EDO 2103: эдомоногатари

персонажи: Ваташи, Ватакуши, Орэ, Аташи, Боку ► Суровые будни школьниц в Дзигоку. — Ну давай же, давай... Аташи несколько раз постучала по старому радио. Они нашли его на ближайшей свалке; старое, ему было не меньше ста лет уж точно — легко можно было понять по маркировке, таких фирм уже давно не слышали, только о Четырех Твердынях — но оно неплохо работало все это время. Иногда, правда, начинало фонить и ловить передачи с Сикоку. Стальная Кузница день за днем слала странные шифры, состоящие в основном из пожеланий пойти куда подальше и жалоб на то, что сегодня на ужин подают такаяки. Не стоило слишком много об этом думать, как говорила Орэ, наверняка это были проделки хакеров. Тем более, кто там в этой Стальной Кузнице живет? Когда после очередного удара последовало шипение, а затем заиграла попсовая песенка, Аташи выпрямилась и утерла лицо. Ну отлично. Наконец-то. Слушать очередные жалобы на такаяки не было никаких сил. Они и так последние несколько дней ели только разогретые пайки. Это кто-то из хакеров добаловался, отчего теперь никаких других вестей оттуда и не было. На горизонте расцветало бурое небо. Где-то далеко, словно фальшивое солнце, светился Эдо. Словно на приманку, услышав песенку, из-за ближайшего ржавого фургона высунулась Ватакуши и, деловито поправив очки, бросила: — Это AKB48?! О, это же мой любимый хит! Громкая музыка в стальной коробке долбила ничуть не глуше железной дороги под окнами. Голова трещала адски — все же, не стоило пить просрочку, Боку говорила правильно. Но кто же станет ее слушать?.. Орэ постоянно ныла, что следовать советам Боку — все равно что плясать под дудку мертвеца, но было очевидно, что среди их группы Боку была самой разумной. И именно поэтому она единственная отказалась хлебать просрочку — и сейчас не стонала, думая о том, что жесть как хочется в туалет. Но там, судя по голосам с улицы, накрепко засела Орэ. Ну пусть и страдает, дурила. Ой, ну как же болит голова... Медленно сев, Ваташи оглянулась по сторонам. Их комната — крохотное пространство на четыре татами — было завалено сверху до низу хламом, подушками и кучей одеял, которые они понатаскали сюда со всех ближайших свалок. Какие-то фигурочки, статуэточки, микросхемы, банки, даже паяльник — тут было все, что они хотели сберечь от кислотного дождя. Но темно. Электричества у них нет и не было, иногда лишь получалось завести старые машины, а тратить свечки на освещение комнаты не имело смысла. Тут только спали и хранили вещи. Потянувшись, Ваташи аккуратно поднялась и потянулась. Где-то на дворе бормотало радио: — И вот... наши спортсмены... Олимпиада 2020 года... Руки выше, выше! 2020? Ерунда! Это было сто лет назад. Опять радио барахлит. — ... достигают финиша!.. Золотая медаль! Ваташи опустила взгляд вниз. Кеды обещали долго жить — скоро точно протрутся, принта почти не было видно. Но пока что возможности достать новые не было... Если только возвращаться в Эдо. Ха! Шутка ли. Вернуться в Эдо... Боку бы не оценила. Медленно высунувшись в люк, Ваташи опасливо покосилась по сторонам — за пределами их небольшого жилища, старого боевого танка, списанного еще во времена начала испытаний шумного соседа с Сикоку, никого не было. Орэ сто процентов торчала в кустах, но остальные? Спрыгнув вниз, Ваташи направилась к высохшему устью. Им повезло; местность тут была еще не самая пустынная, росла жухлая трава, но чем дальше, тем более сухой становилась земля. Добыть воду тут было проблематично, приходилось цедить кислоту из воды, отделять от осадков кислотных дождей, но, в целом, несмотря на это жить тут было здорово. Радио ловило, иногда по старому телевизору они пересматривали фильмы. Раз в месяц приезжали босодзуку во главе с Ведьмой Пустошей — они совершали обмен. — Наш спортсмен... уверенно бежит вперед... Рвет ленту... Радио продолжало шуметь на фоне. Ваташи оглянулась. Под разрушенным мостом что-то сверкнуло — значит, там окопались, гадины — и Ваташи побежала туда. Сегодня в прогнозе не обещали кислотных дождей, можно было идти без зонта. Было бы нехорошо, соври они о погоде. Испортить кеды окончательно ей не улыбалось. И школьную форму, конечно же. Ее тут было не найти — зато перчаток и наколенников хоть отбавляй. И оружия. — Ваташи-и-и! Ваташи! Ва-та-ши-сэмпай! — раздался голос Аташи. — Скорее сюда! Остальные стояли около длинного продолговатого ящика; на первый взгляд он напоминал простую коробку для патронов, но, приглядевшись внимательно, Ваташи увидела, что на ней было написано что-то на английском. Она этого языка почти не знала — зато его знала Ватакуши, что с очень умным видом — явно поняла, что это ее момент славы — поправила очки и небрежно откинула косичку назад. — Это бомба. — Бомба? — Аташи приподняла края юбки и аккуратно села рядом с ящиком. Ее чистые розовые кеды даже в грязи, казалось, сверкали. Разукрашенные в звезды ноготочки поскребли по обшивке. — Разве их не запрещено выпускать? — Термобарическая. Миниатюрная. — Я слышала, термобарические заряды запрещены на нашей территории, — между делом заметила Орэ. — И кто это сказал?.. — Ведьма. Ваташи уставилась на Орэ странным взглядом. Та почесывала голову под рогатым шлемом — неизвестно, где только его выкопала. — Я думала, ты гадишь в кустах. — Пошланах! — ощерилась та. — Крашусь в блондинку я, а тупая у нас тут ты! — Ты тоже не умная... — Завали ебалку! — Ты ведь со мной выпила просрочку. — Заткнись, заткнись, заткнись! — Вы такие шумные, Орэ-тян, Ваташи-сэмпай, — заметила Ватакуши и поправила очки. — А что скажет Боку? Они все синхронно уставились на упомянутую — та была в руках у Аташи. Урна с прахом по определению не могла разговаривать, поэтому ничего толкового они и не услышали. Но все знали, что если Боку молчит — значит, тут и говорить нечего. Все было до боли очевидно. Только дурак не поймет, а дуракам Боку ничего пояснять и не собиралась. Она была самой умной, а мудрость, как известно, приходит неожиданно. Сваливается с неба вместе с термобарическими бомбами. Уж Боку-то знала. Взгляд с Боку был возвращен к ящику с термобарической бомбой. Орэ пнула ее, и Аташи шикнула: — Как грубо! — Да че сопли разводить, надо сдать эту хуйню Ведьме, — она цыкнула, когда Ватакуши уже было открыла рот, чтобы возразить. — Ну а нахера она нам? Будем любоваться? У нас и так оружия столько, что можно поедать с двух концов. От услышанного у Ватакуши глаза на лоб полезли. — Что? Что ты сказала? — Говорю, пукалок хоть жопой жуй, — Орэ наградила ее неодобрительным взглядом. Некоторое время они сверлили друг друга глазами, после чего резко отвернулись. — Нет, я хотела сказать, что это хорошая идея, — Ватакуши резким жестом поправила очки и довольно улыбнулась, когда у Орэ свело лицо. — Иногда даже в твою пустую голову приходят хорошие идеи. — Ща по роже своей мерзкой получишь! — Не ругайтесь, — попыталась было сказать Аташи, но ее попытка осталась неуслышанной. Ваташи лишь молча наблюдала за этим. Она не раз видела, как Ватакуши и Орэ дрались из-за какой-то глупости, потом обе сидели по разным сторонам свалки и плакали, после чего мирились, обещали друг другу больше никогда так не поступать, а затем опять цапались. Она послушно переняла от Аташи урну Боку и молча проследила за тем, как та выросла за спинами у Ватакуши и Орэ и, не сдерживаясь, заехала им двоим по голове. Миленькая принцесса Аташи обладала недюжинной силой. — Хватит, я сказала! Ездить на велосипеде по пустым дорогам было довольно весело. Особенно если погода позволяла, а велосипед не ломался где-то на середине дороги. Широко расставив руки, Ваташи выпрямилась и встала на ноги — делать это во время поездки было сложно, но возможно. Если что, наколенники спасут. Сидевшая за рулем Аташи прибавила скорости, они подобрались к краю холма, откуда дорога шла вниз. Съезжать с такой было опасно... но кого волновали старые запреты, когда законы существовали лишь в Эдо. Аташи резко задрала голову назад — Ваташи лишь показала ей язык в ответ. Никакие красивые глазки, черная склера, золотая радужка — это не спасет тебя, если ты наебнешься с велосипеда. Ну, так Орэ говорит. Она, наверное, что-то в этом смыслит. Начался склон. Велосипед резко потянуло вперед. — Как думаешь, Ведьма купит у нас эту бомбу? — Она не любит термобарические, — произнесла Ваташи. — Только новенькие, из города. — Кто ей их продает? — Говорят, некоторые компании любят выбрасывать неудавшиеся прототипы на свалки. — Расточительство! — Ну, зато нам больше достается. Они продолжали катиться вниз. Впереди — лишь Пустошь. Они часто выбирались туда вместе в поисках провизии, но единственным действительным источником ресурсов оставалась Сторожка и редкие проезды Ведьмы. В первой обитал поехавший идиот, который раз за разом выторговывал фотографии Орэ за банки с бобами, а Ведьма обменивалась с ними едой в обмен на оружие. Последнего тут было слишком много. А дальше, там, где Пустошь сливалась с горизонтом, светилось ярким пятном нечто. Это был Эдо, город, который никогда не спал. Отличное местечко, если сравнить с остальным миром в их 2103-ьем. Выбирать особо не приходится — либо тесная коробка, где за тобой наблюдают корпорации, либо вымершие земли с дикими тварями. Но к ним екаи не совались. Боку наверняка сказала бы, что это из-за Ведьмы и ее патрулей. Но Боку таинственно молчала. Очень уж умная. Значит, это было очевидно. — В следующий раз покатаемся по склону шоссе, — пробормотала Ваташи. Аташи лишь пожала плечами. — Ведьма говорила, что Смотритель установил там камеры, чтобы подсматривать под юбки. — Тогда украдем у него все бобы! На том и решили. — Я испекла кексов... Аташи поставила на покрывало тарелку и разложила содержимое. Остальные наблюдали за этим с таки видом, будто ничего три дня не ели, хотя, конечно, это была неправда — вчера они раздобыли банку бобов на всех, и это был отменный ужин. А сегодня попросту нашлись ингредиенты в одном из ящиков. Следом Аташи поставила рулеты. Все обступили тарелку еще кучнее, и Орэ с тихим скулежом подтерла слюнки. В это же время Ваташи подтирала рот Ватакуши розовым платочком. На нем были пятна от кислотных дождей, но испытания доказали, что никаких последствий от его использования нет. Ну, наверное. Может, проявятся лет через десять в виде выпавших волос. Боку лишь таинственно сверкала в лучах фонариков. Следующей пошла банка с бобами. Вчерашняя. Ее так и не доели на радостях. Ватакуши достала телефон, и, раскрыв его, высунула язык от усердия. — Секундочку! Фотографирую. Остальные тоже подоставали телефоны. Раздались щелчки. — Лучше сухпайков! — Ага, особенно разогретых. — А по-моему бобы были ничего... — пробормотала Ватакуши. — Ну и жри свои бобы! — Орэ-тян, ты такая грубая! Радио на фоне играло какую-то старую попсовую песенку. Пока Орэ и Ватакуши пробовали отобрать друг у друга рулет, Ваташи с задумчивым видом смотрела на горизонт. Она резко скосила взгляд в сторону, стоило рядом наклониться Аташи. Повисло молчание; Боку поддерживала его, наверное, наблюдая за темным небом. Примостившись рядом, Аташи сложила руки на коленях и широко улыбнулась. — О чем думаешь, Ваташи-сан? — Да так. — Хочешь какао? — Не очень. — Возьми, ну! Когда старая потертая кружка оказалась у нее в руках, Ваташи вздохнула и подняла взгляд. Теплая. Такого они давно не пили — вода тут, конечно, не мерзла, да и погодка была отменная почти всегда, кроме того времени, когда шли кислотные дожди, но это тепло было другим. Сделанным, искусственным, но очень приятным. — Иногда я думаю, что мы все тут забыли. — Хм? — Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем? — Любишь Гогена? — Это не то, о чем я говорю! Аташи улыбнулась, в ее черных глазах заиграли азартные огоньки. — Тогда о чем ты, Ваташи-сан? — Ты никогда не задумывалась о том, что несколько школьниц забыли в Пустошах? Разве мы не должны сейчас быть дома, делать уроки и думать о том, что мы будем делать дальше по жизни? В Эдо все только об этом и думают. — Разве это так важно? Они обе уставились друг на друга, пока радио вдруг не зафонило; Ватакуши и Орэ сцепились уже не за рулет — тот, кажется, был уничтожен кем-то, может они его съели — и теперь пытались переключить станцию. У Ватакуши съехали очки, а шлем Орэ валялся на земле. — Нет! Мы слушаем AKB! — Никаких блядских айдолов, пока я тут! — рычала Орэ. Уставившись на них, Ваташи услышала рядом голос Аташи: — Луна прекрасна этой ночью, ты так не думаешь? И что это за признание в любви? Лишь Боку молчала. В тесном танке заниматься подобным — настоящее кощунство. Ну, так сказала бы Боку. Но Боку молчала, наблюдая со стороны за тем, что делали ее одноклассницы. А те отчаянно лизались, пытаясь уместиться в том малом пространстве, что было им сейчас доступно. Раньше Боку тоже принимала участие в этом, но сейчас у нее были дела поважнее, да и она была выше этого. Поэтому Боку сохраняла тишину. Разумное решение, право слово. Лежа в самом низу, Ваташи крепко сжала зубы, когда с двух сторон ее сжимали Аташи и Ватакуши. Они отчаянно лизали ей шею, после чего спустились ниже. Поигравшись с ее пальцами, Аташи осторожно закусила один и пробормотала: — Тебе нравится? Вместо ответа она услышала сдавленный стон и продолжила опускаться ниже, целуя живот и водя языком вокруг пупка. Когда Ваташи изогнулась, опрокинув голову назад, ее в поцелуе заткнула Ватакуши, не дав ответить хоть что-то. Поцелуй у них вышел мокрым, долгим — когда они отстранились друг от друга, их губы соединяла тонкая дорожка слюны. В самом низу Орэ держала Ваташи за ноги. Опустив голову вниз, она водила языком прямо по бедру. Подняв взгляд, она хитро улыбнулась и прошептала: — Да ты вся мокрая. Грязная извращенка. — Давай уже... — Не шевелись. Когда по бедру пробежали несколько пальцев, поднимаясь выше и оттягивая резинку трусов, Ваташи выгнула спину сильнее, и Ватакуши взглянула на Орэ, слепо щуря глаза из-за сползших очков: — Аккуратнее! — Да харэ болтать. — Медленные какие! — рыкнула Ваташи и потянула Ватакуши на себя. — Давай шестьдесят девятую. — Ой, ну сэмпа-а-ай! Мы же школьницы, нас цензура не пропустит. У Ватакуши были неплохие бедра для такой зануды. Даже в одежде. Шумно вздохнув, Ваташи уткнулась ей носом в шею и шумно вдохнула, ощущая под руками складки юбки и чулки на подтяжках. Неплохо. Один раз они впятером, когда Боку еще говорила, обожрались каким-то розовым порошком из ближайшего разбитого города, и тоже устроили такую сессию, только никто про цензуру не верещал. По итогу их сознание на мгновение переплелось в одну единую личность, Ваташи помнила, что они прочувствовали истину всего — а Боку после этого настолько преисполнилась смыслом жизни, что перестала говорить. Аташи тихо всхлипнула. — Ой, ну давайте... — Сэмпай, ну что же вы... Ах! — Куда очки свои суешь, бля! Возня в танке продолжилась. Боку разочарованно промолчала. Фигура под мостом с тихим стоном покачнулась и направилась вперед. На одной ноге у нее был кроссовок красного цвета, на второй — школьная туфля. И чулки разных размеров. У тварюги давно разделилась челюсть на две ассиметричных части и болтались в разные стороны, вместо «мяса» ниже груди был виден лишь позвоночник из-под матроски. От рук шли многочисленные отростки. Сложно было назвать это человеком, но оно явно его напоминало. Или отчаянно мимикрировало. Оно брело куда-то в сторону, держа в руках охотничье ружье. В это же время с моста за тварью наблюдала молодая женщина. Из одежды на ней были лишь короткие шорты, высокие сапоги и перчатки. И ковбойская шляпа. В патронташе в некоторых ячейках лежали сигареты, и, достав одну из них, она закурила — это привлекло внимание стоявшего позади нее юноши. Заметив, что та внимательно на что-то смотрит, он поднялся с байка. Они оба уставились на существо, наворачивающее круги вокруг какого-то ящика. Юноша покосился на подругу — но сказать, куда именно та смотрела, было сложно. На глазах у нее была повязка. С аугментацией проблем со зрением не было, но это все равно доставляло некоторые неудобства. — Это наш клиент? — Ага. Смотри, совсем разлагается. — Это екай? — Может быть? Или человек. Бывший. Никогда не знаешь, кого встретишь в Пустошах. — И ты с ней... того? Болтала? — Ну еще бы, Никайдо. Она же наш клиент, — она затянулась. — Зовет меня Ведьмой Пустошей. Как в дерьмовом фильме. Но мне нравится. Главное, что она достает мне оружие в зараженных областях, а на остальное поебать. Никайдо лишь пожал плечами, тогда как Ведьма оперлась на перила и опустила голову вниз. — Тяжело тут в одиночестве, наверное? — О чем ты, Никайдо? Бросив на приятеля многозначительный взгляд, Ведьма лишь хмыкнула, после чего оторвалась от изгороди. Она постучала пальцем по виску. — Там куда теснее, чем ты думаешь. Когда напарник лишь недоуменно моргнул, Ведьма направилась к одному из мотоциклов. Оседлав его, она потянулась и потерла шею, и затем закинула ноги на приборную панель. Увидел бы кто другой — убил бы ее, но Ведьма на то и Ведьма, чтобы ей было позволительно нечто настолько грубое. — Айда в Эдо, — проговорила она. — Столько дел, столько дел. — Сама знаешь, где их вертел. — От миссии тебя это не спасет, — хмыкнула она.