***
Уилл ехал обратно в свою арендованную коморку на заднем сиденье чёрного шестиместного люксового Линкольна. Стёкла машины были затонированы, как и перегородка между ним и водителем. Поездка была настолько плавной, что он едва ощущал, что машина вообще движется. Они проехали мимо всё ещё открытого в этот час бара. Люди толпами вываливались на улицу, но за тёмным стеклом они казались Уиллу лишь невнятными тенями, а их пьяные песни звучали, будто из другого мира. Уилл опустился на кожаное сиденье и закрыл глаза. За закрытыми веками всплыл образ доктора Лектера. Приятное воспоминание. Уиллу не хотелось даже думать о том, что бы он без него делал. Денег на такси у него не хватало, а тащиться через весь город на своих двоих было смерти подобно. Его всё ещё периодически подташнивало и бросало в дрожь. Страх того человека заполз ему под кожу, впился в нервные окончания. Даже сейчас он не мог полностью выйти из этого состояния и цеплялся за слова доктора Лектера, как за спасательный круг. Мёртвые больше ничего не боятся, а значит, не нужно и Уиллу, и он должен это отпустить. Когда машина высадила его, Уилл достал из бумажника последние три бакса в качестве чаевых, но водитель только покачала головой. Об этом тоже уже позаботились. Уилл поднялся в свою комнатёнку, разделся и упал на кровать. Даже кошмары не могли его разбудить.***
Кто-то постучал в дверь Уилла: три коротких быстрых удара. Стук повторился. Два, может, три раза, но уже явно громче и настойчивее. Уилл кое-как скатился с кровати и спотыкаясь прильнул к глазку. Похоже, это был курьер, доставляющий еду навынос, с большущим бумажным пакетом в руках. Насупившись, Уилл всё же распахнул дверь. — Уилл Грэм? — Да… Курьер быстро всучил ему пакет и развернулся. — Я этого не заказывал. — А это не из ресторана. Какой-то парень вам это послал, — он пожал плечами. — Странный способ воспользоваться курьерской службой, хотя я видел и постраннее… — и курьер бодро побежал вниз по ступеням, скрывшись из вида быстрее, чем Уилл успел опомниться. Пакет пах завтраком, как если бы этот самый завтрак приготовили ангелы на небесах. Уилл осторожно поставил его на стол и заглянул внутрь. Сверху лежала записка: Дорогой Уилл! Обычно я очень много готовлю. Я подумал, что сегодня утром вам не помешает хорошо позавтракать. Это никоим образом ни к чему вас не обязывает, и вам не нужно меня благодарить. Лишь наслаждайтесь.Ганнибал.
Уилл колебался, но запах из пакета шёл просто божественный, и его желудок уже начало сводить от голода. Он стал разбирать содержимое. Внутри оказалась перчёная яичница с сосисками, каким-то образом всё ещё тёплая, несмотря на время в пути. В пакете так же нашлось несколько кусков плотного, явно домашнего хлеба, намазанные маслом, небольшая тарелка овсянки, маленькая баночка клубничного джема, этикетка которой была подписана от руки каллиграфическим почерком, и термос с кофе. На секунду Уилл застыл, вытаращившись на это великолепие. Его терзали весьма смешанные чувства: он мог бы разделить этот завтрак как минимум на три отдельных приёма пищи, или мог бы съесть всё за один присест, после не отказавшись от щедрой добавки. Он приступил к яичнице с мыслями о копах, берущих взятки. Пожав плечами, он продолжил есть. Ганнибал не имел к этому делу никакого отношения, так что ни единого намёка на попытку подкупить его и быть не могло. К тому же Уилл ни черта не смог для него сделать. Ганнибалу даже не нужна была его благодарность. Лишь наслаждайтесь. К собственному удивлению, Уилл так и поступил.***
Через два дня он наслаждался уже ужином. Возможно, у него и хватило бы силы воли отправить его обратно, не приплетись он домой в час ночи после смертельно тяжёлой смены совершенно измотанный и голодный. Ноги ныли, и он едва сдерживал удушающие убийственные порывы по отношению к своему так называемому «напарнику». Уилл поймал его на горячем, когда тот шантажировал какого-то богатенького паренька, пытавшегося прикупить немного кокса. В итоге паренька доставили в участок, а Рирдон с тех пор не разговаривал с ним, бросая на Уилла взгляды, ясно дававшие понять, что он ему ещё это припомнит. Ужин включал в себя запечённую в тесте головку сыра бри, жареные груши, гребешки, приготовленные в собственных раковинах, и телятину под каким-то мудрёным соусом с травами. Как и тот завтрак, это была самая вкусная еда, которую Уилл когда-либо пробовал. Закончив трапезу, он едва не испытал нечто сродни лёгкому оргазму и страшно на себя разозлился. Он ведь даже не позвонил Ганнибалу… Нет, Уилл, вообще-то, не просил его вот так себя подкармливать. Но и отказаться от этого было чертовски сложно. Он откажется. В следующий раз. Обязательно. Если следующий раз, конечно, будет. Вот прям возьмёт и отправит пакет обратно с курьером, раз и навсегда положив этому конец. И это будет правильно.***
К следующему разу Уилл заболел. Он заработал острое пищевое отравление, вероятно, перекусив хот-догом из тележки за углом, которую до этого каким-то чудом предпочитал избегать. Последние двадцать четыре часа Уилл блевал дальше чем видел. Внутри не задерживалось ничего. Даже вода. Голова нещадно кружилась, и он едва сумел добраться до двери. Да и единственная причина, по которой он вообще это сделал, заключалась в том, что стучавший всё никак не унимался, не позволяя Уиллу со спокойной душой сдохнуть в тишине. Глядя на него, курьер нахмурил брови. — Дерьмово же ты выглядишь, приятель. Ты как, в порядке? — В порядке, — процедил Уилл, забирая пакет. Курьер, пожав плечами, ушёл. Сегодня Уилл достал из пакета домашний электролитный напиток, немного напоминающий лимонад или сладкий чай, пресные крекеры, белый рис на пару без специй и миску куриного бульона. Это определённо был самый добрый поступок, который кто-либо когда-либо совершал для Уилла. И вместе с этим самый чертовски жуткий! Он пропустил имя Ганнибала через базу данных на работе, и тот оказался абсолютно чист: ни тебе штрафов за парковку в неположенном месте, ни жалоб о халатности. Ни-че-го. Вообще. Так что, или Ганнибал действительно был таким, каким выглядел в глазах окружающих, или… через пару-тройку лет его соседи как один будут причитать, каким милым он всегда казался, пока ребята из убойного будут выкапывать и выносить с его заднего двора трупы… Уилл посмотрел на миску с бульоном так, будто она лично была во всём этом виновата. Это нужно прекратить. Прекратить любым способом. Завтра он пойдёт в больницу.***
Морально Уилл успел подготовиться, что к моменту его прихода, Ганнибал, вероятно, будет играть в гольф — ну или чем там обычно занимаются хирурги в свободное время, — поэтому он заранее написал ему записку. Однако Ганнибал оказался первым, кого Уилл встретил, войдя в отделение скорой помощи. Ганнибал сразу же расплылся в улыбке, когда Уилл подошёл к нему. — Вы выглядите значительно лучше, — произнёс он. — Как, чёрт возьми, вы узнали, что я был болен? — Я знаком с одной из ваших коллег. Алана Блум, консультант. Она недавно работала в вашем участке, хотя думаю, она сотрудничает сразу с несколькими. Напряжение в груди Уилла стянулось в плотный узел. Это звучало правдоподобно, и Ганнибал действительно мог узнать об этом от доктора Блум. Уилл разговаривал с ней незадолго до того, как взял больничный. Она, конечно, не сказала, что он выглядит дерьмово, но взгляд её это очень даже предполагал. Уилл внимательно уставился на него. Все эти его идеально подобранные слова. Безупречные манеры. Да и сам он весь из себя такой правильный. — Ладно, — с облегчением выдохнул он. — Хорошо. Спасибо. Спасибо за суп. Ганнибал слегка наклонил голову, с его лица не сходила полуулыбка. Он лукаво прищурился, приглашая Уилла улыбнуться вместе с ним. — А вы уж было подумали, у вас появился сталкер? — Большинство сталкеров не подписывают свои записки. И не используют для этого бланки с места работы. — И всё же я заставил вас почувствовать себя не в своей тарелке. Приношу свои глубочайшие извинения. По правде говоря, я действительно готовлю больше, чем обычно могу съесть сам. Если спросите моих медсестёр, они подтвердят, что вы не единственная моя жертва. Я частенько приношу много еды на работу. Уиллу потребовалась секунда, чтобы переварить это. И ещё одна — на то, чтобы вырвать с корнем и растоптать любые зачатки досады и разочарования, которые принесло с собой объяснение Ганнибала. — Л-ладно. Но почему я? — Мне показалось, что в тот момент вам было это отчаянно необходимо, и вы из тех немногих людей, кто смог бы по достоинству оценить мою стряпню. — Мне это не нужно. Я в состоянии сам покупать еду. Может, я и не могу позволить себе личного водителя с шикарной тачкой, чтобы каждый день возил меня на работу и обратно, но я не голодаю. — Я имел в виду потребность несколько иного рода, — сказал Ганнибал. — Какого же? — Вы изголодались от нехватки возможности раскрыть свои тонкие вкусы и чувства. Уилл скрестил руки на груди, понимая, что так занял заведомо оборонительную позицию, но сдержаться не смог. — Да с чего вы вообще это взяли? Ганнибал посмотрел ему в глаза, и от этого взгляда Уиллу стало почти физически больно. Казалось, что в этот момент Ганнибал видел его насквозь. — Человеку, вот так проглотившему страх незнакомца и запившему его смертью, как бокалом вина, после следует подать нечто более тёплое. Вы не находите? Гнев и беспокойство Уилла ушли, разум окунулся в поток тихого ручья. Он отрицательно покачал головой, но имел в виду «да», и Ганнибал, похоже, тоже понял это. В отделение вошёл новый пациент — мужчина с сочным синяком на пол-лица, которого поддерживал, помогая сохранять равновесие, его сын-подросток. Ганнибал отвёл Уилла в тихий угол и пристально посмотрел на него сверху вниз. — И в качестве излечения этого едва ли будет достаточно. — А вам разве не нужно сейчас помогать вон тому парню? — Нет, если только ему не понадобится срочная операция. Его примут и осмотрят в порядке очереди, — взгляд Ганнибала ни на миг не отрывался от Уилла. — Так мне перестать? Уилл резко кивнул. Слишком резко. Он буквально заставил себя это сделать. Мышцы шеи жгло огнём, будто они отчаянно сопротивлялись этому движению. — Тогда, возможно, вместо этого вы присоединитесь ко мне за ужином? — спросил Ганнибал. Уилл поднял на него глаза. — Ч-что?.. Вытащив из кармана блокнот и ручку, Ганнибал вскоре вручил Уиллу листок бумаги с адресом, написанным тем же плавным эффектным почерком. — В пятницу вечером? Уилл уставился на адрес. Один из лучших районов города. Ну разумеется. Он провёл подушечкой большого пальца по бумаге, ощущая её плотность и текстуру. Мужчина в синяках объяснял дежурному врачу падение с крыши, твердя, что с ним на самом деле всё в порядке. Сын не соглашался. Подъехала машина скорой помощи, сирены сперва стали громче, а потом и вовсе замолчали. Кто-то снаружи напевал песню Джонни Кэша. Дважды сглотнув, Уилл кивнул. — В пятницу, — его голос был хриплым и грубым. — В восемь? — В восемь. — С нетерпением буду ждать возможности насладиться вашей компанией.***
Выглядело в точности как вяленая ветчина. Если не считать того, что заканчивался этот кусок ветчины торчащей из него идеально очищенной до костей человеческой ступнёй. Кости аккуратно скреплялись между собой тонкой медной проволокой. Уилл проследовал за покалеченной кошкой через распахнутую дверь заброшенного здания и попал аккурат на новое место преступления. Никакой активности насекомых он не заметил. Возможно, конечность была выставлена здесь всего несколько минут назад. С этой мыслью он медленно спиной вперёд вышел обратно, не сводя глаз с притаившихся в углах теней, и вызвал подкрепление. Детектив из убойного прибыла уже через пять минут, даже раньше патрульных машин, посланных для оцепления места преступления. Азиатка, чуть старше Уилла, в коричневой кожаной куртке с полицейским значком, прикреплённым к переднему карману. Прежде чем протянуть Уиллу руку, она показала ему значок. — Беверли Кац. Убойный. — Уилл Грэм. Она прямо там, внутри. — Только нога? Уилл кинул многозначительный взгляд на дверной проем. — Не то чтобы от этой ноги много осталось. Она подняла брови. — Пойдёшь со мной? Он кивнул, и они вместе вошли в дверь. — Почти не пахнет, — удивилась она. — Она вяленая и пробыла здесь очень недолго. Мух ещё нет, — теперь уже были. Несколько. Одна пролетела прямо мимо него. Кац нахмурилась, глядя на ногу. — И ты никого не видел, когда её обнаружил. — Никого. Они переглянулись. Кац вытащила пистолет. — Подожди-ка здесь, — велела она. — Убедитесь, что никто отсюда не выйдет. — Вы его не найдёте, — он посмотрел на ногу. — Тот, кто вот так выставляет нечто подобное, не попадётся на какой-то мелочи. Она пожала плечами. — Может быть. Но я попробую. Уилл тоже вытащил своё оружие и кивнул ей. Она исчезла в соседней комнате, держа пистолет и фонарик на уровне глаз. Сияние фонарика затихло вместе с её шагами, и Уилл остался один. Он подошёл ближе к ноге. Хотя правильнее, наверное, было бы сказать к костям — процесс вяленья превратил некогда человеческую ногу просто в кусок мяса. Сами кости тоже мало что ему говорили, но вот проволока — совсем другое дело. Она была тонкая и местами успела порваться. Он заметил, что к ней прилипли несколько кусочков красного и жёлтого пластика. Возможно, это был зачищенный телефонный провод. Даже отведя взгляд, чтобы следить за дверьми, краем глаза Уилл продолжал видеть ступню, её полированные белые кости и блеск меди, и чувствовал, как неумолимо нарастает давление внутри его черепа. Это что-то значило. Мясо, ступня, проволока. Общение. Связь. Хлеб насущный. Оголённые провода и обнажённые кости. Осталось только самое необходимое. Он рассказал об этом Кац, когда она вернулась. Ну, по крайней мере, о телефонном проводе. Не про всё остальное. Она заглянула ему через плечо. — Ну, он точно его не в ближайших хозтоварах купил. Мы исследуем провод. — Это Болотный Мясник, — сказал Уилл. Зародившаяся где-то в глубине желудка уверенность быстро разрослась, заполняя его тело и разум. Под веками замелькали старые образы: трупы, подвешенные на крюках для мяса на старой бойне, вспоротая человеческая брюшная полость, набитая цветами и травами, приготовленное тело, зажаренное целиком. Она недоверчиво на него посмотрела. — Мясник никого не убивал уже пять лет. В последний раз, когда наши ребята нашли выставленное им тело, я ещё была патрульной и выезжала в основном на пьяные разборки. — Я тогда учился в старших классах, — признался Уилл. — Помню один заголовок. «Ужин, за который не грех и умереть». — «Ужин, за который не грех и умереть», — пробормотала Кац. — Какой старшеклассник будет читать Таттл Крайм? — Тот, который хочет стать детективом. Уголок её рта приподнялся. — Справедливо. Снаружи на улице вспыхивали красные и синие огни — к месту преступления одна за другой начинали подъезжать патрульные машины. — Дайте мне ещё что-нибудь, — сказала Кац. — Что? — Ты же хочешь участвовать в этом расследовании, так? Вот и дай мне повод включить тебя в команду. Уилл моргнул и облизнул губы. Посмотрев на ногу, он заговорил почти бессознательно. — Это приглашение. — Для кого? Для нас? — Нет. Для кого-то конкретного, — по загривку побежали мурашки. — Это приглашение на ужин. Кац молчала. Сердце Уилла успело отсчитать три удара. — Приходи-ка отведать мою жуткую ветчину из человеческой ноги и давай отныне будем лучшими друзьями-каннибалами? Типа такое приглашение? — Нет. Нет, не такое. Нечто… нечто более тёплое. — Чего? Уилл замотал головой. Патрульные у дверей окликнули Кац, и она направилась к ним, а Уилл так и остался стоять на месте. Его приглашение на ужин и это приглашение Мясника, они как-то слишком тесно переплетались между собой. Переплетались в погоне за смертью. — Эй, ты идёшь? — позвала его Кац. Она перешагнула через порог, и он побежал за ней. Должно быть, это было совпадение. Его разум просто провёл никому ненужные параллели. Ненужные в первую очередь ему самому. Он поможет с делом, если Кац позволит ему, а завтра поужинает с Ганнибалом и будет держать все свои безумные теории при себе. По крайней мере, пока…