***
Проснувшись пораньше, я убрала постельное белье и, кажется, засмотрелась в окно. Было в нем что-то, я видела большие сосны и ели, по дороге проезжала одинокая машина — марки семидесятых. В доме было совсем неспокойно, полы скрипели внизу, я все-таки решилась выйти из пустой комнаты. Тихими шажками, я проступала по лестнице. Слишком много было для семнадцатилетнего подростка интроверта пережито за последнее время. Психика расшаталась до нельзя. Как оказалось, Мэри просто жарила яичницу. Но откуда тогда эти звуки? Все просто, над моим номером был чердак, звуки шли оттуда. Я ошиблась, когда думала, что они идут снизу. Не попрощавшись, я выбежала из этого довольно необычного кафе и направилась вдоль дороги к дому. Было сложно идти, потому что ноги отказывались из-за долгих хождений по лесу.***
Если присмотреться, то в лесу можно увидеть тайну. Ту самую тайну, которую хранит каждый лесной обитатель. Но я смотрю в этот лес с пустотой. Больше не могу видеть эти зеленые ветви, хочется домой. Наконец увидеть Финна и Ноа, Мию, да и Хлою тоже, мы немного сблизились с ней. Хотелось всех их обнять. Забыть, что нас разделяли километры и кинуться в их объятия. Но угнетения, что я им всем надоела меня осаждало больше. Разве нормально, кричать о своей любви, а потом становится до жути холодным и не замечать даже собственного лучшего друга. Все это сковывало одновременно. Для этих мыслей у меня и без того много страданий. Машина, которая проезжала мимо, вдруг резко остановилась на обочине, рядом со мною. -Вас подвезти? — как бы улыбаясь, спросил молодой парень, закидывая руку на сиденье. Я минуту стояла в немом ступоре. Ноги настолько болели, что голос сам за меня сказал: -Да, если вас не затруднит. Он усмехнулся и приоткрыл мне дверь. Парень лет 20 дернул руль и машина поехала. Временами, он отвлекался от дороги и смотрел прямо мне в лицо, медленно опуская взгляд. -Как вас зовут? — мне было немного некомфортно называть его на вы, ведь выглядел он, совсем как Финн. Он мялся с ответом, очевидно желаю скрыть свое имя от меня. Но по нему можно было сказать, что имя явно простое. -Майк, — прервав мои рассуждения, ответил внезапно он. Как я и полагала, имя Майк распространенное. Родители не мучали с именем при рождении. -А тебя? Было странно, когда он обратился на «ты». -Я Лилия, — тихо отозвалась я, кладя руки на колени. Мое тревожное дыхание смущало водителя и он забеспокоился: -С тобой все в порядке? Я не хотела что-либо говорить о своем самочувствии и просто промолчала, поворачивая голову к лесной полосе. Ветки деревьев шатались от сильного ветра. А я все еще верила в мысль, о том что попаду домой. Часы летели быстро. Казалось, вот он Ванкувер, а нет, поездка была длинной. Майк нервно глядел в телефон, будто желая открыть в нем новый мир. Черт, угомони свои нервы, — хотелось крикнуть ему в лицо. Хотя, мои нервы были не крепче, я смотрела на машинные часы каждые пять минут. Этот лес утягивал душу в себя, по крайней мере, мне так казалось, я находила в нем свое беспокойство и тревожность. Вся его атмосфера описывала мою темную сторону, которая ненавидит и поглощает этот мир. -Жвачку? — расслабившись, предложил парень. -Нет. Я четко отрезала наш разговор, потому что его общество очень меня напрягало. От него шел какой-то ветер напыщенности и высокомерности. По его лицу, временами, текли струйки пота. Они падали на его и без того мокрую футболку. Он стучал пальцами по рулю. Резкое торможение. Моему счастью не было предела, когда глаза приметили на обочине столовую моего города. Да простит меня Майк, за то что я так критиковала его в своей голове. Но что-то было не так в этой картинке счастья. Все пусто. Ни одного человека. -Что тут произошло? -Ох, дорогая Лили, пропала одна очень знатная семья, Вулфарды, знаешь их? Ему было все равно, а вот мое сердце разорвалось от упоминания этой фамилии. Мир пуст без близких людей не правда ли? Из глаз даже не текли слезы, просто пустота посреди моего сердца. А вдруг он тоже пропал? А если пропал и Ноа? Голова сразу заполнилась шумом и болью, мысли, будто дикие псы разгрызали плоть. Мы остановились у знакомого мне дома — мой дом. -Майк, можно вопрос? — пальцы подрагивали. -Конечно задавай, Лили. -Откуда ты знаешь мой адрес? — потихоньку поднимая глаза спрашивала я. Повисла томная тишина. Майк не находил ответа на мой вопрос, он мялся и сглатывал слюну, делал все кроме нужного. Я не выдержала, а просто открыла дверь машины и выбежала, словно ошпаренная кипятком. В слезах от нахлынувшей безысходности я зашла в дом. Было так тихо, что трясущиеся паутина была слышна. -М.мам, — захлебываясь, обратилась я…видимо, обращалась я к пустоте. Никого дома не было. Был только шум.***
Как это ни парадоксально, но жизнь чаще всего — это нечто иное. Мы говорим, что хотим жить, но закрываем глаза на живое. Мы восхваляем розы, выросшие из бетона, но никогда не задаемся вопросом, как они туда попали. Никогда не вмешивайтесь, когда мы видим семена, падающие через трещины. Мы так романтизировали борьбу, что перестали ее вести Пытался предотвратить это и начал участвовать. Не прославляйте единственную розу, выросшую из бетона И не обращай внимания на букет внизу.***
Я была бетонной розой, растоптанная этим миром.