Музыка — прекрасный способ стирания мыслей, плохих и не очень, самый лучший и самый давний.
***
Я спокойно сидела в мягком кресле на улице, наслаждаясь хорошей погодой и прекрасными цветами, за которыми очень бережно ухаживали садовники и была рада, что наконец-то могу остаться наедине со своими мыслями. Зимние лучики солнца падали на меня, согревая в последний раз, ибо совсем скоро оно больше не будет так греть. Немного погодя и наступит уже настоящая зима. Это время года я не очень любила, но в Обелии слышала, что оно наступает крайне редко. «Самая солнечная империя», — так говорили о ней. Судя по тому, что на данный момент середина декабря, сейчас словно осень. Но после зимы ведь будет дебют всех аристократок, это заставляло сильно напрячься. Мне так и не удалось найти выход за четыре месяца моего нахождения здесь. А всё почему? Мой милый и дорогой отец нанял охрану и теперь Рубиновый дворец словно тюрьма. С чего такая супер опека — понять до сих пор не могу. Но у Клода на все сто процентов есть на меня какие-то планы. И, поверьте, не очень хорошие. Трудно поверить его словам, что он всё время обо мне думал. — Принцесса, Его Величество отправил вам новые подарки! — ко мне прибежали несколько служанок, на лицах которых были счастливые улыбки. Правда, фальшивые. Как только Клод обратил на меня внимание, то и отношение служанок изменилось ко мне. Они стали заботиться обо мне, выполнять приказы и вообще делать свою работу. А раньше-то пренебрегали своими обязанностями. В этом мире люди такие лицемерные, что аж тошно находиться рядом с ними. Стоило императору навещать меня, дарить подарки и поставить охрану, то я сразу стала им нужной. Это так раздражало, что я просто не сдерживала своих настоящих чувств и снова высказывала то, о чём думала. А они слушали и поджимали губы, не смея отвечать мне. Они не имеют права что-либо сказать мне, ведь за оскорбление с их плеч полетят головы. Но, думаете, мне приятно получать подарки от Клода, хоть они и безумно дорогие? Нет, ни капли. Это в очередной раз показывает, что он подкупает меня. Настоящая Атанасия бы точно клюнула на это, но я уже достаточно взрослая и не в первые с таким сталкиваюсь. Мой бывший парень тоже так меня подкупал, когда мы не могли видеться и неделями. А я просто закрывала глаза на это, зная, что он изменяет мне, а не находится в очередной командировке. Но сейчас не жалею, что решила с ним порвать. Рано или поздно это бы случилось. Мы пять лет были вместе, это самые долгие отношения в моей жизни. В начале мы горячо любили друг друга, не могли быть друг без друга, но эти чувства долго бы не продлились. Я посмотрела на служанок, что ожидали от меня ответа, холодно и равнодушно произнесла: — Вы сами знаете что делать. Прошу, не беспокойте меня. Услышав мой ответ, они поклонились и убежали, заставляя усмехнуться. Мне было всё равно, какими были подарки, я всё равно отдавала им служанкам. Они мне просто были не нужны. И Клоду ничего не говорила про них — ни слов благодарностей и признательности. Ему это вовсе не нужно. Но нужно что-то другое. Немного еще побыв на улице, решаю зайти в дворец и выпить горячего чаю, обдумывая свой план побега. Но будет немного трудно, ибо эта охрана как положено выполняет свою работу и не старается избежать своих обязанностей. Если они совершат хоть одну оплошность — им отрежут головы. Жестоко. Как только я попала во дворец, Лилиан уже приготовила чай. Эта служанка будто мысли читает, вот честно, за что я благодарна ей. Тёплый чай помогает мне чуточку расслабиться, а глаза стали немного слезиться. В последнее время чувствую такую усталость, которую не испытывала никогда за свою жизнь. Это я заметила после встречи с Клодом. Постоянно чувствую перед ним волнение, страх, но стараюсь этого не показывать. Это император может использовать в своих целях. Сидя в мягком кресле и укрывшись одеялом, я стала потихоньку задремать, чувствуя, как моё тело окончательно расслабляется, и медленно проваливаюсь в сон.***
Молодая девушка, имеющая красивые и длинные волосы цвета солнца, стоит подальше от толпы многочисленных людей и тихо, даже с завистью наблюдает за теми, кто находился в центре внимания, мечтая когда-нибудь также получить восхищённые взгляды и вздохи. Ей было ужасно обидно. Чем она хуже Дженит? Атанасия тоже была принцессой этой могущественной империи, почти на год младше своей сестры, является дочерью императора Клода. Тогда почему Дженит получает отцовскую любовь, а она нет? Неужели она совершила грех, что небеса так решили наказать её? Я стояла возле этой самой принцессы, буквально в трёх шагах от неё со спины, могла свободно протянуть руку к ней, но она проходила мимо неё. Взглянув на толпу, не получается разглядеть ту самую любимую принцессу Клода, только её длинные каштановые волосы и голубое платье. — Скажи, Алиса, я разве была чем-то хуже её? — неожиданно слышу вопрос впереди и, взглянув на Атанасию, замираю, так как девушка смотрит на меня. Она меня видит? Но как? Это же сон, всего лишь сон. Или же воспоминания? — Никто не рождается идеальным, Атанасия, — я становлюсь рядом с ней, наблюдая, как все аристократы закружились в красивом танце. Но все взгляды по-прежнему были направлены на принцессу Дженит, которая кружилась в танце с каким-то молодым человеком, очень смутно знакомым. — Дженит тем более не настолько идеальна. За такой маской каждый скрывает своих скелетов в шкафу. Девушка бросает взгляд своих топазовых глаз на меня, грустно усмехаясь и согласна кивнула. — Дженит плохо знала этикет, я помогала ей, на что получала благодарности от неё. Я всегда помогала ей, но меня только всё больше и больше презирали. Старалась быть во всём идеальной принцессой, не капризничать, но в итоге всё закончилось для меня ужасно. Я бы предпочла выпить тот самый яд, что выпила тогда Дженит, чем умереть от рук отца. Я спокойно слушала приятный голос принцессы, слушала всё, что накопилось в ней за все её годы жизни. Ей нужно выговориться, она долго держала это в себе. Атанасии не было кому выговориться, а я готова слушать её бесконечно, потому что понимаю. Хоть Софи всегда была готова прийти ко мне на помощь, я всё держала в себе и никому ничего не рассказывала. Мне самой хотелось задать кучу вопросов насчёт моего попадания в её тело, но не могу и слова вымолвить. Только слушаю и наблюдаю за прекрасными вальсом аристократ. — Прошу, будь осторожна, — говорит она мне, заставляя заинтересованно посмотреть на неё. — Жизнь во дворце ужасна. Когда встретишь тётю Дженит — Розали, избегай её любой ценой. Она ужасна и обязательно подставит тебя. Я просто киваю ей и вижу, что Атанасия начинает куда-то уходить, смешиваясь с толпой. Мне хочется окликнуть её, но слова застревают в горле огромным комом и теряю принцессу из виду. Хотелось кричать, чтобы остановить, задать собственные вопросы, но не получалось. Но неожиданно чувствую на своей талии чью-то руку и, обернувшись, вижу перед собой мужчину средних лет. Каштановые волосы были идеально зализаны назад; праздничный костюм был дорогим, красивым красного цвета. Он идеально сидел на нем. Этот незнакомец заглядывает мне прямо в глаза и вижу топазы, такие яркие и красивые. На лице у него была яркая и нежная улыбка, а глаза смотрели с теплотой. На моих глазах мгновенно наворачиваются слёзы, потому что понимаю, что знаю его. Определённо, я никогда его ни с кем не попутаю. От него мне достался такой необычный цвет глаз. — П…п…апа, — выдавливаю, чувствуя, что могу вот-вот заплакать. Определённо, это был мой отец. Хоть я никогда в жизни его не видела, но зато остались фотографии. Он был первым и последним любимым мужчиной моей мамы. Я закусываю губу, чтобы сдержать всхлип и неверующи смотрю на отца, который тем временем закружил меня в танце. Не могла поверить в своё счастье. Но стоит мне моргнуть как передо мной уже стоит не отец, а Клод — отец Атанасии. Он равнодушно смотрел на меня, кружа в танце, ничего не говорил. Мне стало очень холодно. Я хотела остановиться, но ничего не получилось, моё тело двигалось само в такт музыке. — Non filia mea (Ты не моя дочь), — после сказанных им слов я словно провалилась куда-то, видя перед собой лишь его холодное и жестокое лицо. — Morietur (Умри)***
Я проснулась в холодном поту в том же самом кресле, в котором уснула. В комнате горела одна единственная лампа, больше никого не было. Моё тело дрожало, руки были мокрыми, а по лбу скатывался пот. Сон был слишком реалистичным, от которого я буду долго отходить. Этот чёртов Клод!.. Я сжала в руках одеяло, продолжая дрожать и чувствую, что по щекам вновь стали скатываться слёзы. Да, я ужасно боюсь его! Никого так в жизни не боялась как его. Он может в любой момент убить меня, даже во сне, но почему-то тянет, держит меня в неописуемом ужасе. Даже если сбегу, то меня найдут. Из-за этих чёртовых топазовых глаз. Линз нет в этом мире, а магия слаба, чтобы замаскировать глаза. У меня слишком выделяющиеся внешность. Вытерев слёзы, встаю на ноги, которые продолжают дрожать и, обняв себя руками, выхожу из комнаты. Ещё была ночь; во дворце было тихо, никого не было. Я не знала куда иду, мои ноги сами куда-то вели. Как забыть этот сон? Мне впервые снился отец, я мечтала его увидеть, хоть и не в реальности, то хотя бы во сне. Но в итоге снова вижу лицо этого подонка. Мне бы хотелось умереть в этом мире, чтобы попасть обратно в свой, но боюсь, что умру вообще и попаду в небытие. Я резко остановилась и увидела, что оказалась возле неизвестной мне комнаты. Дернув ручку, пытаюсь открыть её, но она закрыта. Вот же чёрт. Но не растерявшись, беру шпильку из волос и, засунув в замок, открываю. Мне не в первые такое приходится делать, поэтому умею быстро и профессионально совершать это действие. Когда я вошла в комнату, то вижу запылённую комнату, а вещи в ней были закрыты полотнами. Убрав одно из них, не могу сдержать восхищённого оха. — Фортепиано! — не сдержавшись, тихо шепчу, не веря своему счастью. Такую красоту скрывали от моих глаз? Почему я раньше не наткнулась на эту комнату? Протерев немного пыль, быстро сажусь за пианино и до сих пор не могу поверить, что передо мной музыкальный инструмент. Легонько коснувшись клавиши, слышу родной звук. Надеюсь, я не разучилась играть. Глубоко вздохнув, встаю и открываю окно, чтобы хоть немного лунного света попадал в комнату и в комнату вошёл свежий воздух, а потом вновь сажусь за фортепиано. На автомате стала играть любимую песню из одного сериала, немного напевая, и перед глазами проносятся картинки из моей подростковой жизни. Чем дальше я играла, тем больнее мне было. Сердце сжималось, а на глазах наворачивались слёзы. Как бы мне не было трудно, нужно найти отсюда выход. Любыми способами. Но оставаться здесь, в Обелии не собираюсь. Пусть всё с тобой, теряя цвет, Однажды вдруг сойдёт на нет, Пройдя спираль из вечных дней, Ты будешь жить в душе моей. Пусть не сказал «Прощай!» тогда, Пойду вперёд я сквозь года. Со мной ты здесь… всегда…* Закончив играть, я продолжаю сидеть за инструментом и смотреть на клавиши немигающим взглядом. Немного, но стало легче. Оно меня всегда успокаивает, как и любой другой инструмент. Стоит только поиграть на нём, выплеснуть свои эмоции. Посидев ещё так минут десять, встаю и тихо выхожу из комнаты, направляюсь обратно в свою. Надеюсь, что теперь смогу уснуть.***
На следующий день, не успев даже толком выспаться, в мою комнату пришла Лилиан с несколькими слугами и стали будить. Еле разлепив свои глаза, мутно вижу лицо своей няни, но когда картинка стала чётче, с недоумением смотрю на лицо шатенки. — Лилиан, почему ты так взволнована? Что-то произошло? — я приподнялась с кровати и внимательно смотрю на неё, ожидая ответ. — Пожалуйста, только не говори этого. — Извините, принцесса, но вам придётся пойти на совместный завтрак с его Величеством в Изумрудном дворце. С моих губ вырывается отчаянный стон и вновь укрываюсь одеялом с головой. — Скажи ему, что я плохо себя чувствую и не могу присутствовать. — Он сказал, что сам тогда придёт. А ещё в первый раз, когда он посетил вас, то пригрозил, если принцесса будет плохо себя чувствовать, то казнит всех служанок, что мы такое допустили, — пропищала испуганно одна из служанок, заставляя замереть. Сволочь сутулая… он действительно грозил им это? Этот мужчина знает, что я не допущу смерть своих служанок и пользуется этим! Любому человеку, особенно в моём положении, это бы не понравилось. Скрипя зубами, поднимаюсь с кровати и вижу печальное лицо Лилиан. Бедная женщина. Очень жаль её. Она даже и не собиралась мне рассказывать это, не боясь за свою жизнь. Со всех сторон ко мне подбежали служанки и стали приводить в порядок, а я молча пялилась в одну точку. Может, убить Клода? Было бы, конечно, неплохо. Зато смогла бы спокойно жить, но меня потом обвинят в его смерти и казнят. Когда служанки закончили приводить меня в порядок, то мельком взглянула на себя в зеркале. Волосы были собраны в аккуратную причёску, ничего не свисает и не торчит; платье было нежно-желтого цвета ниже колена. Самое то для завтрака. Не теряя времени, я спустилась на первый этаж, где уже ожидал Феликс. Он почтительно поклонился, на что только кивнула и пошла за ним. Точнее, он остался позади, а я шла впереди. Делать реверанс сейчас не было желания, тем более тогда, когда я в плохом настроении. — Принцесса, сегодня вы выглядите прекрасно! — слышу сзади себя искренней и восхищённый голос рыцаря, заставляя меня усмехнуться. — То есть только сегодня? — я со всей серьёзностью поворачиваюсь к мужчине, подозрительно прищурив глаза. Феликс моргает и, неловко улыбнувшись, произносит: — Принцесса Атанасия, вы всегда прекрасны, во что бы вы не были одеты, — исправляется он, заставляя отбросить маску серьезности и немного посмеяться. — Вы с каждым днём только расцветаете, словно цветок. — Ладно, верю. Совсем скоро мы оказались около изумрудного дворца. С последнего моего визита здесь ничего не изменилось. Всё те же золотые статуи ангелов, зелёная травка и, собственно, сам дворец. Феликс стал куда-то провожать меня, при этом болтая о хорошей погоде. Я не особо вслушивалась, но кивала, находясь в своих мыслях. После завтрака Клод вряд ли меня отпустит. Просто уйти не получится. Ну никто не поверит в то, что у него внезапно появилась совесть, хотя, должна признать, он слишком хорошо играет свою роль заботливого отца. После того его «признания о страхе» он несколько раз по мере возможности посещал меня сам. Мы попивали чай, он пытался заговорить со мной, но я упорно молчала, делала вид, что летаю в своих мыслях. А Клод был на удивление терпелив, мягок, даже чуточку нежен, спрашивал, случилось у меня что-нибудь. Знал бы этот мерзавец, что случилось у меня. Феликс привёл меня в гостевую комнату и попросил войти. Моё настроение стало ещё хуже, что сейчас придётся проводить время со своим «отцом», но избежать этого не получится. Мужчина открыл дверь и мне пришлось войти в комнату, глазами бегая по помещению. Оно было совсем другим, не тем, куда меня впервые провели. Тут просторнее. К счастью, Клода пока здесь не было. Я подошла к ближайшему креслу и села, заметив перед собой средний стол, который был заполнен различной едой для завтрака, а в качестве десерта сладкое. Но неожиданно мои глаза замирают на фортепиано, которое стояло в углу комнаты, из-за чего моё дыхание сбилось. Резко появилось желание подойти к музыкальному инструменту, открыть его и, сев, заиграть любимую песню. Когда я уже почти встала с кресла, то в комнату вошёл император, одетый в свой излюбленный халат. Только на этот раз его грудь была прикрыта, что не могло не удивить. — Доброе утро, Ваше Величество, — я не смею подниматься, просто смотрю в глаза мужчине, а на губах сама собой появляется ядовитая улыбка. Клод кивает, нацепив лёгкую улыбку, садится напротив меня. В комнату входят слуги и кладут на стол ещё какие-то блюда, названия которых даже не знаю, но пахнет аппетитно. Вот только… можно ли есть здесь? Какие гарантии есть, что всё это не сплошная отрава? Правильно, никаких. Я с опаской смотрю на еду, и это замечает Клод. — Что-то не так? — недоуменно поинтересовался он, выпив из своей чашки немного чая. — Нет… всё в порядке, — нацепив невинную улыбку, оглядываюсь вокруг. У меня почему-то плохое предчувствие. Инстинкты так и бьют об опасности. Если он прямо здесь и сейчас решит меня убить… — Кажется, я понял, — он усмехнулся. — Еда не отравлена, хотя ты мне и не поверишь. Я могу съесть твою порцию, чтобы ты убедилась, моя принцесса. Он так ласково сказал, что не смогла сдержать дрожи. От такого жестокого мужчины слышать такое… необычно. Но доверия к нему не прибавилось. Клод так выделил последние два слова. Я осторожно потянулась за круассаном и откусила немного, медленно пробуя на вкус. Вкусный, вроде бы что-то другого не чувствуется. На всякий случай нужно будет спросить у Лилиан антияд. Мало ли, лишняя осторожность не помешает. Хотя, если он действительно хотел убить меня, то давно бы это сделал. Но вдруг он нарочно тянет время, чтобы я доверилась ему, а потом он воткнет нож в спину. Люди во все времена одинаковые. Мы молчим, каждый забив свой рот едой. Я иногда поглядываю на фортепиано. Желание коснуться клавиш растёт только каждую секунду. — Атанасия, ты играешь на музыкальных инструментах? Его неожиданный вопрос заставил меня немного подавиться. Он заметил каким я взглядом смотрела на инструмент? — Д-да, — я положила чашку обратно на стол и отвела взгляд. — Но не так хорошо. — Сыграй мне, прошу. Хочется послушать игру своей дочери, — он положил чашку чая на стол и выжидающе взглянул на меня. Глубоко вздохнув, кивнула и подошла к инструменту, проведя по нему рукой. Открыв клавиатурный клапан, коснулась клавиш, наслаждаясь звуком. — Что вы бы хотели услышать, Ваше Величество? Сев за инструмент, смотрю прямо в его топазы. Недолго думая, он ответил: — Спокойное что-нибудь. Отличный выбор, Клод. Такого я знаю много. Но мог бы, конечно, уточнить. Что ж, сыграю кое-что ещё. То, что мне засело в душу во времена школы. Вокруг меня всё те же лица, Надоевшие места, надоевшие люди. Рановато и погода ясна для ежедневных гонок, Ведущих в никуда, ведущих в никуда. Их слезы наполняют их стаканы. Никаких эмоций, никаких эмоций. Спрячь меня, я хочу утопить мою печаль. Нет завтрашнего дня, нет завтра… Я мельком глянула на лицо императора и увидела его удивлённое лицо. И это удивление не было фальшивым, оно искреннее. Хоть чем-то смогла его удивить. Голос у принцессы красивый, который может обратить внимания любого. Благодаря её голосу песня получается такой спокойной и грустной. — Прекрати ты уже петь эти грустные песни, боже упаси! — ворчливо произнесла мама, подойдя ко мне. Я усмехнулась и убрала скрипку в специальную сумку, слушая её нотации, что пора бы мне выйти из своей тёмной норы, на время расстаться с инструментами и подышать свежим воздухом. — Единственное, что меня сейчас успокоит — так это игра на инструментах. Завтра мой первый серьёзный экзамен. Хочется расслабиться и избавиться от волнения. Прогулка не поможет. Мама на это только покачала головой и, нежно улыбнувшись, потрепала по волосам. — Ах ты ж моя музыкантка. Папа бы точно гордился тобой… он тоже без ума был от музыки и всего, что с ней связано. А ты знала, что именно его игра на гитаре связала нас?.. Сны в которых я умираю — это лучшее, что у меня было. Мне тяжело сказать тебе это, это такое тяжело принять. Когда люди бегут по кругу, это слишком… Сумасшедший мир…сумасшедший мир… Расширь свой мир… Сумасшедший мир.* Закончив играть, незаметно от мужчины стёрла с глаз подступившие слёзы. Хотела бы сейчас увидеть рядом с собой маму и снова стать ребёнком, чтобы капризничать и слушать её нотации. Когда я посмотрела на императора, то сильно удивилась, что за три минуты игры он так быстро уснул. Сначала мне показалось, что он притворяется, ну не может так человек уснуть, тем более днём. Подойдя к нему поближе и прислушавшись, услышала тихое сопение. Действительно, спит. В голову сразу стали лезть не очень хорошие мысли. Может во сне убить? Или сбежать? За первый вариант меня в ответ казнят, а если сбегу и тщательно буду скрываться, то смогу прожить еще какое-то время и найти способы уйти из этого мира? Этот вариант, конечно, лучше. Но в данный момент я не готова к побегу. У меня ничего не готово: все деньги, которые я понемногу крала у служанок для моего содержания, находятся в Рубиновом дворце. Но и уйти отсюда незамеченной не получится. Я села обратно на кресло и смотрела на спящее лицо «моего отца». Почему он такой мудак, но красивый? Теперь придётся сидеть здесь и ждать его пробуждения? Можно, конечно, его разбудить, но жизнь дороже. Он, значит, сам спит, а мне из-за него пришлось встать рано! Что за несправедливость?