- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
Ойкава не проснулся. Он не проснулся, но уже и не спал. Он не открывал глаз, не позволяя свету прорезать уютную темноту, которую, наконец, смог найти после длительного отсутствия связи с ней. Он находился в полудрёме, и его тело не осознавало своего положения, за исключением того, что было спокойно и неподвижно. Ива-чан двинулся, прижимаясь к его спине и обдавая теплом. Он медленно выдохнул у его шеи, а рука начала лениво подниматься вверх по бедру. Иваизуми глубоко вздохнул, отчего волосы Ойкавы затрепетали, а затем наклонил голову и поцеловал его в шею. Ойкава слегка пошевелился, все еще не в силах полностью стряхнуть с себя негу сонливости. Поцелуй на шее затянулся, прежде чем сменился новым, а рука на бедре начала подниматься выше к боку. Иваизуми глубоко выдохнул ему в шею, на мгновение сжав бедро, чтобы притянуть его ближе. Ойкава промурлыкал, чувствуя себя еще более комфортно, ощущая тепло и безопасность тела Ивы-чана. Тот приоткрыл губы, нежно целуя Ойкаву в шею, разминая его бедро, расслабляя мышцы и посылая дрожь вниз по позвоночнику. Ойкава, возможно, снова замурлыкал, прижимаясь бедрами к Иваизуми, чья рука скользнула ему под футболку, чтобы коснуться мягкой кожи. Ива-чан наклонил голову и поцеловал его за ухом, прижимаясь все плотнее. Ойкава мягко фыркнул, наконец частично открыв глаза, хотя почти сразу же закрыл их снова. Он уже понял, что сейчас утро, но даже не нуждался в этой информации, не сейчас. Он почувствовал, как простыни слегка сдвинулись, когда Ива-чан пошевелил ногой. Его пальцы скользили по ребрам, прессу и груди. Ойкава чувствовал, как его сердце трепещет от этих прикосновений, а кровь закипает под кожей. Он вздохнул. Вздох прозвучал почти как «Ах», но в конце перешел в глубокий выдох и застрял в горле. Ива-чан издал звук, похожий на стон, что-то вроде довольного дыхания с нотками удовольствия, а его большой палец скользнул под пояс пижамных штанов Ойкавы. Он почти заколебался. Почти. Но затем его остальные пальцы тоже спустились ниже, потянувшись к длине Ойкавы. Тот ахнул при первом прикосновении, подавшись бедрами навстречу. Ива-чан еще раз поцеловал его в шею, скользнув большим пальцем по головке, и Ойкава тихонько хмыкнул. Он затвердел почти сразу после легкого прикосновения... Ойкава откинул голову назад, и Ива-чан поцеловал его в челюсть, а когда он повернул к нему голову, — в уголок рта. Иваизуми зарылся лицом в его волосы, долго и медленно поглаживая по всей длине. Ойкава снова откинулся на подушку, пока его бедра медленно двигались в такт движениям Иваизуми. Теперь он был полностью возбужден. Ива-чан снова провел большим пальцем по головке, скользнув по бусинке предэякулята, образовавшейся на кончике. Ойкава порывисто вздохнул. Иваизуми медленно отодвинулся, и Ойкава открыл глаза, услышав, как тот перевернулся и открыл ящик тумбочки. Раздался щелчок, очень знакомый, а затем Ива-чан перекатился на бок и снова прижался к нему. Он покрывал легкими поцелуями его плечо, а другой рукой осторожно стягивал с него пижамные штаны. Ойкава судорожно вздохнул, когда Ива-чана осторожно провел пальцами между ягодиц, и хотя лубрикант был прохладным, само прикосновение вышло теплым. Ива-чан помедлил, когда наконец задел вход Ойкавы. Затем его пальцы двинулись, снова скользя вокруг, заставляя тяжело выдохнуть. Это было дразняще и в то же время нет. Кровь загустела от возбуждения, но от успокаивающего прикосновения по бедрам Ойкавы побежал жар. Иваизуми делал это некоторое время, скользя пальцами по входу и слегка надавливая, фактически не проскальзывая внутрь. Ойкава почувствовал, как его грудь затрепетала быстрее, дыхание было ровным, но все еще быстрым. Ива-чан снова надавил на него, и Ойкава ощутил такое напряжение, что ему стало больно. Он издал звук, и на этот раз это определенно было «ах». Он почувствовал дыхание Ивы-чана. На самом деле его грудь была прямо позади, и она тоже довольно быстро вздымалась. Ива-чан позволил себе еще одно скольжение, прежде чем преодолеть первый барьер сопротивления внутри Ойкавы, и тот вдохнул. Не резко, но глубоко, когда жар пополз вверх по его спине. Ива-чан сделал паузу, позволив Ойкаве привыкнуть. Ойкава вздохнул еще раз, расслабился, и Ива-чан ввел еще один палец. На этот раз Ойкава застонал, и у Иваизуми перехватило дыхание. Он снова зарылся лицом в его волосы, словно ему, как и Ойкаве, приходилось держать себя в руках. Он начал медленно двигать пальцами, чтобы распределить трение по тем местам, о которых можно было и забыть при обычных обстоятельствах. Ойкава чувствовал себя хорошо сыгранным инструментом; его стоны и вздохи точно соответствовали движениям Ивы-чана. А затем Иваизуми раздвинул пальцы так широко, как только смог, и Ойкава судорожно вдохнул, почти задохнулся, а его бедра задрожали от интенсивности давления. Ойкава едва слышал Иваизуми из-за своего резкого, шипящего дыхания. Он снова застонал. Кровь все еще кипела и стучала в ушах. Ива-чан медленно потянул разведенные пальцы назад, и Ойкава чуть не зарыдал от этого ощущения, выделяя предэякулят на живот. Он сжал пальцы, и Ойкава заскулил, покрывшись мурашками. Иваизуми скользнул назад, а затем сжал пальцы именно там, где, как он знал, Ойкаву разрывает на куски. Тот тихо застонал и, толкнувшись бёдрами, надавил сильнее. Он услышал, как Ива-чан вздохнул, и яркий свет ослепил его, хотя глаза были плотно закрыты. Ива-чан повторил это движение, только чуть быстрее и с чуть большей силой, и Ойкава сжал простыни в кулак, с шипением выдыхая сквозь стиснутые зубы. Иваизуми свел пальцы обратно и сделал обычный медленный поглаживающий жест, пока Ойкава пытался не закатить глаза. Затем он двинулся к выходу, одновременно нажимая на одну из внутренних стенок, наименее болезненным способом покидая тело Ойкавы. Тот все еще вздрагивал, пока его опустошали, его плечи дрожали в равной степени от чувствительности и предвкушения. Снова раздался щелчок. Движения Иваизуми были невидимы, но полностью понятны. Ойкава действительно слышал, как тот распределяет лубрикант по себе, и не мог не почувствовать возбуждающую дрожь по коже. Когда Ива-чан вернулся, Ойкава осознал, что дрожал также и от холода. Воздух в комнате, вероятно, был нормальным, но гораздо прохладнее, чем тепло, исходящее от груди Ивы-чана. Ива-чан лег, снова выдыхая ему в шею, и влажно потерся между его ягодиц. Ойкава подался назад, поощряя прикосновение, и услышал, как Ива-чан резко вздохнул. Он сделал глубокий вдох, и, когда Ойкава присоединился к нему, расслабившись на матрасе, скользнул внутрь. Глаза Ойкавы распахнулись. Он глубоко задышал, надеясь, что прилив холодного воздуха поможет облегчить жжение. Но Ива-чан погрузился на идеальную глубину и остановился, прижавшись теплым поцелуем к его шее. Иваизуми резко выдохнул, и Ойкава почувствовал, как все его тело расслабилось. Он хмыкнул, и Ива-чан словно почувствовал тот самый момент, когда тело Ойкавы смирилось со вторжением и начало жаждать трения, потому что именно тогда он начал двигаться. Он не делал ничего необычного: не произносил никаких волшебных слов, не использовал никаких игрушек и не делал ничего по своей сути извращенного, но входил под совершенно идеальным углом, скользя по простате. Его голос был хриплым, обычно сопровождавшимся небольшими низкими нотками, которые никогда не превращались в стоны. Ойкава откинул голову назад, задыхаясь. Казалось, что кровь двигалась в тандеме с толчками Иваизуми: тянулась вниз по венам, когда тот выходил, и горячо устремлялась вверх, когда Ива-чан скользил внутрь. Иваизуми выдохнул, едва касаясь губами кожи: — Ойкава, я... — но он остановился и тяжело вздохнул. Он не закончил этих слов и прижался лбом к шее Ойкавы. Что бы он ни хотел сказать, теперь мысль испарилось, растворившись в его дыхании. Ива-чан слегка пошевелился, чтобы крепко обхватить длину Ойкавы. Тот снова открыл глаза; все его существо внезапно встряхнуло в идеальном равновесии удовольствия. — Хаджиме, — выдохнул он. Он даже не подумал об этом, даже не подумал сказать «Ива-чан», когда есть сладкие нотки «Хаджиме». Ива-чан фыркнул, что-то пробормотав. Ойкава хотел бы видеть его, хотел бы видеть, как меняется выражение его лица, но он также не хотел ничего менять: трение внутри и снаружи было идеальным, так что он просто посмотрит в другой раз. — Ха... — Ойкава почувствовал, как его внутреннее напряжение и внешняя гладкость пальцев потянули за нить сопротивления. — Хаджиме, — наконец выдавил он, — это... Его голос затих, когда мир под трепещущими веками закружился. По животу растеклось тепло, покалывающее ноги и кончики пальцев. Ива-чан снова слегка подстроился, скользя более ровно по простате и проводя большим пальцем по головке члена. Ойкава застонал, и его бедра задрожали. Он начал терять ритм, больше не подчиняясь постоянным толчкам Ивы-чана. — Да, — подбодрил его Ойкава, хотя знал, что Иваизуми уже читает его, как открытую книгу. — Да, прямо здесь, Хаджиме. Да... — Ойкава почувствовал, как его голос срывается: «да», «Хаджиме» и тихие стоны сливаются воедино без раздумий. Он крепко зажмурился и вздрогнул плечами, громко застонав; это могло быть имя Ивы-чан, но он не заметил этого. Он кончил. Удовольствие достигло пика и безжалостно обрушилось на него, пока он задыхался, а ноги трепетали под одеялом. Он услышал, как Ива-чан застонал у него за спиной, как будто пуская электрический ток по его коже и посылая стаю мурашек по позвоночнику. Он равномерно поглаживал его по всей длине, пока спина Ойкавы не расслабилась, а бедра больше не выбивались из ритма, потому что было трудно двигаться. Ива-чан все еще двигался в своем обычном темпе, спокойно и размеренно. Ойкава чувствовал, как кружится голова, а Ива-чан медленно входит и выходит из него. Правая рука выскользнула из-под одеяла, ища руку Иваизуми. Ойкава схватился за неё, когда нашел, переплел их пальцы и сжал, пока Иваизуми двигался все чаще и чаще. — Хаджиме... — выдохнул Ойкава. Его лицо пылало от волнения. Он хотел что-то сказать, но не мог произнести ни слова. Ива-чан вздохнул, и его рука сжалась в и без того крепкой хватке. — Ойкава, — сказал он низким, хриплым от вожделения голосом. Ойкава почувствовал, как его грудь снова быстро вздымается и опускается. Он тонул в Иваизуми, и это было все... — Ойкава, я... ...чего он хотел. Ива-чан застонал, его рука задрожала в хватке Ойкавы, а затем он кончил, громко застонав и прижавшись лбом к его затылку. Ойкава тяжело задышал, вспышки удовольствия все еще искрились в глазах. Ива-чан зарычал и дернул бедрами с впечатляющей быстротой, выбивая из Ойкавы несколько задыхающихся стонов, потому что кульминация не означала конца наслаждения, и он запульсировал вокруг Иваизуми, пока его бедра не остановились, а плечи не поднялись и не опустились в тяжелом вздохе. Ива-чан долго лежал так. Он начал нежно гладить Ойкаву, успокаивающе проводя руками по телу и целуя плечи, плавно выскальзывая. Ойкава вздрогнул, застонав от ощущения, что Ива-чан покидает его, но затем снова расслабился, как жидкость растекаясь по постели. Ива-чан потянулся, обхватив его поперек груди, и снова спрятал лицо в его волосах. Ойкава обнял его руку, а глаза затрепетали, когда тепло потекло по венам. Ойкава наконец улыбнулся, не открывая глаз. — Доброе утро, — мягко сказал он. Ива-чан что-то проворчал в ответ, и Ойкава рассмеялся себе под нос, дрожа плечами. Они лежали в постели, Ива-чан зарылся лицом в его волосы, а затем Ойкава почувствовал, как тот начал пробегать пальцами по его прядям на макушке, и вздрогнул. Ива-чан повторил движение, вытягивая все пряди прямо вверх. Ойкава открыл глаза. Иваизуми продолжал это делать, повторяя одно и то же движение. — Ива-чан, — наконец тихо произнес Ойкава. — Что ты делаешь? — Пытаюсь сделать так, — сказал Иваизуми, легко пробегая пальцами по его прядям, — чтобы тебе не помог даже гель для волос. — Ива-чан! — заскулил он. — Прекрати! Иваизуми наклонился и прошептал: — Ты занимался со мной сексом с беспорядком на голове, как ты себя чувствуешь? Ойкава снова ударил его: — Ты даже не видел! Ива-чан заглянул через его плечо: — Ты уверен? Ойкава столкнул его с кровати. Колени Иваизуми ударились о ковровый пол, и он рассмеялся, явно забавляясь от своих домогательств. Ойкава натянул одеяло на голову. — Ты ужасен. Унижаешь мое естественное состояние. Иваизуми начал тыкать Ойкаву в бока через одеяло, заставляя того вздрагивать от щекотки. — Я... — Ива-чан сделал паузу, — люблю тебя таким, какой ты есть, — сказал он, прочистив горло. — Это ты терпеть не можешь, когда я вижу тебя таким, Бака-кава. — Какая разница! — заскулил Ойкава, крепко прижимая к себе одеяло. — М-м, — промурлыкал Ива-чан. — Уходи! — Хочешь, я сделаю тебе кофе? — спросил он, разговаривая, словно с ребенком, и Ойкава поерзал под одеялом: — ...Да. — Ладно, — усмехнулся Иваизуми. Матрас под ним заскрипел, пока он вставал, и Ойкава услышал, как тот открыл ящик, свой ящик, чтобы надеть штаны. Ойкава выглянул из-под одеяла, чтобы посмотреть ему в спину, и подождал, пока тот выйдет из комнаты. Он взглянул в зеркало и ахнул. Ива-чан ухитрился сделать так, чтобы огромная прядь волос упала ему на лоб, неловко застряв в взметнувшимся волнистом вихре на макушке. — Что это? — простонал он, пробираясь пальцами сквозь волосы. Он мог ошибаться, но ему показалось, что Ива-чан смеется на кухне.- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
Иваизуми отсчитывал ложки сахара, когда наконец появился Ойкава. Тот высунул голову из-за двери и подозрительно огляделся. Иваизуми не потрудился скрыть ухмылку: — Что ты делаешь? Проверяешь на захватчиков? Через мгновение Ойкава шагнул вперед, поправив пижамные штаны и волосы. — Вообще-то да, — ответил он, подходя к дивану, когда Иваизуми взял их кофе. — Мне показалось, что я слышал, как хлопнула дверь. Подумал, может быть, Куроо снова чувствует себя как дома. — Нет, — сказал Иваизуми, протягивая ему кофе. — Только я. — Он склонил голову набок, рассматривая Ойкаву, который взял свой кофе с благодарной улыбкой. — Ты тут... — сказал Иваизуми, указывая на его пучок волос, — немного пропустил... — Эй, не смейся! — потребовал тот, прикрывая рукой растрепанный участок. — Не заставляй меня сожалеть о своем выборе! Иваизуми нахмурился, и Ойкава отхлебнул кофе, бормоча что-то насчет того, что он горячий. — Я собираюсь постепенно оставлять свои волосы в беспорядке, когда ты рядом, пока не буду уверен, что ты перестал замечать, — объяснил он, слегка приглаживая пряди. Иваизуми уставился на него. — Так что не будь злым, или не увидишь ничего, кроме моего совершенства. Иваизуми наклонился и быстро поцеловал его в губы. Ойкава удивленно моргнул, а затем расплылся в широкой улыбке. В такие моменты Иваизуми становилось так тепло, что ему хотелось наброситься на Ойкаву и задушить его, но вместо этого он просто присел на диван со своим кофе. — Знаешь, Куроо может просто входить и выходить из твоей квартиры... — Иваизуми сделал глоток кофе. — Если бы я не видел, как он одержим своим парнем, я бы заволновался. Глаза Ойкавы широко раскрылись, уставившись на жидкость в кружке, как будто он мог каким-то образом определить, безопасно ли пить это. — Одержимость Куроо Кенмой не знает границ, — наконец с улыбкой согласился Ойкава, делая глоток и оживляясь от вкуса. — Все еще достаточно оснований для беспокойства, — поддразнил Иваизуми, свободной рукой касаясь ног Ойкавы, перекинутых через его колени. — У твоего привлекательного бывшего парня есть ключ, и он может приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. А я? Приходится стучать. Иваизуми ухмылялся, но когда Ойкава повернулся к нему с большими взволнованными глазами, он тут же нахмурился. Тот поставил чашку на стол, вскочил с дивана и бросился на кухню. — Куда ты? Ойкава начал копаться в ящиках, дребезжа столовыми приборами, инструментами или чем-то металлическим. Наконец он появился, скривив губы в напряженной и возбужденной улыбке, снова сел, придвинувшись к Иваизуми, и закинул ноги ему на колени. — Вот, это тебе, — беспечно сказал он. Взгляд Иваизуми упал на предмет в руках Ойкавы, и его дыхание остановилось. Может быть, и сердце тоже. — Хм... Ойкава подтолкнул его, и Иваизуми взял предмет в руки — металлический ключ с кулончиком в виде головы инопланетянина. Он снова открыл рот, но ничего не сказал. — Если у Куроо есть такой, то у тебя точно должен быть! — сказал Ойкава, практически подпрыгивая на диване. Его глаза метались между лицом Иваизуми и ключом в его руках. — Я... Э-э... — Иваизуми посмотрел на Ойкаву и начал снова: — Это действительно нормально? — Конечно, нормально! — Ойкава наклонился, чтобы посмотреть на него. — Тогда зачем мне предлагать, если не нормально? — Я просто пошутил с тобой, Куроо меня не беспокоит, это... — Ива-чан, — сказал Ойкава, склонив голову набок и улыбнувшись, — пожалуйста, прими мой запасной ключ! Иваизуми уставился на него, а затем крепко сжал его в руке, расплываясь в широкой улыбке. — Спасибо! Ойкава просиял. Иваизуми смотрел на ключ, а его ресницы трепетали. — Ива-чан, не смотри так счастливо, ты меня смущаешь, — улыбнулся Ойкава, и Иваизуми моргнул, глядя на него: — Но я счастлив. Ойкава отвернулся, прикрыв рот тыльной стороной ладони: — Боже. Иваизуми наклонился вперед и положил ключ на стол, так как его бумажник и ключи были... где-то. Где его штаны? Он не помнил, чтобы снимал их прошлой ночью. — И не называй Куроо моим бывшим парнем, — упрекнул его Ойкава. — Это странно и мерзко. — Я называю вещи своими именами, — просто ответил Иваизуми, поднося кофе ко рту. — Это не то! — воскликнул Ойкава, хмурясь над своей кружкой. — Мы занимались сексом пару раз. Мы никогда не встречались, есть разница! Иваизуми наклонился и поцеловал Ойкаву в щеку. — Мне, очевидно, трудно разделять это, — сказал он игриво низким тоном, и губы Ойкавы растянулись в усмешке: — К счастью для меня. — К счастью для меня, — эхом отозвался Иваизуми. — Ива-чан, остановись, ты меня убьешь. — Он сунул свою кружку Иваизуми. Тот заглянул в нее и увидел, что она пуста. — Еще? — чирикнул Ойкава. — Ойкава, тебе надо что-нибудь съесть, а то заработаешь себе расстройство желудка. Ойкава улыбнулся ему: — Ива-чан, ты теперь моя мама? — Глаза Иваизуми потемнели от ярости. — Я просто шучу! Я съем что-нибудь, — пробормотал Ойкава. — Так что, пожалуйста, сделай мне еще кофе. Иваизуми выхватил у него кружку и встал, скинув ноги Ойкавы со своих колен, заставив плюхнуться на диван. Он отважился вернуться на кухню, и Ойкава хвостиком последовал за ним, положив подбородок на ему плечо: — Я хочу посмотреть, как именно ты делаешь мой кофе лучше меня! Иваизуми усмехнулся: — Никак, ты просто несешь чушь. — Не-а~ — пропел Ойкава, обнимая Иваизуми поперек груди. — Крошечный, — тихо сказал он. — Что? — Мой Ива-чан такой крошечный, — ответил Ойкава, сжимая его, и Иваизуми почти фыркнул: — Ах да, эти несколько сантиметров действительно отдаляют нас друг от друга! Ойкава, внимательно следил за рукой Иваизуми, которая помешивала сахар. Тот протянул ему чашку, и Ойкава принял ее, не снимая головы с его плеча. — Ну, ты делал все так же, как и я... — пробормотал он и сделал глоток. — Ах! И все еще лучше! — обиженно пожаловался он. Иваизуми только покачал головой. — Когда ты хочешь поехать к Куроо и Кенме? — спросил Ойкава, склонив голову набок. — Мне нужно заехать на работу, чтобы подписать кое-что для Ирихаты-сана, но потом я смогу. Ты можешь ехать вперед меня. — Зачем бы мне это делать? Иваизуми взглянул на него краем глаза: — Я не хочу заставлять тебя ехать не по пути, еще и Ирихата-сан может увидеть, так что лучше так. Ничего страшного. — Хм, наверное, — сказал Ойкава, делая еще один глоток. — Почему твой кофе намного лучше... — пробормотал он, а затем улыбнулся, уткнувшись лицом в его плечо: — Должно быть, это все твоя любовь. Иваизуми с трудом сглотнул. — Заткнись и позавтракай, — сказал он, прочистив горло. — Ладно-ладно, — фыркнул Ойкава, отступая на шаг и поворачиваясь, чтобы найти еду. Иваизуми провел пальцами по волосам, не обращая внимания на то, что вспотел.- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
К своему сожалению, Ойкава прибыл к Куроо и Кенме без Иваизуми. Впрочем, ничего страшного, ему все равно хотелось поговорить с ними кое о чем. — Где твой парень? — первые слова Куроо, когда он открыл дверь, и Ойкава нахмурился: — Я вижу, на меня тебе вообще все равно? — Рад, что ты это выяснил. Ойкава протиснулся мимо него в гостиную. — Привет, Тоору, — спокойно поздоровался Кенма. — Как сегодня дела у Кенмы? — спросил Ойкава, опускаясь на диван рядом с ним. — Прекрасно, — ответил тот. — А где же?.. — Ему пришлось ехать в офис, но он скоро будет. — А, это хорошо. Что-то привлекло внимание Ойкавы боковым зрением, и он перевел взгляд, когда Куроо присоединился к ним на диване. — С чем играет Линк? — спросил он, наблюдая, как рыжий кот прыгает и бьет по предмету, который Ойкава все никак не мог разглядеть. Кенма склонил голову набок, и Ойкава наклонился вперед. Он поднял предмет, и белая лапка Линка ударила по его руке. — Резинка для волос? — спросил он. — Почему... Куроо протянул ладонь, и Ойкава положил резинку ему в руку. — Я вроде как хотел поговорить с вами кое о чем, ребята, — сказал он, беспокойно ерзая на диване. Те сразу же обратили свои глаза на него. Понимали ли они, как это действует на нервы? — Господи, перестаньте меня нервировать! — возмутился Ойкава, вздрогнув под их взглядами. Куроо ухмыльнулся и начал возиться с волосами Кенмы, переводя взгляд на пряди, которые отделял пальцами. Кенма не отвел взгляда, но Ойкава и не ожидал этого. — В чем дело, Тоору? — А, ну... это насчет Ивы-чана... Кенма удивленно уставился на него, пока Куроо заплетал его волосы в косу. — Куроо, что ты... — Не меняй тему, — велел ему Кенма, не обращая внимания на небрежную технику плетения косичек. — Ну, я... э-э... видите ли... — взгляд Ойкавы скользнул в сторону и остановился на стене. — А знаете, на самом деле неважно, это даже не... — Тоору, — перебил его Кенма, сухо глядя на него и определенно не принимая никакого дерьма. Куроо ухмыльнулся. Губы Ойкавы скривились в нервной улыбке. Он сжал руки на коленях, и его сердце внезапно затрепетало. — Возможно я... в какой-то степени... влюбился? В него?.. Куроо поднял глаза, и теперь они оба уставились на него. Затем Кенма повернулся к Куроо: — Посмотри на Куроо, ему понадобилось чуть меньше десяти лет, чтобы понять это. Если бы Ойкава был менее утонченным человеком, он бы, скорее всего, фыркнул. Куроо удивленно моргнул, но уже расплылся в какой-то довольной усмешке, которая появлялась всякий раз, когда Кенма заставал его врасплох. — Кенма, это плохо, что я немного завожусь, когда ты злишься на меня? Тот скорчил гримасу. — Куроо, ты такой противный взрослый мужик, — сказал Ойкава. Тот моргнул, глядя на него, а затем повернулся к Кенме с кивком: — Он прав, Кенма. Я слишком отвратителен для общества. Накажи меня. Кенма посмотрел на него так, будто ему только что засунули в рот грязь, или, может быть, кто-то сказал ему, что следующий Smash Brothers будет эксклюзивным на ПК. — Кенма, почему он? Тот стряхнул с себя это выражение лица и снова посмотрел на него: — Наверное, принял плохое решение. — Я сейчас заплачу, — надулся Куроо. Кенма откинул голову на его плечо, и лицо того расплылось в непристойной улыбке. — Забыли, — сказал Кенма, снова оглядываясь на Ойкаву. — Ты говоришь об Иваизуми Хаджиме, верно? Тот Иваизуми Хаджиме, который, как ты настаивал несколько месяцев назад, тебя не интересовал? — Кенма выдержал паузу ровно настолько, чтобы позволить Ойкаве покраснеть. — Это в него ты сейчас влюблен? Ойкава уставился на него, и Кенма кивнул: — Всего лишь проверяю. — Я просто обожаю, когда Кенма жесток, — размышлял Куроо про себя, возвращаясь к его волосам, чтобы обернуть концы кос резинкой. А затем он нахмурился и развязал их. — Ну да, — сказал Ойкава, выпятив нижнюю губу, — я заблуждался. — Итак, — сказал Кенма, — зачем ты нам все это рассказываешь? Что ты хочешь услышать? — Не знаю, — пробубнил Ойкава. — Мне просто нужно было кому-нибудь рассказать. — Ну что ж, обычай диктует: когда выясняешь такие вещи, стоит сказать человеку об этом! — заявил Куроо. — Кто бы говорил! — хором ответили Кенма и Ойкава, и тот приложил руку к сердцу. — Но да, ты должен сказать ему, — продолжил Кенма, не обращая внимания на недовольство Куроо. — Я нервничаю, — фыркнул Ойкава. — А что, если... — Даже не продолжай, — перебил его Куроо. — Да ты дослушай! — Я думаю, он ответит тебе взаимностью, Тоору, — спокойно сказал Кенма. — Скажи ему. Ойкава бросил взгляд в сторону: — Не хочу. — Тогда мне больше нечего сказать, — пожал плечами Кенма, и Ойкава нахмурился. — За исключением того, что я счастлив за тебя, — закончил Кенма, не глядя на него. — Спасибо, — Ойкава прикусил губу. Он тоже был рад.- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
Иваизуми постучал в дверь с продуктовой сумкой в руке. Ему открыл Куроо: — Наконец-то, — сказал он, — кто-то может побуллить Ойкаву вместе со мной. Иваизуми ухмыльнулся, входя внутрь и снимая ботинки. — Извините за ожидание. Мой босс.... — Пустослов? — подсказал Ойкава, выглядывая из-за угла. — Он прав, — сказал Иваизуми, опускаясь на колени, чтобы развязать шнурки. К нему сразу же подбежали две кошки: одна длинношерстная и черная, другая — короткошерстная и рыжая с белыми лапками. Рыжая мяукнула на него. — Это Зельда, — сказал Ойкава, указывая на черную. — А разговорчивый — Линк. Иваизуми улыбнулся, протягивая руку, чтобы погладить их. Линк осторожно обнюхал его, а затем потерся о руку головой. — Милые имена, — сказал он, взглянув на Куроо, и... о, Кенма тоже встречает, молча моргая. — Идеально подходят для вас, ребята. — Ойкава с Куроо нахмурились, и Иваизуми в недоумении огляделся, почти нервничая. — Потому что Линк и Зельда* были друзьями детства? — продолжил он, внезапно почувствовав неуверенность. — И в некоторых итерациях были намеки на то, что они влюблены? Куроо медленно повернулся к Кенме, чьи глаза были широко раскрыты, а щеки — красными. — Кенма? — спросил он, наклонив голову. Тот даже не взглянул на него. — Ты действительно сделал это нарочно и оставил меня в неведении на пять лет? — Кенма ничего не ответил, и Куроо шагнул к нему: — Обними меня. Кенма отрицательно покачал головой и убежал на кухню. Куроо погнался за ним: — Кенма, позволь мне любить тебя! Ойкава прикрыл хихиканье рукой. — О, — сказал Иваизуми, все еще поглаживая кошек. Линк мяукнул ему. — Боже, да ты им нравишься, — сказал Ойкава, наблюдая за животными. — Держу пари, ты один из тех людей, которых инстинктивно любят все животные. Иваизуми поднял на него глаза: — Обычно я им нравлюсь, — улыбнулся он. — Когда я переезжаю в какой-нибудь дом со двором, я всегда хочу собаку. Ойкава посмотрел на него сверху вниз: — Лабрадора? Глаза Иваизуми расширились, и он ухмыльнулся: — Да. А может, немецкую овчарку или колли. — Ойкава отвернулся от него, прикрыв рот рукой. — Что? — Ничего, — ответил тот, махнув ему рукой. — Образы такие милые, что меня сейчас стошнит. Иваизуми наконец поднялся и направился за Куроо, погнавшимся за Кенмой. — Могу я воспользоваться вашей морозилкой? По дороге я купил мóчи на десерт. Кенма взглянул на него, внезапно заинтригованный: — Мóчи? Я люблю мóчи. — Он протянул руки и взял пакет, собираясь положить его в морозилку. Иваизуми изучил выражение его лица, чтобы вспомнить, как выглядит радость на лице столь сдержанного человека. — Спасибо, Иваизуми, у нас только мороженое с зеленым чаем, — сказал Куроо. — О, это даже лучше. — Ива-чан любит мороженое с зеленым чаем? — спросил Ойкава, склонив голову набок. — Да, — ответил он, помахав рукой в воздухе, словно пытаясь подобрать слова из воздуха, — не слишком сладкий десерт, это идеальное сочетание. — Тогда можешь взять сколько захочешь, — сказал Кенма, направляясь к шкафу. — Кроме того, я только начал заваривать чай, — он повернулся к нему лицом: — Хаджиме, чай улун подойдет? Иваизуми почувствовал, как его глаза широко раскрылись, а уши мгновенно покраснели. — Ч-что? О, аха-ха-ха-ха... — нервно рассмеялся он, не глядя ему в глаза. — О, прости, тебя беспокоит, что я называю тебя по имени? Я могу перестать. — Н-нет! — поспешно ответил Ива-чан, все еще не глядя на него. — Нет, нисколько не беспокоит! Ойкава прикрыл рот кончиками пальцев: — Кенма, я думаю, ты сломал мне парня. Кенма склонил голову набок: — Правда, если это тебя беспокоит... — Все в порядке! — повторил Иваизуми, закрыв лицо одной рукой и протянув другую к Кенме, прерывая его: — Имя, чай, все в порядке! Он чувствовал, что Кенма пристально смотрит на него, но в конце концов тот повернулся к стойке, решив поверить. Иваизуми с облегченным вздохом убрал руку от лица. — Кенма называет большинство своих друзей по именам, — прощебетал Ойкава. — Кроме Куроо. Иваизуми поднял бровь, переводя на него взгляд. — Я становлюсь странным, — объяснил тот. — Понимаю, — ответил Иваизуми без колебаний и осуждения. — О, — добавил Куроо, повернувшись к Кенме, — ты никогда не называл Цукишиму по имени тоже. Кенма медленно обернулся с самым злобным и ядовитым взглядом из всех, что когда-либо видел Иваизуми. Он вздрогнул, а Куроо попятился, и Кенма лишь щелкнул языком и отвернулся. — Господи, — сказал Ойкава, приложив руку к сердцу, — а Кенма устрашает. — Кенма, — выдохнул Куроо, — позволь мне любить тебя прямо здесь и сейчас. Ойкава бросил на него злобный взгляд: — Эй, сдерживай себя! Кенма не обернулся, но его голос прозвучал немного мрачно: — Может быть, я накажу тебя позже. Иваизуми в замешательстве наклонил голову, и Ойкава зажал рот ладонью. — Думаю, мне нужно побыть одному, — прохрипел Куроо, схватившись за грудь, и заковылял вперед. Ойкава схватил его, ободряюще похлопав по спине: — Я понимаю твою борьбу, но постарайся контролировать свой стояк хотя бы до окончания фильма. Иваизуми что-то упустил. Но думал, что все в порядке. — Кстати, — сказал Кенма, теперь совершенно спокойно поворачиваясь, чтобы вручить каждому по кружке чая, — какой фильм мы смотрим? Я могу включить что угодно в интернете, так что... — О! Только что вышел новый фильм «Миссия невыполнима», — взволнованно сказал Иваизуми. — Ага! — вмешался Куроо, бросив на него столь же восторженный взгляд. — Я тоже хотел его посмотреть! — Э-э-э, — протянул Ойкава, — а какая именно часть? Иваизуми указал на него пальцем: — Да хоть тринадцатая, и она все равно будет лучше, чем «Инопланетные Хищники 3». Ойкава ахнул, и Куроо положил руку на плечо Иваизуми, посмотрев на него с нежностью в глазах: — Где ты был всю мою жизнь? Иваизуми повернулся, чтобы встретиться с ним взглядом, и коснулся его руки: — Теперь я здесь. — Ты! — заскулил Ойкава, указывая на Куроо: — Прекрати флиртовать с моим парнем! Парень! Прекрати флиртовать с моим лучшим другом! — Не называй меня просто «парень», — усмехнулся Иваизуми, и Ойкава склонил голову набок: — А как? Элитный сексуальный маффин? Иваизуми огляделся... Если бы он не был в чужом доме, то швырнул бы что-нибудь Ойкаве в голову. Куроо пожал плечами: — Думаю, это мне нравится больше. — И ты, Кенма, — сказал Ойкава, поворачиваясь к нему, — возмущайся со мной! — На самом деле мне ничего не угрожает, — сказал тот, глянув на Иваизуми. — Не обижайся. Он пожал плечами, и Ойкава скорчил гримасу: — Ну, на самом деле мне не угрожает Куроо, — оглянулся он, — обижайся. Тот посмотрел на Иваизуми: — Эй, твой парень какой-то злой. — Да, он придурок, — легко согласился Иваизуми. — А теперь, — прервал его Ойкава, — Кенма, что ты хочешь посмотреть? Кенма взглянул на него, а затем снова в сторону: — Ну... мы так и не посмотрели документальный фильм о пчелах, потому что пришел Тоору... — Опять эти документальные фильмы, — простонал Ойкава, и Кенма снова посмотрел на него искренними глазами: — Пчелы исчезают, Тоору. Это проблема. Иваизуми с трудом подавил улыбку, а Куроо скрестил руки на груди: — Никаких пчел! Никаких документальных фильмов! Оружие и террористы! Иваизуми подвинулся, чтобы оказался с ним плечом к плечу: — Серьезно! — добавил он, коротко кивнув. — Кенма! Мы должны объединиться, — сказал Ойкава, взяв его за плечи, и потряс, — иначе мы никогда не победим их! — Мы могли бы просто пойти на компромисс и посмотреть один фильм сегодня вечером, а другой на следующей неделе... — сказал Кенма, не потрудившись отреагировать на Ойкаву. — Нет! — заявил тот. — Иногда приходится бороться за то, чего хочешь! А как еще, по-твоему, я уложил Иву-чана? — Я думаю, много умолял, — вмешался Куроо. — С первой ночи, — кивнул Иваизуми. Ойкава надул щеки, пока они хихикали между собой, а затем быстро повернулся к Кенме: — Какой еще фильм ты хочешь посмотреть? Кенма задумчиво скривил рот, а затем его глаза заблестели: — О, этот новый фильм от Пиксар? — на его лице появилась надежда. — Да! — выдохнул Ойкава, сжимая кулаки, и повернулся к Иваизуми с Куроо: — Мы хотим посмотреть новый фильм от Пиксар. — Что ж, — прервал его Кенма, и Ойкава обернулся на него. — В нем же нет никакого пения, верно? Ойкава моргнул: — Что плохого в пении? — Ничего, пока в голове Куроо не застрянет песня, и он не будет реветь ее три дня подряд. Куроо ухмыльнулся, и Ойкава хмуро посмотрел на него: — Мне нравится, как ты выглядишь довольным, портя настроение другим людям. — Да, — просто ответил Куроо. — Но! — воскликнул Ойкава. — В этом фильме нет песен, так что обломись, мы смотрим! — О-хо-хо-хо, — сказал Куроо, встав перед ним. — Мы еще не сдались. Заслужите! — Что вы предлагаете в качестве конкурса? — спросил Ойкава, приподняв бровь. Куроо оглянулся на Иваизуми через плечо, и тот задумчиво наклонил голову, а затем усмехнулся: — Я буду бороться с тобой на руках. Победитель выбирает. — Ха! Ива-чан думает, что он такой сильный, да? Ты не был в спортзале в последнее время из-за работы, а я все еще в отличной форме, — Ойкава стряхнул воображаемую пыль с плеч и взъерошил волосы. — Давай! Куроо положил руки на плечи Иваизуми, когда они опустились на стулья. — Справишься, Иваизуми? — Ты даже не представляешь, сколько раз я делал это, — фыркнул он, и Куроо сжал его плечи: — Я верю в тебя. Кенма наклонился к уху Ойкавы: — Я не верю в тебя, Тоору. — Кенма! — пронзительно вскрикнул тот. — Ты должен поддерживать меня! — Хаджиме выглядит слишком уверенным. Иваизуми криво усмехнулся. Кенма видит его насквозь, не так ли? — Он напыщенный, — сказал Ойкава, растягивая губы в улыбке, — он забывает, что я тоже сильный. — Напыщенный, — фыркнул Иваизуми. — Забавно слышать это от тебя. Они взялись за руки и расставили локти. Взгляд Иваизуми был непоколебим, когда он смотрел на Ойкаву. Ему было почти жаль его. Ойкава послал ему воздушный поцелуй и подмигнул. А нет. Ему не было жаль его. — Хорошо, — сказал Куроо, опускаясь рядом с Иваизуми, — на счет три. Один. Два... — Иваизуми почувствовал, как его губы растянулись еще шире. — Три! Он сжал ладонь Ойкавы и с такой силой ударил ладонью по столу, что тот чуть не вскрикнул. — СРАНЬ ГОСПОДНЯ, — усмехнулся Куроо. — Размазня! — рявкнул Иваизуми на Ойкаву, который в ужасе уставился на свою руку. — Ива-чан, скотина! — завопил он, рухнув на стол. — Я слишком впечатлен, чтобы разочаровываться, — с нежностью заметил Кенма. Куроо и Иваизуми обменялись громким пять с одинаковым ухмылками. — Оружие и террористы! — повторил Куроо, взмахнув кулаком. — Оружие и террористы... — пробормотал Ойкава, прижавшись лбом к столу. Пока Куроо и Кенма заканчивали приготовления к ужину, Ойкава и Иваизуми ждали на диване. Ойкава наклонился, бегая взглядом по его лицу: — Я вроде как ревную. Иваизуми взглянул на него: — Хм? Почему? — К Кенме относятся по-особому, — сказал Ойкава, по-совиному моргая. — Можно я тоже буду звать тебя Хаджиме? — Нет, — мгновенно ответил Иваизуми. — Нечестно! Что не так с «Хаджиме», Хаджиме? — Иваизуми зажал ему рот ладонью. — Ива-чан! — заскулил он, отдергивая его руку от лица. — Почему нет! — По той же причине, по которой Кенма не называет Куроо «Тецуро», — покачал головой Иваизуми. — О-о-о-о, — промурлыкал Ойкава, глядя на него хитрыми глазами, — Ива-чан, ты такой грязный. — Заткнись. — Иваизуми наклонился вперед, схватил свой чай и сделал глоток. — О, Ива-чан, я вроде как... Мне нужно сделать еще одно признание. — Что? — подозрительно спросил он. — Итак, ты знаешь, что однажды вечером мы должны были встретиться, и тебе пришлось отменить встречу, а потом я позвонил тебе очень поздно... Иваизуми нахмурился: — Да, я... Ойкава покачал головой: — Нет, я не требую извинений. — Иваизуми молча ждал. — Ну, пока мы разговаривали по телефону... Я вроде как, может быть... — Иваизуми отодвинулся, чтобы сделать глоток чая, — подрочил на твой голос по телефону. Иваизуми замер, и Ойкава пристально посмотрел на него. — Я... эм... — пробормотал он, а затем рассмеялся, — надеюсь, тебя это не беспокоит? — Иваизуми все сидел неподвижно с кружкой у губ. — Ива-чан, — потряс его за плечо Ойкава, — скажи что-нибудь. Тишина. — Хаджиме? — Ойкава тыкнул в него пальцем. — Ты сводишь меня с ума, скажи что-нибудь. Иваизуми дернул ногой, выгибаясь от прикосновения. Ойкава поднял бровь, и схватил его за ширинку. — Стоп! — зашипел тот, и глаза Ойкавы расширились от удивления: — Почему ты наполовину тверд? — спросил он. — Из-за тебя, — вскрикнул Иваизуми шепотом, отмахиваясь от него. — Это твоя вина, прекрати. Ойкава понизил голос и хихикнул: — О, Хаджиме, тебе нравится, что я тоскую по тебе? — Клянусь всеми богами, Треш-кава, — сказал Иваизуми, борясь с ним, чтобы снова зажать ему рот ладонью. Ойкава издал небольшой фальшивый стон под ладонью, закрывающей ему рот. Иваизуми свирепо посмотрел на него, освобождая вторую руку от чая, чтобы ткнуть Ойкаву в бока. Ойкава начал хрипеть, потому что ему было чертовски щекотно: — Ива-чан, я не могу дышать... — Знаете, обычно я просто стою и смотрю, но, так как я ваш друг, я дам вам знать, что я здесь, — сказал Куроо, с удовольствием наблюдая из-за дивана. Ойкава и Иваизуми оба замерли и обернулись. — Но если вы хотите продолжить, что бы это ни было, я не против посмотреть, — подмигнул он. — На самом деле во всем виноват Куроо, — приглушенно произнес Ойкава под рукой Иваизуми. — Эй, я не знаю, в чем ты меня обвиняешь, — сказал Куроо, усаживаясь рядом, — но ты, наверное, прав, так что продолжай. Ойкава кивнул. — Ребята, вы готовы? — спросил Кенма. — Да, — ответил Иваизуми, выпрямляясь перед ним. Он казался намного чище, чем все остальные; Иваизуми чувствовал, что ему нужно поддерживать атмосферу полубезгрешности. — Не позволяй ему одурачить себя, — прошептал Ойкава, словно читая его мысли, — любой, кто любит Куроо, обязательно скрывает какую-то внутреннюю грязь. Куроо откинул голову назад, с широкой ухмылкой. — Я слышу тебя, Тоору, — сказал Кенма. — И, Куроо, я знаю, какое у тебя лицо. — Но ты ничего не отрицаешь, — сказал Ойкава, наклоняясь вперед. Кенма повернулся и посмотрел на него совершенно пустым взглядом: — Может, начнем, ладно? Они изо всех сил постарались не залиться в приступе смеха.- - - - - - - - - - - - ⊱❪ 🦊 ❫⊰ - - - - - - - - - - - -
— Это было очень хорошо, — сказал Ойкава, пока они шагали по коридору к его квартире. — И ты так упорно сопротивлялся, — ухмыльнулся Иваизуми. — На самом деле я хотел посмотреть этот фильм, я просто хотел победить тебя и немного сломить твой дух. — Ты ужасен, — фыркнул Иваизуми, но почему-то рассмеялся. Ойкава схватил его за руку, положил голову ему на плечо и безмолвно улыбнулся. Когда они остановились перед его квартирой, Ойкава просто замер. Иваизуми повернулся к нему, и Ойкава моргнул: — Что? Открой дверь. Тот уставился на него, а затем прикусил губу, вытаскивая свой ключ и вставляя его в замок. Когда дверь щелкнула и открылась, он на мгновение застыл, не двигаясь, и Ойкава поднял на него глаза: — Мило, — заметил он. Иваизуми вошел, закрыл за ними дверь и взял лицо Ойкавы в свои руки, глубоко целуя. Ойкава улыбался в поцелуй, игриво облизывая нёбо. Иваизуми прижал его к своему телу. — Не стесняйся врываться в любое время и использовать меня в своих интересах, — прошептал Ойкава ему в губы, и Иваизуми поцеловал его в подбородок. — Могу я начать сейчас? Ойкава укусил его за ухо: — Да. Да, ты можешь. Иваизуми поднял его, оплетая его ноги вокруг талии, и понес в спальню.