Second life

На часах уже шесть утра, из которых два были проведены за компьютером. Монитор светится в полной темноте. Нет ничего хуже недосыпа, но Децзюнь плевал на это правило, вместе со всеми остальными советами. Он ищет это лицо в потёмках далёкого сознания, капает глубже внутри себя, но любые попытки тщетны. - Твой кофе. В темноте он не замечает Гуанхена с бокалом в руках. Им обоим не мешает поспать, но у Сяо нет времени, а у другого желания. Интерес борит сонливость. - Что ты делаешь? - Ищу одного человека. - Децзюнь говорит это не оборачиваясь. Он чувствует себя виноватым перед ним за многое. - Ничего важного. Лучше приляжь, я сам потом соберусь. - Тебя не уволили? - Мне повезло. Комната снова наполняется тишиной, в которой слышится только стук клавиш. - Тебя не ждать? - сонно, с пустой, но всё ещё надеждой спрашивает Гуанхен. - Нет, не нужно. У меня будет много дел. Я позвоню перед сном. - Конечно. Сяо смотрит на монитор ещё минуты две и выключает. Остальное уже не его работа. - Есть кое-что очень важное. Я ни в коем случае не могу заставлять тебя волноваться, но пообещай, что не будешь никуда выходить из дома, ладно? - Что-то не так? Почему не расскажешь? - Не могу или хотя бы не сейчас. Хуан просто кивает головой, давая обещание, но не знает сути. Он смотрит пьяно, покачиваясь на стуле и всё-таки сдаётся, поднимаясь на ноги. Децзюнь встаёт с ним вместе, по джентельменски протягивая руку. - У меня ещё есть время перед работой. Я могу полежать с тобой, если хочешь. Гуанхен не отвечает ему, принимая руку и делает шаги назад. Сычен медитирует в зале, изредко посматривая на братьев. За окнами почернело небо и никто не решился идти на улицу. Какой бы мерзкой не было погода, Дуну она нравилась. Под звук дождя лучше спалось. Сегодня всего сознание заняли слова Юты. Прежде он не думал где его родители. Ему объяснили с детства, что к чему, что ждать их не нужно. За них могли прийти новые родители, которые будут любить мальчика и позаботятся о нём, но этого так и не произошло. Сычен видел как других детей забирают домой, а он остался совсем один в комнате с маленькими воспитанниками, никому не нужный кроме самого себя. Дун выходит из зала тихо, прикрывая за собой дверь и идёт по коридору к крайней двери. Оттуда недавно выходила молодая пара, но ушли к сожалению с печальными лицами. Самый старший из братьев занимался мелочами как - покупка необходимого оборудования, документы о усыновлении и конечно же статус здоровья каждого проживающего на территории. - Я зайду? - тихо спросил он. Сычен открывает для себя кабинет, словно потайную комнату. Никому постороннему нельзя было заходить туда. Брат смотрит по шкафам документы, сначала не замечая юношу. Он кланяется и садится на стул рядом. - Рассказать что-то хочешь? Работа в городе закончилась или съехать хочешь? - Вы знаете что-нибудь о моих родителях? На лице появляются видимые интерес. Вопрос повисает в воздухе. - Увы, нам ничего неизвестно. Но мы пытались. Тебя подбросили нам в корзинке, а вместе с тобой записка, что имя твоё - Дун Сычен. Мы искали документы из роддома, а нам сказали, что нет такого. Людей с фамилией Дун мы тоже искали. - Что? Совсем ничего? - на свои слова он слышит только мычание. - Знаешь, многие бежали отсюда в Китай. Тем более имя то, у тебя непростое. Возможно нам стоит искать за границей. Сычен кланяться молча, выходя за дверь. Сегодня ему дали точно понять - искать тебе ничего. Он осторожно забирает свою куртку с вешалки и спускается вниз по крутой лестнице. В столовой объявили время завтрака, который Дун сегодня пропустит, вместо этого посидит где-нибудь. Дождь его не пугал, он натянул капюшон, прячась от сердитого неба. Ветер же пробрался к нему через ворот. Чону смотрит, как Лукас не спеша надевает свитер. Утро начиналось спокойно, никто никуда не собирался идти, но один звонок в тишине меняет все планы. Ким обиженно дует губы, бурча шёпотом своё недовольство. - Как только я закончу - сразу прибегу обратно. Подождешь немного? - Вон проговаривает, завязывая себе шарф. - Не расстраивайся, солнце. - Постарайся быстрее. - Конечно. Лукас целует в щёку на прощание, быстро выбегает из квартиры и садится в ближайший автобус. Утром всё обычно заполнено людьми, но ему везёт влезть в почти пустую машину. Шесть кварталов в одну сторону и Лукас ищет кафе. Внутреннего таится ужасное предчувствие, конца чего-то поистине важного. В зале достаточно народу, но взгляды сквозь толпу пересекаются только один раз. Он смотрит на Лукаса своими хитрыми глазами, жадно цепляясь за каждую деталь на, как ему кажется, бедной одежде. Его улыбка больше походит на оскал. - Быстро ты - подмечает Вон, садясь напротив. - Соскучился просто. Прошлый раз ты сбежал сразу, так мы толком не поговорили. Отец был удивлён, когда узнал, что ты привел с собой кого-то. Он очень рад, что у нашей семьи есть возможность на продолжение династии. - Я бы остался, если кто-то не желал денег вытащить. - Ты должен сказать папе "спасибо", что не вставил тебя за дверь с этим бедным сбродом. - Хуачен! - Лукас повышает голос, сверля своего брата глазами. - Ладно, ладно - младший хлопает его по руке. - давай начистоту? Есть кое-что ещё требующее твоей подписи. На этот раз с моей стороны будет плюс. Я оставлю тебе пять процентов от акций компаний и общего наследства, но ты должен дать мне слово, что не будешь пытаться вернуть это всё обратно себе. - А ты никак не угомонишься? Я уже говорил папе, что ничего отдавать не собираюсь. Отец завещал нам всё поровну. При живых родителях наследство делим. - Хорошо - брат кивает и лезет в сумку. Оттуда достаётся два листа. - Я не хотел начинать этот разговор. На самом деле мне как-то не особо важно, что написано на какой-то это бумажки, но вот отцу будет занимательно почитать. На пустой до этого стол, ложиться медицинское заключение. "Предполагаемый отец исключаться как биологический отец тестируемого ребёнка. Это заключение основано на несовпадении аллелей, наблюдаемых В перечисленных локусах. У предполагаемого отца нет генетических маркеров, переданных ребёнку. Вероятность отцовства равна 0%." - Не хотел тебя расстраивать. С папой я не говорил, но мы же видим, что здесь написано. Лихие девяностые. - Я должен поверить, что оно настоящее? - Увы, братик. Ты оставил после себя волос, а я просто хотел подстраховаться. Сделать тест ДНК не составило никаких трудностей. Но это неважно. Ты всё равно мой брат. И я со всей своей любовью хочу предложить: либо мы сейчас идём расспрашивать обоих родителей и узнаём, что ты вовсе не имеешь никакого к нам отношения, тем самым разрушая нашу семью, либо подписываешь эти бумаги и это остаётся между нами. Решай. Я дам тебе время. Лукас перечитывать снова и снова, не верит. За свои годы он ни разу не замечал хоть что-то, что могло его выдать среди своих же. У родителей не было секретов друг от друга, но оказывается он жил всё это время под боком. У Лукаса сушит горло, после и вовсе пропадает дар речи. Хуачен прикусывает губу, стоит ему заметить это смятение на лице брата. - Я не собираюсь выгонять тебя из семьи. Чтобы не случилось - у нас сильная эмоциональная связь. Я поддержу тебя в дальнейшем, но сейчас я хочу получить больше, чем мне дают. Потом мы сможем сойтись в решении. Ты сможешь попросить у меня любую сумму, любую помощь. Он не успевает закончить, когда Лукас поднимается со стола ручку и быстрыми движениями, не читая текст ставит свою аккуратную подпись. Дальше все происходит бурно, второпях собирая вещи. - Просто сделай так, чтобы я тебя больше не видел. - плюёт старший Вон на прощание, прихватывая с собой медицинское заключение. Прибой будит Джено, к сожалению слишком поздно. Уже почти восемь. Джисон спит на переднем сидении, иногда дергая рукой в сторону - нервы. Вокруг них тишина, если не считать плескание воды. Ли облокачивается на стекло, запуская руку в карман. Джемин Где вы? У тебя не получится соврать. Джисон не берёт трубку. Всё в порядке? Зачем ты выключил телефон? Если не ответишь - я пойду искать. Час ночи, ты издеваешься? Просто скажи, что ты жив. Он пролистывает чат, представляя как Джемин печатал это. Его они не пощадили. Сегодня они точно расскажут правду, какой бы неприятно она не была. Джено будит Джисона хлопком двери, когда выходит из машины. Морской воздух бьет прямо в нос, он уже давно не был на море. С утра в воде купается, не до конца проснувшееся небо. Пак выходит за ним следом, кивает головой в сторону маяка и сонно плетётся. Донхёк давно уже не спит, наблюдает из окна за всеми. Он пытался накормить Марка, оставшейся у него лапшой, но тот отказывается брать что-либо из его рук. Ночью спал он под лестницей, на ободранных мешках с поролоном, только бы подальше от Хёка. Джено и Джисон плохо ориентируются в комнатах, находя других по кашлю Марка. Под лестницей было холодно. Джено заходит первым, присматриваясь к бумагам в руках Донхёка, что мозолят глаза большим оглавлением. - Присаживайтесь. - Каков план? Он у тебя хоть есть? - вопросительно выгибает бровь Джисон, уходя в противоположную сторону от стульев. - Хочу знать, кто помогает Чжон Чиженю. Адвокат Цянь должно быть в курсе всего этого. Каждый из вас сможет выполнить часть плана. Господин Пак, - Хёк кривит губы в подобие улыбки. - рядом с президентом появился новенький? Проследи за ним. Ни его имени, ни кто он, мне неизвестно. Думаю ты бы мог узнать. А если не получится - попроси помощи у Чжона младшего. - Пак дергается от резкого смена тона. - Всю грязную работу на нас скинешь? - проговаривает Марк с сжатой челюстью. Донхёк вздыхает, улыбается горестно, но по-настоящему. Он присаживается рядом со стулом на корточки и кладет руку на колени. - Ни в коем случае. Все в равных условиях. Тебе тоже дам задание - пройди в кабинет папы и проверь все папки. Ищи любые документы связанные с компанией. - Ты хочешь, чтобы я пролез в кабинет... папы? - Поверь, это важно. Марк резко встаёт со стула, так же как и вчера убегая. Джисон переглядывается с Джено, уходя следом. - А что буду делать я? Хёк поднимает уголки губ наигранно. Поднимаясь с пола, он встает напротив и тянет руки к воротнику альфы, переменная пальцами грубую ткань. Их лица находятся чересчур близко друг к другу, но смущает это только Джено, который нервно сглатывает вязкую слюну. - Ты отлично поработал. Твоих умений не хватает неким лодырям. Иногда я даже начинаю завидовать Джемину. - шепчет он, протягивая руки дальше к шее. - Прекрати. - Джено не сильно перехватывает его ладонь. - Что мне делать? - Следить. Смотреть, чтобы ничего не вышло из-под контроля. Господин Пак приличный мальчик, но его чувства управляют мозгами. Если сын Чиженя появится на горизонте - всё может пойти наперекосяк. Следи, чтобы Джисон не сдал нас своему "хозяину", а если сдаст - Донхёк убирает руку к своим брюкам и приподнимает край футболки. За поясом поблескивает револьвер. - убей его. Джено распахивает глаза. Всё выглядит как обычно разговор и никто не просит никого пристрелить. Самое пугающее - он не шутит. - А у меня есть одно важное дело. Удачи. Хёк гладит по щеке, издевается. Его глаза блестят так же, как оружие за ремнём. Время десять утра, а по ощущениям все двенадцать. Юта трёт глаза, перелистывая очередную статью на старом, разбитом в нескольких местах, ноутбуке. Трещины в углу и царапина на весь экран перестали смущать его. Ему было около четырнадцати, когда он выкупил его у местных наркоманов. Остальные приспособления, наушники и флешку пришлось воровать. Юта говорил с барменом сразу после встречи с Лиамом. Деньги и срок платежа заставили его выйти в охрану. Ему дали график смен, как в цивилизованном месте, что вызвало смех даже у бармена. Накамото выключает ноутбук и разминает шею. У него выдалась ужасная неделя. Комната наполняется музыкой из соседней спальни, перемешиваясь с адским криком из другой. Японец становится на колени перед кроватью, почти сливаясь с полом, достаёт коробку. Среди sim-карт и остатка его роскоши, на дне лежит ключ с верёвочкой. Аккуратная железка приносит Юте нереальную радость. Он достаёт ключ, протягивая руку к шкафу. Под дверками есть выдвижной ящик с вырезанной надписью на его родном, японском, сделанная им самим. Замочная скважина - ворованная из магазина - подобрана по цвету и форме к ящику. Юта с дурацкой, как ему кажется, улыбкой, выдвигает заветный комплект. Рука скользит по корпусу, стирает династическую пыль излюбленного ружья. Нет ничего слаще звуков выстрела из двустволки. Кровь закипает в жилах, сто́ит ледяной стали коснуться рук. Выстрелами легче заглушить крики разума и не дать назойливым мыслям проскочить. Ружьё в чехол, сумка на плечо и интенсивными шагами вниз, по лестнице, под ссору соседей и музыку в стиле джаз. Погода хуже не бывает, но даже если начнется шторм, Накамото в жизни себе не откажет в развлечениях. В лесу холодно только из-за ветра. Юта ставит спортивную сумку на траву, в более подходящее место, и вытаскивает несколько железных банок с красочными этикетками, с названием пиво. Он ставит их на изгиб дерева, между веток, расставляет на пеньках, оставленных с вырубки больных растений. Дальше для него идёт самое важное. Юта убирает лишние из-под ног и обхватывает ствол. Он "переламывает" ружьё, перезаряжает и движением назад встаёт в позу. Вскидывает вверх-вперёд для прицела и прикладывает палец к спусковому крючку. Из приоткрытых губ вырывается выдох. Накамото отсчитывает секунды в голове в обратном порядке, закрывая один глаз. Еще один выдох и он нажимает первым фалангам указательного пальца на спуск. Быстро, но плавно. Раздаётся выстрел, тянущийся в ушах, сменяющейся звоном железной банки о землю. - Ровно в цель. - подмечает голос рядом с ним. Юта поворачивает корпус к источнику звука, хмыкает глядя на знакомое лицо, всего в шаге от него. Увлекаясь стрельбой он не слышит ничего. - Что ты здесь делаешь, ангел? - Узнаю кто пугает детей. Они боятся этого звука. - Попроси за меня прощение. Накамото смеётся, возвращая своё внимание обратно. Прицел, постановка пальца, выдох, выстрел. И снова в цель. Сычен не подходит близко, прячась под другим деревом и смотрит, с каким задором Юта поражает все поставленные перед собой мишени. В его руках оружие смотрится удивительно хорошо, профессионально. - Нравится? - не сводя взгляда спрашивает Накамото. - Оружие не только опасно, но и красиво. Если, конечно ты умеешь им пользоваться. - Оно ужасно громкое. - Для этого у других оружий есть глушитель. Попробуешь? - У тебя есть разрешение? - В сумке, среди бумажек. - он клонит голову в сторону спортивной сумки и подходит к зажавшемуся Сычену. - Давай, попробуй. Отдача может ударить, но это быстро проходит. Не получая ответа, его упрямство берёт верх, когда Юта еле докасается до его локтя и почти тащит на собой, но Дун не пытается сопротивляться хватке. - Ты даёшь мне в руки оружие. Откуда тебе знать, что я психически устойчив? - Из нас двоих, неуравновешенным могу быть только я. Сычена ставят напротив и всучают ледяную сталь. Часть корпуса была согрета ещё до него и он прикладывает свои пальцы туда же. На дереве осталась всего одна мишень. Его расставляют в правильную позу, заводя правую ногу чуть назад, а руки выше. Накамото дышит ему в плечо, придерживая ружьё вместе с ним, поправляя прицел. - Поставь палец на крючок и отсчитай пять секунд, потом на выдохе жми. Только плавно, иначе промажешь. - Ты мог бы не прижиматься ко мне? Юта сводит брови, осматривая расстояние между ними. Его руки придерживают спину Сычена, плавно передвигаясь на талию, что вынуждает обоих непроизвольно дёрнуться. - Извини, это как-то само вышло. Пройдя этап покрасневших ушей, Дун закрывает один глаз прицеливаясь. Он делает те же осторожные движения: прицел, постановка пальца на крючок, выдох, выстрел. Кажется и вовсе перестает дышать, слыша этот громкий, взрывной звук. Мимо. Пуля попала рядом, в ветку, но саму железную банку не поразила. - Достаточно близко. Я в первый раз в землю выстрелил, так, что ты ещё неплохо постарался. - Ты был на войне? Где ты научился этому? - Не обязательно быть на войне, чтобы научиться. Я сам себя учил. Ещё лет в пятнадцать начал. У меня рядом с домом гаражи были, а туда редко кто ходил. Может раза два в месяц кто был, но я чаще оставался один. Сычен мягко улыбнулся, передавая ружьё обратно хозяину. Ветер поднялся выше, разгоняя пыль по лесу. Юта смотрит наверх, на сгущающиеся тучи и собирает вещи. - Тебе нужно возвращаться обратно. Простудишься. Накамото кивает ему на последок, закидывая сумку на плечо. Закрывая голову капюшоном, он идёт по хрустящим листьям, перебиваемые звонком телефона. Он быстро смахивает зеленую кнопку. - Слушаю? - Мне нужна твоя помощь. Есть некоторые вещи не поддающиеся движению, а их бы убрать. Ещё я подумал, что ты будешь не против зайти. - Тэён, я хотел сам кое-что закончить. У меня есть дома дела. - Я заплачу. Сколько тебе хочется? Десять долларов? Двадцать пять? Ты же всегда всё в доллары переводишь. Приезжай, я подожду. - Я- Он слишком поздно пытается продолжить, следом его слов являются только губки. Юта нервно облизывает губы. В его голове мелькают слова "За" и "Против", но пункт "деньги" даёт о себе знать. Он не думает больше, запрыгивая в пойманную попутку и называет адрес той части города. Полчаса проходят как по щелчку, большую часть времени просто глядя на дождь. Попутчик просит за услугу оплату, и Накамото швыряет ему в окно их, с пожеланием доброго пути, - Чтоб у тебя шины проколола! продолжает идти дальше. Район очень даже не бедный что выглядит так непривычно и чуждо. Аккуратные цветники, не облезшие стены и главное, отсутствие бездомных, как собак так и людей. Тэён один из немногих, кто смог вырваться из нищеты. Юта звонить на домофон, переговариваясь с миловидным консьержем, что открывает ему все двери. Тэён встречает его уже на этаже и проводит до своей квартиры. Там всегда одинаково: узкая прихожая, много света, орхидеи на подоконнике, запах мёда во всех комнатах. Тэён кивает на комод и спрашивает про чай. Накамото от всего отказывается, вытаскивает с полки инструмент. Ли уходит из комнаты, оставляя его одного. В одиннадцать лет Юта сам познавал работу с мебелью. Ворованный молоток, списанные со стройки гвозди, "отвоеванная" у соседей пила и полученный по наследству от дедушки топор - стали ему лучшими друзьями. Комод в квартире Тэёна был старым, разломанный в нескольких местах и ужасно тяжёлый. Накамото кое-как передвигает его в новое место, скрывая дыру в обоях. На полу куча осевшей пыли, что уже засела там. Он трёт шею руками, наклоняясь за веником с совком, устало подметая грязь. В совке что-то шуршит, нарушая его идиллию. Юта мычит протяжно, почти хнычет. Маленький пакетик покрытый черной пылью, попадается ему в руки. - Вот он где! - восклицает тихо пришедший Ли. - Я так долго его искал. Японец сдувает пыль поворачивая пакетик zip-lock в руках. - Не знал, что ты употребляешь. - Иногда бывает. В городе появился хороший дилер, так почему бы нет? - Полиция по-любому уже завела дело. Каким бы дилер не был - его уже ищут. - Он умело прячется, оставляя данные только для своих. Тэён словно хвастается, а Накамото находит за что уцепиться. - Дашь его номер? - наивно, глупо в глазах других спрашивает японец. - Насколько я помню ты никогда не глотал, не втирал и даже не нюхал. С чего такой энтузиазм? - Решил попробовать что-то новое. Устал смотреть на эти серые улицы под окнами. Если бы не драки бомжей по пятницам - со скуки помер. Ли лезет в какой-то пыльный ящик за бумажкой. Он передаёт её зажав между двух пальцев, нарочно касаясь кожи Юты, пылающий от внутреннего жара. - Ну раз чинить больше нечего, я пойду. - хмыкает он на прощание, быстро надевая кроссовки и уходит так скоро, как позволяет расстояние между квартирой и лифтом. Пустой на вид день приобретает новые краски. Марк отписывается Джехёну, что ещё неделю или две его не ждать. Такой расклад напрягает их всех. Джено постукивает по двери, задавая знакомый ритм. Он не смотрит ни на кого, витая внутри себя, сотканным из нитей страхов. Машина паркуется у дома Марка. Парень ничего не говори, только громко хлопают дверью на прощание. Джисон впервые за всю поездку поворачивает голову к Джено, спрашивая "что дальше?", но Ли просто прикрывает глаза, истощённо выдыхая. Внутри у него нет ничего. Остальное время они просто молчат. Джисон боится входить в квартиру, чувствуя, что кто-то сегодня сломается. Поворачивая ключ, они затаивают дыхание, вслушиваясь в каждый излишний шорох. Джено слегка толкает Пака, проходя первым. Он ходит по комнатам, словно волк в поиске добычи. Сталкивается с ним он только в проёме спальни. Джемин смотрит пустым взглядом в упор. Между ними летают молнии, разгорающие пламя совсем рядом. - Где вы были всю ночь? Я звонил тебе, ты видел? Почему ты не взял трубку? Ты знаешь как я волновался? - Нам нужно серьёзно поговорить. Пак ставит чайник, в ожидании скорого взрыва. Он этого боится. Раньше при нём кричали исключительно родители, обещая друг другу подать на развод, вот только отец желал оставить Джисона себе, как личный трофей, единственного наследника фамилии, а больше ругаться никто не мог. Рядом были люди спокойные. Грохот вынуждает его резко дёрнуться. Крик сопровождается ещё одним грохотом, после которого Джемин просто вылетает из спальни, жестикулируя руками. Он выглядит растерянным. Джено выбегает следом, тянет руки к нему, подавая ему шанс ухватиться за спокойствие, но срывая голос от бессилия На просит не трогать. - Ты! Мало того, что ты меня обманывал, так ещё и брата моего за собой тянешь! Зачем? Неужели это так важно? Важнее безопасности? Джисон подходит к нему сзади, прижимает к себе удерживая ему руки. Джемин не сильно сопротивляется, но продолжает скалится. В его теле не унимается дрожь. Джено отходит в сторону, молча присаживаясь на диван, жестом руки подзывая обозлённого На к себе. Пак подводит брата сам, вскидывая плечи и почти бегом покидает квартиру. Сейчас мы будем здесь лишним. Джисон набирает номер Ченле скоро, уже усаживаясь в машину. - Ало? - Слушай меня внимательно и не задавай никаких вопросов. С твоим отцом пришёл парень, кто он? Имя, фамилия приблизительный возраст, откуда он? У меня мало времени. - Джисон, я- - Это важно! Я прошу тебя, расскажи всё, что знаешь сам. - Если я скажу - у нас будут серьёзные проблемы. - Ченле, я прошу тебя не как парня, а как человека. - Я не могу. Моё молчание тоже важно. Чтобы тебе не сказали, кто бы что не сделал - не лезь. Эти люди опасны. Пак сбрасывает. На глубине оседает смешанное чувство, обиды и потерянности, но бросать эту затею глупо. Нет никаких гарантий, что на месте отца Донхёка не может оказаться он. Джисон выезжает напрямик к компании, прописывая у себя в голове абсолютный план. Машины всех сотрудников ещё на парковке и приходится приложить немало усилий, чтобы найти хоть одно место. Он глушит автомобиль. На радио ничего приятного, как и то, что Марк ли официально ушёл в долгосрочный отпуск за свой счёт, и никто не знает в чём причина. Новость быстро нашла аудиторию, которая по напридумывала свои причины. Кто-то считает, что музыкант в трауре, кому-то кажется, что у него завелась интрижка, а индивидуумы и истинные любители сплетен бьют себя в грудь, что Марк подсел на что-то серьёзное. Джисон принимает вызов от Джено, голос которого сломан до неузнаваемости. - Как поговорили? - Я представлял это себе иначе. Намного. - Насколько всё плохо? - Джемин отказывается со мной разговаривать. В комнате заперся, а до этого выкинул меня из квартиры. - Брат может. - Он никогда так громко не кричал. Мне кажется ему совсем плохо. Надеюсь он всё же обратиться к врачу. - Теперь его замучает бессонница. Они тяжко вздыхают. Пак собирается сказать что-то ещё, видя перед собой выезжающую машину директора. В окошке, на переднем сиденье, рядом с водителем сидит он, рассматривая бумаги в руках. - Мне пора. Джисон бросает телефон рядом, заводя машину. У него срабатывает рефлекс хищника, преследовать жертву, подкрадываться со стороны и нападать. Погони обычно показывают на телевизорах, в боевиках с тысячами спецэффектов для адреналина, но на деле тебе главное не быть рассекреченным, и музыки на заднем фоне нет никакой. Автомобили катятся по старой заброшенной трассе, где никто не ездит от слова совсем. Вдалеке виднеется тоннель, на памяти ломающейся несколько раз. Машина директора начинает петлять, сбивая Джисона с толку, на что он ухватывается за руль покрепче и пытается вырулить. Петлявшая машина скрывается за край тоннеля, но Пак просто сильнее жмёт газ, проезжая внутрь. На том конце хорошо тупик. Не обрыв, не излом, а просто щиток размером с двухэтажный дом, с надписью "Проезд запрещён". Джисон тормозит прямо там, с недопониманием смотря на это. Впереди дороги нет, но директор проехал. - Чертовщина какая-то. Пак фотографирует предупреждение и садится обратно в салон. Чону смотрит в окно на наступающий вечер. После ухода Лукаса скука сморила его и он затеял уборку. В комнате Доёна он ничего особо не трогал, прошёлся пылесосом и покончил, а свою убирал как можно тщательней. За комодом Ким нашёл старый кулон, купленный ещё в университете, затерявшийся через год, который к сожалению он тогда не нашёл, а после забыл. Это всё была плохая идея. Долгое время уборки вымотала его в край. Он перебрал все свои вещи из шкафа, выкидывая ненужное. Стоило ему добраться до дна - в глаза кидается бумажный конверт. Чону странно косится, ведь он не такой как в прошлый раз. Тот был идеально чистый и белый, а на этом странная закорючка и вся поверхность смазана в чём-то жёлтом. Сейчас он удобно устроился на подоконнике, скрестив ноги и мнёт угол этикетки от свитера, в ожидании. У него сильно колотит сердце. В новом конверте денег на двести тысяч вон больше, чем в предыдущем. Входная дверь отщёлкивает и Чону не ждёт не секунды, выходит в коридор. По спине пробегают мурашки. В прихожей выключен свет, а сам Лукас сидит оперевшись на стену, с опущенной головой. - Мне нужно с тобой поговорить. - Что-то не так? Вон попровляет чёлку, освобождая взор. У него красные щёки, покрытые не то румянцем и усталые глаза. - У тебя всё в порядке? Чону присаживается рядом, прикладывая ладони к его лицу. Лукас молчит, еле улыбается и просовывает руку в карман. Что-то по форме напоминающие записку - попадает Киму. Он осторожно разворачивает лист, замечая краем глаза поникший вид парня. Чёрные буквы впиваются в самое нутро. Чону приходится перечитывать несколько раз, чтобы убедиться. - Оно настоящее? - Лукас кивает. - Кто его принёс? Откуда оно вообще? - Хуачен принёс мне сегодня. Он ничего не сказал об этом папе, мы не обсуждали. - Зачем? - Чтобы я подписал кое-что. Там бумажка одна. - Боже - Чону произносит это на выдохе, осторожно прикладывая руки ему на плечи. - Никогда бы не подумал. Всё, что угодно, но только не это. Ты можешь себе это представить? Жить с человеком, звать его отцом и не знать, кто он на самом деле. Если конечно он сам в курсе. - Я уверен, что для него ты всё равно будешь любимым старшим сыном. Вон снова опускает голову. Ким решает повременить с допросом. Не сейчас и точно не сегодня. Ян Ян выбирает продукты тщательно, проводя пальцем по составу всего, что попадается в руки и преследуя консультантов по пятам. Поход в магазин его обязанность потому, что в отличии от него, Кун человек занятой, но Лю радует, что может взять всё, что ему хочется и не услышит свой адрес ни слова. Ему приходится нести всё в своих руках. Корея кардинально отличается от привычной ему Германии, начиная с менталитета и заканчивая внешним видом районов. Ян Ян действительно хочет домой, но посещение привычных мест своей юности - который он предпочел оставить здесь - не может не радовать. Он забегает в последнее место на сегодня - ресторан. Лю остаётся ждать своего пакета у одного из столов, улавливая запахи из зала. Классика. Официант выносит ещё один пакет, с улыбкой благодаря за предпочтение их заведения и быстро убегает обратно. Ян Ян устало выдыхает, поднимая свою ношу, но всего несколько ловких движений меняет многое. Он смотрит в глаза напротив измучено за сегодня, а часть тела в районе живота начинается жечь кипятком. Рубашки наступил конец. - Простите пожалуйста. - парень начинает напугано трясти руками, так, словно может убрать пятно волшебным заклинанием. - Сегодня явно не мой день. Вы сильно не расстраивайтесь, рубашке всё-равно уже года два. - Давай я помогу тебе? - Нет, всё нормально. Правда. - Я не могу позволить тебе так ходить по улице. Лю не может сопротивляться, когда его ведут в туалет вместе с вещами. Провинившийся парень достаёт из ниоткуда платок, промачивая его под струёй воды и отдаёт Ян Яну. Пролитый кофе въедается намертво в одежду. - Жалко рубашку, дорогая наверное? - Да не особо. - Мне жаль, я с утра ещё рассеянный. - С кем не бывает? Лю выжимает платок и осторожно сложив, отдаёт обратно. В зеркале он выглядит потрёпанным, а теперь ещё мокрым. У него нет никакой ветровки прикрыть эту грязь. - У тебя очень знакомое лицо. - неожиданно выдаёт незнакомец. - Мы не могли видеться раньше? - Не думаю. Я давно не живу в Сеуле. - А о тебе случайно не писали в интернете? Статья, может газета? Уж больно выглядишь знакомо. Ян Ян не поворачивает головы, выслушивает и медленно выравнивает дыхание. Незнакомец изучает его со всех сторон. - Возможно я просто похож. - А как твоё имя? - Лю Ян Ян, думаю на памяти СМИ такое имя неизвестно. - Да точно. - он выглядит немного виновато. - Извини за бестактность. - парень отряхивает руку и протягивает в знакомом жесте. - Ли Донхёк, можно просто Хёк. Лю одобрительно кивает. Смирившись с участью, ему приходится продолжить свою дорогу. Прежде чем явиться свету в грязи, он обменивается номерами с названным Донхёком, чтобы он мог загладить вину за одежду. Всего полчаса в такси и Ян Ян с радостью рассматривает свой одинокий от людей участок. В доме просто гробовая тишина, как полагается. Кун всегда поддерживает спокойствие, которое Лю нарушает шуршанием пакетов и хлопком двери. Стягивая с себя кое-как сапоги, он оседает на пол, разглядывать красные руки от ручек пакета. В гостиной слышится скрип стула. Кун выходит в коридор в своей домашней, лёгкой одежде и выносит продукты сам. Ян Ян остаётся сидеть, пока не найдёт силы хотя бы доползти до дивана. - Устал? - проговаривает Цянь над головой юноши, протягивая ладонь - опереться. - Я должен радоваться, что мне разрешили выйти на улицу. - Ты преувеличиваешь. Что с одеждой? - Да так. Несчастный случай. Лю поднимается только с помощью. Его доносят на руках - с которых спускаться никак не хочется - до мягкого дивана, где можно зарыться под одеяло до конца дня. Он лениться, растягиваясь полностью и только тихо говорит "спасибо", когда приносят домашнее. - Ты всё ещё занят? - интересуется омега, натягивая через голову футболку на размера два больше его самого, с едким запахом парфюма старшего. - Кое-что найду и буду свободен. Ты что-то хотел? - Допустим. - загадочно шепчет он, опуская босые ноги на пол. - У тебя нет ни стыда, ни совести. - Согласись, тебе это нравится. Кун тихо смеётся, осматривая фигуру через стоящее рядом зеркало и понимает, что если будет смотреть дольше положенного просто сойдёт с ума. Он качает головой, и собравшись возвращается к монитору, но Лю знает наверняка - ему нравится. Их общий переезд в Германию дался сложнее, чем хотелось. Они путались и терялись, а первое время не могли прийти к единому решению. Потребовалось много усилий, чтобы достичь понимания. Куна продолжало заботить семь лет между ними, а младший настойчиво пытался с этим что-то сделать. Вышло наполовину. В глазах взрослого и статного адвоката, он всё такой же ребёнок не умеющий молчать, но вполне забавный и ласковый, когда переходил ночью с кровати на пол, к Цяню под бок, хотя у них и был договор спать раздельно. Было много непересекаемых черт, которые ломались под натиском взаимного притяжения, по большей части от Яна, чьё поведение вгоняло в краску. Сеул холодный. Холодный как погодой, так и ощущениями. Дома, за границей не было таких дотошных журналистов, пролезающих во все части твоей личной жизни, хоть и был дом за порогом досягаемости от города. - Есть! - резко восклицает Кун, уставляясь в монитор с счастливой улыбкой, но всего пару щелчков клавиатуры и его лицо хмуриться в недоумение.