, чувствуя на языке приятный вкус скрытого лидерства и манипуляций, когда человек думает, что ведет он, а на самом деле уже давно пляшет под твою дудку. От этого будоражащие мурашки проскакивают от затылка и до самых пяток, и девушка понимает, что ей страсть как хочется поиграть с кем-нибудь. Может, с тем же Сукуной, когда они наконец встретятся (даже если игра эта оьернется для нее крахом во всех смыслах). — Приветики, — раздается весело над самой головой, и Арслан, гордящейся свом ростом выше среднего, все равно приходится задрать голову, чтобы впериться немигающим взглядом в черную повязку. Белобрысый игриво улыбается и чуть сутулится, чтобы было удобнее смотреть на недовольную Арслан. — Я тебя еще здесь не видел. — Можно подумать, ты весь город знаешь, — пренебрежительно фыркает Арслан, дергая плечом. — Нет, ты не поняла, — Сатору звонко смеется. Но внезапно как-то угрожающе-спокойно замолкает, продолжая улыбаться: — Я тебя здесь еще не видел и видеть не хочу. Арслан, ожидавшая чего-то подобного, прикрывает глаза и едко ухмыляется. — Ну так не смотри, вроде ничего не мешает, — в таком же тоне, как и он, отвечает она. Сатору наигранно хмурится, выпрямляясь и приставляя палец к губам. — А! Это ты про мою повязку, да? — он гордо расплывается в улыбке, а Арслан морщится от мерзкого вкуса лжи на корне языка. Раскусив его единожды, двойная личина Сильнешего становится явнее с каждой следующей его фразой. — Прекрати весь этот цирк, Годжо. Тошнит от него, — пренебрежительно бросает, щипая себя за переносицу. Сатору по-птичьи склоняет голову на плечо и выпячивает нижнюю губу. Даже не видя его глаз, Арслан может различить, как чужой цепкий взгляд изучающе скользит по ее телу. Неприятно до колючих мурашек, но Арслан не впервой — временами Сукуна смотрел на нее похлеще, чем этот отпрыск одного из сильнейших кланов, видимо, с летами растерявшим свое величие. Пытка длится совсем недолго — Сатору мельком бросает взгляд на наручные часы и испуганно подскакивает на месте, ойкая себе под нос. — Прости-прости-прости, — щебечет, сжимая в руках крепкие плечи Арслан, — я опаздываю на самолет, но мы с тобой еще обязательно поговорим, честно-честно! Вот, на, держи, — впихивает ей в руки парочку помятых яцухаси, — не знаю, ешь ты или нет — скорее всего нет, — но на поддержание человеческого тела все равно нужна энергия, я прав? Арслан хмурится, поджимая губы, и сует в карман джинс еду. — Я не люблю сладкое, Сильнейший. — Я с тобой еще потом обязательно встречусь! Смотри, не натвори тут дел, а то я очень и очень обижусь, хорошая моя! — кричит ей Годжо, убегая спиной куда-то к ближайшему перекрестку, маша руками и чудом не врезаясь в идущих мимо людей. Арслан вздыхает. "Возможно, мне конец. Но я просто могу рыпаться под шумок, как я обычно и делала, так ведь?" — она ядовито ухмыляется себе под нос и идет куда глаза глядят. Все равно куда-нибудь да выйдет, правильно?***
День действительно идет куда-то не в ту сторону, и Сукуна это окончательно понимает, когда зелененьких первогодок отправляют на изгнание Проклятия вроде как первого, а вроде как и особого уровня. По крайне мере так им, мелким недоноскам, говорит тот сопливый мужчинка. А Сукуна-то сразу пронюхивает, что первым уровнем тут и не пахнет, — от здания смердит незаконченной Территорией так, что хоть в нос беруши затыкай. От новоиспеченного Проклятия ничего сильного можно было не ждать. Оно хиленькое, возомнившее из себя невесть что. Нет, Сукуне ни капельки сопляков не жалко. Сукуна наконец-то повеселится. Может, подпиленные корни уже сейчас дадут о себе знать. Это радует. Было ли Итадори страшно? Да. И, наверное, он мог бы с позором убежать, поджав хвост. Что вселяло уверенность — серьезные Кугисаки и Фушигуро за спиной. И Юджи расслабленно выдыхает, чуть нервно улыбаясь, перебрасывает Проклятый меч из ладони в ладонь и смело распахивает дверь с ноги под чуть обеспокоенный взгляд Иджичи.***
Арслан нравится, что она все еще может без проблем определить скопление Проклятой энергии, несмотря на долгий перерыв. Ей в принципе нравится, что она вообще почти не растеряла навыков, пока отсиживала зад на том свете. И сейчас, немного поблуждав по улочкам, она вдруг выходит к огромному черному куполу Завесы, через которую просачивалась нестабильная энергия только что родившегося Проклятия. Арслан задумчиво кусает щеку изнутри, проводя кончиками пальцев по рябящей поверхности купола. Почему нет магов? Девушка фыркает. Или магов просто настолько мало, что на такое Проклятие отправляют совсем зелененьких? Арслан в который раз убеждается в том, что люди расслабились и неосознанно свалили все свои обязанности на магов, которых с каждым разом становится будто все меньше и меньше. "Надо же, — вздыхает, прикрывая глаза, — какой парадокс. Проклятия только сильнее, а маги все слабее". Поверхность Завесы неприятно щекочет кожу, и Арслан морщится. Оборачивается на темнеющий купол за спиной и вздыхает. — Мисс? Мисс! Арслан напряженно поворачивается в сторону зовущего, наблюдая, как какой-то мужчина в костюме спешно бежит к ней. Дергает бровью. Почему он здесь, если магам внутри определенно нужна помощь? Арслан встряхивает головой, не понимая, что этот мужчина тут делает. — Вам нельзя тут находиться. Как вы попали сюда? — он, пытаясь отдышаться, опирается на колени, а потом смахивает со лба выбившуюся из общей укладки прядь. — Мисс, послушайте, вам нужно уходить отсюда. Произошла утечка газа, есть риск взрыва, мы не хотим, чтобы были пострадавшие. Понимаете меня? Арслан косится на здание за спиной Иджичи, а потом доброжелательно улыбается уголками губ. Успокаивающе кладет ладонь на предплечье Киётаки, сжимая пальцами грубоватую ткань пиджака. — Не волнуйтесь, я буду в порядке. Тем более, я пришла сюда помочь, вроде как, — она неловко хихикает, свободной рукой взъерошивая короткие волосы на затылке. Иджичи удивленно застывает, а потом недоверчиво хмурится. — Как странно, — задумчиво тянет, — мне о вас никто не говорил. — Вам бы никто и не сказал, — Арслан неопеделенно взмахивает ладонью. — Понимаете, я тут проездом, а к Проклятой энергии достаточно чувствительна. Вот, проходила мимо, заметила, что Завеса есть, а магов почувствовать даже не смогла. Иджичи неловко пожимает плечами и дергает нижней губой, а потом расплывается в обнадеживающей улыбке. — Спасибо вам огромное, что решили помочь, — он приглашающе взмахивает рукой, разворачиваясь к Арслан спиной, и девушка следует за ним, чуть отстраненно рассматривая окрестности. — Сами понимаете, что сейчас среди магов дефицит, и найти хорошего свободного мага высокого уровня довольно-таки проблематично, — Иджичи сокрушенно вздыхает, и Арслан вторит ему, раздосадованно дергая плечами. — И сейчас на достаточно сложное Проклятие пришлось отправить совсем еще детей, — Арслан скучающе рассматривает приближающееся здание. — Вот только один из них более-менее опытный — наследник техники Десяти Теней, еще одна девочка из деревни приехала на днях, а Юджи вообще стал магом буквально вчера, — они останавливаются возле входа в здание. Арслан напряженно вглядывается то в тяжелые двери, то в глаза мужчины, ожидая продолжения рассказа. — Слышали же, наверное, про конфликт Годжо-сана с верхушкой? ну вот, это из-за Двуликого, — мужчина морщится и потирает пальцами переносицу. — Столько проблем. Бедные дети. Арслан понимающе кивает, отстраненно рассматривая темный купол над головой. Потом вдруг, спохватившись, хлопает себя по бокам и растерянно закусывает губу. — А у вас случайно нет какого-нибудь оружия? — Арслан неловко улыбается, мнет пальцами края свитера. Иджичи растерянно пожимает плечами и мотает головой. Арслан чуть разочарованно вздыхает и, бодро кивнув, ногой толкает дверь, почти сразу исчезая в мертвой душной темноте. Уже в помещении Арслан хлопает себя по лбу, потом стягивает с себя свитер. Лучше она останется в запревшей испорченной дзюбан, чем будет мучиться от сковывающей движения одежды. Девушка фыркает, когда свитер проваливается в какую-то странную дыру в полу и сразу исчезает. Незаконченная Территория одна из самых ее нелюбимых — нестабильная и опасная как для противника, так и, как ни странно, для своего собственного хозяина. Арслан вздыхает, обреченно пиная ногой какую-то гудящую ржавую трубу, и звук гулко разносится на несколько метров вокруг. Несмотря на ужасную акустику, гул все равно откуда-то шел — утробный, низкий, вибрирующий. Органы странно подпрыгивали к горлу и не хотели опускаться вниз. Арслан цыкает. Как она вообще могла забыть, что без трав и без оружия она почти ничего не может? Как владелец техник, рассчитанных исключительно на ближний бой, что она может сделать, если ей попадется кто-нибудь с элементами дальнего действия? Да ничего. Арслан горько смеется, шепчет громко "Ками", но все равно продолжает идти вперед. Назад пути нет. Сейчас нужно спасти Итадори, при этом не сдохнув самой. Сукуна, сегодня реагирующий на все раздражители внешнего мира намного чувствительнее, удивленно поднимает голову, когда чувствует, что на чужую Территорию вваливается и сразу же теряется еще одна — такая до жути знакомая. И Сукуна смеется, заставляя Юджи испуганно моргнуть от неожиданности. Смеется, откидывая голову назад, сжимая пальцами левой руки гладкий череп. — Наконец-то! Наконец-то ты, гадкая девчонка, появилась! — Э, придурок, — Кугисаки щелкает пальцами перед носом внезапно остановившегося Итадори. — Че встал посередь дороги? Внутренние демоны замучили? — она иронично хихикает над собственной шуткой и прокручивает в пальце гвоздь. Юджи расслабленно смеется следом, взъерошивая волосы на затылке. — Да все оке, (п/а: не ошибка тт) — хмыкает и поднимает руки вверх, потягиваясь. — Думаю, обстановка так на него давит, что дед просто с ума сошел. Старческий маразм там, все дела. Кугисаки поддерживающе хлопает его по плечу, и они оба продолжают движение, чуть что-то насвистывая себе под нос и усиленно не обращая внимания на сосредоточенного Мегуми. Все чувствовали страх друг друга, и напускная беззаботность — единственное, что позволяло им держаться в здравом уме.***
— Идиот. От ускоренной регенерации руку немного сводит, и Сукуна недовольно сводит брови, цыкая себе под нос. — И зачем я ее только восстановил? — демон пожимает плечами, встряхивая кисти рук. — Нужно было оставить все как есть, чтобы засранцу не повадно было. Проклятие напротив Сукуны испуганно всхлипывает, поджимая руки к груди, и пятится назад, когда Рёмен делает шаг навстречу. А потом демон вдруг расплывается в ужасном оскале, тонюсенько хихикает и с размаху отправляет куда-то в потолок сферу Проклятой энергии, щедро сдобренной огнем. — Выкуси, мелкая сука! Проклятие испуганно взвизгивает, когда перед ним почти плашмя падает грязная девчонка с растрепанными липкими волосами, изорванной нижней рубашкой и с безвозвратно испорченными джинсами, у которых отсутствовала одна штанина вплоть до промежности. Сукуна склабится и хищно клацает зубами, а между пальцев искрит огонь. — Мне кажется, Сукуна, старых друзей немного не так встречают, — хмыкает Арслан, сдувая с носа грязную прядь. Следующая сфера со стороны испуганного до полусмерти Проклятия без проблем пролетает сквозь нее, и дух почти всхлипывает, хватаясь за голову. — Знаешь, малыш, ты бы поосторожнее с этим, — она взмахивает ладонью, указывая то ли на разъяренного азартом Сукуну, то ли на последствия от разорвавшейся сферы в стене напротив. — Всех нас ведь так угробишь. — А как я по-твоему должен еще встречать мразей и предателей, а, Арслан?— рычит Сукуна облизываясь и опасно приближается к напряженной девушке, разминая пальцы на руках. — Я хотел самолично тебя убить, сделать из твоего пустого черепа ебаный кубок для вина, но нет! ты, дрянь, наплевала на меня и сама сдалась в руки каких-то там людишек?! — он смеется, раскидывая руки в стороны, а потом резко успокаивается, и Арслан впервые в его обществе хочется провалиться сквозь землю, упасть на колени и не поднимать головы. С усилием, но она все равно вздергивает подбородок выше и ядовито облизывается, смотря на Сукуну почти сверху вниз. — И только попробуй сейчас высказать мне что-то по поводу мальчишки, который может меня сдерживать, и тебя больше никто никогда не найдет. Арслан тяжело вздыхает и сглатывает прикрывая глаза. — Мне кажется, у тебя сейчас немного другой противник, Сукуна, — сипло цедит, впериваясь взглядом в его красные глаза. Сукуна ухмыляется в ответ, проходит мимо нее, задевая плечом. — Не думай, что я просто так оставлю тебя здесь, Арслан. — Да жду я тебя, жду, не видишь? Успокойся хоть когда-нибудь, истеричная душа, — устало взбрасывает руками Арслан и еле успевает блокировать чужой сильный пинок, по инерции перекатываясь назад. Довольно фыркает и встает, отряхивая зад. — Научишь меня разным приемчикам, ани-уэ? как в старые добрые? — Ты не в том положении, падаль, — рычит Сукуна и дергает плечом, переключая свое внимание на чудом живое Проклятие перед собой. — Ну что ж, раз ты не хочешь идти гулять... Так уж и быть, я пожалею тебя и погуляю с тобой здесь. До твоей смерти.***
— Кто, вы говорите, там остался? Мегуми обессиленно опуская руки, с ужасом смотря на растерянного Иджичи. — Девушка. Такая, с темными волосами, достаточно высокая. В зеленом свитере и темных джинсах, — Киётака сглатывает. — Вы что, ее не встретили? Фушигуро растерянно качает головой и опустошенно падает на ступени. — А что она там забыла? — Пришла помочь, — сипит Иджичи, прижимая израненную Кугисаки к себе. Мегуми вздыхает. Трет мозолистыми пальцами глаза и снова вздыхает. И снова. И снова. Киётака виновато хмурит брови. — Извини, что не сказал тебе раньше, Мегуми-кун. — Все в порядке, Иджичи-сан. Мегуми не узнает свой голос. Что за хрипящее шипенье? Почему так трудно говорить? Подросток встряхивает головой, сжимая зубы до скрежета. — Будем надеяться, что это не какой-то опрометчивый маг, и она поперлась туда вполне осознанно. Вы же рассказывали ей про Итадори? — мужчина кивает. — Она не могла не знать. Все равно положение безнадежное, но Мегуми не хочет это признавать. — Давай так, Мегуми-кун, — вздыхает Иджичи, успокаивающе поглаживая кряхтящую от боли Кугисаки. — Я сейчас быстренько отвезу Нобару-чан в колледж, а оттуда — сразу сюда. — Не надо, — обрывает его Фушигуро взмахом ладони, — от вас все равно никакого толку здесь не будет, Иджичи-сан. Лучше позовите мага первого уровня или выше. Так будет лучше. Иджичи растерянно поджимает губы, кивает головой и направляется к машине. Мегуми позволяет себе яростно стукнуть по камню только тогда, когда слышится шорох шин по асфальту. Итадори ведь выживет, да? Он удержит Сукуну. Так ведь всегда было. Фушигуро поднимает взгляд в дождливое тяжелое небо.***
Из транса Мегуми выходит ровно в тот момент, когда с высоты третьего этажа на него сваливается та самая девушка и тут же вскакивает на ноги, чуть пошатываясь от дезориентации. Выглядит она немного жутко: разбитая в кровавое месиво губа, синеющие гематомы на руках и на оголенном правом бедре, чуть заплывший глаз и рассеченный чем-то тупым висок, а еще безумный оскал на все лицо. Мегуми чуть дергается в сторону, опешивший, но тут же приходит в себя, напряженно сжимая кулаки перед лицом. Девушка в следующую секунду удивленно оборачивается на него и приветливо улыбается, взмахивая рукой и уже было открывая рот для приветствия, но Фушигуро прерывает ее, тыча пальцем куда-то за спину и вскрикивая "СЗАДИ!". На большее он, от неожиданности и шока, способен не был, поэтому уже приготовился увидеть, как девушке срывают голову мощным ударом, но каково же оказалось его удивление, когда кулак Сукуны просто прошел сквозь тело. — Меня Арслан зовут, мелкий, — улыбается девушка и уклоняется от следующего удара в висок. Сукуна взбудораженно рычит, азартно скалясь и принимая стойку. — Вот ты хитрая змея, — удовлетворенно хмыкает, скалясь еще шире. — А вроде только недавно говорила, что все растеряла, а, Арслан? Лживая паскуда. — Сочту за комплимент, — беззаботно отмахивается та и напряженно щурится, поводя плечом. Фушигуро сосредоточенно хмурится, наблюдая за двумя фигурами невдалеке. Ему это не нравится. Ками, и почему здесь нет Годжо, когда он так нужен? Мегуми закатывает глаза, но с места не уходит, цепко выдергивая каждое движение дерущихся, каждую их фразу и эмоцию, проскользнувшую на лице. — Что, старик уже выдыхается, да, Сукуна? — ядовито отмечает Арслан, скрещивая руки под грудью, когда Рёмен вдруг внезапно останавливается и рычит. — Заткнись, грязная шваль. Девушка пожимает плечами, чуть отворачиваясь от Рёмен в сторону. Сукуна снова рычит, пытаясь придумать, как же ему сдержать Итадори, а потом вдруг громко хохочет, заинтересованно направляясь к Фушигуро. Арслан скептически прослеживает, как чужое сердце падает на землю, как Сукуна избивает малолетнего пацана, и не чувствует жалости. Наверное, вообще ничего не чувствует. Подбирает с земли еще горячее, чуть подрагивающее сердце, перебрасывает его из рук в руки и думает, что неплохо было бы его припрятать. Так, на будущее. Может понадобиться для какого-нибудь зелья. Фыркает что-то себе под нос и продолжает скучающе наблюдать за тем, как Сукуна падает на землю перед... А. Арслан взмахивает ладонью. Уже не Сукуна. "Странные, однако, эти люди, Сукуна, — Арслан задумчиво чешет бровь. — Сами по себе гнилые слабаки, но почему-то могут сдерживать такого, как тебя". Когда Фушигуро оглядывается, набирая на автомате номер Годжо на телефоне, странной девушки уже и след простыл. Парень хмурится, а, слыша долгие размеренные гудки, раздражается еще больше. — Хай-хай-хай, Мегу-у-уми-и-и-ку-у-ун, — игриво тянет Сатору на другом конце провода. — Итадори умер, — выдыхает Фушигуро и сразу же слышит короткие гудки. Годжо-сенсей скоро придет. И все должно встать на свои места. И никакого больше Сукуны. И никакой больше странной Арслан, выжившей один-на-один с сумасшедшим сильнейшим демоном всех времен.***
Об Арслан не было никакой информации. Нигде. И Годжо приходится кусать от этого локти. Сукуне в радость наблюдать за тем, как Шестиглазый пытается нарыть на него, Сильнейшего Короля, хоть что-нибудь. Глупый, глупый Годжо Сатору. Неужели ты не понимаешь, что для свое собственной безопасности Сукуна как раз и уничтожил все, что было с ним связано? Все записи, все сказания и легенды, абсолютно все. Сукуна хмыкает, откидываясь на спину. Про Арслан никто никогда ничего не найдет. Только если какой-то самоубийца полезет лично обыскивать Сукуну и найдет затертую фалангу мизинца на старой цепочке, потрепанную книгу-справочник с засушенными травами между редкими страницами, а еще уцелевший лоскут одежды. Больше об Арслан от него, от Сукуны, никто ничего не узнает. Еще он знает, что если кто-то чересчур смелый полезет искать что-то у Арслан, то не найдет он ничего. Только если тяжелое толстое кольцо с большого пальца, припрятанное где-то во внутреннем кармане. Он знает, что Арслан бережет его как зеницу ока — еще сильнее, чем когда-то давным-давно потерянный платок брата. Романтика? Боже упаси. Бессловные обещания возвращаться друг к другу в любой жизни, после любой смерти, при любых обстоятельствах. Потому что им легче друг с другом — уже миллион раз притертые, оторванные и заново склеенные, кто бы что из них ни говорил. Но, как ни странно, сил признаться в этом не было ни у Арслан, ни у — тем более, — Сукуны. Рёмен вздыхает, глубоко затягиваясь из тоненькой кисеру, и выпускает тугие кольца дыма наружу. Теперь хватает просто факта, что чертова Арслан в одном с ним чертовом городе, опять где-то шляется в одиночку и попадает в неприятности. И когда-нибудь, как только у него выдастся хоть небольшая возможность, они снова попытаются поработить весь мир. Потому что люди прогнили. Потому что люди расслабились. Потому что люди сами выблевали их таких — мерзких, отвратительных, подлых, злых, сумасшедших психов, — а теперь не хотят отвечать за это.И Сукуна точно знает, что он и Арслан будут править новым миром, где Арслан будет ходить только в белом и с удовольствием обманывать людей, а потом крошить им головы. И красные пятна на белом кимоно будут расцветать словно ликорисы. И Сукуне это будет нравиться.