***
— Вы только посмотрите, неужели это первое семейство всея города? — губы Голда растянулись в жутковатой улыбочке. — Чем обязан столь раннему визиту? Мэри-Маргарет решительным шагом прошла к прилавку, в то время как её супруг держался чуть в стороне и настороженно наблюдал за происходящим. Было очевидно, что он пришёл не по своей воле. — У меня вопрос, — в голосе Мэри-Маргарет звучала уверенность. — Может ли быть такое, что дитя, рождённое в истинной любви, является полной противоположностью своим родителям? Голд склонил голову и вздёрнул бровь. — Боюсь, я не очень понимаю… Мэри-Маргарет выдохнула. — Если априори «добрые» истинно влюблённые становятся родителями, каковы шансы того, — она помолчала, подбирая слова, чтобы выразить мысль максимально доходчиво, — что дитя истинной любви будет страдать от дефицита доброты? — Понятно, — Голд кивнул. — Хотите знать, возможно ли такое, что Эмма пошла дорогой тьмы из-за того, что вы с принцем идёте дорогой света. Это всё? — дождавшись утвердительного кивка, он снисходительно улыбнулся. — Очень интересный вопрос. Не многие на моей памяти спрашивали об этом. Любопытно. Позвольте поинтересоваться, что побудило вас задать этот вопрос? Дэвид хмыкнул. — Ты знаешь ответ. Голд пожал плечами. — Что ж, я допускаю, что дитя истинной любви может родиться с определёнными наклонностями, но разве не все дети рано или поздно восстают против своих родителей? — он расплылся в улыбке, явно уверенный в том, что отвесил ну очень смешную шутку. Впрочем, ни Дэвид, ни Мэри-Маргарет не рассмеялись. Напротив. Последняя помрачнела ещё больше, а в голосе проступили отчаянные нотки: — Мы можем что-нибудь сделать?! — Хотите помешать дочери идти её собственной дорогой? — Голд поднял брови. — Поправьте меня, если ошибаюсь, но, по-моему, шериф совершенно ясно дала вам обоим понять, что предпочла бы, чтобы вы не вмешивались в её дела. — Слушай сюда, мы просто хотим знать, угрожает ли нашей дочери опасность, — Дэвид подошёл к прилавку, не сводя с собеседника пристального взгляда. — Ты можешь ответить внятно или нет? Голд задумчиво поджал губы. — Вот вам немного информации к размышлению, — произнёс он со своей знаменитой интонацией, доводящих всех вокруг до белого каления, — спросите себя. Если Эмма с рождения была склонна к тьме, — он склонился чуть-чуть вправо, — а не к свету, — и затем влево, — почему вы всполошились только сейчас? — Именно за этим мы и пришли! — огрызнулась Мэри-Маргарет. — Мы задали тебе вопрос! — В самом деле? Ваш вопрос прозвучал несколько иначе, — Тёмный расправил плечи и немигающим взглядом уставился на Мэри-Маргарет. — Вот что я вам скажу. Я отвечу на ваш вопрос, когда вы добудете для меня кое-что… — Что? — на лице Мэри-Маргарет, пытающейся сдержать гнев, выступили красные пятна. — Что тебе надо на этот раз? — Информация, — ответил Голд бесстрастно. — Узнайте, как связаться с Корой, и я отвечу на все ваши вопросы. И не только, — понизив голос до шёпота, он подался вперёд. — Я дам вам кое-что такое, что поможет починить то, что вы считаете безнадёжно испорченным. Мэри-Маргарет сузила глаза. — Ты же не серьёзно? — Очень даже, — Голд выпрямился. — Как ты себе это представляешь? — хмыкнул разочарованный Дэвид. — Если бы я знал, не просил бы вас принести мне информацию, вам так не кажется? — ростовщик вздёрнул бровь. — Договорились? — Никаких сделок, — отрезала Мэри-Маргарет, не дав Дэвиду даже рта раскрыть, и с жаром продолжила: — Что бы тебе ни понадобилось от Коры, ничем хорошим это для города и его жителей не закончится! Я не предоставлю тебе очередное секретное оружие! — Понимаю, дорогуша, — пожал плечами Голд. — Но таковы мои условия. Принимайте или проваливайте. Может, у вас и нет никаких дел, а у меня — полно, — парочка несколько минут буравила его испепеляющими взглядами, прежде чем развернуться и выскочить из антикварной лавки, не забыв при этом громко хлопнуть дверью. Голд улыбнулся. — Они вернутся, — подытожил он и скрылся в подсобной комнате.Глава 15
8 марта 2021 г. в 18:36
Эмма глубоко вздохнула. Ноздри уловили божественный аромат свежезаваренного кофе, и она, блаженно улыбнувшись, открыла глаза. На прикроватной тумбочке стояла ещё горячая чашка ароматного напитка.
Эмма медленно села в кровати, прислушиваясь к собственным ощущениям. Мышцы ныли при каждом движении. Должно быть, решила она, всё дело в напряжении, что копилось на протяжении нескольких недель, и немножко в полученной ночью разрядке. Вспомнив, что они с Реджиной вытворяли, Эмма невольно улыбнулась. Оглядела смятые простыни, абы как валяющиеся в изножье кровати вещи и, не переставая прокручивать в голове яркие моменты прошедшей ночи, потянулась за чашкой с кофе.
Нежные слова и мягкие прикосновения даже сейчас продолжали отдаваться приятной теплотой в душе. Реджина сделала всё возможное и невозможное, чтобы она, Эмма, чувствовала себя в безопасности. Дело не только в сексе. Дело в мистической связи, в уникальной способности поддерживать друг друга.
Эмма была поражена, что у женщины, отнявшей сотни невинных жизней, оказались такие нежные руки. Допивая остатки кофе, она позволила себе глубоко задуматься над этим необычным обстоятельством.
Реджина Миллс. Злая королева. В своё время она хладнокровно убивала. Факт. Она насильничала. Она совершала ужасные, презренные поступки ради достижения собственных целей, не заботясь ни о ком другом. Она была безжалостным и расчётливым манипулятором. Она полностью оправдала данное ей прозвище. Она была Злой королевой. Но…
Реджина, с которой Эмма здорово сблизилась в последние недели, была совсем другим человеком. Да, она всё ещё манипулировала окружающими, что-то прикидывала в голове, но язык не поворачивался назвать её бессердечной сукой, напрочь лишённой эмпатии. Реджина была сломлена. Порой в ней прорастали побеги неуверенности. Она набрасывалась на окружающих, чтобы защитить себя, а иногда сбивалась с правильного пути. И всё-таки в Реджине, дарившей утешение прошлой ночью, было не больше от Злой королевы, чем в ней самой.
Эмма тяжело вздохнула, поставила пустую чашку на прикроватную тумбочку и уставилась на свою обнажённую грудь. Почти невесомо пробежалась по ней кончиками пальцев правой руки. Она видела сердце Реджины. Знала, как выглядит почерневшее от злодеяний сердце, и терялась в догадках, как выглядит её собственное? Они похожи? На её сердце должно было остаться по меньшей мере несколько чёрных пятен.
Если сердце Спасительницы, единственного человека, у которой на роду написано, что она является воплощением доброты и непорочности, почернело, как это может сказаться на безопасности и благополучии её подзащитных?
Эмма облизала пересохшие губы, проглотила комок в горле.
Если Реджина со временем сумела стать женщиной, с которой она провела прошлую ночь, может, не всё безнадёжно? Может, она тоже научится подавлять тёмные порывы, а то и вовсе сможет контролировать их?
Однажды ей сказали, что магия — это эмоции. Сама по себе она безобидная, не хорошая и не плохая. Всё остальное определяет намерение владеющего. Так, может, чёрные пятна на сердце не обрекают человека на вечное прозябание во тьме? Может, именно поступки, спровоцированные эмоциями, определяют конечный курс? Кто вообще сказал, что тьма по умолчанию должна быть плохой? Может, тьма помогает открыть глаза на окружающий мир? Должен быть противовес людям, которые смотрят на вещи через фильтр «доброты», и, если так подумать, тьма в два счёта связывается с перспективой. Может, речь идёт не о «зле», а об определённом опыте, который помогает сделать лучший выбор?
— Почему ты пялишься на свою грудь? — вырвал её из размышлений о вечном насмешливый голос Реджины. — Признаю, она прекрасна, но не представляю, что могло подвигнуть тебя на… созерцание.
— Я просто, — Эмма растерянно моргнула, — задумалась. О разном.
— Понятно, — отозвалась Реджина беспечно. Солнце давным-давно взошло, а она по-прежнему рассекала по спальне в ночной сорочке. Она грациозно приблизилась, скользнула под одеяло и, прижавшись, спросила: — О чём ты задумалась, дорогая?
Эмма нервно улыбнулась.
— Даже не знаю, с чего начать… Поверить не могу, что ты до сих пор не одета.
Реджина пожала плечами.
— Мне казалось, мы договорились, что сегодняшний день пройдёт под знаком восстановления, так к чему формальности? — она приподнялась на локте. — Я пришла разбудить тебя. Завтрак готов. Как ты смотришь на то, если мы сейчас спустимся вниз и немного перекусим?
— Для начала я хотела бы принять душ, а потом, кто знает, возможно, я созрею поделиться своими размышлениями, — Эмма смотрела чуть виновато, словно ей было неловко за то, что рушит заранее составленные планы.
— Разумеется, — улыбнулась Реджина. — Пока будешь в душе, я, пожалуй, переоденусь во что-нибудь приличное, чтобы посидеть во внутреннем дворике без риска скомпрометировать себя в глазах местной общественности.
Эмма во все глаза уставилась на неё.
— У тебя есть домашняя одежда?
— Естественно, — с деланным раздражением в голосе ответила Реджина и, поднявшись с кровати, направилась в гардеробную. — Замечательная линия из самого модного розничного магазина в наших краях.
— Неужели? И что же это за магазин?
— Волмарт.
— Ты… Волмарт? Серьёзно? Ты затаривалась в Волмарте? — Эмма покачала головой. — Верится с трудом.
— Зря, — Реджина исчезла в гардеробной, где открыла один из ящиков комода. — Лет десять назад я там прикупила очень удобные шорты и футболку, которые нежно люблю до сих пор.
— Надо же, — пробормотала Эмма. — Никогда бы не подумала.
— Ты всё время это повторяешь, — засмеялась Реджина. — Иди в душ, Эмма. Завтрак стынет.