Пари

      Луч солнца неумолимо светил мне в глаза, из-за чего я начала медленно пробуждаться и лениво ёрзать на кровати. Протерев горячими руками веки, я окончательно проснулась и начала медленно рассматривать обстановку вокруг себя. Наполненная ярким светом комната выглядела безмерно уютной. Я даже удивилась размеру помещения: в темноте она казалась меньше. Повернув голову в сторону, я увидела прекрасную картину: Империя спал, немного сопя, и даже слегка улыбался. Видимо, ему снится что-то очень хорошее. На душе стало теплее от этого образа… только оголённый торс меня немного смущал. Подтянув одеяло до груди, ладонью я убрала пару алых прядей с его лица и отпрянула. Вдруг проснётся? Вчера он был такой уставший. Лучше не буду его трогать.       Сколько сейчас времени я не знаю — часы в комнате не стоят, но, думаю, уже можно вставать. Только очень Тихо. Бесшумно я встала с кровати и подошла к чемодану. Первое попавшееся платье я вытащила и небрежно накинула. Разумеется, без нижних юбок и корсета. Могу себе позволить, я же дома… И я так легко могу это сказать? Видимо, я давным-давно смирилась и теперь не вижу в этом ничего такого.       На этих мыслях я вышла из комнаты, направляясь вниз. Коридор тоже купался в лучах солнца и казался довольно широким. Может, просто я так вижу и на самом деле всё совсем иначе? Также картины, висевшие на стенах, при свете казались искуснее. Интересно, кто их автор?       Тут из-за угла появилась Авелин с тазом. Судя по всему, она шла в ванную комнату, а мне как раз туда нужно! Остановив её, я первым делом узнала, как ей дом, на что та ответила, что ей всё нравится и всё вполне устраивает. Тактично намекнув ей, что мне нужна помощь, мы вместе зашли в ванную комнату. —  Госпожа, а как вам этот дом? — поинтересовалась служанка, завязывая шнуровку на спине. —  Думаю, я уже привыкла к нему. Ведь я готовилась мысленно к этому целый месяц, — монотонно ответила я, перебирая зубцы расчёски. —  А что вы собираетесь делать дальше? — задав этот непростой вопрос, она забрала расчёску из моих рук и приступила к волосам. Я задумалась. А ведь правда, что я сейчас буду делать? Ну уж точно не беспечно пить чай и вышивать. Займусь изучением политики этого мира и земли, узнаю, чем отличаются люди здесь и там и, конечно, приступлю к завоеванию авторитета и независимости. Хотя с последним будет очень тяжело… — Ой, госпожа, я вчера не заметила этой косички сбоку. Вы сами её заплели? — Что? Ты о чём? — она взяла зеркало и поднесла к волосам — в отражении действительно виднелась маленькая косичка, небрежно заплетённая. — Это странно. Я вчера ничего себе не заплетала. — Неужели это был Господин? Как мило с его стороны, — с улыбкой до ушей радостно пролепетала Авелин, продолжая заниматься моими волосами. Я немного смутилась. Это он, пока я спала, сделал?! Ещё и наблюдал, наверное! Как неловко… — Кхем! А… Третий Рейх поздно прибыл? — решила я перевести эту тему. Девушка призадумалась. — Он прибыл достаточно поздно, видимо, занятия продлили. Должна сказать, что он очень красив, только бледный. А так загляденье, а не парень! — Уже хочу с ним познакомиться. Он ещё не проснулся? — Нет ещё, но, думаю, скоро проснётся и спустится вниз, — кивнув, я перевела взгляд на зеркало. В отражении я видела девушку в нежно-розовом платье и глазами, излучающими тепло. Улыбнувшись своему милейшему отражению, я встала с табуретки и навеселе вышла из ванной. Авелин же осталась складывать бельё.       Спустившись вниз, я сразу же забежала на кухню, а не в столовую. Ну уж простите, привычка такая. Кухонная обстановка мне ближе. Возле стола сидела Берта и перебирала в руках письма. Увидев меня, женщина улыбнулась и начала вставать, поправляя своё чудесное вишнёвое платье. Даже у меня такой красивой ткани нет… — Доброе утро, госпожа Польша. Я сейчас подам завтрак, — она положила стопку на столик и приступила к работе. Мой взгляд привлекла газета. Я уже давно не читала свежей газетёнки. — Я могу взять? — Разумеется, берите что угодно. Этот дом и всё в нём в вашем распоряжении.       Поспешив удалиться с кухни, чтобы не мешать Берте работать, я прихватила свёрток. Вальяжно разместившись на мягком диване, я приступила к изучению газеты. На первых листах говорилось о приближающихся праздниках, советах и прочем. А вот уже дальше шли сплетни. И каково же было моё удивление, когда я прочла о скором разводе Великобритании и Франции. Как так? Всё же было хорошо! И дети, и совместное состояние… сколько же им придётся потратить времени чтобы разделить имущество? А как отреагировал Америка? Безумие… Но не стоит забывать, что, возможно, это всего навсего только сплетни. Может, это ложь и ничего более.       Потом меня напрягла колонка, где говорилось о восстании людей против Государств. И что были зафиксированы случаи попытки убийства прямо в домах… Слава богу, что пока не было смертей… — Здравствуйте, вы пришли к Германской Империи? — раздался приятный бархатный голос у входа в гостиную. Повернувшись, я увидела на пороге юношу в белой рубашке, с алыми волосами и бордовыми глазами, поблёскивавших светло-красным. — Здравствуй, нет я… — Рейх, это Польша. Моя супруга, — позади Рейха стоял Империя, ещё сонный и немного растрёпанный, но при этом по-своему статный. Как ему это удаётся? Я после сна выгляжу, как девка после бурной ночи на сеновале, только без сена в волосах разве что.       Парень удивлённо перевёл на меня взгляд и чуть не уронил челюсть. У него был шок от моего вида? Неужели я так ничтожно выгляжу со стороны? — Вы такая юная и красивая… я и не подумал, что это вы — та невеста, — такая правда меня успокоила. Я мило улыбнулась и, аккуратно встав с дивана, подошла к юноше. По росту он был выше меня, но не сильно. — А я, увидев вас, чуть не лишилась дара речи от ваших чудесных глаз, — Рейх засмущался, но слегка, похоже, мужчине не пристало краснеть от комплиментов. ГИ наблюдал за этой картиной и как-то не очень хорошо поглядывал на меня. Да что опять-то?! — Польша, ты уже завтракала? — поинтересовался ГИ, на что я ответила отрицательно. — Думаю, можно уже садиться за стол, — сухо проговорил мой загадочный новоиспечённый супруг, завязывая волосы в хвост. Без лишних слов мы разместились в столовой. Я сидела, по правую руку от Империи, а Рейх — по левую. Так мы выглядели по-семейному… ну или более-менее мило. Берта подала кашу, фрукты, варенье и выпечку. Такое разнообразие я даже во дворце не видела. К еде ГИ приступил не сразу, сначала он что-то долго обдумывал. Рейх же не стал ждать и жадно начал есть, не думая о правилах этикета. Меня со вчерашнего дня мучил голод, поэтому я отдалась соблазну попробовать всё на этом столе.  — Берта, принеси письма, — попросил ГИ, приводя свой хриплый голос после сна в порядок. Женщина мигом сходила в гостиную и принесла стопку. При виде газеты меня передёрнуло, уж больно она меня шокировала своими новостями. ГИ приступил к изучению и, просматривая, наткнулся на одно письмо. Его взгляд сразу стал чересчур выразительным. Небрежно открыв его, мужчина приступил к чтению. Кто же ему написал? Интересно… — ГИ, кто отправитель? — опередив меня, спросил Третий Рейх, подмигнув мне, заметив мой интерес. — Австрийская Империя хочет пригласить нас на этой неделе к себе на семейный ужин. — На семейный ужин? Зачем мы там нужны? — не стесняясь, спросила я. Это же семейный ужин… — Она моя сестра, поэтому приглашает, — я удивлённо посмотрела на мужчину и подняла брови. Как это сестра? Почему Пруссия ничего не говорил о ней? Почему я всегда всё узнаю последняя?! — Прости, я не знала, что ты не единственный ребенок Пруссии. — Это и моя вина, я ничего не говорил о ней и на свадьбе её не было. Она вместе со своим супругом Австро-Венгрией была далеко по одному важному делу. Поэтому она и хочет загладить вину, и пригласить к себе. Тут вся картина сложилась в моей голове и удивление быстро прошло. Вот только очень странно, что Пруссия даже ни разу не упоминал о ней. Может, он стесняется своей дочери? Бред какой-то… — Польша, не хотите сегодня составить мне компанию на прогулке? Я мог бы показать вам наш сад, — предложил Третий Рейх, слегка волнуясь. — Буду рада составить тебе компанию, Рейх. Узнаем друг друга поближе, — его глаза заблестели. А вот выражение лица ГИ резко сменилось волнением. И, думаю, я знаю причину его волнения. В руках у него была злосчастная газета. — Придётся нанять охрану в доме… Я отлучусь в город, буду вечером, — вставая со своего места, он приблизился ко мне, но быстро отпрянул, вздёрнув бровью. Что это значило? Он хотел поцеловать меня на прощание? Не-ет…? Мужчина отвёл глаза от меня и поспешно ушёл. Этот жест оставил у меня двоякое чувство. С одной стороны непривычно, а с другой… хотелось поцеловать а ответ? Ох, нет-нет. Это всего лишь расшатанная психика. Она виновата в моих неправильных эмоциях.

***

      Закончив с младшим немцем трапезу, мы не спеша вышли из столовой, беседуя о мелочах. В коридоре стоял ГИ в форме и прятала в задний карман своего чёрного пальто какой-то конверт. Признаться, в таком виде Империя казался величественнее и строже.       Пройдя мимо него, я взяла свою накидку и перчатки. Рейх тоже прихватил собственную верхнюю одежду и поспешно вышел из дома. Я же стояла возле ГИ и аккуратно одевалась. Сейчас так неловко… Нужно сделать что-нибудь… заботливое с моей стороны? Он столько для меня сделал, а я не могу проявить каплю ласки? Что же такое сделать… — Польша, полагаю, ты успела прочесть эту новость, — мужчина гордо стоял, поправляя воротник возле зеркала. — По поводу восстания? Да. — Можешь не волноваться об этом, я обеспечу надёжную защиту, — повернувшись, он посмотрел на меня уверенными, полные решимостью глазами.       Я приблизилась к нему и поправила непослушный воротник. — Не сомневаюсь в твоих словах, — положив свои ладони на широкие плечи и медленно приблизившись, я поцеловала его в щёку. Отстранившись, я посмотрела на удивлённого Империю, на лице которого появилась лёгкая улыбка и блеск в глазах. Кажется, у меня получилось проявить поддержку таким способом.

***

      Проводив ГИ, мы с Рейхом обошли дом и вышли на огромный участок земли в виде заднего двора. Кругом были полуголые кустарники и деревья, а пожелтевшая листва шуршала под туфлями и немного успокаивала меня. Сам по себе сад оказался действительно красивым и большим. А пруд, некогда упомянутый ГИ в одном из наших разговоров, оказался огромных размеров. Я ожидала увидеть маленькую канавку, но это — в тысячу раз лучше. По берегам этого водоёма росли плакучие ивы с толстыми сучьями. Подойдя к одному из деревьев, у меня появилась гениальная идея. — Рейх, как думаешь, можно повесить здесь качели? — парень призадумался. — Думаю, можно, хотите их сейчас повесить? — Оу, нет-нет! Весной, — облокотившись спиной о дерево, я пристально посмотрела на Рейха. — Знаешь, ты отличаешься от своего отца по внешнему виду. Хоть оба и бледные, — парень закрыл глаза и тяжело выдохнул, притупив взгляд. — Разумеется, мы не похожи, ведь Германская Империя не мой отец, — тут я удивилась такому ответу. — Тогда… чей же ты сын? — он подошёл ко мне и облокотился на дерево рядом со мной. — Я сын художницы и скульптора. Они были обычными людьми, но у них родилось будущее государство. Такое случается крайне редко. — И где они сейчас? Почему живёшь с ГИ? — Мои родители погибли, когда я был ещё маленьким. По словам Берты, меня взяли в немецкую семью, так как у них были хорошие отношения с моими родителями. Матушка писала портреты Пруссии, Австрии и ГИ. А отец лепил с Пруссии. — А эти картины в коридоре, это работы твоей мамы? — Нет, это мои работы. — Надо же! У тебя талант от матери! Не погуби его. — Разумеется, ведь только этого у меня от неё и осталось, — в его глазах читалась горькая печаль. Да что там, у меня самой слёзы наворачивались. Мне очень жаль Рейха… — А… ты учишься в академии для мальчиков, верно? — отстранившись от дерева, я начала ходить вокруг пруда, а Рейх за мной. — Да, эту академию спонсировал Пруссия, как и многие другие… — Спонсировал? Дай угадаю, чтобы завоевать доверие людей? — Всё верно. Чтобы стать сильнее, нужно добиться авторитета у местных жителей. А сделать это можно только пожертвовав деньги, которые в полном распоряжении государств, на людские нужды. — Значит, и мне тоже нужно заняться благотворительностью, — уверенно сказала я. — Это очень хорошая идея, беря во внимание тот факт, что сейчас многие заняты своими делами и перестали вкладывать деньги во благо общества. Собственно, из-за этого и начался бунт. — Славно! Тогда я в скором времени этим и займусь. Подумаю, куда будет выгоднее всего вложить деньги. — Вы хотите взять нужную сумму у ГИ? — Нет, — с ухмылкой ответила я. — Но тогда откуда вы возьмёте такие деньги? — я хитро посмотрела на него и, взяв под руку, чтобы было удобнее идти в одном темпе, ответила: — Это уже моя личная забота, вас это не должно волновать. — Как вам угодно, Польша, — улыбнувшись мне, он накрыл своей рукой мою.       После долгой прогулки с младшим немцем на свежем воздухе я направилась в свои «покои». Думаю, это помещение можно уже называть кабинетом. Моим кабинетом. А на месте кровати можно поставить фортепиано… но это успеется. Сейчас нужно заняться делом. А именно — чтением той самой книги, которую мне дал ГИ. Вспомнив те ощущения при вручении, внутри будто что-то запорхало. Такое… щекочущее чувство. Польша! Возьми себя в руки — начни работать!       Разместившись за рабочим столом, я начала читать книгу «основы государства». Наивно полагая, что хоть что-то я уже имею из данных пунктов. Но с каждой строчкой мне хотелось разорвать каждый листик и сжечь дотла! Так… стоит успокоится и выписать на бумаге самое основное. А именно признаки государства: территория, публичная власть, суверенитет, законы и налоги. Что я из этого имею? Только территории и законы, и то они принадлежат не мне, а Пруссии. О налогах сейчас речи и быть не может. Суверенитет? Смешно. Хотя именно суверенитет основной признак независимого государства. Из всего этого сейчас я могу завоевать только публичную власть. А как именно? При помощи благотворительности, понятное дело. Как уже говорил Рейх: «сейчас многие государства перестали вкладывать средства во благо общества». А какова причина? Всё просто, они посчитали себя богами, которым все должны поклоняться и безвозмездно приносить дары, только чтобы получить милость. Вот только они не учли, что терпение у людей не железное и рано или поздно бунт должен был вспыхнуть.       Хорошо, теперь нужно решить, куда вложить деньги. Пожертвовать в храм или в школу слишком просто. Это я обязательно сделаю, но не сейчас. Нужно думать. Из-за кризиса многие потеряли работу и стали бездомными. Скорей всего, именно эти люди и участвовали в восстании. Значит, нужно помочь им начать новую жизнь. Где-то я уже слышала про реабилитационные центры для нищих в нашем городе, но если бы они работали, то было бы столько недовольных? Ответ очевиден. Решено! Я пожертвую в один из этих центров.       Теперь что касается денег. У ГИ я ничего не возьму. Что тогда получится? Супруга Германской Империи взяла у него деньги и пожертвовала от своего имени. Может быть, звучит не так ужасно, но для меня это унизительно. Да, я хотела, чтобы он выкупил Авелин у Франции, но это касалось домашнего быта, а не моей репутации. Откинувшись на спинку стула, я посмотрела на потолок. Как же мне поступить… — Госпожа, я вам горячего чая принесла со свежими сладостями, — раздался голос француженки в дверном проёме. Я и не заметила, как дверь открылась. — Спасибо, не хочешь вместе чай попить? В одиночку не хочу, — молящим взглядом я посмотрела на служанку, на что та согласилась.       Разместившись на креслах возле окна, мы приступили к чаепитию. — Госпожа, о чём вы так задумались? Даже на стук не отреагировали. — Ох, прости. Я думала… — а стоит делиться этим с Авелин? Могу ли я ей доверять? Она была добра и верна. Даже согласилась уйти от своей госпожи, у которой она не один год работала. — Я думала, где взять деньги для благотворительности. — У Господина попросить нельзя? — К сожалению — нет. Может… может, продать что-нибудь? — предложила я. — Хм… если уж и продавать, то что-нибудь очень дорогое. За что дадут немаленькую сумму. — Как на счёт подарка ОИ? Украшения из настоящих драгоценностей. Их как раз много, можно заложить все, — девушка посмотрела на меня удивлённо. — Госпожа, боюсь, ни один ломбард не сможет дать всей суммы. — Знаю, поэтому я заложу по частям во всех ломбардах нашего города. — Я помогу вам, госпожа. Завтра же поеду и заложу первую часть, — девушка улыбнулась мне и сделала глоток чая. На душе стало легче. Вот уже и первые деньги будут. А что дальше? Я же не смогу постоянно закладывать украшения. Нужно почитать о финансовых законах. Что-то мне подсказывает, что я тоже должна получать не маленькую сумму денег каждый месяц. — Ох! Уже вечер, госпожа, простите. Мне нужно зажигать свечи, уже темнеет, — я посмотрела на часы, которые стояли рядом со столом. И правда, уже шесть часов вечера. Бог мой! Неужели я столько времени просидела за книгой и размышлением?! Даже не заметила, как быстро бежит время. Точно! Империя должен уже прибыть. — ГИ уже прибыл? — Не знаю, я его не видела, — я встала с места и направилась к выходу из кабинета. — Тогда пойду посмотрю, — я вышла из кабинета и направилась в гостиную, где уже сидел мой супруг и читал книгу. Заметив меня в дверном проёме, он снял очки и улыбнулся мне. — Как провела день, Польша? Рейх тебя не утомил? — спросил мужчина, откладывая книгу. — Ну что ты, он приятный собеседник. Я думаю, мы с ним поладили. — Рад слышать, у меня есть для тебя подарок, — он положил рядом с собой коробку, украшенную милым красным бантиком. Жуть как интересно!       Я с улыбкой до ушей подошла и села рядом а потом, открывая коробку, я заметила знакомый логотип на ней. Где-то я уже это читала… Внутри коробки оказался какой-то элемент одежды, кажется, белоснежного оттенка. Развернув полностью, я увидела чудесную ночную сорочку с кружевным воротничком. Она уж точно ночью не слетит и не задерётся. Прекрасный подарок! — Вам нравится? Проходил мимо гостевых магазинов и увидел её на витрине. Я заметил, что ночью ваши слетают и тем самым приносят дискомфорт, — внутри всё снова забилось, запорхало и закружилось. Снова эти лихорадочные чувства! Сладкая мука, чтоб её… — Германская Империя, это чудесный подарок! Мне безумно приятна твоя забота, — отложив белоснежную вещицу, я подсела ближе и обняла его. Он замешкался от удивления, но вскоре обнял в ответ. Этот аромат немецкого парфюма и горячее дыхание, которое обжигало мою шею, начали сводить меня с ума. Я не знаю, что со мной происходит и как это можно научно объяснить. Но это безумно приятное чувство, хоть оно и пожирает меня изнутри.