***
Чистое небо покрывало несколько белых перистых облаков, но это лишь делало его прекраснее, как модный аксессуар. В шумном Токио мало птичек, особенно в людном центре, а гомон толпы не капли не мелодичен, но двум людям не до этого. Сначала они просто купили мороженое в ближайшем ларьке у дома, а потом ноги сами занесли на одну людную улицу, другую, а там пара автобусов — вот и центр. Огромный пешеходный переход пересекался три этапа. Первый ребята прошли спокойно. На втором Аоко запнулась, но Кайто придержал её, сжав её ладошки в своих и встав позади. Девушка посмеялась и убрала руки с кивком, но уже скоро её ладонь обняла пальцы парня, помогая ему пересечь третий переход. Какая–то старушка шепнула что–то милое им вслед, и ребята смущённо посмеялись. Светофор за ними засиял красным. Машины рванулись по своим делам. — Куда мы? — Я хотела бы сходить к Сэтсуки, но, знаешь, я давно не была на катке. А у нас тут недавно построили один с искусственным льдом. — Ка–ка–каток? — неожиданно несколько раз запнулся Кайто. Он прикрыл нос двумя пальцами так, будто чесал его. — У нас с ним не очень хорошие отношения. — Катался? — В детстве… наверно, в первом или третьем классе. Я постоянно падал. — Хм, может, тогда куда–то ещё? — Нет, если Вы хотите, то пойдёмте, — его ладонь нежно коснулась её руки, обняла пальцы и очень слабо дёрнула их хозяйку в сторону искусственного круглосуточного конька. Аоко сначала не поняла, куда её пытаются проводить, но покорно зашевелила ногами. Кайто ставил её желания выше своих, но, может, она сможет научить его кататься? Он звучал разочарованно, когда говорил о своей неспособности кататься. Стоит попробовать.***
Надежда Аоко была твёрдой, но реальность разбила её так же легко, как стеклянный шар гадалки–мошенницы — на коньках дворецкий без преувеличений безнадёжен. Будто бы кто–то надел коньки на кота, и тот не понимает, что он делает на льду, пытается сбежать, но падает, падает, падает и катится по дороге. Прошло три минуты, прежде чем все взгляды уставились на парня, какие–то девушки предлагали Аоко помощь, а гордая мать с двумя детьми запричитала перед ближайшим работником о том, каких тупиц пускают на этот «третьесортный каток». — Давай, возьми меня за руку, — Аоко игнорировала всех. Она снова помогла парню поднятся и отвела к стенке. — Я безнадёжен… — Ну–ну, всё нормально! Я вот никак не могу справиться с лыжами, ещё с детства, — посмеялась девушка. — Не обязательно быть идеальным во всём. — Я… хорошо катаюсь на лыжах, — Кайто мог бы слабо улыбнуться, но не вышло. Он продолжал смотреть на девушку так, словно убил перед ней человека или есть что–то похуже этого. — Но Вы давно не ходили сюда, а я всё испортил. — Кайто, ну хватит! Ты ничего не испортил! Было весело! Она крепко сжала его руку. Теплота её ладони казалась ему неповторимой и особенной, единственной во всём мире, хотя он обнимал не так много рук. Но как же билось сердце! С какой силой кровь подступала к лицу! Как легко останавливалось дыхание и снова возобновлялось, становилось частым и прерывистым! Сильное и растущее с каждой минутой чувство разгоралось, словно летний пожар в лесу. Парень попытался встать, ноги покатились в стороны, но забор сзади и её рука еле удержали его. — Завтра можем сходить в другое место, хочешь? — снова мило спросила Аоко, но Кайто мрачно замотал головой. Было видно, что он хочет согласиться, но не может оказаться от намеченных планов. — Я схожу к Муку, мы договорились обсудить этого парня ещё раз. — Который сменил пол? — Да. Есть две «кандидатки», — дворецкий чуть крепче прижался к забору. — Может, мы что–то поймём. — Ну, если понадобиться помощь… — Спасибо, я знаю. С улыбкой на лице он смотрелся гордо и уверенно, но уже через секунду снова поправлял ноги. Аоко приобняла его за плечи, а потом медленно подняла, чуть не упав сама. Каким–то образом ей удалось сохранить баланс, но нести парня по катку было не просто. На счастье, тут несколько выходов с разных сторон. — Вот, коньки! — девушка сняла и сдала взятое напрокат оборудование сотруднику, а Кайто беспомощно уставился ей в спину. А ведь он бы ещё раз посмотрел, как плавно и легко она катается по льду. И куда теперь? — Кайто! — Да? — Давай… пойдём в кинотеатр! — Кинотеатр? — Да, недавно новый фильм вышел… — А, хорошо. Аоко громко засмеялась. Она быстро побежала вперёд, в коридор, ведущий к выходу, а Кайто ещё несколько секунд стоял рядом с сотрудником, пытаясь найти себя. Он был в кинотеатре два раза, в самом глубоком детстве, и помнил кучу парочек на каждом ряду, оттого это место казалось ему особо романтичным. Хотелось обругать себя за «наглые мысли», но теперь ничто не остановит бешено стучащее сердце. Если любовь — это безумие, то Кайто — псих.***
Если толпа в коридоре торгового центра становилась чем–то привычным, то кинозал был похож на застрявший лифт. Одна дверь, как единственный выход, свет, который скоро выключат, и всего немного времени, чтобы найти своё место. Но не только это смущало Кайто, пока он неудобно ковылял за Аоко. Парочки. И снова на сеансе одни парочки: позади них, спереди, на верхних рядах целых три, будто бы в эту субботу День Святого Валентина. И ведь две из них смотрели на них, на новых посетителей. Пара позади зашепталась, стоило им сесть. — О, ещё парочка пришла, — усмехнулся мужчина с бородой, которому не меньше тридцати, но не более сорока лет. — А ты говоришь, что парочки на ужастики не ходят. — Ого, эти двое такие молодые! — женщина намного моложе мужчины, но была похожа на королеву рядом с ним. Как будто набор из двух фигурок, который должен стоять на полке вместе. — Нет, может в их возрасте стоит ходить на что–то миленькое? — «В их возрасте, в их возрасте», задрала! Люди ходят куда хотят, — его рука резко потянулась к её плечу. Свет в кинозале отрубился за одно мгновенье, как если бы мужчина нажал кнопку на своей девушке. — Ну вот, сейчас куча рекламы, и начнём есть попкорн. — Тогда я люблю есть попкорн во время рекламы! — внезапно усмехнулась женщина, накидываясь на закуску. Кайто отвернулся от них. Совсем темно не было, и Аоко прекрасно видно: легкое клетчатое платье, спокойный взгляд, банка с колой в руке. Она предлагала ему тот же напиток, но Кайто отшутился, сказав, что пробовал её перед фестивалем и лучше попьёт домашнего чая, и девушка не стала настаивать. Хотя сейчас кола казалась наиболее привлекательной, когда она у неё в руках. — Ой, — Кайто едва поймал себя на этих странных мыслях. «Но такие ли они странные?» — второй голос возник в голове из ниоткуда, посадил росток сомнений и сбежал, оставив наедине с перерабатываемой информацией. Секунду Кайто пялился в экран, а потом в голове раздался «щёлк». — Я понял. — Что понял? — Как выиграть в шахматы, — с улыбкой парень указал на трейлер к фильму о шахматах, и Аоко неловко посмеялась. Недавно он обыграл её, как детсадовца — это он–то не может выиграть в шахматы? «Ладно, не хочет говорить, так и пусть», — девушка потянулась и прилипла к экрану. Начался фильм.***
Кайто часто поглядывал на Аоко, несколько долгих минут смотрел на экран, но совсем не оборачивался назад. Парень слышал шёпот последних рядов, шорох пары сзади, не придавая этому значения, пока не услышал слабые женские стоны. Сначала очень тихие, потом немного громкие. Пара на последнем ряду разделила страстный поцелуй, приковав к себе внимание всех рядов. Кто–то из каждой сидящей здесь парочки обернулся к ним, словно это кино гораздо интереснее поиска призрака в заброшенном доме. А те двое даже и не думали останавливаться. Кайто посмотрел на Аоко. Ей больше нравился фильм, и парень не мог не поддержать её, однако голосам позади уже не хочется узнать, кто вызвал призрака. Все щебетали о романтике поцелуев в кино, как заведённые. — Аоко–сама, я… хочу в туалет. — Да, конечно… Голоса мешают? — Да. Аоко впервые обернулась назад, но так, будто всё прекрасно слышала. А не услышать всего было невозможно — все зациклились на смелой паре, как кинокритик на игре актёров. — Тут это нормальная ситуация, понимаю, что не привычно, — она, как всегда, улыбалась, — иди. — Спасибо! — Кайто вскочил с места и побежал к выходу. У него не было желания воспользоваться ванной по назначению, ему нужна тихая комната, и уборная являлась именно такой, а зеркало помогло взглянуть на себя со стороны. Его волосы взъерошились ещё больше. Брови сузились к переносице. В глазах смешалось столько всего, что парень усомнился в их цвете. Щёки ни капли не покраснели, но дыхание было тяжёлым. — Я каждый день так волнуюсь. Вдруг я сделаю что–то не так, снова? — внутренний голос вырвался наружу, сменяя основной. — Как другие парни могут быть такими спокойными, будто это для них ничего не стоит? Почему Но так спокоен, когда говорит с ней? Почему Чин умудрялся так наглеть? Как, чёрт возьми, это должно работать?! Тяжёлое дыхание становилось всё медленнее и сильнее, несмотря на попытки нормализовать его. В уборной ни одного окна, но проблема не в них, а уходить с сеанса Кайто не собирался. Мысли окончательно спутались. Дворецкий простоял у умывальника ещё несколько минут.***
— Точно всё в порядке? — Аоко не спешила есть, позволяя еде остывать. В этот раз Кайто торопил её молчаливыми жестами, но она, ко всему прочему, очень утомилась за двухчасовой фильм и то и дело норовила уснуть. — Долго ты в уборной сидел. — Всё хорошо, я просто думал, — Кайто тоже ел медленно, но скорее из–за волнения. — Ешьте. — Да, но… На этом скромный диалог за ужином резко оборвался. Аоко медленно проглатывала спагетти в соусе, Кайто изредка съедал кусочки бекона, когда видел что Аоко нормально ест, а потом поглядывал на часы. Они пришли рано, но сели играть в видеоигры, и теперь студентка походила на зомби. Доев, она случайно уложила ложку на скатерть, тоже посмотрела на часы и наклонилась вниз. Дворецкий едва успел забрать тарелку, когда хозяйка умудрилась упасть головой на стол. — Вот же… Теперь я буду есть холодное, — случайно проронил он, быстро доедая чуть похолодевшие остатки пасты. — Это ничего. Вымыть посуду тоже ничего не стоит. А вот говорить что–то и что–то делать всегда страшно. Закончив с посудой, он подошёл к девушке. Вряд ли кто–то согласился бы проспать всю ночь на стуле на кухне, а уж тем более проснуться там. — Извините, — едва отодвинув стул, Кайто поднял девушку на руки. Сейчас он волновался? Сильнее всего. Нести такого дорого человека на руках… нет, самого дорого человека на руках для него — неописуемая ответственность, даже если путь до её комнаты не так далёк. Кид снова подбежал к ним, что–то мяукая, как если бы хотел играть, но дворецкий совсем не смотрел на него и шёл вперёд. Её комната никак не изменилась: всё те же милые игрушки, любимый ноутбук и мягкая кровать с заправленным одеялом. Осталось чуть оттянуть его, положить девушку на кровать и накрыть одеялком, как спящее дитя — так Кайто и поступил. Его правая рука чуть похлопала одеяло над животом, левая поправила подушку, когда Кид врезался в его ногу, специально тараня её своим маленьким носиком. Совсем ничего, если бы баланс не пошатнулся. Левая ладонь вовремя схватила край тумбочки, удерживая от падения, а правая упала на лицо девушки, задев указательным пальцем её губы. — Ах! — Кайто отбросил руку максимально быстро и тут же посмотрел на ладонь, а потом на палец. — Я случайно… Палец просто коснулся её губ. Его палец. Просто его палец. В нём ничего не изменилось, палец как палец. Это всё одна большая случайность, но рефлексы сами притянули правую ладонь к его лицу. — Мяу? — смущённо мяукнул Кид где–то снизу. Он любил всё обнюхивать, но «хозяин», нюхающий свой собственный палец, казался ему больше идиотом, нежели огромным котом. Котёнок хотел выдать ещё пару пояснительных «мяу», но зашипел и снова вступил в неравный бой с правой ногой парня. Кайто облизнул свой палец. Дважды? Трижды? Кид агрессивно царапался, но дворецкий не замечал его. — Знаешь, малыш, — Кайто убрал руку от лица, но ещё не сдвинулся с места. Он не отрывал взгляда от спящей девушки. — На самом деле я не знаю, как выиграть в шахматы. — Мяу? — Но я знаю, почему так хочется играть.