Маленький хоббит и большой хмурый гном

Всю дорогу до Эребора Торин стоял на краю лодки, привычно уперев одну ногу в выступ. Бильбо сидел за его спиной, и видел, как меняются эмоции на лицах путников. Радость от пути, что завершился столь удачно. Сомнения, терзающие их, не знающих, что ждёт впереди. Страх. Благоговение. Тревога. Уверенность. Эмоции проносились по их лицам, некоторые задерживались подолгу, некоторые мимолетно проскакивали. Чем ближе они подходили к горе, тем тише становилось вокруг. Даже ветер перестал шуметь так сильно. — Как тихо, — наконец сказал Бильбо. — Так было не всегда, когда-то на этих холмах был густой лес, а в листве деревьев пели птицы, — словно в подтверждение слов старого гнома, птица взмахнула крылом совсем рядом, и уселась на камешек.       У Бильбо появилась идея: если они справятся с драконом, если вернут Эребор, он бы хотел заняться здесь садоводством. В конце концов, хоббиты этим и занимаются, верно? Можно было бы высадить тут лес, и через несколько десятков лет он бы вырос таким же большим и сильным как тот, который описывал Балин. Он стал представлять себе эту картину, наклонив голову. — Расслабься, мистер Бэггинс, — к ним подошёл Торин, Бильбо вздрогнул, вынырнув из своих мыслей, — у нас есть провизия, оружие и запас времени.       Король прошёл мимо них. На самом деле эта фраза ничего общего не имела с происходившим до этого диалогом, Торину просто захотелось, чтобы хоббит расслабился, но поняв, как звучит первая часть фразы без пояснений, он наплёл следом первое, что пришло на ум. Балин посмотрел в спину королю, слегка подняв брови и с полуулыбкой.       Взор Торина что-то привлекло. Он свернул влево, компания последовала за ним. Перед ними открылась поистине тяжелая картина: развалины, холодные и устрашающие своей одинокой заброшенностью. — Что это за место? — спросил хоббит. — Когда-то здесь был город Дейл, — ответил ему седобородый гном, — а теперь одни руины… Это Пустошь Смауга. — Солнце скоро будет в зените, — прервал их узбад, — нужно найти потайную дверь в гору до его захода. Пойдёмте! — Постой, — Бильбо развернулся к нему, и к его удивлению Торин тоже остановился и развернулся к нему, обычно гномы не утруждают себя этим, — Это ведь Отрок? Гэндальф велел ждать его здесь. Без него мы не должны… — Ты не видишь? — Торин подошёл к хоббиту, заглядывая ему в лицо, — У нас нет времени ждать волшебника. Мы сами по себе. Идём! — и король так же стремительно пошёл дальше к горе. Долго искали друзья вход, обошли кажется всю гору кругом. Наконец, Бильбо заметил ступени прямо рядом к огромной каменной статуей. — Сюда! — радостно прокричал он, обернулся на Торина и улыбнулся во все тридцать два. Торин подбежал к нему сзади, оказываясь так близко, что даже мог бы почувствовать его запах при желании. — У вас зоркий глаз, мастер Бэггинс! — с такой же широкой улыбкой сказал он. У Бильбо эти незамысловатые фразы похвалы, которые Торин переодически ему адресовал всякий раз, начиная со встречи с Азогом, вызывали какую-то уж очень бурную реакцию, он краснел бы до кончиков ушей, не будь так измотан. Гора уже отливала золотом в свете закатного солнца, когда отряд добрался до верха лестницы. — Пусть все, кто сомневался в нас, сегодня рыдают! — прогремел Торин с счастливой победной улыбкой на лице, протягивая ключ в руке, дабы его поцеловало солнце.       Оно, в свою очередь, почти уже село, и гномы принялись за дело. Они стучали по стене, пытались сломать топорами, кричали друг на друга. Не выходило. Солнце село. — Нет! — крикнул Торин в отчаянии. Он судорожно достал карту, — Последний луч в день Дурина укажет на замочную скважину, — он отнял растерянный взгляд от карты, уставился на друзей, — Так здесь написано, — его голос дрогнул, — Что мы упустили? Что мы упустили, Балин? — он в надежде подошёл к другу. Тот точно должен был знать ответ, он ведь самый мудрый из них всех! — Мы упустили последний луч, — только и ответил тот, — Теперь ничего не поделаешь. Это был единственный шанс.       Печаль, неверие, разочарование и тоска на лицах у гномов тронула хоббита за живое. Эмпатичный хоббит не мог оставить все так, а гномы тем временем пошли обратно по ступеням. — Но подождите, как же! — хоббит не верил глазам, не могут же гномы сдаться после такого долгого пути. Он в надежде обратился к королю, — Куда они идут?! Вы не можете так просто сдаться!       Торин отвернулся от него, спрятал полные слез глаза. Он отчего-то чувствовал себя виноватым перед этим маленьким хоббитом, который так верил в него. Но поход закончен, они прошли все это только для того, чтобы не суметь поймать последний луч.       Он разжал ладонь, в которой держал ключ, и тот, звонко дзынькнув, упал на твёрдый камень. — Торин… — позвал его Бильбо. Но король прошёл мимо него, по прежнему пряча взгляд, впечатал ему в грудь карту, «на память» мысленно сказал он хоббиту, — Нельзя сдаваться…       И хоббит не сдался. Про себя проговаривая текст, записаный лунными рунами на карте, он ходил по небольшой площадке, где должна была быть тайная дверь. — Встань у серого камня когда прострекочет дрозд, и последний луч в день Дурина укажет на замочную скважину. Последний луч, последний луч, — он посмотрел на небо, наверное, ища у него ответов. Вдруг сбоку раздалось щелканье, обернувшись, он увидел птичку, стучащую орешком по камню, — Дрозд… Дрозд стрекочет, — лунный свет залил стену, и вдруг он отчетливо увидел скважину. Она была прямо здесь, у них под носом, — Последний луч! Скважина! Вернитесь! Это лунный свет! Последняя Луна в осени! — прокричал он с обрыва вниз, где по лестнице шли гномы, и счастливо рассмеялся.       Он подумал, что гномы вряд ли успеют вернуться пока луч не развеется, так что принялся за поиски ключа, вознеся благодарность Ауле, что Торин бросил ключ, а не унес с собой. Но Бильбо забыл о своей неаккуратности, а ключ, ещё недавно мирно лежащий, теперь скакал по земле к обрыву, подлетевший от пинка Бильбо.       Не успел он опомниться и побежать за ключом, как тяжелый сапог прижал тот к земле. Торин поднял ключ, не отрывая шокированного взгляда от Бильбо, затем глянул на металл в своей руке, и теперь посмотрел на Бильбо с такой нежностью и благодарностью, что тот задохнулся.       Подумать только, они почти упустили луч, если бы не хоббит, гномы так и ушли бы обратно в Эред Луин, сетуя на свою не бдительность и ища подвох в рунах. Дверь поддалась, и открыла взору друзей длинный темный ход. Там резко пахло сыростью и металлом. — Эребор, — с благоговением прошептал король, почти вернувший свою гору. — Торин, — дрожащим от нахлынувших слез голосом сказал Балин. Он хотел сказать что-то ещё, но слёзы уже подступили. Торин обернулся на него, положил руку на плечо. Седобородый гном посмотрел на него, а потом отвернулся, пряча слёзы. Король кивнул и повернулся вновь к горе, он провёл по стене дорожку рукой. — Я знаю эти стены. Эти ходы. Этот камень… Ты ведь помнишь, Балин? Залы полные блеска золота… — Я помню… — ответил ему гном. — Здесь лежит седьмое королевство рода Дурина. Пусть сердце горы сплотит всех гномов для защиты сего жилища, — прочитал Глоин надпись над входом. — Трон короля, — объяснил хоббиту Балин изображение над дверью. Тот кивнул, всматриваясь. — А что это там над ним? — Это Аркенстон. — Аркенстон, — эхом отозвался Бильбо, — А что это? — Это то, господин Взломщик, — ответил ему Торин, — зачем вы здесь.