«Жертве было нанесено три колотые раны в живот кухонным ножом или двумя похожими ножами. Предположительно одно оружие украдено из цеха, основываясь на отсутствии одного ножа, но ни это, ни другое орудие не было найдено. По результатам экспертизы доказано, что первоначально на жертве был применён хлороформ, а затем парализующий препарат. Вероятно, парализованная жертва была в сознании на момент убийства»
Это вся информация о теле. — К тому же есть целая куча очень странных фактов, — Ширатори был удивительно разговорчив и раздражён, — например, кровь справа от тела была смазана, будто после убийства рядом положили ещё кого–то, но никакого второго тела не нашли. Но почувствовал дрожь во всём теле. — Ещё были украдены две запасные формы большого размера. — Две?! — Да. Несколько свидетелей видели в ней некого человека, но даже насчёт пола не уверены. Кто–то считает, что она слишком мешковатая для парня, кто–то уверен, что это был парень… Вероятно, в одной убил, в другой сбежал, — звучало просто, но это и удивляло Ширатори больше всего. Он что–то подозревал, но никак мог найти конец несуществующей «схемы преступника» и понять, где начинаются реальные странности. — Ах, — замешкавшись, Но кивнул, — да, странно. Ширатори допил чай и снова взял термос в руки. Его лицо немного бледное, а глаза пытаются сосредоточиться на деревянном столике, но у мужчины не выходит. Он слишком сильно поглощён роем бесполезных мыслей. Но сложно смотреть на него — сердце дрожит и сжимается, а на ступни напал неизвестный холод. — У убитого есть бывший друг, который был на фестивале, но ничего не знает, — снова заговорил полицейский после нового глотка. — Троюродный брат, которого не было на фестивале, но он уверен, что убийца — Оя–сан. Оя–сан — это бывшая девушка убитого, там своя долгая история… Ширатори выдержал долгую паузу. Он снова выпил целую чашку, потом налил ещё и, совершенно молча, прикончил её за пару глотков. И Но напрягся так, как не напрягался вчера, что начал ёрзать на диване в нетерпении. — Что ещё? — Аканэ–кун. — Аканэ–кун? — Но неуверенно уточнил. — Цуёши Аканэ из группы Ооками–сенсея? — Да, он… очень активный. Если слухи про Чина занимали в школе первое место, то Аканэ считался вторым по «популярности». Он был сыном важной шишки, но никто не знал какой — то ли важного полицейского, то ли кого–то из некого «секретного подразделения», а может даже и наследником политика. Все слухи разнились, но из каждой драки Аканэ всегда выходил сухим из воды. Возможно, ему просто везло или прощалось, ведь он редко применял кулаки — скорее любил договариваться, а ещё говорить и разговаривать. — Он просто не затыкаясь утверждает, что убийца Оя–сан, так её и стали подозревать, — печально протянул Ширатори. — А это мог быть и парень, но! Но… — Девушка… — Но подпёр кулаком подбородок. Мозг отчаянно пытался вернуться в тот момент, когда убийца поднял телефон и вызывал полицию, но память становилась все меньше и меньше, стараясь стереть непоправимую травму из памяти. И тут парня осенило: «Может, тот звонок записывался! Но как я скажу?» — хватило секунды раздумий. — А как было обнаружено тело? — Но старался сделать свой голос максимально спокойным. И, кажется, это было не нужно. Ширатори смотрел на него с улыбкой, как на коллегу, а не на потенциального будущего заключённого. Только воспоминания пугали и его самого: — Кто–то позвонил среди ночи. Мы записали звонок, но голос достаточно стандартный — обычный казуальный японский, — Он вытащил из кармана телефон и долго копался в файлах, пока не показал студенту «Аудиозапись номер двести сорок пять». — Даже тон «средний», не поймёшь какой пол, будто специально. Вот. Мужчина включил запись. — Здравствуйте, это полиция? Я нашёл тело в мужской раздевалке в Полицейской Академии. Приезжайте поскорее. «Он, этот же голос! И он правда странный… Кажется, больше мужской, но я знал женщин с более низким голосом. И такой обычный, словно я его уже где–то слышал», — одна мысль прилипала к другой, к ней третья, будто ребёнок собирал лишние пластилиновые лепестки, чтобы снова слепить из них одно целое. Только лепестки оказались разноцветными и не сочетались с друг другом, всё больше погружая в дебри сомнений и путаницы. Этот преступник не обычный убийца. — Я не верю, что это Оя–сан, но… Понимаешь, почему это дело полный ужас? — Ширатори посмотрел вперёд — не на Но, на стену позади него. Никто не ожидал от полицейского мгновенного ответа и дедукции, но в его глазах читалось, что он сам ждал этого от себя. Сам мечтал понять, почему всё так странно, почему всё так… просто? — Послушай. Он провел увлекательным пальцем по телефону, и воспроизвелась «Аудиозапись номер двести сорок восемь». После трёх секунд молчания, записанный голос Ширатори сказал: «Говори», и Но услышал другой голос… или нет? — Меня зовут Якио Оя, мне девятнадцать лет. Я обучаюсь в медицинском университете на фармацевта. Встречалась с Чином с первого года старшей школы, пока он не бросил меня перед выпускным. В тот день я спала в своей съемной квартире, это никто не может подтвердить. Был применён хлороформ и парализующий препарат — Оя фармацевт. Чин бросил её перед выпускным — мотив. В ту ночь спала дома одна — нет алиби. «И, чёрт возьми, это тот же голос. Совершенно идентичный», — голова Но упала вниз: «Что, если это она? Может я напридумывал всякого? Нет, а если это не она… Кто будет разбираться? Других улик… нет». Но едва сдержал вздох. Ширатори смотрел на термос, ожидая, что чай появится там сам по себе, но ёмкость оставалась пустой, сколько не тряси её. — Наверно, это всё, Араки–кун. Многие уже убеждены, что это Оя–сан, но… — Понимаю. Это странно. — Да. Сможем ли мы что–то сделать? Но поднял глаза. К счастью, синяки под глазами обошли его стороной, но в его лице осталась усталость. Он два дня провёл в пустом доме и ни разу не потушил камин, пока не ушёл. Сидел у него, спал, листал любимый детектив дедушки, но не вчитывался. «Детективный роман» — так иронично. — Не знаю. Я… ничего не знаю.***
Когда Но вернулся домой, Утияма позвонил ему и предложил остаться дома на недельку. Парень не спорил. Он раздражённо толкнул дверь ногой и прыгнул на кровать, как хищник нападает на добычу. Хотелось обернуться одеялом и притвориться маленькой подушкой, которая не умеет разговаривать, не имеет проблем и дарит всем тепло и радость. Безопасной миленькой подушкой из перьев. Мама заботливо принесла ужин в комнату сына, и Но измученно улыбнулся ей. Он еле–еле выдавил из себя «спасибо», чтобы женщина ушла довольной, и долго бездумно глотал помидоры и разжёвывал мясо. Закончив, он не смог заставить себя выйти из комнаты дальше коридора и бросил поднос на тумбочке. Студент печально оглядел пустую чашку, вспомнил вкус чая из термоса и побелел, как новая штукатурка. Он никак не мог успокоиться. Сон не шёл, пароль от компьютера вылетел из головы, а любимый «Гарри Поттер» отказывался казаться чем–то осмысленным, страницы расплывались перед глазами. Парень листал первую книгу до утра, уже едва замечая время. И когда наступило это утро? «Разве всё ещё не часа ночи?» — так он посмотрел на свою мать, когда она пришла с завтраком. — Инспектор Ширатори звонил. Ты не слышал? Звук телефона прозвучал отдалёно, но в мобильнике Но чётко отображался пропущенный вызов. Парень наспех натянул мало мальски приличные штаны, просунул голову в первую попавшуюся футболку, по старой привычке занёс новый номер в список контактов и уже оттуда перезвонил. — Вчера Ою арестовали до выяснения обстоятельств. У нас есть ордер на обыск. Приезжай в десять к участку, — никаких приветствий, одно предложение. Ширатори точно был занят. Время ещё есть, завтрак почти окончен, и Но долго не медлит. Автобус быстро довозит его до нужного места, а там его ждёт полицейская машина. Инспектор серьёзен, Но немного страшно, но найти правду никогда не бывает просто. А дорога не короткая: в машине включено радио, студент вспоминает свой пароль от компьютера, понимая, что вводил совсем не то, и вертит в руках одноразовые перчатки. Скоро мысли вернутся к делу. Двухкомнатная квартира среднего размера: чистая и просторная гостиная, квадратная спальня, небольшая ванная и тесная прихожая. Тумбочки пусты, ванная чиста, а компьютер куплен совсем недавно. Но ходит по комнате, теряясь в каждой комнате, поддаваясь неожиданной паранойе и сходя и ума. Он внимательно осматривает спальню, видит шкаф и спиной падает на кровать напротив. Шкаф… Аоко рассказывала ему о убийстве Ойси Таю, где тело спрятали в шкафу. «Что если?» — парень сильнее натягивает перчатки и раздвигает дверцы. Исключая одежду, тут лежит коробка от увесистого системного блока. Его дедушка так же хранил коробки, но эта лежала на других, более маленьких коробках. Разве так рационально? Но наклонился и коснулся её. Никакого скотча, её можно было открыть без проблем — в ней лежала форма студента полицейской академии и нож, покрытые кровью. «Стоп, что?» — Но отчаянно потянулся к вещам, но замер: «Ширатори сказал, что две формы… В этой был убит Чин? А нож? Тот самый второй нож? Он идентичен тому ножу…». Вопросы, вопросы и только вопросы, а ответы убегали врассыпную, играя в прятки. Кровавая форма, окровавленный нож и тонкая бумажка, торчащая из нагрудного кармана. Студент сглотнул. Что может уместиться на ней, когда она так похожа на палочку для пробы духов? Нет, уместилось — на ней было напечатано:«roof7»
«Крыша 7? Ещё и без пробела? И с маленькой буквы» — прочёл Но: «Что это значит?». — Араки–кун, ты что–то нашёл? — в самый важный миг в комнату вошёл Ширатори, и рефлексы помогли Но запихать бумагу в карман. А вот улики уже не спрячешь. Но что это за надпись? Шифр? Не похоже — слишком наивный.***
На орудии нашли отпечатки Ои, а форму проверили очень бегло — для такой девушки, как она, такая форма точно великовата. Всё складывалось, как пазл, но откуда взялась эта форма? Преступник с самого начала продумал то, что арестуют эту девушку? Или он узнал, что они подозревают её, и подготовил для этого доказательства? Но если вообще этот «преступник»? Не она ли сама является убийцей? В любом случае, она единственный подозреваемый, с которым всё складывается, тем более уже два человека уверены в её причастности. Арест, суд и тюрьма — вопрос времени. — И правда, безумие. Не я, так она, — Но снова бросился к кровати, но долго на ней не пролежал: перекувырнулся, сел, встал и подошёл к компьютеру. — Надо узнать, что другие думают об этом деле. И теперь я не перепутаю пароль. Несколько стуков по клавиатуре, уверенность в своих действиях, бумажка–напоминание под носом, но компьютер ворчливо пищит.«Неверный пароль»
— Что? Но я только месяц назад его поставил! — хочется схватить клавиатуру и бросить в монитор, но глаза перебегают к карману штанов. — Кстати, это похоже на пароль. Одной рукой парень вытаскивает бумагу. Это точно никак не может быть связанно с ним, но пальцы быстренько набирают короткий пароль.«roof7»
Одно нажатие на ввод, и компьютер дружески приветствует пользователя:«Добро пожаловать!»
Рабочий стол никак не изменился: ничто не удалено, никаких новых файлов не скачено, картинкой всё ещё является огромный арт с Гермионой Грейнджер. Или всё хорошо только на первый взгляд? — Не нравится мне, куда ввязываюсь… Но ладно! Надо было думать, когда в Полицейскую Академию поступал… мать твою.