Цветы живые и мёртвые

Нурлан и Рустам - как суккуленты. Красивые, модные и неприхотливые. Они без труда впишутся куда угодно. Серёжа - засохший мёртвый цветок. Силы давно покинули его. Но он льнёт к тем, кто держится. И не просто держится, а уверенно. - Жаль, что ты ушёл с ЧБД, - кабардинец отхлёбывает кофе, в упор глядя на Деткова. - Я не вывозил уже просто, - печально тянет запорожец, поправляя капюшон толстовки. - Да ладно тебе, потенциал-то есть, - включается в диалог Нурлан. - Есть-то он есть, но неспокойно мне. Я, думаете, почему ходил на последние выпуски как на нелюбимую работу? - Почему? - бросил казах, смахивая с рубашки несуществующую пылинку. - Мучался неразрешимой дилеммой. - ЧБД или стендап? - уточнил Саидахмедов. Детков набрал воздуха в грудь, под которой вдруг бешено заколотилось сердце. - Ты или ты. И вот кого теперь винить? Рептилоида, который эту шарманку завёл? Или самого себя, за то что брякнул, не подумав. Мог бы отшутиться, мог бы тему перевести, так нет же... Но, видимо, просто пора. - Всегда нужно выбирать себя, - мудро заключил кабардинец, даже не отдав себе отчёт, в тему это было сказано или нет. - Ребят, - Серёжа грустно улыбнулся, а глаза у него стали как у нашкодившего котёнка. Он жестом попросил их подняться со стульев и прижался к обоим. Рука обхватила неподвижное плечо Нурлана. - Извращенцы грязные, с инвалидом, ещё и втроём, - ядовито пробормотала высокая посетительница кафе в кипенно-белом свитере крупной вязки. - Мы тебя любим, - шепнул Рустам, поглаживая его предплечье. - Это не любовь, это жалость. Троица едет на такси домой к Деткову - им захотелось покинуть это место, в одно мгновение сделавшееся токсичным. Рустам притягивает Серёжу за толстовку поближе к себе, в то время как нога Нурлана вжимается в бедро шатена. Дома Саидахмедов за руку привлекает к себе хозяина квартиры, в одно касание целуя в губы. Парень подаётся навстречу так, что их торсы соприкасаются максимально тесно. Примкнув к милующимся сзади, Сабуров зарывается носом в лохматую макушку шатена, а затем оставляет десяток мелких поцелуев на его затылке. Пока Рустам осторожно расширяет вход, Нурлан целует его грудь, задевая языком соски. С чувствительным и недоверчивым Серёжей нужно быть нежным, хотя этот уютный молодой человек из запорожья до ужаса парадоксален - солнце, ласковое, но неимоверно горячее. Детков взбрыкивает верхней частью туловища и практически гонит волну. Сейчас в нём уже два пальца и происходящее кажется каким-то сном. Внезапный пронзивший всё изнутри спазм возвращает в реальность. Рустам. Вводит. Ещё. Один. И дыхание Деткова дробится так же, как и это медленное, но уверенное проникновение. Шатен прикрывает глаза, когда кабардинец припадает к его губам, с каждой секундой углубляя поцелуй. Внизу его окутывает теплом, и он не сразу понимает, что к пальцам Рустама присоединилась ещё и рука Нурлана, лежащая на его члене. Брюнет пониже сажает Серёжу на себя, разворачивая спиной, а Сабуров продолжает играть с его головкой, то выскальзывающей из кулака, то исчезающей в нём. Внутри всё хлюпает от смазки, когда Детков начинает медленно опускаться вниз. Рустам бережно поддерживает его за внутреннюю сторону бёдер с двух сторон, а Нурлан целует в губы, не выпуская горячую плоть из руки. Когда Серёжа буквально начинает скакать верхом на кабардинце, тот успокаивающе обнимает его за талию и начинает двигаться медленнее, чтобы ненароком не причинить боль. Тем временем Сабуров ускоряется, подключая губы и язык. Перед глазами шатена пляшут искры, он нервно дёргает рукой, которую перехватывает Рустам и кладёт на серёжин живот, накрыв своей. Садихмедов замирает, нащупав внутри чувствительную точку. Пока член погружается в рот Нурлана, Рустам массирует живот Деткова по часовой стрелке. Детков напрягается и стискивает зубы, чувствуя, как начинает изливаться, опьянённый движениями изнутри и снаружи. То же происходит и с Рустамом, который вздрагивает и причитает, целуя и покусывая шатена в область шеи. Когда они с кабардинцем обессиленно опустились на кровать, а Нурлан заботливо поцеловал его в щёку, присаживаясь рядом, Серёжа понял, что дальше будет только лучше.