Сборник драбблов

      Пятый тихо ругался себе под нос, плетясь позади своих сестер и Никки. Он уже порядком устал, длительные прогулки его выматывали очень быстро, а тут торговый центр, который моментально опустошил его, как стоило туда зайти. Музыка, играющая на всех этажах и во всех бутиках, со временем начинала действовать на нервы; кучу людей, шастающих туда-сюда без видимой на той причины; длинные очереди в примерочные и такие же к кассам, сводили с ума. Он удивлялся как его глаз не начал дергаться от этого всего. Смотрел на радостного брата, что шел с пакетами и шутил с Эллисон, Ване так же было не уютно находится в таких заведениях.       Но счастливые улыбки, легкие постукивания по плечам и заливистый смех был слышен по всему коридору, некоторые люди останавливались с интересом и удивлением смотрели на эту троицу. Харгривз скрипел зубами, отворачивал свою голову, и презрительно хмыкал, каждый раз когда на него смотрели. Руки были в карманах шорт, а рубашку пришлось расстегнуть на первые две пуговицы, слишком душно. Никки поворачивается, наблюдая за братом, которому до сих пор не купили черный кофе, что он так просил и требовал.       Подхватывает под локоть с одной стороны, с другой его подхватывает Эллисон, и они веселым бодрым шагом направились в следующий бутик. Стоило брюнету только увидеть название, стал тормозить ногами, отказываясь туда идти. Ладно магазины с одеждой, но, блять, с женским нижнем бельем это слишком. Никого не смущало это кроме него, младший с удовольствием наблюдал за реакцией, тихо смеясь в свое плечо. — Пятый, пошли, не стой, как истукан, – весело проговаривает номер Три, с прищуром смотря на брата, а после переводит взгляд на остальных людей, что активно закивали, – или мне придется применить свою способность.       Харгривза это раздражает и смущает одновременно. Вот, что он там будет делать, чем поможет? От него никакой помощи, особенно в таких делах. Слишком стыдно было от этой ситуации, и щеки окрашивает еле заметный румянец, что отлично выделялся на бледной коже. Дыхание немного сперло, и грудная клетка поднимается с разной периодичностью. Никки толкает его в плечо, рукой показывая на магазин, заговорчески улыбаясь. — Пошли, лю-ю-ю-юбовь моя,– пропевает эти слова, легонько целуя того в щеку, — это последний магазин, и мы можем пойти домой. Просто поможем Ване подобрать комплект, но в основном это будет делать Эллисон.       Кивает в сторону сестер, что уже ходили между стеллажей и рассматривали разные комплекты, а консультант следовал за ними попятами, подсказывая и предлагая варианты. Старшего все еще смущает это, но позволяет взять за руку, сплести в замок пальцы и крепко держать его никуда не отпуская. Пятого снова целуют в щеку, а потом губы, оставляя весомый поцелуй, для поддержки. И тот сдается под милые глазки своего мальчика. Магазин встретил их ярким светом, и разноцветными, разнообразными и необычными вариантами белья. Парни крутят головой ловя легкое смущение, от пронзительного взгляда кассира, что пытался разбить их на атомы. Но вовремя появившиеся сестра утаскивает их подальше от глаз, нагружая сразу вещами. Ваня смущенно выглядывала из-за шторки примерочной, смотря на консультанта и слыша громкие высказывания Эллисон. Ей так же не удобно, как и парням.       Обвешенный комплектами белья, Никки первый потопал к примерочной что бы сбросить весь этот груз и посидеть на стульчике. Ноги ужасно болели от четырех часовой ходьбы, а они ведь не купили ничего практически стоящего, так несколько футболок, платьев, брюк и рубашек. Все давно были уставшие и замученные, поэтому оперативная работа им была на руку. Младший откидывает голову назад, упираясь затылком в холодную поверхность, а руки складывает на груди, слегка прикрывая глаза.       В зале Пятый еле смог оторваться от назойливой сестры, и просто бродил между вещами с неким интересом их рассматривая. Как же все-таки много было этого белья у девушек, чем у мужчин, но почему? Мы что не можем такое же носить? Например, как вот это. Он остановился около светло-фиолетового комплекта, с неким интересом и восторгом рассматривая его. Подносит пальцы, аккуратно проводит по ткани, ощущая подушечками узоры в виде цветов, прозрачные вставки только украшали его, и ни как не портили. Поднимает взгляд выше, и касается бюстгальтера. Вроде так называется? Он не согласен, такая красота должна иметь другое название.       Харгривзу стыдно, кожа покрывается приятными мурашками, а с шеи вниз переходит румянец. Черт. Ему так нравится, что готов купить прямо сейчас. Только, как это сказать Никки, а сестрам? Черт. Они ведь неправильно поймут и сочтут за извращенца. Он тяжело вздыхает, опуская руку вниз из-за чего пропадает приятное ощущение от ткани. Поворачивает голову в сторону кассы, и слегка вздрагивает ощущая вокруг своей талии, крепкие руки, что окутали в кольцо. Дыхание брата смешно щекочет кожу на шеи и он морщит нос. — Пойдем домой,– сонным голосом проговаривает младший, рассматривая профиль парня, — девочки все купили и ждут нас на выходе.– бросает мимолетный взгляд на вещь, которая раньше была в руках Пятого, и прячет улыбку в его плече. После тянет к выходу, шепча на ухо разные истории, с чего тот улыбается.

***

      Брюнет заходит в свою комнату, вытирая полотенцем мокрые волосы, поправляет спадающее с бедер. Ему так хорошо, после горячего душа, когда никто не отвлекает и не мешает. Практически вся семья занята приготовлением ужином — они считают, что это поможет им сплотиться. Пятый считает — это полной ерундой. На кровати лежит форма Академии, вместе с чистыми боксерами. Взгляд серых глаз переходит на другой предмет одежды. Дыхание сперло, а мышцы свело приятной легкой судорогой. Рядом лежал тот самый комплект, который ему понравился дня три или четыре назад. Он его купил, потихой ушел, когда Никки был в душе и вернулся быстро, спрятав его куда-то под слой пиджаков. Спасибо, способности.       А сейчас он стоит, чувствуя такой же стыд, как и в магазине. Скидывает полотенце, вешая его на спинку кресла. Наклоняется и берет трусики в руки, с восхищением их разглядывая. Как же ему понравился этот цвет. Осторожно натягивает на свои бедра, морща нос — не очень приятные ощущения. Рассматривает себя со всех сторон — такая форма трусиков подходит, а цвет красиво переливается. Только не удобно из-за того что все прижато. Берет верхнюю часть, примеряя на грудь, приходится повозится некоторое время для удобной регулировки лямок. Оттягивает немного вниз, узор на ткани смешно щекочет соски, иногда их царапая. Поднимает руки на вверх, прислушиваясь к своим ощущениям. Ему нравится. Ему все это нравится. А еще это красиво смотрится на нем.       Быстро надевает свою повседневную одежду, поправляя трусики сзади — неожиданно впились сзади и ему стало неудобно. Парень не знает, как это показать своему любимому. Они договорились, что проведут вместе ночь, обычно это все выходит спонтанно, а тут чувствуется вкус некой романтики? Пятый машет головой из стороны в сторону, поправляя рубашку, оттягивая ее вниз и замечает, что она просвечивает белье. Румянец снова расползается по его щекам, и он отпускает ее, решая не заправлять. Поправляет выбившиеся вороньи волосы, зачесывая их набок, лицо остужает прохладной водичкой. Он не выживет такого позора, если кто-то из родных увидит его в таком одеянии. Только Никки можно на него смотреть.       Скачком перемещается на кухню, моментально садясь за свое место рядом с Диего. Семья только приступила к ужину и парень не опоздал. Аккуратно берет в руки нож с вилкой — привычка с детства, к которой приучил их покойный отец. Зато не нужно приучаться к этикету за столом. Все это давно вбито в голову и не попускало ни на минуту. Тихо вздыхает, отмечая про себя, что все какие-то слишком счастливые и радостные, а еще он никак не может понять суть разговора и кого обсуждают. Лениво ковыряется в тарелке с салатом, гоняя из стороны в сторону зеленый горошек — импровизированный футбол или танец двух овощей — очень увлекательный способ занять себя, когда не понимаешь, что происходит. Настолько увлекается, что пропускает мимо ушей несколько вопрос в его сторону и только на сильном толчке локтем — возвращается в суть диалога, но не вслушиваясь. Постоянно ловит какой-то заинтересованный взгляд от Никки, и то как тот его рассматривает — скользит взглядом по лицу, шее, опуская взгляд ниже, останавливаясь в районе грудной клетки — Пятый готов поспорить, что тот увидел нижнее белье и поэтому так тянет лыбу, постоянно облизываясь, стреляя глазками и конкретно заигрывая с ним.              Еда чуть ли не лезет обратно — давится, стараясь постучать по спине и прийти в себя — а нога близнеца дальше скользит по его колену, игриво надавливая на пах. Усиливает трение пальчиками, невинно улыбается семье — Никки когда-нибудь сведет его с ума и, возможно, этот день настал. Сводит колени вместе, правда это не помогает ни капли — мелкий сорванец ехиднее улыбается, и давит не позволительно долго, ощущая возбуждение Пятого. Восьмой невыносимо хочет ощутить своей рукой член брата и мучительно долго издеваться над ним не давая кончить.       Парни влетают в комнату вихрем — касаются друг друга, чувственно целуются и сжимают тела друг друга. Одежда шатена первая полетела с него, оголяя такое идеальное практически божественное тело. Пятый судорожно вздыхает — коротко проводит по еле заметному прессу близнеца, наслаждаясь насколько кожа горяча. Радуется мимолетным поцелуям в губы и крепким объятьям. Пытается отбиться от Никки, не дает снять с себя рубашку — закрывается руками, выворачивается от проворных ладоней, что успели расстегнуть несколько верхних пуговиц, оголяя кожу сильнее. Оставляет на них жаркие поцелуи — ставит метки и горячие следы на бархатном теле. Перехватывает ладони Таймера, прижимая их над головой, удивленно заглядывает в смущенные, потемневшие от желания глаза; липкий румянец спускается плавно с щек на грудь — окрашивает кожу в приятный розовый цвет. Никки проводит ладонью ниже, кладет на открытые участки. Ошарашивается, отстраняясь от своего близнеца, буквально разрывает вещичку на теле, рассматривая с восторгом. Нежный светло-фиолетовый вверх от комплекта, облизывает губки сладко причмокивая. После заглядывает в глаза стараясь успокоить. — Пятый, — дыхание сперло от красоты, что предстало перед ним, — не зажимайся, ты....очень красивый, — касается губами сквозь ткань, возбужденных сосков, нежно их посасывая. Старшего под ним выгибает и тот непозволительно громко стонет, подставляясь под такие идеальные руки. Поднимает бедра выше, помогая с себя снять шорты, пусть доля смущения и присутствует во всех действиях парней, но им нравится — до покалываний в кончиках пальцев, отдающихся мурашками по всему телу; резко сбившемуся дыханию, что с каждым движением рук задерживается на пару секунд и с грудным стоном вырывается из приоткрытого рта; губы Пятого закусаны, а часть нежной кожицы с них была проглочена от волнения. Даже сведенные колени не позволяют спрятаться от пронзительного, возбужденного взгляда, глаза старшего спускаются вниз и он видит насколько сильно возбудил своего брата одним только видом и стонами. — Не прячься, ты и в правда...невероятный, даже не так...божественен, — целует чувствительные места Пятого, а после отстраняется, рассматривая свой личный сорт героина. Старшему все еще неловко, но под подбадривающие слова и горячие прикосновения — моментально исчезает, а на этом месте рождается что-то другое, большее, чем все остальные чувства — хочется выгнуться под определенным углом, показать себя с лучше стороны, чтобы его хотели еще сильнее. И он делает это, трогает себя руками, выгибается и вертиться словно змея искуситель. Прогинается в пояснице, а на округлую попку прилетает слабоватый удар. Место печет, и тот вертит задницей прося удары еще и еще. И их дают сполна, как сильных так и слабых. Кружевные трусики остаются на месте неприятно прижимая возбужденный член к животу. Ткань давно пропиталась предэякулятом, оставляя после себя мокрое пятнышко. Никки приказывает раздвинуть бедра чуть шире, а после сжать. Он трется членом между восхитительных ног. И Пятый скулит от такой не справедливости, он готовился, готовился для полноценного секса, а Никки так обламывает — быстро двигается, шлепаясь о его задницу своими бедрами и каждый раз так хорошо проезжаясь по члену. Старший закидывает голову наверх, тянется за сладким поцелуем, сплетаясь с братом в жарком танце языками.       Шлепки по комнате распаляли с каждым движением парней все сильнее. Такая идеальная рука брата накрывает возбужденный член, и хватает несколько раз его сжать, как Пятый кончает с громким стоном. Сильнее сжимает своими бедрами член Никки, и тот буквально через пару движение кончает в след за братом. Переводят дыхание, и старшего переворачивают на спину, пока Восьмой ищет влажные салфетки, тот с грустью смотрит на запачканный комплект нижнего белья. — Чего грустишь, милый? — аккуратно обтирает нежное местечко, стягивая в еще сильнее погрустневшего парня трусики. Тот на вопрос только тихо вздыхает, глазами провожает кусочек грязной ткани, — это из-за белья? Ну не грусти, мы тебе еще купим, будешь самым красивым...хотя ты уже, — целует в кончик носа, за минуту повеселевшего парня, что услышал о таком прекрасном предложении. — Правда? — с придыханием и некой надеждой. Ему будет больно слышать, если это все окажется шуткой от младшего. На подтверждающие кивки, кидается на шею, стискивая в сильных объятьях, шепча слова благодарности, — можно завтра? — и на еще один положительный ответ чуть ли не плачет от счастья и безграничной любви. — А теперь спи.

***

      

      Пятый с гордой поднятой головой за руку с Никки шагает по тому же самому торговому центру. Цель на сегодняшний день: как можно больше красивых комплектов белья и без них Пятый пообещал, что не вернется домой и будет хоть столько сколько ему понадобиться. Восьмой только улыбается на такую решимость от старшего, бутик с женским бельем встречает их большим количеством людей, а так же очередям в примерочной, что тоже не остановило решимость брюнета. Парни весело посмеялись с заминки и смущения консультанта, когда тот узнал на кого покупается белье. Только тот берет себя в руки и показывает лучшие варианты, которые не все понравились брюнету, но на некоторых все же заострил свое внимание. Ближе к вечеру двое довольных, но уставших юношей возвращались домой с кучей пакетов. Каждый из них был счастлив.