Second life

Децзюнь проходит быстрым шагом через ограждение, останавливаясь рядом с машиной скорой помощи. Несколько врачей несут на носилках обожённое тело, прикрытое одним белым покрывалом, которое не помогает скрыть все безобразие изуродованной кожи. Смерть настигла его врасплох. Следователь обходит машину вокруг, приподнимая жёлтую ленту над собой. От красивых, дорогих высоток остался один уголь. Сяо прижимает руки ближе к туловищу и заходит внутрь подъезда с обугленными стенами. По лестнице туда-сюда шастают молодые оперуполномоченные, одного из которых удаётся выловить под руку. - Очаг возгорания нашли? - спрашивает Децзюнь, отходя в сторону от лестницы. - Никак нет. Одного очага здесь было бы мало. - вертит головой молодой парень, - Огонь распространился с удивительной скоростью. Загорелось сразу несколько квартир. Многие утверждают, что видели как в окна бросали "коктейли Молотова". Сяо поджимает губы, ослабляя хватку руки на нет. Оперуполномоченный убегает сразу. Врачи выносят по лестницам ещё несколько носилок с людьми, некоторые из которых издают крики боли и бессвязное мычание. Если их и удастся спасти, то инвалидность им обеспечена. Децзюнь идёт выше по этажам, в самую близкую квартиру. Все двери открыты настежь, люди бросали вещи прямо как они были и бежали как можно быстрее. Большинство квартир стали последним, что увидели жильцы перед тем как закрыть глаза в последний раз. - Этот город превращается в чёрти что. Сяо резко поворачивает голову на голос, встречаясь с бесстрастно глядящим на всё следователем Паном, ходящим по углам. - Верно, - соглашается Децзюнь, - и наша задача это исправить. Только мы можем вернуть всё как было. - Насколько я знаю ты с этим не так уж и справляешься. Броско ответив, следователь Пан делает ещё несколько шагов в сторону и наконец направляет свой глубокий взор на коллегу. - Просто признайся, что у тебя ничего не получается. Ты потратил так много времени впустую, чтобы что? Посмотреть на следующий шаг? Скольких ты будешь готов отправить завтра на кладбище? - брови Пана приподнялись и уголки губ исказились в видимой усмешке. - У тебя ведь тоже есть дом? Своя квартира, капитальный ремонт - красота и благодать. Только не забывай, что в жизни случается разное. - О чём этот разговор? Вы хотите мне что-то предъявить? - Ну что ты? Зачем мне что-то тебе говорить раз ты сам всё знаешь. - его фигура медленно приближается, останавливаясь в жалком метре друг от друга. - Просто помни, что в следующий раз на носилках могут выносить тебя. Следователь Пан задирает голову вверх, чуть приподнимая уголки сморщенных губ. Децзюнь выпрямляет спину, укрепляя свою позицию на месте. Он не разрывает зрительного контакта, даже когда Пан делает ещё один шаг в его сторону, почти вдавливая Сяо в пол своим надменным взглядом. - Спасибо, я буду осторожен. Децзюнь обходит его по кругу, игнорируя любые попытки застать врасплох. Молодой альфа уходит по лестнице вниз, в толпу негодующих и напуганных людей оставшихся без крова. Среди них полно стариков, ветеранов войн проживших почти всю жизнь в таком беспорядке. Сяо видит их всех. Лицо каждого переполняет страх. Джисон вызывает себе такси, забывая на несколько секунд, что его могут даже и не ждать. Ченле буквально выгнал его из своей палаты, усмиряя яркий пыл своими сладкими обещаниями. В ближайшее время они не увидятся. Мысли об этом Пак прогоняет прочь, садясь в тёплый салон приехавшей машины и прося сделать радио погромче. В руках он теребит телефон в ожидании хотя бы какого-то отклика от Джено, но он молчит. Иногда Джисон начинает думать, что тишина губительна. Череда безумных мыслей вновь настигает его уже у двери домой. В комнате нет ни одного звука, щелчка, шума от того же телевизора. Он заглядывает поочерёдно в спальни, прежде постукивая дабы не потревожить брата. Джемин в упор смотрит на него, отключив любую эмоцию от самого себя. Вокруг темно и тускло. Джисон закрывает дверь с той стороны, оставляя его одного и только перебирается к себе в комнату, усаживаясь на самый дальний угол кровати. Остальное он делает быстро и чётко. В графе "гугл" появляется незамысловатая строка поиска, которую Пак заполняет. "Хуан Ренджун" Пара информационных статей, интервью с людьми из какого-то дальнего поселения и не одной нужной. Соцсети отсутствуют, а если и есть, то людей с таким же именем. Его нет нигде, ни в одной графе, даже фотографии. Словно его и вовсе не существует. Тишина уходит прочь с тонкой звенящей мелодией под ухом. На экране высвечивается сообщение, которого Джисон непременно ждал: Я пропаду на несколько дней Не спрашивай зачем, я и сам пока не знаю Позаботься о Джемине И Пак глухо смеётся с его слов. Будто он не этим занимался последний месяц. Улыбка с лица сползает, стоит ещё одному сообщению появится на экране. Джисон выпрямляется, упорно вчитываясь в смысл сообщения и вздыхает так, словно ждал этого всю жизнь. Его просьба на посещение господина Чона принята. Его будут ждать. Часы бьют десять вечера, когда входная дверь открывается впервые за вечер. Чону выглядит уставшим, потягиваясь к вешалке одновременно разминаясь. Он тянется к выключателю на кухне, подходя к умывальнику и смыть с рук сегодняшнюю грязь. - Поздно ты, - раздаётся голос Доёна из-за спины. - Ох, я даже не заметил тебя. Умеешь же ты подкрадываться. - Чону тихо смеётся, но серьёзное выражение лица напротив его пугает. - Где Лукас? - Об этом я и хотел с тобой поговорить. - Доён игнорирует косой взгляд, присаживаясь на диван напротив друга. - Как часто ты его видишь? - Как и ты, каждый вечер. К чему такой вопрос? Может просто мне скажешь в чём дело? - Вместо работы, он сегодня уехал в неизвестном направлении в какой-то подозрительной машине. Чёрный джип. Он тебе рассказывал об этом? - Может у него появилось дело? Ему мог позвонить отец или брат. К чему вообще этот разговор? - Пошли! Резко крикнул Доён, перехватывая Чону за руку, подводя через весь коридор в его же комнату. Дверь распахивается с громким ударом об стену. Старший лезет в ящик комода, переворачивая вверх дном какие-то цветные тряпки. Чону пытается отодвинуть его в сторону от своих вещей, но попытки тщетны. Со дна ящика вываливается пять белых конвертов. - Что теперь скажешь? Белые листы в миг оказываются разорванными на части и остаются лежать среди зелёных бумажек. Чону наклоняется вниз, подбирая их к себе в руки и начинает считать, но быстро сдаётся. - Я знаю о чём ты думаешь, - приглушённо говорит Доён. - Да, я лазил по вашим вещам. Да, я всё перевернул здесь. Но с самого начала эти проклятые деньги не внушали доверия. Вся эта работа казалась мне слишком странной. Что ты на это скажешь? Чону собирает всё в несколько стопок, аккуратно складывая вещи на место. Он не верит тому, что видит. Это всё кажется глупой шуткой, простым, бессмысленным розыгрышем на первое апреля как раньше. Сердце пропускает удар. Входная дверь вновь распахивается и закрывается с металлическим ударом. Чону выходит из комнаты один, медленно выходя в коридор с обрывком одного конверта в руке. - Привет, - здоровается Лукас приветливо улыбаясь. - Привет. Вон сбрасывает обувь, поворачиваясь к омеге вполоборота чтобы поскорее обнять его при встрече, но Чону быстро делает несколько шагов назад. Лукас повторяет попытки подвинуться ближе и вновь от него отходят. Он открывает рот, но его опережают. Разорванный, белый, ненавистный конверт попадает в поле зрения. - Где ты его нашёл? - В ящике, почти как в прошлый раз. - утверждающе произносит Ким, отводя глаза чуть в бок. - Прости, я не успел пересчитать. Можем вместе, если тебе снова не нужно никуда бежать. - Я могу всё объяснить. - Давай попробуем. Лукас идёт следом за ним в спальню. Всё произошло в начале осени. Скудная, дешёвая жизнь продолжала ползти ядом по телу Вона доставая до самого мозга и его это злило. Злило смотреть на банкиров и дипломатов по телевизору, вновь расхаживающими со своим богатством за плечами. Деньги-деньги-деньги... Лукас не мог чувствовать себя полноценным и счастливым, пока вокруг него было так много людей намного везучей его. В одно он верил всегда - это удача. Слепая, костлявая и порой гнусная удача. Его она настигла, когда он отчаялся. Лукас бродил по газетным киоскам, маленьким кафетерием, бульварным остановкам, рекламным агентствам, но на любой вопрос о работе слышал сплошное "оставьте телефон, мы вам перезвоним". Но телефон не зазвонил ни разу. Вон не был трусливым или заносчивым, но при виде сияющей улыбки Чону с его рассказами о будущем, он собирался провалиться сквозь землю. Ему было обидно и стыдно перед ним, словно от его провала весь мир превратится в пустыню. Все их общие мечты могли обрушиться. Лукас с наслаждением ждал вечера. Спокойный ветер задувающий из всех щелей Сеула напоминал о скорой зиме. Увы, от этого становилось только хуже. Вон остановился у последнего бара на улице, заходя внутрь в абсолютном опустошение. Здесь он оказывается впервые. В зале приглушённый свет, работает музыка из колонок, в углу на сцене танцует совсем молодой юноша, привлекающий внимание Лукаса лишь на несколько секунд. Танцы и всеобщее веселье вызывает печаль. Он садится за барную стойку и берёт самый дешёвый напиток, мысленно надеясь, что организм примет его. Ближе к восьми вечера Вон уже был где-то далеко, но не в собственном теле. Там, где ему никто не помешает съездить за границу хотя бы раз в жизни, где мысли о своём доме станут явью. Лукас не чувствует себя на месте, вокруг него остаётся только пустая и никому не нужная человеческая оболочка. Просыпается ото сна он уже на полу, вцепившись руками в какого-то парня в чёрном и кричащего так словно его режут. Бармен выбегает из-за стойки, поднимая незнакомца и скручивая руки. Лукас хлопает глазами, пытаясь хоть на секунду понять что он сделал, но обрывки с трудом складываются в картинку. Он слышит жужжание над ухом переходящее в успокаивающий шёпот. - Вы в порядке? К его телу прикладывают ладони, старательно пытаясь поднять с пола. Вон ощущает под ногами твёрдую землю. - Что это было? Простите, я плохо соображаю. Если что-то не так, я всё возмещу. - Вы что ничего не помните? - молодой человек отводит его на улицу, усаживая на лавочку через пару метров от входа. - Тот мужчина был слишком пьян, он бестактно полез к Вам, а после перешёл на рукоприкладство. У Вас очень хорошая реакция. - Такое странное ощущение. Я ничего не помню. Будто меня по голове чем-то стукнули. Лукас трогает свой затылок, нащупывая на коже какой-либо признак удара или раны, но ничего не находит. У него медленно начинают строиться картинки перед глазами, вырисовывая сюжет в своей памяти. Когда Вон приходит в себя ему становится ужасно холодно и он подтягивает колени к груди. - Вы выглядели очень грустным в баре. Вас что-то опечалило? Лукас молчал пока мог, но язык развязался сам по себе. Он припомнил себе все грязные проколы, которые пожелал бы забыть. В тот вечер он забыл слово "стоп". Собеседник внимательно его слушал, понимающе кивая головой время от времени и задавал короткие наводящие вопросы. - Мне жаль, - выдаёт он по завершению рассказа, на что Лукас отмахивается. - Нет, правда. Мне жаль, что с Вами такое произошло. Я думаю это нечестно. В моей жизни тоже было достаточно такого, но я выбрался. - Хоть кто-то смог. Вон опускает ноги на асфальт. У него не остаётся ни сил, ни желания продолжать этот путь. - Подождите! У меня есть к Вам предложение! Молодой человек хватает его за руку, впиваясь ногтями прямо через кофту. Лукас ёжится, но руки не убирает. - У Вас есть наличные? Совсем немного. - он кивает на карман альфы и поднимается на ноги, оставаясь запредельно близко. - Вы умеете играть в карты? - И что было потом? - с жаждой ответа спрашивает Доён. - Меня привели к каким-то старым гаражам и усадили за стол. Там я встретился с несколькими людьми, которых мне подсадили и я играл со ставкой в...около пяти долларов. - Сколько ты проиграл? - задавался вопросом Чону. - Не больше, чем выиграл. - Лукас наклонился ближе. - Мы остались в большом плюсе. Поверь мне. Он говорил с непринуждённостью от которой становилось не по себе всем. Волнению не было предела. На оживлённых тротуарах и в мелких парках не осталось ни души. Всю живописность района покрыл лунный свет. Лес отбрасывал тени на проезжую часть дороги, закрывая собой каменные сооружения по ту сторону. Сычен подтянул ворот куртки повыше. Ему всей душой было сложно верить в происходящее. Он не мог ни с кем поговорить об этом, попросить мнимой помощи, которая сделала бы только хуже, но он продолжал в ней нуждаться как в самом простом человеческом разговоре. Именно тогда ему захотелось развернуться и уйти. Но было слишком поздно. Он видел знакомое лицо в прозрачном блике под деревом. Сегодня он выглядел взбудораженным - его выдаёт странноватая походка. Сычен же на ходу придумывал план. - Добрый вечер, ангел. Ты готов? Дун поджал губы и кивнул головой, но на самом деле он готов не был. Никогда. - Отлично, тогда пошли! - Юта рвётся вперёд. - Я всё уже придумал. Мы прекрасно уложимся во времени, чтобы не пропустить смену. Я договорился с одним хорошим знакомым, нас пустят через запасной вход. Я долго об этом думал и пришёл к выводу, что раз тебя оставили в этой церкви, то нужно искать самую ближайшую отсюда больницу и вуаля! Нашёл! Дело за малым. Архив будет для нас открыт ещё очень долго. - Это так глупо. - Что? - Это глупо. Юта оборачивается к нему вмиг, молча ожидая хотя бы какого-то ответа. Сычен же не торопится говорить о чём-то столь важном. Может страх, может неясность действий, так сильно подействовали на него. - Тебе что-то сказали, да? Я ещё раньше заметил что с тобой не всё в порядке. - он вздыхает и Сычен начинает чувствовать себя виноватым. Как он мог в нём усомниться? - Я знаю, что может логики в моих словах и вправду мало, но мы ведь ничего не теряем. Может тебе потом станет легче просто от того, что ты пытался. Нельзя считать дело провальным, если ты просто не уверен. Другой разговор когда ты хотя бы пытался. Я понятия не имею, что тебе там наговорили, но главное решение остаётся за тобой. Тебе с этим жить, а не им. По спине Сычена пробегают мурашки, то ли от холода, то ли из-за чрезмерной напряжённости. Его голова отказывается работать и подавать хоть какие-то разумные сигналы. Нужно просто взять и решить. - Тогда можно попробовать... - почти не слышно произносит он. - Слава Богу! - Юта начинает смеяться. - Я действительно это сказал? Ты плохо на меня влияешь. Какой ужас. Ладно, мы и так потеряли много времени. Теперь пойдём, иначе пропустим автобус. Сегодня я покажу тебе что такое ехать "зайцем". Сычен буквально бежит за ним следом, пытаясь уровнять метры между. Он старательно кутается в предвкушении, продолжая ощущать горечь от своих действий на языке, но упорно идёт, видя как для него стараются. Из леса они выходят на дорогу и Юта осматривается по сторонам. - Когда я скажу бежать, нужно будет бежать, понимаешь? - Дун не понимал, но кивал. - Отлично, тогда... - он оборачивается на автобус нужного маршрута и пытается взять юношу за рукав не касаясь руки. - Сейчас! Из него уходят все мысли, вместе с воздухом, когда ему приходится бежать, а после прыгать на тонкую железную палку у самой задней части машины. Ноги кое-как встают на перекладину и он цепляется за трубу руками, обвивая вокруг. - Ну как? - спрашивает Юта, поддерживая его со спины. - Всего пара остановок и мы на месте. - Так вообще делать можно? - Так? Нет конечно, это противозаконно. - Правда? - переспрашивает он, - Но мы ведь так делаем. Что нам за это будет? - Ничего. Я каждый день так делаю. Водитель не в том возрасте, чтобы меня догнать, хотя знаешь, он пытался. Просто держись покрепче и всё будет хорошо. Сычен на минуту оказывается в смятении. Руки произвольно сжимаются вокруг холодной трубы. Впервые в его столь короткой жизни он делает вещи за которые ему должно быть стыдно, и тогда он чувствует скачущее волнение внутри, но упорно продолжает это делать. Холодный воздух, дующий в лицо лишь напоминает ему об этом. Он нервничает слишком сильно, чтобы промолчать оставшуюся дорогу и Сычен собирается выразить свои опасения, но повернув голову в бок может только думать о своей непроизвольной близости к Юте, стоящем словно в старинном полнометражном фильме. Должно быть это слишком, но отодвинувшись хотя бы на сантиметр от него Сычен может упасть. Он молча думает, что всё это начинает ему нравиться - маленькая улица, шумная дорога, толпа людей перед ним и даже изредка прижимающийся Накамото, сжимающий куртку Дуна на спине. Спонтанные мысли улетучиваются, стоит воротам больницы явиться на горизонте. Большая территория отделённая друг от друга небольшими лесополосами на три основные отделения. Юта быстро предупреждает о прыжке и взяв попутчика за рукав, готовится отпускать руки. Перед воротами их встречает мужчина лет сорока в больничном халате, протягивая Накамото ключи и проводя к запасному выходу. По лестнице с деревянными перилами они поднимаются на третий этаж в комнату медперсонала. - А сюда разве можно заходить? - спрашивает Сычен, принимая белый халат из рук Юты и накидывая на себя. - Сегодня нам можно всё. - он надевает свой халат, снимая чужой бейдж и закидывая его на полку железного ящика. Юта бросает быстрый взгляд на Сычена и поправляет его воротник. - Тебе идёт. Не думал стать медбратом? Дун тихо посмеивается. Он выходит следом за Накамото, заворачивая по коридору и через травмпункт идёт вперёд. На удивление людей оказывается совсем немного, но везение длится недолго. В следующем коридоре их встречает целая толпа настоящих врачей, расходящихся в разные стороны. Юта складывает руки за спину, проходя так, словно его назначили самим главврачом. Сычен мнётся идя за ним и стараясь выглядеть так же уверенно, но так же красиво отыграть у него не получается. Доктора смотрят на них и тут же возвращаются к своим делам. Один из них преграждает им путь пытаясь что-то спросить, но начинает заикаться как только Накамото жмёт ему руку и ласково зовёт "коллега" и продолжает идти. - Ты его знаешь? - с интересом спрашивает Сычен. - Не-а. Впервые вижу. Юта отводит его в самую дальнюю часть отделения, открывая дверь в пустой и маленький коридор без окон. По сторонам всего четыре двери. Дун читает табличку "АРХИВ" на одной из них и ждёт пока перед ним она отопрётся. Накамото достаёт те самые ключи и проворачивает в замке два раза, после открывая дверь настежь и запирая её уже изнутри. Комната оказывается довольно большой и тёмной. В несколько рядов выставлены железные полки с картонными коробками, и другими различными вариантами макулатуры. - Прошу, ангел. На эту ночь здесь главные мы! - В чём заключается твой план? - Я всё продумал, - говорит Юта и исчезает в рядах, вынося оттуда большую коробку. - Мы отсеим всё неподходящее. Сначала выберем дату, - он скинул из коробки папку, - потом будем искать по национальности, - ещё одна папка летит вниз, - а потом выберем всех омег и будем гадать. Конец моего блестящего плана. Я ведь молодец, правда? - Спасибо тебе за это. - на выдохе произносит Сычен. - Пустяки, - отмахивается Накамото, - зато в моей жизни будет что-нибудь интересное. - Нет, правда спасибо. Ты делаешь это для незнакомого человека просто так. Это доброе дело. - Ангел, если ты не перестанешь, то я просто растаю. Нежный смех заставил сердце Юты непроизвольно дрогнуть. Он указал рукой на дальние стеллажи у стены и сказал начинать оттуда, а сам продолжил рыться в коробке в руках. После каждого раза число оставшихся папок мгновенно уменьшалось. Работа шла полным ходом. - Сычен? - отозвался он двумя часами позже. - А ты, ну, когда найдёшь свои документы, имена там всякие, что ты будешь с этим делать? Просто пойдёшь их искать? Дун приостановился, замерев с коробкой на руках. А ведь и вправду, что будет потом? Он узнает своё имя, возможно ему удастся найти людей, которые считались его родными и...всё? - Я никогда не думал об этом. Возможно я хотел бы с ними познакомиться, пообщаться лично. Мне всегда было интересно почему люди бросают своих детей. - У всех разные на то причины. Но думаю если бы они увидели тебя сейчас, им бы стало совестно, что они потеряли такое золото. - А если бы твои родители тебя оставили, чтобы ты делал? - Чтобы я делал? - Юта усмехается. - Ничего. Потому что я их знал и мне кажется провести детство в детдоме было бы моим лучшим подарком. Они не были готовы нести за меня ответственность. Для них это была так, шутка, не более. В детстве я много раз жалел, что родился на свет. - Ты не был виноват в этом. - с прискорбием шепчет Сычен. - Ты же был совсем маленьким, чтобы решать их проблемы. Я видел много детей, чьи родители не были готовы понести ответственность за их жизнь. Мне очень жаль. Накамото мотает головой и продолжает разбирать листы. Дун же пытается отвлечься. - Где ты был прошлой ночью? - Я был в полиции. - Что? - в полукрике вопрошает он. - Что случилось? Ты что-то сделал? - Хороший вопрос. Довольно точный, хоть и обидный, но нет. Я ничего не сделал. Даже наоборот я можно сказать помог полиции. Наверное. Мне ничего не сказали потом. Возможно я вообще больше не появлюсь там. Юта уходит дальше в ряды, подставляя лестницу к самым верхним полкам. Все они оказываются пыльными до ужаса. Папки и многие другие документы оказываются разбросаны по поверхности, что усложняет задачу, особенно если ты не перфекционист. Глазами он ищет маленькие зацепки волнующие его почти всю прошлую ночь, когда в мыслях раз за разом проскакивал светлый силуэт ангельского юноши стоящего в том самом переулке рядом с дверью "чёрного" хода. Юта начинает думать, что медленно сходит с ума. Убаюкивающую тишину портит резкий стук бумаг о пол. Сычен тычет пальцем на дверь, через которую они зашли и судорожно двигает губами. Свет в коридоре довольно яркий, даже ослепляющий, когда проникает в архив сквозь щель. Сычен медленно поворачивает голову, словно пытаясь сказать, что что-то не так, но выдыхает и поджимает губы. Юта привычно отмахивается, но меняется в лице за несколько мгновений, жестом прося отойти подальше. В маленькой щели света проскакивает тень. Юта медленно подошёл к двери, падая бесшумно на колени и наклоняясь вниз, прижимаясь к полу. Он видит только пыльные кроссовки и тёмно-зелёные брюки. Человек стоит прямо перед дверью, странно запыханно дыша. Следует стук. Сычен садится на корточки под стол. Сбоку от него лежит швабра, которую он подтаскивает к себе. Сычен прижимает её к себе, стискивая посильнее и выдыхает. Накамото машет рукой "отбой". - Возможно это охрана, - говорит он. - Хотя в такое время и в таком месте её быть не должно. Ну, мне так обещали. - Нам не пора? Юта смотрит на часы и мотает головой. У них как минимум ещё полчаса. Сычен встаёт с пола, отряхивается и ставит швабру не далеко от себя. - Тот мужчина, который нас впустил, - спрашивает Дун, - он твой друг? - Он? Сложно сказать, скорее знакомый. У меня нет близких друзей в твоём понимании. Был один, но мы не сошлись жизненными позициями и решили оставить всё как есть. А ты зачем спрашиваешь? - Да так, просто. - пожимает он плечами, - Мне интересно, с кем ты общаешься. - Есть один очень приятный человек. Его зовут Лиам, мы какое-то время жили на одной улице. Напомни мне и я познакомлю тебя с ним. Думаю вы друг другу понравитесь. Остаток времени Юта рассказывал о всевозможных глупостях и старался поднять настроение. Как только на часах пробивает половину десятого, Накамото выводит Сычена из здания по лестницам и вновь сталкивается с мужчиной и отдаёт ему ключи с деньгами. Юта подмечает, что на улице сильно похолодало и подталкивает Дуна под спину. - Что ты дал ему? - спрашивает омега, оборачиваясь назад. - Я просто вернул ему ключи от архива. - посмеивается он в ответ, - Ты не замёрз? - Я видел как ты дал ему денег. Зачем ты обманываешь меня? - Ну...это была благодарность. Он нам помог и я его отблагодарил. Это обычное дело, всё можно решить с помощью денег. - Не правда. Не думаю, что деньги решают всё. Накамото кивает головой и уводит Сычена на остановку, под крышу. Их обоих слегка трясёт от ветра. До приезда автобуса ещё час - Юта посчитал, но стоять на месте стало невозможно уже через десять минут. Дун то и дело прыгал на месте и тёр себя руками, чтобы согреться. - Подожди ещё полчаса, - заверял Юта, заранее зная, что тридцатью минутами он не отделается. - Могло ведь что-то произойти. - расстроено говорит Сычен. - Машина сломалась может? Такое ведь бывает, я знаю. По телевизору видел. - А у вас там телевизор есть? Прикольно, на широкую ногу живёте. - Юта, я замёрз. - жалобно прошептал Дун, - а ещё мы опоздаем. Накамото выжидает десять минут и решительно идёт в противоположном направлении, подгоняя омегу под спину. - Если не придём вовремя тебе сделают серьёзный выговор. - объясняет Юта. - Я не хочу, чтобы из-за моего прокола тебя выгнали. - А тебя не выгонят? Почему ты говоришь только про меня? - Потому что у тебя тут будущее строится, а меня не жалко. Дун собирается возразить, но сил спорить с ним не остаётся, хотя Сычен считает иначе. Они идут довольно быстро, даже успевают немного согреться, но Юта всё так же видит как рядом с ним плетутся стуча зубами. - Остановись, ангел, - он выставляет руки и присаживается на корточки перед Дуном. - Садись, я тебя донесу. Только не упрямься. Я же вижу, что ты устал. - Тебе не будет тяжело? - Я потерплю. Сычен аккуратно кладёт ладони ему на плечи и прижимается, сначала совсем невесомо, а после сам чувствует себя притянутым ближе. Он удобно устраивается на спине перед собой, на миг ощущая как Юта заводит руки ему под колени и сам тихо ойкает. Сычен обнимает его за шею и смотрит в сторону. Оставшуюся дорогу Накамото рассказывает о том, что произошло с ним в полицейском участке днём ранее, а Дун лишь иногда ему поддакивает и говорит, что он поступил хорошо. - Ты молодец. Полиция тебя похвалит. - Было бы за что. Подумаешь соучастника поймал. Я ждал, что меня оттуда сразу же погонят. - Не правда, тебя нельзя выгонять. Ты же им помог. Ты молодец. - Да-да, - пробубнил Юта себе под нос. - Молодец я конечно. Ещё по головке меня погладь, - он фыркает и смеётся, но быстро затухает, когда Сычен поднимает руку и взаправду начинает прикасаться к его голове. - Ты что делаешь? - Ты же сам попросил, - Дун убирает ему волосы за ухо и поправляет маленький хвостик. - Когда я был маленьким братья говорили, что за добрые дела можно получать похвалу. Я с другими детьми тоже делал добрые вещи, а потом нас гладили и говорили, что так мы вырастем хорошими людьми. Ты тоже хороший, значит тебя можно похвалить. Юта закусывает губу и пытается поймать момент, когда Сычен всё так же ласково трогает его за голову. Клуб оказывается довольно близко и Дун решает дойти сам. Он трёт руки от волнения и медленно открывает дверь, где громкая музыка оглушает его. Сычен оборачивается. Его снова тянут на улицу и бьют о бетонную стену с характерным звуком. Всё происходит слишком быстро. Сычен вскрикивает. Он смотрит перед собой, раскрыв широко глаза и уставившись на силуэт в тёмной одежде, явно не принадлежащий Накамото. Человек трёт глаза и издаёт обрывистые звуки похожие на плачь. - Тэн? - Сычен берёт его за плечи. - Что с тобой? Гортанные крики разносятся раньше, чем Дун успевает разглядеть капли крови на его руках.