Suis moi. Fuis moi.

      Вечером пятницы, сразу после окончания занятий в музыкальном кружке, Ванда Максимофф направилась домой к своей девушке, обещавшей помочь с пониманием и решением формул по алгебре, которые обязательно будут в тесте после выходных. Изначально в голове мелькала мысль прогулять кружок, но здравый рассудок удержал её от данного действия. Родителей она предупредила еще в среду, и напомнила сегодняшним утром о своей ночевке у подруги, также упомянув, что вернется в понедельник после школы. Мистер и миссис Максимофф одобрили поход дочери к Романофф при условии, что одноклассницы действительно будут заниматься. Не доверять Ванде причин у них не было от слова совсем.       Помимо подготовки к контрольной девушку ожидал серьезный разговор с Нат о прогуле урока литературы. Его блондинка провела сидя в библиотеке и стараясь все же прочесть заданные миссис Поттс главы романа «Цветы для Элджернона». Не сказать, что произведение слишком уж большое, но преподавательница всегда любила разбирать книги, которые они проходили по школьной программе до последних мелочей. А у Ванды накануне вечером опять не получилось должным образом сосредоточиться на чтении, вместо этого она около двух часов смотрела ролики на YouTube. И сама, честно говоря, не поняла как время пролетело настолько быстро, ведь отвлеклась всего-то на одно видео с новым клипом любимого исполнителя. Помимо литературы необходимо было еще написать сочинение на урок английского, к слову, его она набросала на скорую руку, получив сегодня три с плюсом, и начать подготовку доклада по социологии, которая завершилась заглавным слайдом с темой. Посему на роман времени попросту не осталось.       Учитывая то, что в библиотеке всегда стояла тишина, чуть ли не гробовая, особенно во время уроков, и Максимофф уж точно никто и ничто не отвлекало, удалось ей прочесть всего лишь главы шесть и семь, носившие названия «Атчет 6 март 8» и «Атчет 7 март 11» соответственно. Она вновь перечитывала одно и тоже по несколько раз, оправдывая себя тем, что слишком большое количество грамматических ошибок сбивает с толку, от чего приходится читать все заново, вникая в смысл повествуемого. Вот только Пеппер Поттс вряд ли оценит такую самоотверженность, если брать во внимание факт неподготовленности Ванды к предыдущим двум занятиям.       Именно в тот момент, находясь в окружении книжных стеллажей и давящей тишины, она всерьез задумалась над исполнением задуманного ею плана по избавлению от настигших проблем. Когда только началась учеба, и Максимофф заметила, что появились некие трудности с восприятием, она вспомнила о нечаянно услышанном разговоре своего одноклассника — Эдди Брока, он с другом обсуждал, у кого в школе можно достать пузырёк Аддерола без рецепта.       Думаю, многие знают для чего именно используются таблетки с таким названием, но на всякий случай напомню. Он стимулирует центральную нервную систему, выписывается людям с синдромом дефицита внимания и гиперактивностью. Многие современные подростки также используют его для улучшения работы мозга и усиления внимания, ибо препарат контролирует когнитивные функции мозга. Некоторые также принимают Аддерол в качестве спортивного допинга. Самый легкий способ избавиться от проблем с учебой и обрести наркотическую зависимость, ведь без врача, выписывающего официальный рецепт, о котором также осведомлены и родители либо же опекуны ребенка, контролировать прием таблеток никто не будет. Лечение моментально превратится в проблему крупных масштабов. Однако, большинству подростков на это буквально наплевать.       Тем не менее, в тот момент от навязчивых мыслей Ванде пришлось отмахнуться — прозвенел звонок, оповестивший об окончании занятия. Собственные мысли выводили из себя ещё больше, чем осознание предстоящей беседы с Наташей и того, что она обязательно начнет читать нотации, ведь староста, по правде, серьезно относилась к обучению, не только своему, но и самой Максимофф. Иногда, даже в вопросах, не касающихся учебы, Романофф вела себя как мамочка. Подобное её поведение сначала умиляло Ванду, то каким образом Нат проявляла заботу, но сейчас это невероятно сильно бесило девушку. При том, она не могла дать ответа на вопрос: «почему?», — даже самой себе. Наташа предлагала ходить гулять только на выходных, заметив ухудшение успеваемости младшей из близнецов. Однако Ванду такое лишь злило. Контролировать её учебу могут и родители, этого вполне хватает, а от Нат ей хотелось совершенно иного, вовсе не нравоучений или упреков.       К дому Романофф девчонка дошла относительно быстро, упав всего один раз. Её ноги и так покрывали синяки разного оттенка и размера, а теперь прибавиться еще пара на коленях. В этом сомнений не возникало вообще. Скорее бы начало теплеть, иначе Ванду Максимофф начнет приводить в ярость банальный выход за пределы дома.       На пороге столкнувшись со спешившей куда-то Еленой, которая напоследок кинула вовсе не двусмысленную фразу: «Повеселитесь», — при этом поиграв бровями, Ванда, предварительно стряхнув с ботинок налипший снег, вошла в помещение.       Все как обычно. За прошедшие дни она успела привыкнуть к здешней обстановке, особенно учитывая то, сколько времени проводила в доме Романофф. По сути, это место могло бы стать её вторым пристанищем, настолько комфортно здесь ощущала себя блондинка. Временами, подобные мысли казались ей весьма и весьма странными, учитывая факт существования не столь давно погашенного чувства ненависти к одному только образу рыжей бестии, чего уж говорить об эмоциях, которые она испытывала ранее. И чем глубже она думала об этом, тем больше её съедали собственные мысли, вызывая негатив и злобу.       Пока девушка раздевалась, из гостиной выглянула хозяйка, одетая в спортивный костюм. У Нат занятия закончились еще раньше, чем должны были, ибо отменили урок физкультуры. Тренер просил дать дополнительные часы на подготовку школьной команды по волейболу к соревнованиям. Девушка успела приготовить ужин и выполнить часть домашнего задания, дабы было больше времени на объяснение материала по математике Максимофф младшей. Всё же у них в распоряжении целые выходные, она питала надежду, что не придется тратить эти два дня только на подготовку к тесту.       — Будешь чай или кофе? — буднично спросила она с улыбкой на лице, заранее предугадывая ответ.       — Чай, без сахара и…       — С лимоном, — закончила за неё Нат.       Это не могло не вызвать ответную улыбку у самой Ванды.       Буквально за пару недель выяснилось, что оказывается Романофф весьма проницательная, внимательная и заботливая. Она достаточно быстро запоминала буквально каждую мелочь, так или иначе имевшую отношение к Ванде Максимофф. Будто эти несколько лет они являлись лучшими подругами. Рыжая бестия знала, что её дама сердца любит играть на гитаре, поэтому в качестве дополнительных часов посещает уроки музыки. Знала, насколько сильно та ненавидела зиму из-за постоянных падений и холода, и как хорошо при этом катается на коньках, считая данные факты прекрасной особенностью. Знала, что Ванда предпочитает теплый чай с лимоном и без сахара, редко пьет кофе и любит пиццу с ананасами, как и её сестра Елена. Когда Максимофф спорит или чем-либо недовольна, то забавно морщит нос, а если нервничает, то постоянно перебирает пальцами подол кофты или юбки. И еще множество других вещей.       В свою очередь Ванда также неосознанно подмечала особенности и предпочтения Нат, с легкостью запоминая их. Например то, что Романофф ценит должность старосты класса и весьма ответственно относится к этой работе, зная буквально все и обо всех в их коллективе. Она знала, что после уроков её девушка чаще всего любит зависать с Бартоном, что после окончания школы хочет уехать из их городка в Сиэтл или в Нью-Йорк, дабы поступать там. Знала, как сильно той хочется обеспечить хорошее будущее для младшей сестры и насколько она переживает за Белову, даже если не показывает этого. А еще Наташа, в отличии от неё, предпочитает сладкий кофе с молоком и терпеть не может ананасы в пицце, поэтому перекладывает их мелкие кусочки в тарелку Максимофф.       Эти две, по сути, абсолютно разные личности. И нет, это не только из-за вышеперечисленных фактов. Ванда Максимофф более спокойная, привыкшая к размеренному образу жизни, в то время как Наташа Романофф энергичная душа компании, вносящая в тихий мир блондинки настоящую бурю из эмоций и чувств. Наверное, правильно говорят: «Противоположности притягиваются». Вот и их вселенная притянула друг к другу.       Девушка поправила свой чёрный сарафан, выбранный сегодня утром, к слову, образ дополняли черные утепленные гетры, надетые поверх колгот и свитер серого оттенка сверху, его она сегодня раза четыре точно сняла и снова надела из-за перепадов температуры в помещении. Благо рукава сарафана были длинными. Подхватив рюкзак за одну из лямок, прошла в гостиную, где её уже ожидала староста с кружкой черного чая.       — Как прошел твой день? — спросила Нат, сделав глоток из своей чашки.       — Нормально, — присаживаясь за стол ответила ей девчонка, внутри моментально что-то щелкнуло, опять появилось раздражение, нежелание чувствовать себя провинившимся ребенком, особенно перед ней.       В воздухе слишком явно ощущалось напряжение, смешанное с недосказанностью. Такое происходило и ранее по всем понятным причинам, до того, как девушки сблизились.       — Может, хочешь поговорить? — все также спокойно держалась Романофф.       А Ванда молчала. Она попросту не знала, как начать, что именно следует сказать, и о чем промолчать. Совсем не хотелось рассказывать о своей проблеме, которая уже начала порождать собой другие неприятности. Не хотелось вешать на только обретенную девушку то, с чем, по её собственному мнению, можно и самой разобраться. Да и уже решено, как. При этом внутреннее негодование от излишнего, по крайней мере так казалось Ванде, контроля лишь продолжало набирать обороты. В ней словно боролись две личности, та, которая была и всегда будет спокойной, временами эмоциональной, дружелюбной и сострадательной Вандой, и та, которая начала появляться почти месяц назад, порождающая агрессию, злость, нежелание подчиняться чему бы то ни было. Однако, не следует забывать, отношения — взаимопонимание, уважение, помощь и поддержка обеих сторон. Даже если нет официального статуса пары.       — Окей, почему ты прогуляла урок миссис Поттс сегодня? — решила зайти с другой стороны Наташа, не оставляя попыток вывести на откровенный разговор младшую.       — Всего один раз, подумаешь, — выпалила Макмимофф. — Мы с тобой тоже прогуливали.       — Во-первых, мы прогуливали, когда у тебя была физкультура, — она поставила чашку на стол, упираясь о столешницу руками. — Во-вторых, тогда была первая неделя. Сейчас начался период тестов, проектных работ и ответов на занятиях. Более того, ты же прекрасно знаешь отношение миссис Поттс к прогульщикам. Да и на предыдущих её уроках ты не…       — Только не нужно строить из себя мамочку, — Ванда закатила глаза, показывая тем самым явное недовольство.       — Я не строю из себя мамочку, — сжав кулаки, повторила часть её фразы старшая. — Лишь пытаюсь узнать, все ли у тебя в порядке.       — У меня все нормально, — защищая свои секреты, девушка автоматически повысила тон, сама того не замечая.       — Что-то этого не видно.       — Глаза протри, — съязвила блондинка. Происходившее буквально выводило её из себя. Неужели так сложно просто принять слова за правду и всё.       Не будем забывать о том, что одна из черт характера Наташи Романофф — вспыльчивость. И пусть до этого момента она старалась оставаться спокойной, поведение и настрой Максимофф стали отправной точкой к выходу всех эмоций не самым приятным образом.       — Блять. Да что за детский сад ты устраиваешь?! — повысив голос крикнула рыжая. — Тебя будто подменили.       — Не нравится? А тебя больше устраивало, когда я не могла ничего в ответ сказать? Тряпичная кукла лучше, чем девушка со своим мнением? Ах да, прости, я ведь даже не твоя девушка, так просто девчонка из школы.       — При чем тут это? — опешила Романофф.       — Конечно, когда меня можно было легко и просто отталкивать, а потом вновь говорить как ни в чем ни бывало, тебе было намного удобнее, разве нет? Играть в игру всегда намного проще, — тон младшей буквально с каждым словом становился более дерзким и язвительным.       — Что ты несешь?! Мы обсудили эту проблему, разве нет? И я ни раз говорила, насколько мне жаль! — голос Нат неожиданно дрогнул, а в глазах появился проблеск слёз. — Сколько еще раз мне нужно извиниться? Только скажи. Я каждый день готова просить прощение и доказывать, как для меня важны наши отношения.       — Отношения? А мы разве в отношениях? — ухмыльнулась Ванда. — Я думала, так просто развлекаемся.       Это стало последней каплей. Буквально мгновение, Максимофф отшатнулась, сделав шаг назад и держалась за щеку. Кожу неприятно покалывало. Никто из них не ожидал, что старшая может сорваться и поднять руку, применить физическую силу. В комнате повисла тишина. Казалось, Романофф держалась из последних сил, чтобы не заплакать. Слова, брошенные Вандой, ударили по сердцу, причиняя боль. Она не понимала, что происходит с её девочкой. Куда так неожиданно исчезла та спокойная, понимающая и сопереживающая Ванда Максимофф. Та милая и добрая девушка, крепко засевшая в мыслях и душе. Почему сейчас она говорит так, словно ей все равно, как могут повлиять её слова на человека? Почему ведет себя, будто ей абсолютно наплевать на происходящее вокруг?       Нат сделала шаг вперед, сокращая расстояние между ними. Щеки, стоявшей напротив девушки, покраснели, она прикусила губу, взгляд бегал из стороны в сторону, наконец-то сконцентрировавшись на зеленых глазах старшей. И буквально за секунду искры недовольства и злости потухли, уступая место испугу. Похоже, пощечина возымела отрезвляющий эффект, Ванду настигло осознание того, что она сказала.       — Боже, — прошептала Максимофф. Она кинулась к Наташе, обнимая ту за талию, прижимаясь к ней. — Прости, прости, прости… я… я не знаю, что на меня нашло… мне так жаль, Нат, я не хотела говорить эти ужасные слова… прости… — сильнее прижимаясь к девушке, блондинка тяжело дышала ей в шею, продолжая шептать извинения.       В душе обеих все переворачивалось вверх дном и обратно. Ванда до жути боялась, что сейчас Романофф оттолкнет её от себя, с презрением во взгляде скажет уйти и больше никогда не попадаться на глаза. Нат в свою очередь начала беспокоиться за Максимофф ещё сильнее, боясь, что у неё проблемы более серьезные, что Ванда больше не хочет быть с ней, но не может сказать об этом.       — Всё хорошо, — найдя в себе силы, успокаивающим тоном прошептала рыжая бестия. — Всё будет в порядке, солнце, — она положила ладонь на макушку девчонки, успокаивающе поглаживая её.       Так они простояли какое-то время. В полнейшей тишине, обнимая друг друга, желая, чтобы всё действительно было хорошо.       Их «идиллию» разрушил телефонный звонок, доносившийся из рюкзака Максимофф младшей. Ей пришлось отпрянуть от подруги, дабы присесть на корточки и отыскать смартфон в хаосе из книг и тетрадей. А звонил Пьетро. Брат хотел удостовериться, что с его маленькой сестренкой все в порядке и предупредить о внезапном отъезде родителей раньше, точнее уже послезавтра.       Удивительно, но Ванду Максимофф эта новость даже обрадовала. Она просто не знала, как будет справляться, если в её проблемы окажутся втянутыми еще и родители. С подобными перепадами настроения это могло бы произойти очень скоро.       — Тебе нужно домой? — присев рядом с ней, спросила староста.       — Ты хочешь, чтобы я ушла? — неожиданно прямо, вопросом на вопрос ответила девушка, опасаясь положительного ответа со стороны Нат.       — Нет, — полушепотом произнесла Романофф.       — Тогда, можно я останусь? — в тон ей уточнила девчонка.       — Конечно.       Ужин, как и остаток вечера, прошел в глушащей тишине. Пару раз Нат пыталась узнать, нравится ли гостье еда, наблюдая за тем, как одноклассница ковыряет вилкой картофельное пюре, так и не пробуя его, но натыкалась лишь на молчаливое кивание головой. Каждая погрузилась в собственные размышления, от части боясь нарушить царившую атмосферу.       Ванда буквально съедала себя изнутри, утопая в чувстве вины. Каждый раз, когда она открывала рот в немой попытке сказать хоть что-нибудь, единственное, вертевшееся на языке слово было «прости». Блондинке не верилось, казалось, будто вовсе не она, а кто-то другой в её теле, наговорил кучу дерьма сидящей напротив девушке буквально минут двадцать назад. В то же время, она понимала, что на ней и только на ней целиком лежит вина за их ссору, за причинённую Наташе боль, за то, что возможно это их последний совместный ужин. На задворках подсознания витала мысль встать и уйти, позорно сбежать, как она делала раньше. Только вот тогда Ванда боялась Романофф, сбегала от неё, а теперь её раздирает страх остаться без Нат.       Максимофф не могла разобраться в себе, понять, где корень проблемы, что с ней происходит. Это пугало еще больше. Перепады настроения и неконтролируемая агрессия овладели ей также сильно, как потеря концентрации. Начиналось с малого, набирая обороты ежедневно. Она даже думала о том, что стоило отменить встречу с Нат сегодня, встретиться вместо этого с Эдди, получить порцию таблеток. Может тогда удалось бы избежать произошедшего. За выходные препарат точно успел бы подействовать, и никто ничего не заметил бы. Тем не менее, время назад не повернуть, а сделанного не исправить. Здесь и сейчас Ванда должна была понять, как действовать дальше. Что говорить, делать. Но в голове творился хаос, почти сравни тому, который был после роковой встречи, положившей начало их сближению.       Быть может, все из-за этого? Смена восприятия человека, кардинальное изменение эмоций и чувств слишком сильно всколыхнуло девчонку? Спровоцировало невроз? Если подумать, она несколько лет неосознанно изводила себя мыслями о Наташе, а прошедший месяц с лишним всячески старалась разобраться в том, что же на самом деле чувствует к ней, ровным счетом, как и в чувствах самой Романофф. Добавим к этому не ахти какие взаимоотношения с родителями, начавшиеся проблемы в школе и страх испортить то хорошее, не столь давно начавшееся. Может с одной проблемой в жизни кашу не сварить, (хотя иногда и такое бывает), а вот с букетом, держа все в себе, вполне можно. Эту кашу не расхлебать так просто. Не будем забывать, что Ванда всего навсего подросток, поддавшаяся своим эмоциям, начавшая тонуть в собственных суждениях и непонимающая, как правильно поступить в данной ситуации.       После трапезы, продолжая соблюдать тишину, девушки пошли в комнату Наташи. Там горела только настольная лампа из-за чего большая часть помещения была окутана полумраком. Ванда подошла к комоду, где лежали те немногие вещи, принесенные ею во время предыдущих ночёвок, достала оттуда пижаму и направилась в ванную. Пока Максимофф отсутствовала, Нат успела прибрать со стола книжки и тетради, ведь заниматься они явно не будут, по крайней мере сегодня уж точно. Как же быстро и кардинально вдруг сменились планы и цели на этот чертов вечер. Она также расстелила постель, предварительно переодевшись в свою пижаму. Принять душ староста успела до прихода Ванды.       Все это время Нат не находила себе места, старалась найти ответы на возникшие вопросы, которых становилось только больше. И того она поняла, что скорее всего, Ванда чувствовала тоже самое, такое же смятение и, возможно, желание понять происходящее, когда Романофф всячески отталкивала её, издевалась и задирала. Похоже, вселенная или кто там ещё, решили поиздеваться, поменяв их ролями. До глупости смешно, но вместе с этим страшно, неприятно, больно. Именно поэтому старшеклассница решила не тянуть кота за хвост, постараться добиться ответов сию минуту. Совпадение или нет, но сразу после мысленного принятия решения, в комнату вошла Ванда.       – Ты больше не хочешь быть моей девушкой? – изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу эмоции, задала вопрос Наташа.       – Что? – недоумевающе переспросила блондинка, не отрывая взгляда от рыжей бестии.       – Ты слышала, – мрачно повторила она.       – С чего ты взяла?       – Хватит отвечать вопросом на вопрос, – чуть прикрикнула Наташа. – Скажи прямо. Или ты боишься?       – Боюсь... – прошептала Ванда, опуская глаза в пол и обнимая себя, а Нат показалось, словно земля уходит из-под ног. Ровно до того момента, пока глубоко вздохнув, Максимофф продолжила говорить. – Я очень боюсь потерять тебя, боюсь сказать или сделать что-то не то. Боюсь, что для тебя это временно, и рано или поздно ты скажешь, что больше ничего не чувствуешь ко мне. Этот страх заполняет мои мысли довольно часто, заставляя придумывать худшие варианты развития событий. Даже сейчас мне страшно говорить об этом, и было страшно, что ты больше не захочешь меня видеть после всего сказанного недавно...       По щекам Ванды стекали соленые слёзы, оставляя за собой влажные дорожки. Каждое слово давалось ей с особым трудом, а в груди все сжималось, сковывая лёгкие и сердце, мешая сделать вдох. Она продолжала смотреть в пол, кусая губы чуть ли не до крови, словно ожила приговора, решающего её дальнейшую судьбу. Произошло то, о чем девушка вообще подумать не могла – теплые ладони коснулись плеч, притягивая в крепкие объятия. Ванда чувствовала руки Нат на спине, носом утыкаясь ей в ключицу.       – Я никогда не сделаю ничего подобного, солнце, – прошептала Романофф на ухо младшей близняшке. – Ты очень дорога мне.